Растущая Луна в Раке

Советы дает кандидат медицинских наук, координатор Ассоциации междисциплинарной медицины, эксперт проекта «Экология мозга» Елена Анисимова.

Голова должна трудиться

Наш мозг подобен мышцам: если ему не давать ежедневную работу, он дряхлеет, становится ленивым, команду «думай!» не распознает. А вот если нагрузки есть – серые клеточки растут в буквальном смысле этого слова. Ученые описывают этот процесс так: образуются новые синапсы между нейронами, кора головного мозга становится толще и более извилистой, в вещество мозга врастают новые капилляры, аксоны быстрее проводят нервные сигналы, усложняются функциональные связи между отдельными структурами мозга.

Но между тем мозг не так примитивен, как мышцы. Обычной «качалки» (типа ежедневно писать в компьютере по 10 тысяч знаков) ему недостаточно: заскучает и рано или поздно отметет рутину как ненужную. Придется его удивить и даже обмануть необычной гимнастикой.

 "It is about our freedom!", - герои украинской революции глазами известного французского фотографа. ФОТОрепортаж

Известный французский фотограф Эрик Буве (Eric Bouvet) побывал во многих «горячих» точках мира – его фотокамера видела конфликты в Афганистане, Ираке, Иране, Чечне, Судане, Сомали, бывшей Югославии, Ливане, Израиле, Ливии и многих других уголках мира. Он был свидетелем падения Берлинской стены, Бархатной революции в Праге, нападения США на Ливию, освобождения Нельсона Манделы и других значительных событий, которые меняли ход мировой истории.

Вспоминаю ночь с 18 на 19 февраля... После «мирного блокирования» Верховной Рады, беркут пошел в атаку на Майдан. Пала баррикада на Институтской, разгромлен и занят беркутом Октябрьский дворец. Баррикада на Грушевского сметена, Украинский дом захвачен войсками милиции. С наступлением темноты атаки пошли сплошной чередой...Линия фронта запылала... первыми загорались факелами палатки Майдана... по-дуге от здания консерватории до здания Профсоюзов. Здание Профсоюзов еще целое, с работающим пресс-центром на втором этаже, с экраном на фасаде и приветливо светящимися окнами, с госпиталем, в котором около пяти сотен раненых, которые весь день прибывали... больницам на тот момент уже никто не доверял. Оказывается можно привыкнуть к постоянному грохоту рвущихся гранат, через пол часа на них уже просто не реагируешь. Централизованного управления силами обороны нет. Передовая работает на самоуправлении и наполняется любыми желающими подержать щит или метнуть что-то нужное...метнуть туда, вперед, за стену дыма, газа и огня... Кроме водомета, непрестанно поливающего передовую водой, впереди ничего не видно. Отчаявшись объяснить беркуту, что на Майдане много женщин и есть даже дети, отчаявшись надеяться, что по ту сторону огненной стены есть что-то человеческое, Женя со сцены, сорванным голосом пытается подсказывать в микрофон где именно нужно подкрепление на передний край, где в данный момент началась очередная атака. Сцена - это какая-никакая высотка и с нее хоть немного видно перемещение сил противника. Люди на Майдане молча работают. Злая упрямость народа... когда уже неважно, что будет к утру. Главное, что прямо сейчас вдоль стены Консерватории отряд беркута пытается прорваться на угол Крещатика и Городецкого... А это значит, что газ от гранат и дым с правого фланга накроет весь центр обороны Майдана и это конец...А это значит, что на правый фланг срочно нужно люди, шины, бревна, камни, коктейли...медики с лимонами и молоком... и всё это сразу появляется на правом фланге. Женщины, голыми руками передающие по цепи брусчатку (и упрямо отказывающиеся эту цепь покидать), пацанва, бегущая с шинами и ящиками с бутылками, не весть откуда взявшимися в это время и в этом месте...мужики, несущие вшестером огромное бревно - это дрова для поддержки огня на передней линии. Огонь - единственная защита от неожиданной атаки... Запылало здание Профсоюзов, в которое с крыши проник то ли беркут, то ли «Альфа», а это значит, что с левого фланга скоро начнется атака... а это значит, что на левый фланг нужны... В один момент показалось, что все, Майдану конец, когда на углу Прорезной и Крещатика начались взрывы и густой белый дым понесло над Крещатиком и Майданом. Если это газ - то это конец, ибо гранат со слезоточивым газом в ту ночь почти не применяли. Той ночью были совсем другие гранаты... кто был, тот знает какие... химический ожег слизистой - это самые легкие последствия... Но это оказался просто дым, а значит еще ничего не потерянно... Был и радостный момент... К семи утра нашелся Сережа, который потерялся в суматохе еще часов пять тому назад и все наши крепко нервничали из-за этого: закопченное лицо, весь мокрый и грязный, пропахший бензином и почти ничего не слышащий из-за ваты в ушах, но с сияющими глазами. Оказывается, у него просто села трубка, а заряжать ее негде и некогда... Гораздо важнее что-то такое-этакое сделать с водометом, который постоянно грозит потушить шины на передовой... Хотелось прибить на радостях! Как может так беспечно относиться к нервам своих друзей и родных человек с двумя высшими образованиями и дипломом МВА да еще и родом из Донбасса! Легкий ветерок той ночью ни разу не изменил своего направления...правильного направления. Вот и не верь после этого в Чудо! Vladislav Olenchenko

