В колонках играет - Тэм Гринхилл/Последнее прошение Магистру
Совершенно случайно узнал о новинке тов. Бёртона -- "Дом странных детей мисс Перегрин". Оказывается, это всё не просто так, а по одноимённому трёхтомнику Рэнсома Риггза ("Дом странных детей", "Побег из дома странных детей" и "Библиотека душ"). Ну, думаю, если Бёртон за что-то взялся -- это должно быть интересно, вот и решил посмотреть. Правда, первым делом по привычке начал было пролистывать исходники, но глаза споткнулись в самом начале предисловия, и вместо беглого пролистывания получилось полное и безотрывное погружение в текст.

Итак, цитата, с которой для меня всё и началось:
"Мой дедушка стал единственным членом своей семьи, которому удалось бежать из Польши до начала Второй мировой войны. Ему было всего двенадцать лет, когда родители посадили его в поезд, отправив к совершенно незнакомым людям в Британию. У мальчика не было ничего, кроме детского чемоданчика. И он уже никогда не вернулся на родину. В Польше у него остались мама и папа, старшие братья, кузены и кузины, тетки и дядья, но никого из них он больше не увидел. Все они умерли прежде, чем ему исполнилось шестнадцать. Их убили те чудовища, от которых мальчик едва успел спастись. Но это были вовсе не чудища с гниющей кожей и щупальцами во рту, которых способно породить воображение семилетнего ребенка. Это были марширующие рядами монстры в элегантной военной форме. Они выглядели настолько обыденно, что, когда ты понимал, кем они являются на самом деле, бывало уже слишком поздно."

Есть в книге и нечто, напоминающее небезызвестного "Гарри Поттера", а именно -- деление человечества на две неравные части: людей обычных и, так скажем, странных, с точки зрения обычного человека -- монстров. Правда, в отличие от высокомерного отношения магов к магглам странные люди (и в частности т.н. "имбрины", женские особи, способные превращаться в птиц и создавать т.н. "временные петли", зацикленные участки времени, где можно жить практически вечно) скорее озабочены проблемой собственного выживания, поскольку люди их как минимум не любят. Да и странно было бы любить и не побаиваться, например, милую девочку, на затылке которой -- снабжённая острейшими зубами пасть. Или юного некроманта. Или мальчика, выдыхающего пчелиный рой. Или человека-невидимку, о тяжкой судьбе которого уже писал Герберт Уэллс. Но опять-таки в отличие от роулингзовских магов странные люди не пытаются повелевать миром и маглобыдлом. Хотя...

Некоторые всё-таки пытаются. Тема власти над миром, проскакивающая в подсознании читателя ещё в самом начале (см. цитату выше), присутствует и здесь. Так, например, брат мисс Перегрин (в переводе -- мисс Сапсан: "peregrine" == "сокол-сапсан"), тоже в некоторой степени странный, собрал единомышленников и решил взять силой то, чего ему не дала природа -- бессмертие, а заодно и власть ("Я объяснила им, что речь идет о превращении людей в богов, а значит, о совершенно неосуществимой затее. Но даже если бы эта цель была достижима, я считала подобное предприятие недопустимым."). Как известно, Эксперимент есть Эксперимент, и никто не может предсказать его результат. Так случилось и тут: мощнейший выброс энергии, проявление которого окрестили "Тунгусским метеоритом", таки перекроил тела экспериментаторов, превратив их в те самые "чудища с гниющей кожей и щупальцами во рту", о которых и рассказывал дедушка главного героя, вся странность коего заключалась в умении ВИДЕТЬ чудовищ, невидимых для всех остальных. "Вместо того чтобы превратиться в богов, они стали дьяволами." А ведь и в самом деле: разве каждый способен увидеть кровожадного монстра -- хоть в окружающих, хоть в себе самом? Да и воплощение пустоты в человекоподобную белоглазую (см. Жванецкого "Условия образования белых глаз") тварь после изрядного количества выпитой крови (в фильме -- съеденных глаз) странных существ (унтерменшей, недочеловеков, славян, москалей, украинцев и прочих сербов) разве не смахивает на внешнее приобретение цивилизованного человеческого облика тем, кто время от времени выпускает наружу своего хищного зверя, белокурую бестию и т.д.?

В фильме, конечно, есть и свои нюансы. Так, например, существенно бо́льшая часть фильма (я бы сказал, основная) строится на первой книге, а вторая и третья идут смятым галопом по европам. И вообще "Не так всё было, совсем не так!" Воздушная девочка из фильма ВНЕЗАПНО Эмма, которая в книге вовсе даже жгла напалмом, а к воздушной стихии не относилась никаким боком. Огненная же девочка, ставшая подругой мизантропа-некроманта Еноха Экириха, ни разу не Эмма. Тов. Красный_яхонт попутно подметила забавную логическую непонятку в фильме: если воздушная девочка погрузилась в затопленный корабль, обутая в свинцовые ботинки, то КТО и КАК потом эти ботинки поднял наверх? Молчит Бёртон, не даёт ответа. 8-)

Но в принципе это мелочи. В общем и целом фильм удался, хотя детским я бы его не назвал, несмотря на полусказочный сюжет и отсутствие особо жестоких сцен: чудища чудищами, но сцена поедания человеческих глаз не совсем для слабонервных. 8-) Финальное побоище, где толпа скелетов с затонувшего корабля мочит невидимых монстров на территории "Луна-парка", просто феерично. Похудевшие и осунувшиеся Траляля и Труляля из "Алисы" тоже хороши, хотя, конечно, жутеньки, особенно когда снимают балаклавы. Что не на шутку удивило -- чудовищная по нынешним меркам неполиткорректность фильма, где главным отрицательным героем является... НЕГР. 8-)

