Дети – это наше будущее. Каким будет будущее, зависит от того, как мы воспитаем своих детей. И некоторые, экспериментируя над детьми, хотят изменить картину будущего.

В нашей стране 56727 школ, в которых учатся 13361258 учеников. Нигде не учатся, согласно официальной статистике, 300 тысяч подростков, а неофициально бездельничают около одного миллиона!

Сколько себя помню, нашу школу постоянно реформируют.
Бедные наши дети! Как только над ними не экспериментируют!
И почему родители должны соглашаться на проведение экспериментов над их детьми?

Когда я учился в школе, над нами тоже ставили эксперименты. Первую половину четверга мы проводили в так называемом УПК, где осваивали рабочие профессии. И надо признать, что специальность «столяр», которой я обучался, пригодилась мне после школы – я проработал на заводе до службы в армии столяром, освоив смежную профессию станочника.

Спустя двадцать лет, уже закончив юридический факультет университета, я вернулся в родную школу. Я всегда хотел возвратиться в родную школу и зажигать сердца детей любовью.
У меня уже был опыт научно-исследовательской работы по изучению отклоняющегося поведения молодёжи, когда я работал в НИИ комплексных социальных исследований Ленинградского университета, а также опыт практической деятельности в Детском фонде имени Ленина.

Во время моей работы в школе, там проходило сразу аж два (!) эксперимента. Первый назывался «Экология и диалектика» (им руководила завуч). Второй – по нравственно-правовому воспитанию – им руководил я, создав лабораторию социальной и психологической помощи, где проводил тестирование и различные исследования.
Оба эксперимента провалились, потому что руководство школы отказалось под давлением родителей учащихся от этих экспериментов. Интересы взрослых оказались важнее интересов детей! Кто-то как всегда использовал детей в своих интересах!

— А почему ушли из школы? – спросил я одного уволившегося очень хорошего педагога.
— В школе ужасающий формализм и лицемерие. Всякий нормальный человек здесь долго не выдержит. На первый взгляд кажется странным, но из школы «уходят» тех, кого дети любят и кто любит детей. Они и вас съедят, эти так называемые педагоги. Тем, кто работает с детьми и при этом их не любит, нужно платить большую зарплату, потому что они вынуждены покупать за деньги то, что любящие детей получают даром!

Уже давно идут споры о проблемах нового эксперимента над школьниками. Я имею в виду введение курса «Основ религиозной/светской культуры». Я не против идеи как таковой, но хотел бы заметить, что у нас очень часто хорошая идея дискредитируется плохим воплощением на практике, и часто даёт противоположный результат. Достаточно вспомнить ЕГЭ.

Тесты на общие знания ничего не значат при сегодняшней доступности информации и скорости её обновления. Как источник информации школа в современном мегаполисе находится лишь на 4 месте! Если в конце прошлого века информация обновлялась раз в пятнадцать лет, то сейчас она обновляется каждые пять лет, а то и чаще. Подчас ученик знает больше, чем учитель!

«Чему же учит, так сказать, семья и школа?» – пел Владимир Высоцкий.
Есть мнение, что семья учит тому, что было двадцать лет назад; улица учит тому, что сейчас; а школа должна учить тому, что будет через двадцать лет. Задача образования создать образ человека будущего.
А кто из нас знал и знает, каким будет будущее через двадцать лет?!
Я согласен с Альбером Камю, который говорил: «школа учит жить в мире, которого не существует».

Многие из инициаторов экспериментов в школе никогда не работали. Они не представляют, как сложно составить школьное расписание и найти аудитории, как трудно подготовить учителей к преподаванию нового курса, как быстро возникают агрессивные подростковые группировки, когда дети разделяются по искусственному принципу, как могут родители протестовать против всяких экспериментов над их детьми.

Организаторы экспериментов любят говорить об ожидаемых «плюсах», но никогда не говорят о возможных «минусах», и будет ли овчинка стоит выделки.
Слишком очевиден интерес представителей различных конфессий вербовать новых приверженцев среди детей.
НО!..
Духовности научить невозможно!
Вере научить невозможно! Вера – это личный опыт! А знание религиозных символов без личной веры – ничего не стоящая пустышка!
Мудрость не передаётся!
Истина должна быть прожита, а не преподана!

