За давностью лет, расскажу историю. 20 с хвостиком лет назад в российском парном катании появился совершенно потрясный юный дуэт. Восхищение прежде всего относилось к партнёрше — тоненькой, лёгкой, отчаянно смелой, техничной и с неплохими линиями, к тому же. Словом, натуральный такой алмаз чистой воды, только руку приложи для огранки. Единственное, что резало глаз — это совершенно катастрофический макияж девочки и столь же неудачное по цвету платье (да, фиолетовый с чёрным я не люблю именно с тех пор). Кажется, там даже были какие-то громадные пластмассовые серьги.
На каких-то соревнованиях я даже подошла к тренеру пары. Поздравила и очень осторожненько, чтобы ненароком не обидеть, спросила: нельзя ли девочку несколько иначе миру презентовать?
Реакцию тренера помню до сих пор. Она схватила меня за руку и сказала, чуть ли не плача: «Напиши об этом, очень тебя прошу. Сама уже просто не знаю, что с ней делать. Она вбила себе в голову, что всё это — круто и очень ей идёт».
Тогда я ещё переспросила: точно обид потом не будет, если напишу? Ну и написала. Подробно и даже с неким перебором в комплиментарности, перечислила все качества, которые так сильно меня в катании пары восхитили. И добавила, что, к сожалению, сделать впечатление ещё более ярким и мощным сильно мешал макияж, который был бы уместен разве что на женщине зрелых лет, и унылый, безвкусный наряд. И что всё это вместе вызывало ощущение, что на льду не юная расцветающая девушка, а измученная жизнью работница, которая после трудовой недели пришла на танцы в сельский клуб.
Сейчас я, конечно же, так бы не написала: по молодости каждого в крайности бросает. Но эффект был поразительным. Уже на следующем турнире девушка совершенно преобразилась. И когда моя коллега сделала ей по этому поводу комплимент, фигуристка обиженно буркнула: «Изменишься тут, когда тебя на всю страну колхозницей называют...»
Тренер потом долго благодарила, кстати.
Ну а мы продолжаем смотреть фигурку в «Мегаспорте». Замбони для заключительной заливки уже на низком старте стоит

В кои-то веки решила облегчить себе жизнь и отдать аудио подкаста на расшифровку , и лишний раз убедилась в справедливости формулировки: даже если хочешь убить человека, сделай это сам. Ибо обещанный срок в 3 дня растянулся уже на 11 и ни ответа от исполнителя, ни привета. А я ведь всерьёз намеревалась начать на основе этого подкаста структурировать книжку о профессии. Но вместо этого придётся косить газон и красить рамы второго этажа в деревенской норе (с фасада пришлось срезать весь виноград под смену окон — вот печаль...)
Альтернативой мог бы стать визит в Лужники, но я совершенно не готова наблюдать за тем, как бегают стометровку Губерниев и Ягудин. При всей моей нежной к ним любви
Вообще, читая вчерашние новости, вспомнила историю: на заре возникновения «СЭ» один из нестарых тогда ещё журналистов как-то особо возлюбил игрока. Назовём его Игорь Ш. Любовь эта выражалась в том, что раза четыре в неделю (если не каждый день) на утренней планёрке оглашалась либо какая-то развёрнутая новость с участием героя, либо интервью с ним. И привело все это к тому, что, слыша навязшую фамилию, начинали нервно вздрагивать все, начиная с главного редактора. А самого героя (было такое ощущение) начинала активно ненавидеть вся футбольная тусовка.
Ничего не напоминает?
И раз уж взялась разминать с утра пальцы и мозги, ещё одна мысль, навеянная подкастом. Мне, конечно, следовало прочитать вопросы, прежде чем садиться за микрофон, тогда, возможно, какие-то ответы могли получиться более чёткими и аргументированными. Например, когда мы вели речь о возрасте, я сказала, что маленькие девочки мне неинтересны. Постфактум в голову пришло вот что: интерес и возраст не всегда связаны. Важен бэкграунд. У Юли Липницкой он был. И у Аделины был. И у Лизы Туктамышевой. И у Мао Асады в её 14 лет. И даже у Тары Липински, как и у Оксаны Баюл.
У Жени Медведевой времён её побед на ЧМ бэкграунда, способного хоть кого-то заинтересовать, не было. У Алины тоже, причём вплоть до её олимпийской победы. Про Трусову, Щербакову и Косторную на момент начала их выступлений на взрослом уровне вообще не говорю. И совершенно не исключаю, кстати, что как раз это — причина возникновения дурацкой безликой аббревиатуры ТЩК, которую самозабвенно ненавидят все три фигуристки.
Понятное дело, что я высказываю собственную и потому субъективную точку зрения, но тема для меня интересная. Отчасти всё это к вопросу, зачем нужно рассказывать о себе, общаться с журналистами и так далее. Ведь та же Липински была сильно раскручена перед ОИ американской прессой. Не знаю уж, кто придумывал и красиво подавал истории её детской жизни и учил фигуристку интересно рассказывать о себе публике, но сделано это было очень вовремя и очень профессионально. Довольно большая работа в этом направлении шла вокруг Баюл, причем уже на момент её появления.
Для Оксанки тогда очень много сделал Артур Вернер, который приезжал на соревнования, был активно работающим журналистом, дружил с её тренерами, общался с большим количеством коллег и как бы невзначай подчёркивал какие-то моменты, на которые стоит обратить внимание. Причём моменты эти были не только биографическими, но порой чисто бытовыми, как, например, кусок ткани, который то ли сам Вернер, то ли сердобольные болельщики привезли в подарок фигуристке, и ей из этой ткани сшили первое взрослое соревновательное платье (вот даже видео нашла)
Ну а мне пора начинать заниматься более прозаичными делами. Завтрак готовить.
Хорошего всем дня!