 Разрушенное перемирие в Киеве, - The Atlantic. ФОТОрепортаж

Мировые СМИ продолжаю публикацию шокирующих фотографий самого кровавого дня в истории независимой Украины.

"Исторический день для Украины: в последующие дни важно найти баланс между потребностью в справедливости и духом компромисса и единства", - написал Фюле. Источник: http://censor.net.ua/n272337 Источник: http://censor.net.ua/n272337

20 февраля, начиная с 08:00, силовики начали боевые действия против защитников Майдана - несмотря на объявленное режимом Януковича перемирие. Группы по несколько человек, которые прикрывали вооруженные силовики, забросали самооборону Майдана воспламеняющимися смесями и светошумовыми грантами. В это время со стороны Институтской по людям открыли огонь снайперы и автоматчики. На текущее время счет погибших пошел на десятки.

Сегодня  день  траура........  но власть продолжает множить жертвы........это ужасно((  Снайперы  расстреливают людей,  в центре  столицы,  в  центре  Европы  власть  уничтожает  собственных  безоружных  граждан.

ГОСПОДИ,  СПАСИ УКРАИНУ...

 тяжелые кадры заставили вздрогнуть весь мир: в самом сердце столицы Украины люди по обе стороны баррикад умирают и получают страшные увечья.

http://gipatalamus.livejournal.com/

http://agent-00f.livejournal.com/49537.html

http://mi3ch.livejournal.com/

http://nabroski.com.ua/poetry/dubikovskaya1.shtml

http://lib.rus.ec/b/443465  детектив

http://rhyme-addict.livejournal.com/

http://juzzzzz.livejournal.com/tag/lawrence%20ferlinghetti

    Его выверенным в течении многих лет составом, который не стоит никаким образом изменять или дополнять, поделилась опытный московский косметолог на форуме программы питания Сибарит.
    Рекомендуется пить строго натощак, можно через 20 минут после воды (я так и делаю) и за пол часа до еды, если критично, то можно поесть скорее. Хотя именно голод он утоляет очень хорошо, даже я могу после него и час не завтракать.
    Если никаких негативных моментов от употребления не наблюдается, а нужен эффект сильнее, в случае акне, например, через неделю можно добавить еще одну порцию перед сном, и даже третью в течении дня. Могут быть боли в печени или метеоризм - там, где в организме есть проблемы, они проявляются. Практически у всех наблюдается и положительный побочный эффект в виде существенного улучшения работы кишечника. Кстати, в первую очередь с этой целью обязательно нужно пить воду утром и в течении дня. Непосредственно похудение киселек не обеспечивает, но способствует.
    В общем случае, для того, чтобы просто почистить организм и улучшить состояние кожи, его желательно пить в течение всех осенних и весенних месяцев.
Итак:

• 1 столовая ложка семян льна (заменять льняной мукой нельзя);
• 1 чайная ложка семян кориандра;
• 1 чайная ложка семян фенхеля.