Лично я пришёл в школу, чтобы осуществить на практике идею создать «школу радости» – когда дети идут в класс с радостью, а уходят с сожалением.
Но в школу дети идут отнюдь не с радостью, а уходят без сожаления. Чего не хватает в отношениях учащихся и учителей — так это веры. Но более недостаёт детям любви. На уроках учащиеся находятся в состоянии нервного напряжения, душевного дискомфорта, и в целом радости от жизни не испытывают.

Я против единообразия, но и против такого «разнообразия», которое создаёт конфликты.
Я считаю, что учить нужно не тому, что разъединяет, а тому, что объединяет!
Но всё опять упирается в вопрос, что такое «хорошо», и что такое «плохо».
Многих до сих пор живут с убеждением, что у соседа украсть это «хорошо», а если сосед украдёт у тебя, это «плохо».

Нравственность, на мой взгляд, понятие не инстинктивное, а всё же вторичное по отношению к нашей природе. Нравственность есть механизм приспособления как необходимость выживания.
«Золотое правило нравственности» – ЧЕГО СЕБЕ НЕ ЖЕЛАЕШЬ, ТОГО И ДРУГИМ НЕ ДЕЛАЙ» – возникло в различных не сообщающихся между собой культурах именно как заповедь выживания.

Ученые из Бристольского университета выяснили, что все дети на земле рождаются с изначальной верой в сверхъестественное и в высший разум. А все потому, как считают ученые, что на заре человечества те группы людей, которые верили во Всевышнего, в справедливость и упорядоченность миропорядка, создавали более крепкие социальные связи и тем самым повышали степень своей выживаемости. А те, которые не верили ни во что, вымерли как динозавры.

Мы развиваемся по замкнутой спирали! Есть ли прогресс в моральных представлениях?
С одной стороны, ничего более совершенного, чем «золотое правило нравственности», человечество не выдумало; десять заповедей до сих пор актуальны.
Но с другой стороны, можно ли от человека требовать соблюдения моральных норм, когда речь идёт о выживании? Например, требовать от голодного, чтобы он не крал кусок хлеба.
Что лучше: умереть, оставшись порядочным, или стать непорядочным, но продолжать жить?

Тут всё упирается в краеугольный камень – вопрос о бессмертии!
Если человек верит в Бога и признаёт посмертное воздаяние за свои грехи, то он признаёт и нравственность. А если для него Бога нет, то всё дозволено!

Знаем ли мы сами ответы на вопросы, чему хотим научить своих детей?
Когда я проводил ознакомительную встречу с первоклассниками, то предлагал посредством игры в «тепло» и «холодно» сформулировать «золотое правило нравственности» (которому, кстати, 5 тысяч лет). Так вот, первоклассники находили ответ гораздо быстрее, чем их родители. Это доказывает справедливость слов Сократа, что знание есть воспоминание!

На своих уроках правоведения мне приходилось объяснять детям, что законы это то, что должно осуществляться независимо от нашего отношения – как закон всемирного тяготения. 10 заповедей есть Закон Божий, потому что это закономерности человеческого существования. Я на простом примере доказывал истинность заповеди «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле».

Как установили этологи (учёные, изучающие социальное поведение животных), у животных тоже есть своя «нравственность» на уровне инстинктов: когда одни жертвуют жизнью ради других. Любая самка инстинктивно спасает своих детёнышей.
Но тогда что же отличает человека от животного?
Наверно, только сознательное принятие и выполнение этих норм, при всей их видимой условности.

В инстинктах нет природной нравственности. Нравственность это внешние нормы регулирования поведения в обществе, которые индивид либо принимает и соблюдает, либо отвергает.
Как бы нас не призывали к моральному поведению, в реальной жизни, надо признать, действуют «законы джунглей»: побеждает сильнейший, и сильнейший всегда прав.
Следует признать, что человеческая мораль это своего рода «общественный договор» – консенсус представлений что такое «хорошо» и что такое «плохо».

