В колонках играет - Gogol Bordello/East Infection (2005)/East Infection
В своих "Очерках христианской апологетики" проф. Фиолетов Н.Н., говоря о коммунизме как некоем "земном рае", вполне разумно писал о том, что сугубо утилитарный подход к пониманию счастья как материального изобилия и отсутствия эксплуатации человека человеком самими идеологами коммунизма считался неправильным. И Энгельс говорил о "полном развитии физических и духовных сил в будущем обществе", и в программе Коминтерна писалось о том, что "максимум производительности общественного труда высвобождает, в свою очередь, человеческую энергию для мощного роста науки и искусства". Т.е. в теории все разумно, гармонично и прекрасно, понятие счастья не ограничивается материальными рамками, ликвидируются социальные противоречия etc., но:
"Общественным группам заранее приписывается одно определенное мировоззрение, одни определенные интересы, целиком растворяющие всю жизнь конкретных личностей и без остатка поглощающие ее. Это устранение внутреннего момента приводит к тому, что считается нужным сделать человека "счастливым" помимо его воли, помимо его личного отношения к тем внешним благам, в которых это "счастье" усматривается. Человек будущего общества должен быть счастлив "не когда он хочет" и как он понимает сам свое счастье, а так, как требует этого внешний строй общественной жизни, который признается как воплощение счастья. Он должен полагать свое счастье не в том, что он ищет, но что ему дается общественным строем. Подобно тому, как идеологи французской революции считали возможным принудить человека "быть свободным", так учение о "земном рае" считает возможным заставить быть счастливым по одному рецепту, в одних определенных отношениях. Оно не допускает того, что человек может не удовлетвориться тем "стандартным" дарованным ему помимо его воли "благополучием", что в нем могут возникнуть новые стремления, не умещающиеся в рамки установленного им типа "земного рая"."
Тут с ходу вспоминается один из рассказов Сигизмунда Кржижановского (1887-1950), герой которого говорил: "Мне как-то рассказывали (это было в давние годы) о чердачной студенческой коммуне, у которой на всю братию имелась всего лишь одна пара штанов, так что на улицу им приходилось по очереди. Штаны одни на дюжину ног -- бедновато, хотя ещё так-сяк, но дойти до нищеты философии, чтобы одно миросозерцание на всех, согласитесь, что..." 8-)

И снова тов. Фиолетов:
"Вопрос, с этой точки зрения, ставится иначе: надо создать таких людей, у которых не могло бы возникнуть выходящих из рамок стремлений, которые не знали бы и не могли бы воспринимать другого "счастья", чем то, которое представляется им в этом мире "земного рая". Путем изменения условий общественного бытия (начиная с переходной эпохи) совершается эта переделка людей, приспособление их к новой форме жизни. Получается снова порочный круг. Не "земной рай" дает людям то счастье, которое они ищут, а сами люди должны быть приспособлены так, чтобы воспринимать этот "земной рай" как свое "счастье".
Не счастье оказывается предназначенным для людей, а люди должны быть приспособлены к своему счастью. Внешняя общественная форма становится самоцелью, для которой нужно жертвовать и к которой нужно стремиться ради нее самой, хотя бы эта цель и не давала людям тех благ, которые они сами воспринимают как реальные блага. Противоречия безрелигиозной попытки дать абсолютный идеал "земного рая" доходят здесь до крайнего предела."
"Остается также совершенно непонятным процесс отмирания государства и принудительных норм, если исключено духовное перерождение общества (предполагающее признание высших духовных ценностей).
...
Это могло бы стать возможным при наличии духовного перерождения человека, единодушного духовного подъема (как в ранних христианских общинах). Но тогда требуется признание духовного содержания, объективная реальность духовного начала. Утверждается, что перерождение становится ненужным в силу простого изменения условий. Но ведь, как указывалось выше, в, этих новых условиях в течение всего переходного периода и первого срока коммунизма моменты диктатуры усиливаются, и люди воспитываются в атмосфере принуждения. Каким же образом данные условия сами собой могут воспитать в духе свободы? В современной литературе мы находим одно объяснение: то, что выполняется в настоящем принудительно, будет выполняться в будущем по привычке; долговременное принуждение создаст привычку, в силу которой человек уже сам не сможет поступать иначе, чем это требуется общественным строем."
Кажется, вполне разумные возражения. И читатель уже готов принять точку зрения автора: мол, невозможно воспитать подлинно свободную личность методом принуждения и формирования личности в строго заданном направлении, устраняющем всякую возможность возникновения межличностных конфликтов, а это по сути -- покушение на дарованную человеку Богом свободу воли. И тут внезапно несколькими страницами спустя...
"Бог иудейской религии есть одновременно и неумолимый судия, требующий неукоснительного исполнения закона и карающий за его нарушения по принципу "око за око, зуб за зуб". Этим суровым и тяжким путем закона следовало человечество, воспитывалось к восприятию высшей Истины, раскрываемой через свободу.
"А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере. Итак, закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою" (Гал. 3:23-24)."
Так, стало быть, так-таки и МОЖНО воспитанием и принуждением в строго заданном направлении подготовить человека к восприятию ИСТИННОЙ СВОБОДЫ?.. 8-)