С подачи одного удивительного человека мне вспомнился случай из прошлого.
Наверное, в тот день много сил постаралось для того, чтобы свети нас вместе в том месте и в то самое время.

Мы оказались в креслах друг напротив друга.

Читать далее...

Невозможная смехота!
Пока смотрела, то вспоминала свою курочку Антошечку.
Много лет назад, когда мы жили у бабушки, то по весне из кладки яиц (кажется там были утиные, но случайно попало куриное яйцо) под квочкой вылупился раньше срока цыплёнок. Бабушка принесла его нам с сестрой.
Мы по каким-то там приметам посмотрели, да и взрослые почти утвердительно сказали что это будет петух. И решили назвать его Антоном.

Читать далее...

Иногда память играет со мной жестокие шутки.
И во время сна отправляет меня в прошлое.
Тогда я оказываюсь в тех местах и в том времени, рядом с теми людьми, которых уже нет. Ни мест, ни людей. А в памяти всё живо. До мельчайших подробностей. До оттенков цвета, до запахов и тактильных ощущений.
Я иду по улицам своего прошлого. И мои шаги звучат под сводами зданий, которые помнят так много. Подошвы чуть проскальзывают на отполированных булыжниках мостовой. Воздух пахнет по особенному, здесь разлито что-то такое непередаваемое, от чего на сердце легко.
Здесь такой вкусный кофе... И потрясающий аромат и вкус у хлебных булочек по шесть пфеннингов (тогда ещё не было Евросоюза и евро,и никто ничего такого не подозревал в ближайшем будущем)... Нигде и никогда я больше не пробовала таких. А ведь самые обычные хлебные булочки...

Читать далее...

Одна из учениц прислала сегодня фотографию страницы журнала))
Журнал восьмилетней давности, тематика издания - беллиданс, конкурсы, мастер-классы, образовательные статьи и другие сопутствующие вещи.
И в этом номере подводили итоги какого-то большого чемпионата ростовского, я уж и не помню какие там рейтинги у этого конкурса были, давно отошла я от этой системы, помню только что народу было уймища, выйти на сцену (там была площадка открытая) пришлось уже ближе к полуночи, когда шарики за ролики закатываются от морально-психологической усталости и предстартовое ожидание выжигает физические ресурсы в холостую.
Трайбл стиль тогда только начинал активно приживаться в регионах и те, кому он был интересен, которые хотели показать-рассказать о нём другим, использовали любую возможность выйти на танцевальную сцену с этим стилем.

Знаете... Я вот смотрю на это фото и понимаю - как мало мы знали тогда, но КАК СИЛЬНО ХОТЕЛИ. Хотели уметь, хотели понимать, хотели знать. И совершали порой невозможные вещи ))) Совершенно сумашедшие поступки, которые сейчас мало кто совершает, честно. Я разговаривала со многими, кто начинал развивать этот стиль в России в регионах. Иногда мне кажется что это был такой период, когда люди словно открыли для себя новый континет ))) И отправились на освоение этих неведомых земель, каждый из своей исходной точки, каждый со своей явной целью и своей потаённой, сокровенной целью. И это был такой риск, да )) Риск первопроходца, риск охотника, путешественника.
Но мы - танцевальные кочевники ))
И Дорога Танца позвала нас. И те, кто имели смелость ответить этому зову - мы храним в себе знание и память о том, как всё начиналось. О том, КАК это было в начале. И у нас есть наше сокровище - у нас есть ВСЯ ПОЛНОТА ВОСПОМИНАНИЙ развития Трайбла в нашей стране. Потому что мы стояли у его колыбельки и разглядывали этого причудливого новорожденного. И каждый из нас, пришедших тогда, получил какой-то чудесный дар в обмен на нашу смелость. И у каждого - он свой.
И эти глубинные связи - они прорастаю внутри. И они часто связывают с совершенно не знакомыми людьми так, что теперь эти люди как родные. А всё потому, что мы знаем где был исток и где были первые ростки. И каждый из нас качал колыбель этого новорожденного. И пел ему собственные песни.

Те, кто приходят в трайбл сейчас, уже не имеют этой возможности, трайбл вырос, он уже не беспомощный, он красивый, сильный, он теперь может приглашать на танец сам, вести уверенно и знакомой тропой. А мы помним его совсем другим. И это такие тёплые воспоминания.От них в душе сразу и сладко и словно струны натянулись до предела и поют на ветру времени...
Хочется обнять всех.

P.S. А фамилию мою в статье всё таки неправильно написали ))))))

Восемнадцать лет назад, одиннадцатого мая 1997 года я проснулась на рассвете со страшным чувством боли внутри. Отдирая от себя остатки кошмарного сна, я стала объяснять себе что боль исходит от ран в прооперириванной груди. Но это было не так. Болело в середине грудной клетки. Там, где обычно кипят слёзы и это место мы прикрываем ладонью когда "ломит душу".

Читать далее...

Моё гарнизонное детство началось в городе Виттенберг-Лютерштадт.
Военный городок дислоцировался на окраине города. Вернее, между городом и его окраиной было поле, через которое нужно было пройти чтобы сесть на автобус и уехать в центр Виттенберга.
Большая часть семей была расквартирована в зданиях бывших нацистских казарм, переделанных в общежития. Два серых длинных строенияя были расположены напротив друг друга и являлись зеркальным отражением. Возле ворот, отделяющих городок от проезжей части дороги, сохранились выложенные из кирпича ниши для часовых. Для фашистских часовых, потому что наши часовые всегда двигались по определённому маршруту, а ворота эти никогда не закрывались. И в этих, теперь не нужных нишах, прятались дети советских военнослужащих, которые играли в игры, наиболее понятные и близкие им - в войну. Перед въездом в военный городок стоял щит, на котором на четырёх языках было написано что въезд иностранным миссиям запрещён. Что, впрочем, не мешало этим самым миссиям регулярно нарушать запрет с целью подслушивания, потому что тогдашние подслушивающие устройства позволяли фиксировать разговоры на расстоянии не более чем пятьсот метров.
По дороге из военного городка можно было дойти до "берлинки" - это вымощенная камнем дорога, соединяющая Берлин и Лейпциг, была построена во время войны нашими военнопленными. И местами находили участки дороги, где контрастного цвета булыжником были выложены "записки-послания" из прошлого, в которых пытались донести до потомков сколько советских военнопленных осталось в этой земле навечно.
По самой "берлинке" в даты, дорогие сердцу нацистов, глубокой ночью, выжившие и оставшиеся верные своим идеалам, маршировали и пели в полголоса "Дранг нах остен" фашисты. Фраза "Дойчланд, дойчлан - юбераллес" вырывалась предательски громко. Как правило, после таких променадов, в ближайший советский праздник, подгулявшие наши шли в гаштедт (немецкий ресторанчик), хозяин которого был в прошлом майор СС Вольф. Отсидев положенные ему за злодеяния восемь лет, он открыл гаштедтт недалеко от воинской части. Скорей в его не просто так. Выглядел Вольф очень моложаво, цветуще. Всегда радушно улыбался нижней частью лица и расстреливал верхней, за что его гаштедтт страдал регулярно разбитыми фонарями, окнами и мебелью. Хотя все знали что он тут же вызовет коммендатуру, которая явится очень быстро, арестует зачинщиков и мало им в родной коммендатуре не покажется. Иногда вплоть до высылки в двадцать четыре часа на Родину. Тем не менее, среди офицеров призыв "идём бить Вольфа" свято чтился и приводился в исполнение.
После окончания войны прошло 30 лет...

на фотографии - дорога к "берлинке".