Январь. Пока народ массово обсуждает возможную отмену Игр в Пекине, лениво пишу сценарную заявку и параллельно думаю о том, что китайцы не могут отменить Олимпиаду. Вот не могут — и всё. Потому что свою Олимпиаду уже провели японцы, а проиграть хоть в чём-то японцам для Китая — смертный ужас. Это уже даже не «потерять лицо», а загнать себя в ситуацию, в которой единственно возможный выход — это убить себя об стену и закататься под лёд.
Ну а по текущему — жизнь продолжается. Сегодня поход на «Щелкунчик» (хвалят), завтра поездка на тренировку — и опять к фигуристам, хотя, возможно, это мероприятие придётся чуть сдвинуть и посмотреть на Клебо в лыжах. Если вдруг выяснится, что часовню тоже он, я, пожалуй, начну за него болеть...

Пока была без ноута и возможности писать объемные тексты, смотрела разнообразные видео. В том числе интервью с футбольным коллегой, который, в частности, затронул знакомую многим журналистам тему: как продолжать работать, когда работать не дают?
Та ситуация (коллегу на несколько лет отлучили от главного клуба страны) была мне известна в достаточно мелких деталях из личного общения много лет спустя с действующими лицами той истории. Мы с мужем были в гостях, отмечали новоселье друзей в свежепостроенном, просторном доме недалеко от Москвы и просторным же участком, на котором был сделан профессиональный ландшафтный дизайн. Сама я по тем временам могла о таком только мечтать, да и не факт, что заплатила бы десятку килобаксов даже если бы она у меня имелась. Но участок действительно получился очень крутым.
За разговорами выяснилось, что и дом, и вылизанный до травинок ландшафт, и возможность приобрести кусок земли в престижном посёлке случились благодаря очень большой симпатии тогдашнего президента популярного футбольного клуба к супруге моего коллеги. Отношения между ними сложились чисто дружеские и очень человеческие, что и тогда, и сейчас применительно к очень богатым людям встречалось не так часто. Видимо, поэтому тогдашний президент к этой семье душой и прикипел. И, как-то услышав о том, что жена коллеги мечтает о собственном доме, человек просто взял и сделал ей вот такой подарок.
Офигевший муж попытался было возразить, объясняя, что ТАКИЕ деньги он не сможет вернуть никогда в жизни, даже если ограбит банк и продаст почку, но ему было сказано между двумя коктейлями: да ладно, какие между своими людьми могут быть счёты?
Просто вскоре вышло так, что президент того клуба начал проявлять себя с профессиональной стороны (той, что была интересна «Спорт-Экспрессу») не самым однозначным образом, и… Ну сами подумайте, а как в этой ситуации было себя вести не самому последнему начальнику газеты?
Он и повёл соответственно, запретив журналистам отдела футбола любую критику в адрес руководства клуба и собственноручно вычёркивая из материалов не слишком комплиментарные для героя пассажи. А конкретно того автора, о котором идёт речь, просто вызвал к себе и сказал, что тот больше об этом клубе не пишет вообще. И на матчах аккредитован быть не может.
Это всего лишь одна история из множества аналогичных. Вроде чисто житейская, но очень сложная для всех, кого она затрагивает. Когда я слушала интервью коллеги (он в результате просто три года, пока в том футбольном клубе не сменилась власть, писал о других командах и о других видах спорта), вспоминала собственную и, наверное, очень схожую ситуацию, когда за день до командировки в Лас Вегас в 2019-м на этап Гран-при по фигурному катанию меня вызвала на разговор очень симпатичная мне дама из числа Очень Больших Руководителей.
У меня до сих пор осталось ощущение, что ей было страшно неловко заводить тот разговор. Смысл сводился к следующему: о фигурном катании я больше не пишу. Вообще. Это распоряжение сверху и оно не обсуждается. Взамен могу выбирать любые темы, любые командировки, вплоть до самых экзотических, и все они будут подписаны. Но о фигурке – ни-ни.
На вопрос, что мне тогда делать в Лас-Вегасе, командировка в который утверждена и оплачена, последовал ответ: «Ничего. Просто отдыхайте».
Не работать по ряду причин у меня не получилось, и в этом смысле я, что называется, нарвалась на увольнение сама, проигнорировав совершенно чётко сформулированный запрет. С другой — у меня было достаточно времени в той командировке, чтобы подумать о том, как может дальше развиваться ситуация. И устроит ли она меня, если я решу продолжить работу на предложенных и более чем выгодных для меня условиях.
Взвешивала я долго, признаюсь честно. Но в итоге решила, что не устроит. Дело было даже не в фигурке. Просто мне уже тогда казалось вполне очевидным, что за одним запретом наверняка последует ещё один, и ещё, и ещё — как оно, собственно, впоследствии и получилось по отношению к другим моим коллегам, чьи материалы были оценены верхним начальством, как недостаточно комплиментарные. Не только в фигурном катании, кстати.
Сейчас, когда можно задним числом оценить те или иные собственные действия, я бы, наверное, поступила иначе. Возможно, не стала бы столь демонстративно идти на конфликт и писать заявление по собственному. Не потому, что считаю те свои действия ошибкой, а по банальной причине: искать новую работу всегда проще, когда ты ещё не уволен с прежней. А, кроме того, журналист, который перестаёт писать, очень быстро теряет форму.
В этом плане я часто вспоминаю слова Татьяны Анатольевны Тарасовой, которую я как-то спросила, какой ей смысл возиться с фигуристами, которые совершенно очевидно не станут чемпионами. И она мне ответила, что тренер должен работать всегда, чтобы оставаться в форме. Иначе он очень быстро становится профнепригоден.
Меня тогда спасла (и от депресии в том числе) книжка — я написала её месяца за три.
Жалею ли я, что в моей жизни был такой опыт? Однозначно, нет.