Школу постоянно реформируют. Но даст ли это такие плоды, какие дала советская школа, до сих пор считающаяся самой лучшей в мире?
Конечно, школа должна меняться. Но не путём экспериментов над детьми, а через естественный отбор. Нужно дать больше свободы для самореализации.
Сегодня важно не знания передать, а НАУЧИТЬ УЧИТЬСЯ, развиваться и совершенствоваться.

Задача школы – научить думать и понимать, творить, а не повторять!
Но сегодняшняя школа формирует послушных исполнителей, а не творцов.
Людей, стремящихся образовываться не более 6 процентов!

Меня всегда интересовали не столько сами знания, сколько для чего они. Когда я учился, то думал, что по мере накопления сведений они сами по себе перейдут из количества в качество и сделают меня мудрым. Я учился, но чувствовал, что умнее не становлюсь, а масса приобретенной информации не только не помогает, но даже мешает найти свой ответ. И вдруг в какой-то момент выяснилось, что все, чему нас учили об устройстве общественной жизни, была ложь. Так оказавшись один на один с реальностью, пришлось искать собственное объяснение происходящему в себе и вокруг.

Как и все юноши, я старался впитать как можно больше информации, но от других меня отличала прежде всего потребность в самостоятельном поиске. Эти проявления духа исканий я заметил в себе достаточно рано, наверно, вместе с первыми проблесками самосознания. Я точно не знал, где и что нужно искать, но потребность эта жила во мне постоянно, проявляя себя различным образом. Умело повторяя прочитанное, я почти не сомневался в истинности заученных цитат. Но дух исканий не давал покоя, хотя общественная ситуация была неблагоприятная, и приходилось довольствоваться лишь подозрениями, что в действительности все не так, как об этом говорят и пишут.

В тех делах, где требовалось собственное осмысление, я проявлял чудовищную, по средним меркам, активность, при этом плохо успевая там, где требовали заучивать написанное в учебнике или повторять сказанное учителем. Когда же представлялась возможность сделать доклад, для меня это был настоящий праздник. Просиживая вечера в школьной библиотеке, роясь в энциклопедиях и справочниках, я подготавливал обзоры и делал на их основе собственные умозаключения. Писать сочинения, как того требовали, я не мог, и писал неправильно, но зато как хотел. Сочинения, значит, нужно что-то сочинить, — наивно полагал я, и пытался придумывать, вместо того чтобы переписать из учебника, как это делали почти все одноклассники; и, конечно, больше тройки не получал. Зато успешно выступал на семинарах, а когда необходимо было организовать диспут, то всегда оппонирующей стороной выбирали именно меня.

Меня всегда привлекало то, что давало свободу для собственного осмысления, а потому я предпочитал рыться в книгах, а не учить заданные уроки. Преподаватели не могли не замечать моих пристрастий, хотя это невольно ставило их перед выбором: оценивать формально требуемые знания или же мою способность самостоятельно мыслить и находить то, что другим было недоступно или попросту не нужно». (из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература http://www.newruslit.nm.ru





Конечно, сам факт обращения к духовно-нравственным ценностям положителен. Другое дело, вызовет ли это желание развиваться в духовном контексте, или отобьёт желание напрочь. Всё зависит от воспитателя. Как верно заметил Лев Толстой: воспитатель должен быть воспитан! Воспитывать можно и нужно личным примером!

Возникающая агрессивность подростков проистекает от неприятия ими лицемерного общества, которое не может правильно сориентировать молодого человека в жизненной реальности, сохранив при этом его веру в усвоенные в процессе воспитания идеалы. Неприятие всего и вся и возникающие на этой почве конфликты с окружающими у молодых оттого, что, сохраняя привычное уважение к авторитету отцов, юноши и девушки видят, что в жизни нет той правды и той веры, потребность в которой они испытывают. Сталкиваясь с реальностью, молодые начинают понимать, что жизнь управляется по совсем иным законами, нежели те, о которых им рассказывали в школе и дома. Именно неприятие лицемерия взрослых порождает конфликты среди отцов и детей.