    Все смолоть в кофемолке, желательно до состояния пыли - как можно тоньше - залить, помешивая 300 мл кипятка, затем опять мешать периодически в течении 15 минут, и выпить. Удобно использовать трубочку.

Фото: Егор Путилов

Андрей, Чернигов, 26 лет, на Майдане два месяца, пятая сотня самообороны Майдана, в обычной жизни — медработник:

Было ли страшно на Грушевского? Нет, когда идет движуха, то не страшно. Я против Януковича, потому что у нас низкие зарплаты, бедность. Да, я понимаю, что ассоциация с ЕС не означает того, что все сразу станет хорошо и зарплаты вырастут. Сначала будет плохо и тяжело, да, тяжелее, чем сейчас. Нам нужно немного времени. А потом станет лучше. Что я хочу больше всего? Чтобы все это закончилось. Но стоять мы здесь будем до конца.

Фото: Егор Путилов

Катерина, издатель листка «Дело Майдана», в обычной жизни — редактор новостного бизнес-портала:

1 декабря, когда сюда пришло полмиллиона человек после разгона в предыдущий день, я весь день провела на Майдане, писала обновления и новости и у себя на сайте, и в твиттере, пока не сел телефон. И когда это случилось, я поняла, в каком информационном вакууме человек оказывается. А ведь у огромного числа людей, которые там, нет смартфонов. И оттуда начинают идти слухи, одно к другому — и вот уже на Майдан идут танки. Так возникла идея делать информационный листок Майдана. Первый выпуск мы делали буквально на коленке: я сама купила бумагу, кто-то привез офисный принтер в одно из кафе, и мы его там распечатали. 900 экземпляров разошлись за 15 минут. Всего вышло 27 номеров. Сейчас это уже не так актуально, так как и проблемы с интернетом решены, есть и прямые трансляции с телеканалов на видеоэкраны. Что я буду делать, если введут чрезвычайное положение? Мы посмотрели с юристами закон о ЧП, и там такое количество ограничений для журналистов, по сути, введение цензуры, что, наверное, нет, мы его соблюдать не станем. А если отключат интернет, ну, тогда вернемся, наверное, к самиздату.

Фото: Егор Путилов

Дима, Киев, 25 лет, на Майдане два месяца, вторая сотня самообороны Майдана, в обычной жизни — мим:

Я пришел сюда после разгона студентов 30 ноября. За что они детей бьют? Если они введут чрезвычайное положение, я пойду убивать Януковича — они ведь сами это разрешили. Есть ли у меня оружие? Нет, но я могу его сделать, это не так сложно на самом деле, до театра я работал в кузнице (смеется). Кстати, можешь кинуть какое-нибудь пожертвование нашей сотне в ящик?

Фото: Егор Путилов

Алексей, 25 лет, литературный редактор:

Что мне запомнилось на Майдане? Последний раз я там был недели две назад ночью, тогда был совершенно какой-то дикий холод, под минус 20 градусов. И иду я по Крещатику, уже внутри баррикад. Людей почти нет, все попрятались по всяким теплым норам. Прохожу мимо городской администрации, а там пианино стоит — то самое, на котором еще в декабре «Беркуту» играли. И за него садится какой-то парень, открывает ноты и начинает играть. И так он хорошо играл, что я остановился, несмотря на холод, и стал слушать. Не понимаю, как он вообще мог играть — пальцы же ничего не чувствуют при такой температуре. И другие люди тоже стали останавливаться. В итоге целая толпа слушателей собралась у него за спиной, чуть ли не концертный зал. Мне вот это врезалось в память: звенящий холод, ночь, Крещатик, захваченная администрация, музыка и безмолвная толпа слушателей. Когда он закончил, все зааплодировали, а он очень удивился, что так много людей собралось. Он же начинал играть на пустом бульваре просто для себя и не смотрел назад. Я тогда подумал, что, несмотря на все эти камни, гранаты, военные палатки и камуфляж, на Майдане очень много хороших людей.