Ну а мы меж тем в Хохфильцене. Суровые австрийские пограничники стали ещё более суровыми, но мы прорвались)

Вчера обновляла сайт, и вдруг обнаружила любопытную вещь: что целый блок моих заключительных, периода Р-спорта материалов (с Гран-при из Лас Вегаса-2019), там отсутствует. Кроме двух самых последних интервью — с Нейтаном Ченом и Ари Закаряном. Закаряна, правда, я дописывала уже после того, как написала заявление об уходе, а само решение уйти было принято в тот самый момент, когда я только-только миновала погранконтроль и спускалась на эскалаторе в багажный зал терминала Д. Там такой длинный эскалатор, вокруг много пространства, люди внизу у транспортёров суетятся, и ты — уже не в воздухе, но ещё и не на земле. Думалось прекрасно и очень быстро, как сейчас помню. По факту, это выглядело так: в тот момент, когда я собиралась шагнуть на эскалатор, у меня зазвонил телефон, и я услышала голос одного из своих тогдашних начальников: «Похоже, что ты уволена. Похоже, что я тоже...»
Я ответила что-то вроде — ок, завтра приеду в контору и напишу заявление.
Но стресс, видимо, был всё-таки велик, если работа в той поездке была до такой степени заблокирована сознанием. А сейчас вдруг вспомнилось, что за три дня того американского этапа я сделала не только Чена и Ари, но ещё три интервью: с Павлюченко/Ходыкиным, Степановой/Букиным и Андреем Хекало. Их вчера на сайт и поставила (вот тут, если прокрутить вниз до раздела Турниры сезона 2019-2020)

В архивном плане сайт — интересная штука. Очень много всевозможных воспоминаний вызывает. Не говоря уже о том, что в архивной папке ноута с очень давних времен лежат какие-то материалы, которые я никак не удосужусь обработать и поставить на сайт. ЧМ-1999 по плаванию, например. Или ЧМ-2019 по лыжам.
Отдельная история — тексты, написанные в самолётах, где, как правило, совершенно нечем заняться. Например, когда мне (ещё в «СЭ») казалось, что футбольная тема способна увлечь меня сильнее, чем этого требует необходимость выполнять пожелания главного редактора, я даже как-то стала размышлять: как могла бы выглядеть книжка о футбольных людях, если бы я взялась её писать. А сейчас, упорядочивая папки, наткнулась на зарисовку того времени:

... Часы в гостиной гулко ударили два раза. Это были любимые мамины часы. Я и покупала их ей в подарок, зная, до какой степени маме нравится «живой» звук. И сама любила их слушать: после отъезда родителей на контрактную работу в Австрию часы лишний раз заставляли что-то вспомнить, чему-то улыбнуться. Но сейчас глубокий звук отозвался в громадной пустой квартире тревогой. Двумя часами ранее я вернулась из подмосковного Подольска, и почти сразу у меня зазвонил телефон. В трубке раздался голос человека, с которым я встречалась в тот вечер.
— Не спишь еще? Не ложись. Через два часа к тебе подъедут. Диктуй адрес.
В два пятнадцать я начала беспокоиться. Вышла на улицу с телефонной трубкой в руках и стала озираться по сторонам. Широченный проспект был абсолютно пуст.
Мне почему-то стало панически страшно. Отчаянно захотелось вернуться в квартиру (обе двери – на все замки! Непременно!) и отключить телефон.
В этот момент из-за поворота показался черный автомобиль с тонированными стеклами. Остановился у подъезда. Одновременно и почти бесшумно, как в каком-то уже много раз виденном боевике, распахнулись обе двери и из машины вышли двое незнакомых мне мужчин.
— Елена?
— Да.
Отчаянно проклиная себя за авантюризм, я пригласила гостей в дом. Механически достала чашки, включила чайник, заварила кофе. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Черт, я ведь даже не знаю, как их зовут...»

Если кто не помнит, это была история Димы Сычёва. И выглядела она именно так )))
Хороших выходных всем!

О биатлоне я, о чём же ещё? Пока в Остерсунде разворачивались все эти дивные события с палками, креплениями и изотониками, прекрасно вписывающиеся в формулу «Не понос, так золотуха», я думала о том, что самое сложное в работе спортивного журналиста — не постоянные разъезды, занятые выходные и необходимость подстраиваться под чужие настроения. Самое сложное, когда на протяжении многих лет, а то и десятилетий, ты являешься частью некоего очень узкого мира, который с одной стороны никогда не признает тебя —своим», а с другой — всё равно «свой», где ты фиксируешь не только рекорды и достижения, а знаешь, у кого какие отношения в семьях, чем болеют близкие и дети, о смертях, рождениях, личных драмах, предательствах, связях, словом, обо всём том, о чем нельзя и не нужно писать, но ты знаешь и всегда так или иначе делаешь на эту скидку. Где-то не обижаешься, где-то лишний раз не критикуешь, потому что понимаешь, что это — как пнуть человека по сломанным ребрам, проходя мимо.
Ну а со временем всё это трансформируется в какую-то странную реальнось, когда человек, неважно, нравится он тебе, как спортсмен или тренер, или нет, и вообще нравился ли хоть когда-то, или вызывал исключительно раздражение, как бы становится частью твоей жизни, независимо от того, хочешь ты этого, или нет. Иногда родной и близкой частью, иногда как воспалившийся аппендицит или большой зуб: гадость редкая, но твое. Да и вообще давно в правило вошло — не пинать тех, кто слаб, или кому плохо.
Это не значит, что я живу их жизнью. Как раз абсолютно нет. Более того, вчера только одному известному тренеру на вопрос «Как быть?» ответила, что его сложности — чисто внутренняя проблема, которую люди в своём маленьком мирке создали себе сами, а она вышла из-под контроля. И что решать эту проблему они тоже должны сами, а не рассчитывать, что в неё впишется кто-то со стороны.
Но вот, возвращаясь к биатлону и читая, как более юные коллеги отрываются на заголовках, формулировках и прочем стёбе, поняла, что так не могу. Не потому, что кого-то оправдываю, скорее, очень даже удовлетворена решением о ссылке проштрафившихся на более низкий уровень. Просто самих героев отчаянно жалею. Ведь ни один из них не пахал всё лето в отрыве от семей ради того, чтобы на глазах близких так опозориться.
В Сочи мы говорили об этом (точнее — и об этом тоже) с Аней Леванди, и я её спросила как раз об этом: сочувствует ли она тем, кто падает? Аня на это ответила:
«Скорее, очень хорошо понимаю, что в таких случаях происходит у человека в душе. Никто ведь не приезжает на соревнования для того, чтобы падать перед зрителями. Все очень много тренируются, стараются показать максимум. Падение — это всегда жутко неприятно, и дело тут совершенно не в физической боли. Её, как правило, на льду не ощущаешь. Но вот это чувство публичной униженности, собственной никчёмности и вины всегда очень сильно убивает спортсмена...»
Ну а пока мы все живём в ожидании отмены ФГП, Хохфильцена, Таллина и прочих китаев, всем безпроблемной недели, здоровья и хорошего настроения. Чтобы на него не влияла биатлонная подтанцовка Димы Губерниева, коей воспринимается ведь наш биатлон, продолжающий стремительно засасывать даже самых талантливых.
А я сегодня в Новогорск. К двум Сашам, Коле и Ване.