Есть мнение, что «только развитие в человеке чувства собственного достоинства может сделать человека высокодуховным существом, а общество – справедливым. Почитание человеком самого человека, самой жизни - вот единственный правильный культ. А наука и атеизм – единственный путь, ведущий ко всеобщему благу».

Представители различных религиозных конфессий имеют в своём обучении главную мысль – человек вторичен по отношению к Богу и должен служить ему.
На самом деле, в этом вопросе скрыт глубокий метафизический смысл.
Если главное в мире ИДЕЯ (Бог), то мы живём ради этой Идеи, и должны пожертвовать всем ради неё, в том числе и своей жизнью, а значит, при необходимости, и чужой.
А если главное в мире это ЧЕЛОВЕК (гуманизм), то всё должно быть средством для достижения счастья человека, ибо он «мера всех вещей». И тогда ради личного выживания допустимо всё – любая подлость! Это хорошо выразил Достоевский: «Если Бога нет, то всё дозволено». «А если Бог есть, то какой же я капитан»?

Если человек превыше всего, то всё должно служить его счастью. Человек подчиняет себе природу. И что из этого выходит, мы видим – разрушение природы, а в итоге саморазрушение человека как части природы.

Всякое разделение ведёт не к плюрализму и многообразию, а с учётом нашей природной агрессивности – к войнам!
Хотел бы напомнить про знаменитый эксперимент «Стэнфордская тюрьма», проведённый в 1971 году американским психологом Филиппом Зимбардо. 24 студента-добровольца разделили на тюремщиков и заключённых, которые должны были выполнять свои роли. Через 6 дней Зимбардо прекратил свой рассчитанный на две недели эксперимент, потому что ситуация вышла из-под контроля – «тюремщики» немотивированно жестоко избивали своих ещё недавних друзей-студентов, которые будучи в роли «заключенных» нарушали правила тюремного распорядка.

Согласно концепции Б.Ф.Поршнева, люди расселились по земле благодаря тому, что не хотели подчиняться взглядам, с которыми не были согласны. Достаточно вспомнить старообрядцев, заселивших север русской земли. У оставшихся выработался механизм контрсуггестии (защиты от внушения) в виде недоверия к навязываемому.

Александр Архангельский считает, что толерантность и терпимость – разные вещи. Терпимость – это готовность потерпеть чужого, иного, не всегда приятного. Толерантность не требует, чтобы нам нравился тот, с кем мы взаимодействуем; она предлагает нам занять дистанцию, но не расходиться.

Однако недавно в Швейцарии более 57% голосовавших и 22 контона из 26 поддержали предложение запретить строительство в стране минаретов.
Это что: демократия против толерантности?

На самом деле толерантность пропагандируется доминирующей культурой. Но если малые культуры насильно втягивать в систему толерантности, они вынуждены будут признать ценности доминирующей культуры как абсолютные, а ценности собственной культуры как относительные, – с чем они согласиться не могут. И потому, в свою очередь, для защиты своих ценностей, недоминирующие культуры используют манипулятивные технологии нетолерантного характера. Например, представители ислама говорят женщинам: «вы можете не носить паранджу, но все достойные женщины делают это».

Лично мне ближе название курса как «Основы духовной культуры». Потому что не всякая духовность религиозна, но всякая религиозность духовна!
Я считаю, что религиозные воззрения должны преподаваться в воскресных школах, куда дети приходят по собственному желанию, или их приводят родители.
Нельзя навязывать преподавание убеждений, поскольку это вызывает обратный эффект. В этом мы имели возможность убедиться на примере обязательного изучения «самых правильных воззрений» – коммунистических.

