Андрей Тарковский: Зона Зазеркалья

(Вспоминая встречу с режиссёром)

Сегодня, в день 80-летия со дня рождения Андрея Тарковского, вспоминается встреча с ним в 1977 году во Дворце культуры им. 60-летия Октября (ныне - Дворец молодёжи) в Мытищах, на которой состоялся показ фильма "Зеркало".

Память сохранила лишь фрагменты довольно обстоятельного разговора художника со зрительным залом, и я не могу претендовать на близость моих формулировок к высказываниям автора фильма. 

После просмотра кинофильма Тарковский кратко рассказал о своей работе над ним и ответил на вопросы зрителей. Фильм многим показался сложным для понимания, и режиссёра попросили объяснить смысл картины. Тарковский ответил в свойственной ему резкой манере, отказавшись разжёвывать свой замысел:

"Я говорю языком кино, и всё, что я хотел и могу сказать, вы видели и слышали в фильме. Если вам нужно разъяснять, о чём это кино, обращаётесь к кинокритикам, они популярно растолкуют, что хотел сказать режиссёр. А я это объяснять не берусь".

На вопрос о том, почему он выбрал именно этот жанр искусства, режиссёр ответил, что кино соединяет в себе едва ли не все виды искусства: изобразительное и музыкальное, литературу и музыку, причём соединяет в живом времени, максимально приближаясь к реальности.

Меня удивил ответ Тарковского на вопрос о роли отца - поэта Арсения Тарковского в становлении его как кинорежиссёра: "Я уже говорил: никакой!" Это контрастировало с тем активным использованием стихов отца в фильме, сложившимся представлением о влиянии отца на формирование Андрея как художника. Видимо, речь шла именно о режиссёрской профессии, потому что позже я встречал в воспоминаниях об Андрее Тарковском немало примеров проявления высочайшего уважения  к отцу, его поэзии, влиянии на личность и творчество сына.

Зрителей интересовали фрейдистские, как многим казалось, мотивы в параллелях между матерью и женой героя фильма, их порой полного фотографического сходства или даже взаимовоплощения. Тарковский не отрицал подчёркивания этих подсознательных явлений в психике мужчины, хотя не стал связывать их напрямую с фрейдизмом.

Как мы узнали чуть позже из комментариев кинокритика, проводившего презентацию фильмов Тарковского в Московском лесотехническом институте (ныне МГУЛеса), его позиция, сорее, ближе к философии Эрика Фромма, нежели к психоанализа Фрейда.

На вопросы о своей религиозности Тарковский отвечал несколько уклончиво, не причисляя себя к атеистам, но и не признавая напрямую своего православного мировоззрения. Из его ответов можно было заключить, что не был и агностиком, а, скорее, ищущим, понимающим Бога неповторимым, присущим лишь ему образом.

Тот же кинокритик (не помню, к сожалению, его фамилии, знаю лишь, что он принадлежал к творческому цеху Тарковского) на презентации в МЛТИ более определённо отвечал, что Тарковский не является атеистом. (Не скажу, что в те времена для столь известного режиссёра было бы очень опасным говорить о своей религиознности, по крайней мере, в стенах нашего института: тогда бывали встречи со священниками в переполненном актовом зале, а сегодня, во времена плюрализма и толерантности, это, к сожалению, стало невозможным).  

Это лишь набросок фрагментов бесед зрителей с Тарковским и его кинокритиком. Но общее впечатление, сохранившееся в памяти, это - высокий интерес и гораздо более глубокое понимание творчества Тарковского тогдашним зрителем, в том числе молодым, чем последующими поколениями. Дело не в том, пожалуй, что наше поколение было более продвинутым, а в том, что, во-первых, Тарковский, вынужденный покинуть родину, был предан забвению советской властью, а в постперестроечной России насаждаются далеко не лучшие образцы западной кинематографии. Надеюсь, что нынешний юбилей внесёт дополнительный вклад в привлечение внимания к бессмертным творениям российского кинорежиссёра.

Если говорить о творчестве Такровского в целом, мне представляется, что едва ли не во всех его фильмах изображается Зона - та среда обитания человека, которая уже не является домом, но в которой не потеряно стремление искать спасение.

Как писал И.И. Евлампиев, интерпретируя творчество Тарковского, "выбора у человека уже нет, и не в его воле остановить те изменения, которые происходят в нём и которые и которые стали неизбежными; другого пути попросту нет. Мы уже живём в том мире, который представлен в фильме ("Сталкер" - В.Ф.) Зоной".

Другого пути, у человека, возможно, и нет в наличии. Однако его можно проложить, на что и направлено всё творчество великого художника. А чтобы проложить или обрести путь к спасени, требуется жертвоприношение. 

@vlad_falco