Вовремя не написала, хотя должна была написать колонку по этому поводу, соответственно информационный повод канул в Лету, но послевкусие осталось. Я про гимнастические перевыборы в Международную федерацию. Иногда мне кажется, что после 16-ти лет в пресс-комиссии ФИНА (а любая международная федерация это реально семья со всеми вытекающими) я неплохо научилась разбираться в тех или иных механизмах. Принятия решений, в том числе. Ведь любое мероприятие, проводимое под эгидой международной федерации — это непрерывное общение (в том числе — неформальное) с огромным количеством людей. Судейских, медицинских, юридических.
Именно с этой позиции я написала свою гимнастическую колонку накануне Конгресса, а, когда выборы закончились крайне нетривиальным итогом, жанр «я же говорила!», он же — пляска на костях — показался мне не слишком уместным. И я позвонила хорошему давнему знакомому, который десять лет возглавлял одну из серьезных международных спортивных федераций.
И услышала от него примерно то же самое, о чём думала сама. Что совершенно беспрецедентный случай, когда первого вице-президента (им, напомню, был представитель нашей страны) разжалуют до члена Исполкома, а не оставят в числе обычных вице. Что это откровенно дисциплинарная мера, которую очень хотели сделать публичной и в назидание — и сделали.
Ну а то, что взамен ФИЖ получил в своём «верхнем» руководстве представителей не самых, мягко говоря, гимнастических стран - дополнительная оплеуха нашей стране.
Точно такая же демонстрационная мера избрать бывшего председателя техкома Наталью Ивановну Кузьмину почетным (читай — пожизненным) вице-президентом ФИЖ. Поднять человека из фактически рядового члена до уровня элиты, что тоже случай из ряда вон.
Кстати, для тех, кто не в курсе, Кузьмина — это не просто какая-то судья, позволившая себе пойти вразрез с генеральной линией партии. Это человек, который с 1974 года работал в художественной гимнастике тренером, а до 1992-го возглавлял советскую сборную и сборную СНГ в Барселоне. В ФИЖ это, судя по всему, помнят, у нас подзабыли, позволили откровенно неприемлемое (по мировым понятиям) поведение по отношению к уважаемому человеку, и огребли мы за это по полной.
Что теперь? Полная потеря влияния в самой федерации, отсутствие сторонников при каких бы то ни было голосованиях и, возможно, проблемы на соревнованиях. Потому, как резонно заметил мой умудрённый жизнью собеседник, судить нас теперь будут не по заслугам, а по высказываниям...
И самое обидное понимать, что все это — следствие надуманного и крайне локального конфликта, который не имел никаких шансов изменить уже свершившийся олимпийский расклад. Как правильно заметила после ЧМ Ирина Александровна, победителей не судят.
А проигравшими, во всех смыслах этого слова, оказались мы...

Много лет тому назад я написала для «СЭ» материал об известной лыжнице. Она только-только стала чемпионкой мира, была мне очень симпатична, как и всё то великое поколение во главе с Еленой Вяльбе, мы неоднократно и очень тепло общались. Так получилось, что в тот год я проводила с лыжниками довольно много времени и самозабвенно влюбилась и в сам вид спорта, и в людей, которые отдают этому жизнь.
Собственно, и сам материал начинался словами:
«...Лыжники действительно особый народ. Можно только гадать, насколько тяжело проводить большую часть жизни в крохотных, занесенных снегом горных и лесных деревушках, бегая в метель, мороз, иногда - проливной дождь - по много километров, когда ни одной души вокруг. Городские, привыкшие к удобствам, дети выдерживают нагрузки лыжного спорта редко. Вот и нет почти среди лыжников городских жителей.
Мужчины-лыжники умеют все. Починить, подштопать, растопить, если нужно, печь, приготовить пищу и быстро накрыть стол, чтобы накормить тех, кто пришел с мороза. Женщина на лыжне - явление еще более странное. Это - женщина вдвойне. Самое сильное желание, которое испытывает большинство гонщиц, пробежав десять, пятнадцать, тридцать километров - немедленно встать под душ, а после сделать прическу и макияж. Их гостиничные номера никогда не бывают похожи на временное жилье. Это, скорее, будуары - с косметикой на туалетных столиках, мягкими игрушками, цветами. Сюда не входят в обуви - оставляют за порогом...»
Заголовком к материалу я поставила первое, что пришло в голову, хоть и довольно банальное: Королева снежного леса. Текст был отправлен в редакцию, от редакторов/корректоров (как я узнала уже после возвращения в Москву) попал к дизайнеру, и тот, подгоняя сверстанный блок под нарисованный макет, потребовал заменить заголовок, поскольку в моем было 22 знака с пробелами, а под взлелеянный редактором шрифт требовалось максимум 16.
В итоге сам дизайнер и придумал вариант. Согласовал его с дежурным редактором, и текст вышел в газете под шапкой: «Женщина из леса».
Не буду утомлять подробностями, но отношения между мной и героиней резко испортились на много лет вперед. Сам материал она, как выяснилось, вообще не стала читать - ей хватило заголовка.
Потом, сколько-то лет спустя я вспомнила историю в беседе с другой лыжницей, и она объяснила, что реакция была абсолютно предсказуемой. Потому что та моя героиня дико комплексовала, попав в сборную, что она не «городская», как были те же Лена Вяльбе, Люба Егорова, Нина Гаврылюк, Тоня Ордина. И необдуманный заголовок полоснул её, как кнутом.
С тех самых пор я довольно часто думаю о том, как может полоснуть по человеку та или иная публичная формулировка. Хотя всем вокруг вообще может быть непонятно: а что тут такого-то?
Это я плавно к Лайшеву перехожу. К его пассажу об Алине Загитовой — девочке, которая вообще-то и сделала наравне с Женей Медведевой славу всему Самбо-70. Ту самую славу, которую сейчас Лайшев радостно пожинает, курсируя по различным мероприятиям. А в паузах рассуждает о провинциальной дикции спортсменки, сделавшей для страны куда больше, чем иные руководители. Не, ну а чотакова?