Фото: Егор Путилов

Александр, 19 лет, Днепропетровск, на Майдане месяц, в обычной жизни — студент-программист:

В нашей стране очень мало возможностей для людей, для молодежи тоже. Есть спортивные центры, но у людей нет денег, чтобы туда ходить. При Советском Союзе все было по-другому: люди могли развиваться. Было ли страшно? Да, было. Когда я лез по фасаду здания на Грушевского на высоту 35 метров, чтобы сверху закидывать «Беркут» «коктейлями Молотова», боялся, что они там сидят и либо меня затащат к себе, либо вообще скинут со здания вниз. Одного нашего скинули. Я видел многое, что другие делали, но, как говорится, о некоторых вещах лучше не рассказывать.

Фото: Егор Путилов

Тарас, 40 лет, Львов, на Майдане два месяца, первая сотня самообороны ОУН, в обычной жизни — мелкий предприниматель:

Мы стоим на первом посту на Крещатике — там, куда постоянно титушки пьяные приходят. Стоим по ночам, а днем отсыпаемся. Вот скоро меня отсюда тоже придут сменять. Да, спим прямо здесь, в палатках. Конечно, я устал, но что делать? Будем стоять до победы.

Фото: Егор Путилов

Богдан, 25 лет, Киев, на Майдане два месяца, в обычной жизни — повар с высшим химическим образованием, и Юлия, 25 лет, Ровно, на Майдане тоже два месяца, высшее филологическое образование со специализацией по иностранной литературе, безработная:

Мы познакомились здесь, здесь же и поженились, точнее, обручились. Это в Украине очень важно. Как-то все спонтанно получилось: неделю назад встретили священника, который из Франкфурта приехал, он здесь предпоследний день был. Этот священник и согласился нас обвенчать. Мы думали, что будет что-то очень камерное, но, когда вошли в колонный зал администрации, там была красная дорожка, и нас встречали все сотни самообороны. Сколько человек? Не знаю, больше тысячи, наверное. На фортепиано играл кто-то, кто умел. Кто-то из добровольцев, визажист, сделал мне мейк-ап. Свадебное платье привез какой-то сочувствующий предприниматель из своего магазина, тоже бесплатно, я сейчас его как раз назад везу. А потом мы пошли на баррикады к ребятам и пили шампанское — это был первый раз, когда разрешили нарушить сухой закон.

Юля: Я работала аниматором в отеле в Турции, а потом вернулась в свой город и стала искать работу. Чтобы устроиться на работу в госорганы, нужно платить взятку. И такая коррупция везде. Вот поэтому я здесь.

Фото: Егор Путилов

Антон, 29 лет, активист «Автомайдана», в обычной жизни — владелец магазина:

Ну, когда мне сожгли машину, это был, конечно, шок. Я не мог поверить, что власть способна на такие действия. Вообще, если начнут стрелять, то я все равно буду здесь. Здесь меняется мироощущение. Просто в какой-то момент понимаешь, что сидеть дома больше нельзя, иначе как потом это объяснить своим детям? На самом деле никогда ведь не знаешь, как себя поведешь в конкретной ситуации. У меня момент истины был 11 декабря на Институтской, когда «Беркут» начал штурмовать баррикаду. Тогда людей было совсем мало, мы стояли в две цепочки перед баррикадой, чтобы их не пропустить к ней, а «Беркута» было не меньше нескольких сотен. Я стоял во втором ряду, и людей из первого выдергивали по одному. «Беркут» им говорил: «Вас здесь задавят, пойдемте». И их через несколько цепочек милиции назад тащили, а там уже видно было, как летают дубинки за спинами. У меня так из рук «афганца» выдернули. Постепенно всех вытащили, и наш второй ряд стал первым. И тогда мне пришлось решать, бежать или нет. А если не бежать, то тогда до меня бы дошла тоже очередь, меня бы так же вытащили, передали назад и избили. Если бы один тогда побежал, то все бы побежали, и баррикада осталась бы открытой. Но все остались стоять почему-то. Что потом? Потом зажгли покрышки, и ветер, слава богу, подул на «Беркут», а потом уже наши подошли, больше народу, и стало легче.

