Когда сегодня впервые за многие тёмные месяцы проснулась не по будильнику, а по солнцу, то поняла: ну, всё, зиме таки каюк! А я, вопреки  или благодаря сильному Сатурну в своем козерожьем гороскопе, каким-то чудным образом пережила эту беспросветную хмурь и  стыль без больших потерь,  опять выжила, выстояла, не замёрзла душой вусмерть, не погасла очами, сохранила ту прежнюю себя – лёгкую, звонкую, певучую. Конечно, агонирующая старуха Мара ещё зло потрепыхается, пока не выпустит на нас свой последний морозный дух, но, можно уже за девку-весну не волноваться – она идёт. Крепкая, звонкая, ладная, соками и красками мир наполняющая, наши крылья теплом расправляющая. Чую, знаю, скоро взлетим.

Поутру субботы под высокими, напитанными мартовским голубым, небесами ходила за мосток к селянам делать привычный базарчик. Глядела в оба широко раскрытыми глазами. Южные склоны канала уже проснулись – проклюнулись нежной дымкой зелёного бархата, ещё чуть-чуть и буйно заколосятся. Ой, как же я этого жду! Жду травы-зелены, молодцеватого листа на дружочке клёне, жажду подснежников, ландышей, нарциссов, тюльпанов у метро, гроздей акации душистой на улицах, своих голых ног и открытой всем ветрам окрылённой души, чтобы, наконец-то, опять, как вновь, ощутить прелесть истинной жизни, прочувствовать её жадно на губах, в очах, в сердце.

Наш базарчик всегда был чувствительный к смене сезонов, и в этот раз не подкачал. Среди картошки, морковки, свёклы заколосился зелёный лук, большими щедрыми пучками – набегай, бери! Взяла. Конечно, взяла, шла домой и нюхала, нюхала, ненатужно заныривая в кулинарные воспоминания детства (мама по ранней весне часто готовила нехитрый салат из яиц, зелёного лука, щедро его заправляя домашним майонезом).

Пришла домой. Собиралась дальше бежать, но старшенький пауком заманил меня в кроватные сети. Проснулась уже ближе к обеду, и побежала в проклюнувшийся  март. Господи, как же хорошо и легко бежать, когда всё опять у тебя только начинается!

Высокой синевой

Графикой мартовских теней

И стигмами просыпающейся жизни.

Люди, дети, собаки, рыбаки, костры с шашлыками. 

Зрела на скамейке жутко радостное, жизнеутверждающее: он полностью в чёрном, а она контрастом – в пальто бирюзовом, в сапогах цвета детского поносика и с сумкой алее алого цвета крови, напитанной кислородом. Увидела б такое среди красок буйного красками мая – завопила бы, а сегодня мне от этой эклектики палитры стало хорошо. В этом мире таки всё субъективно.