Есть достаточно точный показатель, позволяющий понять: неудачный результат связан с тем, что на атлета оказывается давление, которое он не в силах вынести, или просто была неудачно выстроена подготовка. В биатлоне, на мой взгляд, это этапы КМ после главного старта. По всем законам психологически должно отпустить, а на смену стрессу приходит здоровый пофигизм (кому режет слух, можно заменить на фатализм). Я надеялась на первую причину, скажу честно. Тем более что на днях не самый плохой тренер (уже не российский) поднял в интервью (по плану в 12 опубликовано должно быть) именно эту тему:
«...В российском биатлоне у людей просто нет права на ошибку. После первой же осечки возникает огромное количество критических замечаний. Давайте рассмотрим пример недавно прошедшего чемпионата мира. Светлана Миронова в первой же гонке — смешаной эстафете «привозит» команде два штрафных круга, затем бежит шесть штрафных кругов в спринте, не попадает в гонку преследования. Не будь её личным тренером Михаил Шашилов (старший тренер женской сборной России — RT), она могла бы вообще закончить на этом свое выступление на чемпионате. Правильно? А здесь Света достаточно успешно выступает в индивидуальной гонке, занимает пятое место и попадает в масс-старт, где снова делает шесть промахов. Сколько негативных комментариев на нее вылилось по ходу чемпионата со стороны средств массовой информации, экспертов? Как с таким грузом ответственности показывать хороший результат?..»

А вот сейчас аргументы в пользу стресса и давления фактически сошли на нет. И все чаще вспоминается картинка: олимпийский бассейн в Атланте, в воде накручивает отрезки Майкл Клим, а на бортике его тренер Геннадий Турецкий неодобрительно смотрит на секундомер. После одного из отрезков Клим высовывает голову из воды и обеспокоенно спрашивает: «What happened, coach? Hujovo?...»
Занавес...

По закону подлости домашний интернет должен был накрыться именно сегодня - накануне первой лыжной гонки Фалуна. Робот Акадо гнусным женским голосом сообщил, что работает над проблемой, у меня же за порушенную связь теперь отдувается мобильный телефон. Вышло интервью с Грушиным. На мой взгляд — с достаточно неоднозначными суждениями в каких-то вещах, но и с достаточно точными — в других.
Собственно, два главных февральских вопроса — выиграет ли Логинов золотую медаль в Поклюке, а Большунов — в Оберстдорфе. Для обоих это вопрос не то, чтобы жизни и смерти, но личного престижа — точно. Грушин очень точно и безжалостно подметил одну из главных в спорте вещей, сказав: «Прежде чем надевать на человека корону, следует задуматься о том, что далеко не каждый сумеет эту корону выдержать. Не всякий с ней справляется. Устюгов не справился, Большунов, судя по последним событиям, тоже нет»
Кто-то с такой формулировкой, полагаю, не согласится, хотя я согласна целиком и полностью. Как и с тем, что подобная фраза касается не только упомянутых спортсменов, но и многих других. Того же Логинова, кстати.
По этой же причине, им всегда бывает особенно тяжело накануне главного старта. Это такое интересное состояние, которое в свое время прекрасно описала Татьяна Тарасова: «Ты карабкаешься на вершину, все выше, выше, а потом вокруг тебя вдруг заканчивается воздух. Весь. А надо продолжать подниматься. Любой ценой...»
Вот это и есть самое интересное в спорте на мой взгляд. И до этого самого интересного осталось рукой подать...
Хороших всем выходных!

Разговариваю вчера с одним известным лыжным человеком из прошлой жизни. И он мне говорит: «Вот знаешь, если рассуждать по-мужски, Сашка должен был прийти к ребятам после случившегося и сказать: извините, мужики, что по моей вине вы лишились призовых. И достать из кармана пачку денег...»
Звучит красиво, хотя не уверена, что ныне бегающее поколение придерживается подобных взглядов. Здесь каждый за себя даже в эстафетах, а Большунов в данном контексте — своего рода Зидан от лыжного спорта. Хотя тот по собственной несдержанности лишил команду куда более ценного трофея нежели победа на этапе Кубка мира.
Признаюсь, теория «набить морду, чтобы боялись», которая высказывалась много где, в том числе и в блоге, мне достаточно близка. Один из моих любимых ватерпольных сюжетов был озвучен в интервью отличного, но уже покойного игрока Саши Долгушина. Великана, красавца (хотя в водном поло все красавцы, как на подбор) и просто хорошего и очень доброго человека.В 1966-м накануне полуфинала Кубка европейских чемпионов с венграми один из руководителей нашей команды Борис Гойхман ломал голову, как вывести из строя самого опытного, опасного и мощного игрока соперников — венгерского нападающего Дьярмати. И поставил против него 20-летнего Долгушина, сказав: «Делай с ним, что хочешь, но Дьярмати играть не должен».
После той игры Долгушина, а с ним - и всю советскую команду - соперники стали бояться панически, а тактикой Гойхмана впоследствии воспользовался великий Анатолий Блюменталь на Играх в Мюнхене (против тех же венгров). Долгушину он поставил задачу вывести из строя сильнейшего игрока противника Иштвана Сиваша. И сразу предупредил, что за жесткую игру самого Сашу наверняка удалят до конца игры, но с точки зрения интересов команды это будет оправданно. И эта установка была реализована.
В чём разница? В том, что Большунов не статист. Не один из. И не должен был столь необдуманно подставляться.
Но это я так считаю. Что ещё считаю — изложила в сегодняшней колонке и продолжаю писать интервью с ещё одним лыжным человеком. О шансах на ЧМ в том числе (если этот ЧМ всё-таки состоится).
В целом сдается мне, что биатлонистам повезло больше. В том, что ЧМ у них раньше, что это Словения, а не Германия, да и обстановка в команде пооптимистичнее будет.
Всем, как любит писать Тейти, погоды, попутчиков, удач и всего прочего!