Я против всяких экспериментов над детьми. Не надо экспериментировать с будущим. А то может получиться, как с «эффектом бабочки» в рассказе Рэя Брэдбери «И грянул гром».
Никто не знает, что может вырасти из вздорного троечника, над которым все насмехаются. Альберта Эйнштейна в школе преподаватели считали ленивым, медлительным и малоспособным. «Из вас, Эйнштейн, никогда ничего путного не выйдет», – говорил учитель немецкого языка.
Как бы за всеми этими экспериментами не проглядеть новых эйнштейнов!

Когда я преподавал в школе, у нас не было уроков по духовно-нравственному воспитанию, но и на своих уроках права, и на пикниках и вечеринках, и на диспутах и дискотеках, вольно или невольно я учил прощать и любить ближних, как любил и прощал Христос, причём делал это без всякого учебного пособия, просто из убеждений. За что и поплатился!
С детьми мы обсуждали вечные вопросы: "По закону или по совести?", "Можно ли жить не веря?", "Что такое любовь?", "Почему люди лгут?"; и даже сделали постановку «Суд над Сократом».
Дети удивляли меня своими высказывания. Я учился у детей. Нам есть чему поучиться у детей!

Когда после уроков мы с детьми посмотрели фильм «Гамлет», я спросил:
— Ну, как кто понял фразу "быть или не быть?"?
— Быть самим собой означает отстаивать свою правду и бороться до конца; не быть — покориться, приспособиться.
— Так смириться со злом или бороться?
— Покориться злу, значит начать служить ему.
— У него безвыходная ситуация, — сказал семиклассник Вова. — Или противостоять злу или покориться. Лучше уж бороться.
— Но что заставляет людей трусить и приспосабливаться? — Дмитрий задавал наводящие вопросы, вместе с детьми ища ответ, который дети ему, он был уверен, подскажут. — Что заставляет людей творить зло?
— Страх смерти.
— А я смерти не боюсь, — сказал вдруг пятиклассник Саша. — Всё равно умирать; раньше или позже – неважно.
— Когда люди злые умирают, они могут посмотреть на себя со стороны и на себе оценить, как больно зло, чтобы в следующей жизни это исправить и не попасть в ад.
— Мне кажется, ад — это боль тех несчастий, которые ты делал другим людям.
Дмитрий с восхищением посмотрел на Сашу из третьего класса, сказавшего эти слова.
— Когда человек совершает нехороший поступок, то он чувствует, что этого делать было нельзя, и ему становится плохо.
— Бог отправляет души на Землю, чтобы они могли исправиться. Он даёт шанс исправить душу добрыми поступками.
— Если плохо жил, то исправить ошибки, а если жил хорошо, то помочь тем людям, которым жить трудно.
— У человека есть выбор: или он будет плохим человеком, или будет совершать хорошие поступки.
— Кто делает добрые дела и думает, что будет спасение и Рай, тот служит Богу.
— Чтобы служить Богу, нужно быть священником.
— Священник — он такой же грешник. А свечки зажигать, да иконы ставить, не такое уж трудное дело, если только они действительно верят. Бог может помочь и тому человеку, который не сидит в церкви и не молится иконам, в том числе и преступнику.
— Для чего помочь?
— Чтобы он раскаялся и начал новую жизнь. Если бы люди поверили Богу, то не грешили бы, и не было бы войны.
— А что означает верить в Бога? — спросил Дмитрий.
— Это значит отдаваться в его руки, — не размышляя, ответил Вова.
— Что же лучше: пострадать за добрые дела или за злые?
— Лучше за добрые.

— Добро победит, — категорично заявила второклассница Ирочка, – оно всегда побеждает. Потому что сильнее. Потому что Бог помогает добрым делам, а не злым.
— А что такое Бог?
— Это главный дух, помогающий людям творить добро. Победить зло можно только добром.
— Но каким образом? – удивился Дмитрий.
— Надо его полюбить. Ведь злого льва, наверное, никто не любит.
— Что же такое, по-твоему, зло?
— Это непонятая любовь.
“Откуда у второклассницы такие зрелые мысли?!”
(из моего романа-быль «Странник» (мистерия) на сайте Новая Русская Литература http://www.newruslit.nm.ru





© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.narod.ru