Имеется там и практическая цитата из "Сияния", когда этот самый негр выросшим из руки топором разносит в щепки деревянную дверь, что тоже добавляет очарования фильму. А цирк шапито напоминает о "Клоунах-убийцах из открытого космоса", которые, кстати, отметились уже и у нас: так, например, на двери одного гаража я видел рисунок злобно оскалившегося острыми зубами клоуна (клоун-убийца? кинговское "Оно"?) со здоровенной кувалдой в руке. Джейкобу с Эммой бы ещё встать на носу своего "Титаника", как в одноимённом фильме, но не мне давать советы Бёртону. 8-)

Это фильм. В книге, разумеется, гораздо больше событий, действующих лиц, поворотов сюжета и аллюзий, что вполне естественно: для полномасштабного воплощения на экране каждой страницы текста понадобился бы сериал не короче "Санта-Барбары". Но и с текстом не всё так просто и однозначно, поскольку переводчики бывают иногда такими переводчиками, что так и хочется схватить такого за шкирку и тыкать, как нашкодившего щенка, носом в какой-нибудь мифологический словарь: ХАРОН, СЦУКО, ХАРОН!!111 Тут и разработчики операционки Inferno соврать не дадут (браузер у них так называется -- Charon), и создатели такой реализации IPSec, как StrongSwan, где существует соотв. демон charon. Перевозчик -- это ХАРОН, а не "Шэ-э-эрон", повбывав бы.

А ещё в книге сцена со снятием курток с падающих в обморок неформалов практически точно воспроизводит знаменитую сцену из "Терминатора": "Мне нужна твоя одежда!" Тоже хорошо получилось, как и "Я -- седьмой щенок седьмого щенка..." Несмотря на изрядную жутинку всего происходящего, местами психика читателя разряжается здоровым нервным смехом. 8-)

В общем, подробно пересказывать сюжет не буду, ограничусь лишь рекомендацией прочитать все три книги полностью. Фильм посмотреть тоже не помешает: это же Бёртон, а он фигню не делает. Ну, и ещё цитата напоследок:
"Мисс Сапсан протянула и мне какой-то странный предмет. Я стоял, недоумевающе вертя в руках обвисшее лицо из черной резины с большими круглыми стеклами, похожими на застывшие в ужасе глаза, и свисающим рылом с дырявым контейнером на конце.
— Чего ты ждешь? Надевай! — скомандовала мисс Сапсан.
И тут я понял, что это такое. Я держал в руках противогаз.
Натянув его на лицо, я вслед за ней вышел на лужайку, где, подобно шахматным фигурам на доске без квадратов, застыли дети. Они запрокинули к небу скрытые противогазами лица, наблюдая за черными клубами дыма в небе. Вдалеке горели верхушки деревьев. Гул невидимых самолетов, казалось, доносился отовсюду.
Время от времени где-то раздавался глухой стук, отдававшийся у меня в груди, словно удары второго сердца. Вслед за ударами накатывали волны жара, как будто кто-то открывал и закрывал дверцу гигантской духовки. Каждый удар заставлял меня в ужасе пригибать голову, но дети даже не морщились. Вместо этого они пели, и слова их песни звучали в такт падающим бомбам.

Беги, кролик, беги, кролик, беги, беги, БЕГИ!
Бум, бум, БУМ, стреляют по тебе враги.
Пусть они обойдутся без кроличьей ноги,
Так что беги, кролик, беги, кролик, БЕГИ!

Как только закончилась песня, небо расчертили трассирующие пули. Мощные вспышки света отражались в стеклах противогазов. Дети принялись аплодировать подобно зрителям на фейерверке. Они свыклись с ежевечерними налетами, как с неизбежной частью жизни, и уже не воспринимали их как что-то страшное. Более того, в альбоме мисс Сапсан я видел фотографию с подписью: «Наш изумительно красивый фейерверк». И был вынужден согласиться с тем, что этому зрелищу действительно не чужда своеобразная зловещая красота.
...
И тут общий гул разрезал рев одного-единственного самолета. Он был уже близко и продолжал приближаться. Меня охватила паника. Это ночь, когда все они погибли. И не просто ночь, это момент их гибели. Я спрашивал себя, а что, если эти дети умирают каждый вечер только для того, чтобы возродиться при помощи петли времени, подобно членам какой-то секты, практикующим ежевечернее самоубийство. Мне вспомнился Сизиф и его камень. Возможно, они тоже обречены вечно разлетаться на куски и снова срастаться?
Вдруг клубы дыма пронзило и начало стремительно приближаться к нам что-то маленькое и серое. Камень, — подумал я. Но камни не свистят во время падения.
Беги, кролик, беги, кролик, беги. Я бы побежал, но времени на бегство уже не оставалось. Все, что я мог сделать, это с пронзительным криком пригнуться к земле в поисках укрытия. Но его не было, и я упал на траву, закрывая голову руками, как будто это могло ее спасти.
Стиснув зубы и зажмурившись, я затаил дыхание. Но вместо оглушительного взрыва, который я ожидал услышать, внезапно воцарилась полная тишина. Не было ни рева двигателей, ни свиста бомб, ни отдаленных хлопков зенитных орудий. Мне показалось, что кто-то выключил у мира звук.
Я умер?
Приподняв голову, я медленно огляделся. Склонившиеся от ветра деревья замерли в пространстве. Небо являло собой огромное фото языков пламени, лижущих клочья дыма. Капли дождя висели в воздухе прямо перед моими глазами. А в кругу детей, подобно объекту какого-то тайного ритуала, зависла бомба, одним концом будто балансируя на вытянутом вверх пальце Адама.
Затем все пространство вокруг залило ослепительное горячее сияние, поглотив и кусты, и дом, и детей, и бомбу."