С утра мы имели все шансы не попасть на самолет из Стокгольма, поскольку рейс из Остерсунда в Стокгольм был прилично задержан из-за снегопада. Не самая большая трагедия на фоне того, что за несколько утренних часов успело произойти с российским спортом, но приятного было мало. Но в итоге успели везде, и, как водится, образовалось два часа ничем не занятого в полете времени.
У вас, как я посмотрю, страсти нешуточные бушуют по поводу фигурки, а на самом деле в женском катании сейчас гораздо интереснее не спорить, а наблюдать.Попробую пояснить, почему так считаю.
Для начала рекомендовала бы взглянуть на происходящее обезличенно. Итак, есть некая реальность, в которой спортсменки одного тренера выносят всех остальных. Как к этому относиться и должен ли реагировать на это ISU?
C одной стороны - а зачем? Выносит же всех танцевальный Монреаль, как бы не хотелось поспорить с этой формулировкой российским тренерам. Тогда в чем разница?
На мой взгляд, разница в том, что танцы - продукт долгоиграющий. Не завоюют, допустим, Парадакис и Сизерон золото в Пекине (ну, мало ли, что у них там оторваться может в процессе выступления?) - так с них станется остаться еще на четыре года, причем лидерами. А женское одиночное в его нынешней ипостаси, если ориентироваться на систему, поставляющую лидеров, это максимум два года. Далее - срок годности, импортозамещение, все дела... По давно накатанной схеме, словом.
И вот это, как мне кажется, ISU уже совершенно не может быть по барабану. Помню, художница Саша Тимошенко, которая после выигранной Олимпиады-92 уехала работать тренером в Австрию, как-то объясняла мне, что федерации худгимнастики всех европейских стран, очень обеспокоены тем, что все правила с некоторых пор оказались подстроены под Алину Кабаеву и ее невероятную гибкость (тогда, если помните, за эту гибкость какие-то дополнительные бонусы начисляли). Потому что от природы гибкие не все, а тянуть детей - это делать им больно. Очень больно. То есть в Европе в большинстве цивилизованных стран такое просто не прокатит. Поэтому правила будут менять, чтобы нивелировать преимущество. Иначе художественную гимнастику придется в какой-то момент просто свернуть, и она умрет, как вид.
Здесь та же фигня. Причем я бы хотела подчеркнуть, что правила обычно меняются не с позиции борьбы с Россией, Китаем или кем-то еще. Во главу угла любая международная федерация обычно ставит стремление нивелировать исходные позиции. Понятно же, что ни одна страна (ну, кроме Китая и Кореи) не сможет создать у себя систему, подобную той, что приносит сейчас России золотые медали всех турниров подряд. Значит, с Россией начнут бороться, причем жестко. Особенно в сложившейся реальности, когда наше влияние на что бы то ни было в международном формате может в любой момент свестись к нулю.
Это к вопросу, как долго все может быть для нас в женском одиночном катании в шоколаде.
Второй момент чисто личностный. Сейчас в интернете может пойти волна сострадания в адрес Загитовой и неправильного (читай - бездушного) отношения к ней тренерского штаба, а дело тут вообще в другом. Не в Загитовой и не в тренерском штабе. А в том, что гениальная в плане добычи медалей система не предусматривает возни с выросшими спортсменками. То есть это вообще не вопрос того, умеет тренер работать со взрослыми, или нет. Тренерский штаб, полагаю, и задачи такой перед собой не ставит, ибо незачем. Кто не согласен - попробуйте подыскать аргументы, с интересом выслушаю.
Когда Брайан Орсер говорил, что с Медведевой никогда не работали, как со взрослой, он, полагаю, имел в виду как раз то, что работа со взрослыми требует иного отношения. Добавлю, что и времени это требует иного. Может ли Загитова продолжать прогрессировать? Безусловно. Но для этого ей нужно заниматься отдельно, в штучном режиме. Том самом, который не предусмотрен системой. Стоит ли ради отдельно взятой спортсменки систему менять? Да господь с вами. Назовите хоть одну причину: зачем? Есть результат, на передовую непрерывно подносят новые снаряды, по сравнению с этим процессом ценность одной боевой единицы просто ничтожна, даже если эта единица - олимпийская чемпионка и чемпионка мира. Это просто тупая констатация фактического положения дел.
Алину, кстати, совершенно ни к чему жалеть. Даже сейчас при некотором количестве травм, с более тяжелым телом, в связи с чем наружу полезли все технические и хореографические огрехи, с порядком потрепанной психикой она - абсолютный счастливчик. Потому что возраст позволил ей проскочить к заветной цели в единственно возможный момент, причем под надежным прикрытием. Если бы Алина вышла на ОИ в статусе лидера, золота могло не быть. В 16 золота тоже могло не быть - в прошлом сезоне несмотря на золото ЧМ она не была уже так хороша, как годом ранее. Ну и еще куча всего сошлось, о чем я много раз писала. То есть девочка ухватила тот единственный счастливый билет, который существовал в природе. За такую возможность любой спортсмен черту душу продаст.
За всеми восторгами по поводу массового доминирования русских одиночниц пока еще не встала в полный рост вечная как мир тема ближайшего олимпийского золота. А именно того, что оно - одно. И это принципиальнейший момент, потому что на ОИ чемпион - это чемпион. Остальные, какой бы кровью им не достались серебряные и бронзовые медали, это массовка, кордебалет. Три спортсменки на пьедестале - безусловный триумф тренера, об этом, как говорится, можно только мечтать, но это ни разу не триумф тех, кто останется вторым и третьим. Все это проходили уже неоднократно.
Кому достанется золото? Лично у меня на этот счет только один ответ, не предполагающий пока имен: той, с кем будут работать наиболее штучно. Если мы вспомним Пхенчхан, то, думаю, вы согласитесь, что дело было вовсе не в том, что фаворит дал слабину. А в том, что соперница имела гораздо более штучные программы, для начала.
Предусматривает ли "штучность" нынешняя система? Отвечу уклончиво: не знаю. Мне, как и большинству поклонников одиночного женского катания наиболее сильно в нынешней троице нравится Алена, при этом по моим ощущениям, скользить она стала несколько хуже, чем это было год назад. Год назад это было божественно. А сейчас лично я, например, не вижу, чтобы над этим качеством как-то особенно работали. Да и незачем - прежних навыков на предполагаемый срок эксплуатации должно хватить, ну а если не хватит, под рукой всегда есть замена.
Просто штучности это все равно не отменяет. Вот это и есть для меня сейчас самое интересное - понаблюдать кто, в какой стране и в каком направлении двинется дальше.
А тем временем - Москва. Надеюсь, это был заключительный мой визит в Остерсунд, пусть даже там ну просто очень вкусная рыба. Хорошего понемножку...