Фото: Егор Путилов

Саша, 17 лет, Днепропетровск, второй месяц на Майдане, 4-я сотня самообороны (казацкая), в обычной жизни — учащийся ПТУ:

Я сюда с батькой приехал отстаивать нашу свободу. Сейчас вот, видите, патрулирую территорию, чтобы все спокойно было. Да, на Грушевского был, газовая граната попала вот сюда в голову, но я в каске был, поэтому осколками не посекло. Что запомнилось? Хорошая компания, общение.

Фото: Егор Путилов

Дарья, 42 года, Киев, на Майдане два месяца, волонтер медицинской службы, в обычной жизни — врач в городской больнице:

Я продолжаю работать на моей обычной работе, но все свободное время провожу здесь. Дело ведь не в Януковиче, дело в возможности отстаивать свои права. Я здесь буду до конца, буду там, где люди, даже если введут чрезвычайное положение. Врач не имеет права бояться. Да, две-три недели назад было много работы: осколочные ранения, от резиновых пуль, от избиений. Сейчас пока в основном пенсионеры приходят за таблетками от давления. Нет-нет, подождите, не фотографируйте, я маску надену.

Фото: Егор Путилов

Катерина, 55 лет, Тернополь, помогает на кухне, в обычной жизни — пенсионерка:

Я хочу, щоб банду Януковича відправили геть. У мене 6 дітей, четверо — в Іспанії. Я була в Європі і бачила як там живуть люди. Для мене все одно хто буде президентом, аби він був справедливим. Чи страшно мені? Ні, не страшно. Я була на Грушевського, там допомагала. Тут же ж як — слихав, у Сумах сьогодні маршрутка на пішохідному переході двох людей переїхала? Ніколи не знаєш, куди тебе занесе. Можливо, Беркут зараз штурм начнет. Ти боїшся? А я тут на кухні помогаю, приїджаю каждый разу на 4-5 днів, потім назад до Тернополя. Я тут уже разів 10 була. Потім повертаюсь додому, подивлюсь телевізор пару днів, і не можу — назад їду. Будеш чаю?

Фото: Егор Путилов

Ольга, 25 лет, Киев, пиар-менеджер:

Я пару недель не могла работать: либо постила новости в фейсбуке, либо бежала на Майдан что-то организовывать. Я срывалась с работы, я, пиарщик, срывалась, чтобы складывать эти мешки со снегом, потому что нужно было больше людей, потому что было убеждение, что не будут бить, если нас много будет. Мой бывший руководитель из ивент-агентства сейчас командует там сотней, коллеге-копирайтеру светит от 5 до 8 лет за то, что он выкинул белый флаг, когда стоящего рядом журналиста ранили в ногу на Грушевского. Поэтому, конечно, это все напрямую касается. Я помню 11 декабря, когда прошел по социальным сетям клич, что «Беркут» идет на Майдан, как я на такси туда поехала среди ночи, чтобы там стоять и чтобы нас было больше. Когда «Беркут» окружил площадь, такого животного страха у меня никогда не было. И я помню это ощущение, когда в 4 утра вдруг с холмов побежали люди, много людей. Ощущение было, как будто туда половина Киева приехала.

Фото: Егор Путилов

Антон, 29 лет, Днепропетровск, два месяца на Майдане, Сокель-сотня, в обычной жизни — учитель иностранного языка в школе:

На Грушевского я помогал журналистам и медикам. Я тогда думал, что насилие неправильно. Что конкретно делал? Охранял журналистов, чтобы к ним не подходили те, кто кидал камни и «молотовы». Они же подбегали к прессе, и «Беркут» сразу по журналистам начинал стрелять. Ну и помогал медикам вытаскивать раненых и кому от газа плохо стало. А запомнилось больше всего, какая поддержка была у нас. К нам же с первых дней пошли люди со всего Киева — бабушки, дедушки приносили печенья, старые электробритвы, еду какую-то нехитрую, говорили: «Спасибо, что вы здесь стоите за нас». И народу было особенно много в критические моменты, именно когда они были нужны. Я бы не сказал, что я особенно доволен тем, что я делаю в сотне — несу охрану и т. д., но из моего города сюда приехало не так много людей, поэтому я понимаю, что никто другой не будет здесь стоять вместо меня. Я не устал, но я хочу домой. Дома у меня мои бабушка, дедушка, друзья. Сколько мы еще здесь останемся? До перемоги (улыбается).