Вот и ещё одна осень стелит под ноги разноцветный ковёр из опавших листьев.
Время года какое-то особенное - одновременно и философское, и романтичное.
Идёшь, любуешься увядающей красотой природы, вспоминаются любимые мелодии,
и почему-то хочется петь. Негромко так, тихонечко, почти про себя, про осень
и опавшие листья...

***
60-е годы прошлого столетия... Из старенького радиоприёмника доносится негромкий завораживающий голос какого-то певца. Мама просит меня играть с куклами чуть потише, а сама, прильнув к самому динамику, тихо подпевает мелодию...
Уже много лет спустя я узнала, что певца того звали Ив Монтан, а любимая мамина песня, так запомнившаяся с детсва называлась «Осенние листья» (Les Feuilles Mortes).



В советские времена в Латвии по примеру всесоюзной «Песни года» тоже проводился конкурс на самую популярную песню, назывался он «Микрофон». В 1977-м авторы большинства пришедших в редакцию «Микрофона» писем отдали свои симпатии «Песне о последнем листе» (Dziesma par pēdējo lapu) молодого тогда композитора Раймонда Паулса. «В этой песне есть то главное, что должно быть у песни – мелодичность, когда её слышишь, невозможно не подпевать», – так писала одна из жительниц Латвии.
Россияне, южные и северные соседи, жители далёкой Канады и полярники Антартиды, уверена, вы тоже прекрасно знаете эту песню. Помните:
Листья желтые над городом кружатся
С тихим шорохом нам под ноги ложатся...



Самый конец 80-х. Группа работников одного из рижских предприятий «за ударный труд и активную общественную работу» награждается поездкой в город на Неве. Я, комсомолка,активистка и просто красавица по тем временам, – тоже в числе счастливчиков. Сбылась моя мечта – я оказалась в Питере, вернее, тогда город назывался Ленинградом.
Поселили нас в самом центре, на улице Халтурина, в общежитии от Высшей партийной школы.
Для тех, кто запамятовал, или просто не успел тогда ещё родиться, нужно сделать небольшое отступление. Экономическая ситуация в стране по тем временам была, мягко говоря, непростой. На основные продукты питания, алкоголь, табачные изделия была введена талонная система. А на Невском без всяких талонов «Советское шампанское»! Бдительная бабушка-вахтерша из общежития ВПШ зорко следила и за порядком, и за тем, чтобы моральный облик молодых строителей коммунизма не опустился ниже допустимого уровня. Почуяв неладное, бабуля строго так нас предупредила, что окна нашей комнаты выходят во двор Японского консульства, поэтому вести себя следует соответствующим образом – песен не петь, предметов дамского туалета на окнах не сушить и т.д.
А у нас и в мыслях подобных глупостей не было, тем более за окнами – июнь, знаменитые белые ночи. Отвесив ритуальный поклон в сторону диппредставительства Cтраны восходящего солнца, мы отправились на прогулку по ночному Петербургу, прихватив с собой магнитофон и шампанское, благо, закон был тогда не так строг.
Творение Петра, разведенные над Невой мосты, шампанское и голос Александра Розенбаума из кассетного магнитофона, – я была в тот миг самым счастливым человеком на 1/6 части суши планеты Земля.



Услышав как-то песню Александра Иванова, мне так живо представилось, как «в облаке терпких духов» к москвичам приходит осень...



Говорят, старость подкрадывается незаметно и накрывает с головой, как осенний туман.
Но, как сказал классик:
У природы нет плохой погоды,
Ход времен нельзя остановить.
Осень жизни, как и осень года,
Надо, не скорбя, благословить.

Пусть старость будет щедрой, по-хорошему беспокойной!
И как бы не штормило жизненное море, пусть всегда на горизонте будет алый парус надежды, а в душе – весна!