26 ноября, когда метеорологи предсказывали совершеннейшую гнусь на улице как в Москве, так и в Питере, случилось, в общем-то, историческое событие. Я про четверной тулуп Лизы Туктамышевой. Она прыгнула его в тренировочном режиме, с длинного - слишком длинного - захода, не слишком заботясь о выразительности работы рук - как обычно прыгает человек, которому до фонаря, как зрители оценят то, что он сделал. Но в то же самое время событие стало ничуть не менее историческим, чем четыре четверных Саши Трусовой, с которых по факту начался нынешний сезон. Лично я сказала бы даже, что более, и объясню, почему так считаю.
Меня часто упрекают в том, что я слишком часто ссылаюсь на собственный опыт, когда говорю о спорте. Мол, времена давно изменились, да и сам спорт другим стал. Соответственно, неправомерны сравнения. Однако то, о чем я собираюсь написать сейчас, это тот самый случай, когда собственный опыт может оказаться как нельзя кстати.
Кому неинтересно, можно нижеследующий текст вообще не читать. Писать я взялась исключительно для разгрузки собственных мозгов от переизбытка того, что в сжатые сроки я пытаюсь в них запихнуть, и это не имеет ровным счетом никакого отношения к тому, что еще недавно считалось моей работой.
Так вот, об опыте. На протяжении шести, а, возможно, и большего количества лет, формально - с 1974-го по 1982-й у меня была самая сложная программа в мире. На порядок сложнее того, что прыгали все остальные. Одной из основных тем тогда на всех соревнованиях было: "Как скоро эта ненормальная сойдет от своей сложности с ума?" Точно так же метелили на всех углах моего тренера. Типа - надо быть настоящим монстром, чтобы заставлять спортсмена крутить такое в воздухе. Чем кончилось, известно: исключительно благодаря придуманной тренером сложности, я выиграла Олимпиаду.
В 1980-м я закончила прыгать, расставшись за два года до этого со своим тренером, а в 1982-м не помню уже, с какой целью, оказалась в бассейне Чайка, где тренировалась сборная СССР. От скуки, не иначе, залезла на вышку, сделала сначала один прыжок, потом еще один, а потом ко мне стали подходить тренеры, которые в один голос говорили, в общем-то, одно и то же: "Дура ты, Вайцеховская, что ушла. Иди, падай в ножки своему бывшему тренеру, и рупь за сто, что она тебя возьмет. А вместе вы такого наворотить можете..."
С одной стороны, в этом был резон. С тренером мы разбежались по абсолютной глупости, и за четыре года, думаю, обе прекрасно это поняли. Иначе говоря, шаг навстречу готова была совершить как я, так и она.
Но имелось одно большое "Но". На том сборе в Чайке я впервые увидела двух совершенно потрясающих девочек - Анжелу Стасюлевич и Аллу Лобанкину. Было им лет по 15, если не меньше. И прыжки они делали такие, что я отчетливо поняла: на вышку не вернусь уже никогда. Потому что скорее всего уже не найду в себе сил переступить через собственный страх. А значит, и пробовать нет смысла.
Страх в прыжках в воду - это достаточно специфическая вещь. Это не та ситуация, когда ты поднимаешься на десять метров, вцепляешься с диким воплем в поручни, а несколько взрослых парней пытаются разжать тебе пальцы и как-то транспортировать вниз. Такое тоже бывает, хотя обычно все выглядит внешне иначе: ты поднимаешься на вышку, подходишь к краю, отрывисто хлопаешь в ладоши, чтобы привлечь внимание тренера и сообщить ему таким образом, что ты готов к прыжку. Да, тебе сильно не по себе, но в голове прочно сидит вбитое (в прямом смысле - тапком по заднице) в детстве: "Поднялся на вышку - прыгай!"
Ты прыгаешь. Возможно, даже удачно.
Но потом, спустя несколько секунд накатывает реакция. Тебя, уже на бортике, накрывает волна даже не страха, а какого-то запоздалого звериного ужаса, когда от напряжения дрожит каждая клеточка тела, звенит в ушах и пелена стоит перед глазами. И нужно время, чтобы это состояние сменилось готовностью снова подниматься на 10 метров.
Это страшно изнашивает психику, поэтому, подозреваю, так тяжело бывает первопроходцам, когда к сложности выполняемого элемента добавляется мысль, что того, что ты собираешься сейчас сделать, не делал никто, нигде и никогда.
Вы спросите, при чем тут Туктамышева? Все просто. Глядя на то, как четверные прыжки исполняют 15-летние Трусова и Щербакова, мысль у всех остальных их более взрослых соперниц может быть только одна: вот ты, а вот неподалеку в сторонке стоит крышка твоего гроба. И лучше убраться с этой полянки самой, чем ждать, когда тебя сожрут заживо, сплюнув остатки под эту самую крышку. Потому что, как ни пыжься, ты никогда не станешь 15-летней, легкой, верткой, бездумной и абсолютно бесстрашной.
Четверной 23-х летней Лизы - совсем другое дело. Он дает надежду. Он убивает чужой страх: она сделала, значит, это можно. Значит, это уже не страшно. И почему-то мне кажется, что настоящий толчок прыжковому женскому прогрессу даст именно этот прецедент. Лично мне очень хочется в это верить. Иначе женское одиночное катание - как женское - можно будет просто устранить за ненадобностью.
Ну и простите за чрезмерный пафос. Плюсквамперфектом навеяно...

