Закат над Невой и Сеной

Поэт Иванов: жизнь без лжи

 

Андрей Арьев. Жизнь Георгия Иванова. Документальное повествование. – СПб.: Журнал «Звезда», 2009. – 514 с.

Как утверждают издатели, исследование петербургского критика, филолога, прозаика Андрея Арьева (р. 1940) сегодня является самой объемной книгой о поэте Серебряного века Георгии Иванове (1894–1958). И это действительно так. В «Жизнь Георгия Иванова» включены творческая биография Георгия Владимировича, «Биографическая канва», избранные стихи и письма, краткая библиография, отзывы на ивановское творчество современных ему критиков. В работе Арьев использовал малоизвестные и непубликовавшиеся архивные материалы.

«Жизнь Георгия Иванова» – прежде всего жизнь поэта Георгия Иванова. Даже факты человеческой биографии – материал для исследования его стихов. Андрея Арьева интересует в первую очередь поэзия своего героя «как характерная для одной и единой литературной эпохи. Георгий Иванов вообще не человек цеха. Он человек эпохи, который в метафизическом осмыслении жизни… следует проторенным сквозь «бурелом русских бед» путем... Это путь Лермонтова, Тютчева, Блока, знавших, что такое стих, «облитый горечью и злостью», но знавших и что такое «странная» к своей отчизне любовь».

Книга делится на три главы. Первая, «Закат над Петербургом (1894–1922)», описывает период так называемого ученичества, когда юный Иванов считался стихотворцем «гумилевской школы», поэтом «цеховой выучки» и не стал еще «тем самым» Георгием Ивановым, которого мы знаем. Глава вторая «На эмигрантском балу (1922–1938)» повествует о годах, вместивших отъезд поэта из России, его жизнь за границей с супругой, поэтессой Ириной Одоевцевой. Именно тогда, в начале 1930-х, благодаря вышедшему во Франции стихотворному сборнику «Розы» к Иванову пришла слава одного из лучших поэтов русской эмиграции. Хотя некоторых его коллег по перу – например, Марину Цветаеву или Владислава Ходасевича – такой успех отнюдь не радовал…

Впрочем, недругов и недоброжелателей, в том числе именитых, у Георгия Владимировича хватало всю жизнь. И книга Арьева помимо всего прочего развенчивает мифы и слухи, рождавшиеся вокруг поэта. Тот же Ходасевич в 1920-е годы пустил сплетню, что Иванов вместе с друзьями Георгием Адамовичем и Николаем Оцупом оказались в Париже не просто так, а выполняя задание ЧК. А в третьей главе «Если плещется где-то Нева…(1939–1958)» рассказывается, в частности, откуда (точнее, от кого – от Адамовича) появилась «басня о приеме Ивановыми в Биаррице немецкого генералитета». Эти слухи о коллаборационизме долго преследовали Георгия Владимировича, и только «сейчас можно совершенно определенно сказать: басня лживая… 10 августа 1940 года La Gazette de Biarritz (биаррицкая газета. – «НГ-EL») призывает «мировую общественность» отметить семидесятипятилетие Мережковского… Были среди приглашенных и Георгий Иванов с Одоевцевой… Подобного рода присутствием и ограничивается вся «активность» Ивановых в военные годы…»

Звезды синеют.
Деревья качаются.
Вечер как вечер. Зима как зима.
Все прощено.
Ничего не прощается.
Музыка. Тьма.
Все мы герои и все мы
изменники,
Всем, одинаково, верим словам.
Что ж, дорогие
мои современники,
Весело вам?