Что могу сказать вам, дорогие собложники и сотоварищи! Шесть часов непрерывного немецкого языка - это, конечно же, то еще удовольствие, но короткую программу женщин я посмотреть сумела. И захотелось написать - специально для приверженцев точки зрения, что Алина Загитова, как обладательница всего и вся, теперь может позволить себе кататься в свое удовольствие. Вот реально, критическая масса накопилась подобные высказывания воспринимать.
Не может. Вообще не может, что сегодня на ее лице после проката было написано жирными прописными буквами.
Дело здесь не в качестве проката. Просто по моему глубокому убеждению, которое в процессе работы подтверждалось столько раз на примере самых различных видов спорта, что можно смело принять это, как аксиому, олимпийский чемпион (и далеко не всегда чемпион мира, хотя тоже бывает) - это не титул. Это устройство мозга. К титулу не бывает приставки "экс", ну так и мозг устроен именно таким образом: ты можешь быть болен, травмирован или банально толст, а мозги твои продолжают функционировать ровно таким образом, как на той Олимпиаде, где ты боролся за золото и выиграл его. Когда же ты с этим пониманием проигрываешь, это такая сложная штука - никому не пожелаю пережить. И более чем уверена: именно это чувствует сейчас Загитова.
Хотя у меня есть подозрение, что чувствует она сейчас не только это. Когда у спортсмена все в порядке с головой, а у Алины, поверьте, в порядке, он очень обостренно чувствует черту до которой в него верили, а после которой - перестали. Я год назад где-то писала, что Медведевой, на мой взгляд, будет в этом четырехлетии проще. Потому что ее фигурнокатательным образованием в Канаде занялись очень основательно. Заново учили скользить, правильно питаться, выстраивали тело, развивали девушку во всех направлениях. То есть, как экс-спортсменка (а это, простите, nicht zu versaufen - не пропьешь, в смысле), - я прекрасно видела, что Женю готовят к тому, чтобы она не просто продолжала кататься, но делала это на новом техническом уровне.
С Алиной этого не делали. Отчасти по объективным причинам: надо было затыкать брешь в ожидании нынешнего сезона, когда на лед выйдут дракончики. Но сейчас стало очевидно, что она окончательно уткнулась в собственный потолок. Дело ведь не в допущенной сегодня ошибке. А в том, что она проигрывает всем тем, кто тренируется в одной с ней группе, даже при идеальном исполнении всех элементов - и не может, повторю, не понимать этого. Как и того, что "сбитые летчики" в ее группе никому не нужны - такова стратегия. Мавр сделал свое дело, иначе говоря.
Именно поэтому я очень болею за то, чтобы в прокатах у Алины получалось хотя бы то, на что она еще способна. Она ведь действительно неимоверный боец, цепляется за собственное выживание на льду, как никто другой, и не ее вина, что цепляться почти нечем - все осталось там, в олимпийском сезоне. Все прочее было лишь инерцией.
Именно поэтому у меня очень двойственное отношение к нынешней ситуации с невероятными прыжками маленьких субтильных девочек. Спортивному миру, как мне кажется, позарез нужны более долгоиграющие звезды. Понятно, что можно возразить. Но кто из вас с точки зрения истории спорта готов, например, поставить на одну доску Катарину Витт и Тару Липински? Мишель Кван и Сару Хьюз? Да ту же Оксану Баюл и Ирину Слуцкую? Или только у меня одной в процессе катания некоторых квадо-дебютанток перед глазами постоянно сейчас маячит виртуальная надпись: Use before 02.2022?
И никуда не денешься, скоропортящийся товар, реально.
Хотя Косторная безумно хороша!

Выходной день внезапно получился рабочим, но это даже хорошо, поскольку лишний выходной мне до зарезу нужен в конце следующей недели - у Дракона Лары серьезный праздник - первое причастие. С утра возилась с очередным текстом и подумала, что мир устроен так же, как интернет: если в голове появляется какая-то тема, она так или иначе начинает сопровождать тебя, возникая из чужих разговоров даже когда сам  не прилагаешь к этому никаких усилий. 

Вчера была в ОКР (надо было сделать пропуск в связи с изменившейся системой безопасности) - разговаривала с главным тренером по плаванию Сергеем Чепиком. Страшно любопытный дядька и очень жизненно-мудрый, я бы сказала. Мне еще по первому с ним интервью он в душу запал.  

Общение вылилось в интервью (выйдет завтра), и в нем вдруг в процессе разговора о соперниках-иностранцах  возникает по-сути вчерашняя тема:

"...Помню, как-то разговаривал с тренером, который работает в США, и он мне сказал, что американцам очень просто отбирать людей в национальную сборную, потому что в этой стране плавают миллионы. Сама система подготовки устроена у американцев таким образом, что в начале сезона идут девять недель подряд всевозможных соревнований в коротком ярдовом бассейне. Университетских, каких-то еще. Потом идет перерыв, связанный с экзаменами, и только потом спортсмены переходят на «длинную» воду и готовятся к главному старту.  У них все это составляет один цикл подготовки, у нас же таких циклов три: короткая вода, отбор и только потом главный старт. Мы не можем на протяжении всего сезона готовиться только к лету хотя бы в силу того, что этого не позволяет схема, по которой тренерам начисляется зарплата. В этом плане мы не биатлонисты, у нас старты не сезонные, а идут круглый год. Мало того, был период, когда за юношеские медали и рекорды тренерам выплачивались сумасшедшие деньги, и многие вообще не ставили перед собой задачу вывести ученика на взрослый уровень. Выжимали из него в юниорах все, что только можно. Глядишь, там спортсмен второе место занял, здесь третье, в эстафету попал, еще где-то проплыл – и тренер в полном шоколаде. 

- А вам не приходит в голову, что тренер, который работает с юниорской командой, может рассуждать вообще с других позиций? У него есть медальный план, спортсмены исправно эти медали поставляют, чем это плохо? Какая вообще разница, сколько этим спортсменам лет?

- У таких медалей всегда есть вторая сторона. Ребенка очень легко психологически сломать. Он выиграл, его начинают поднимать и превозносить все, начиная от начальников спортшкол и заканчивая прессой. А потом он вдруг проиграл, все это разом исчезает, и спортсмен, не имея достаточного опыта, чтобы себе все это правильно объяснить,  начинает чувствовать себя плохим и никому не нужным . К тому, чтобы адекватно все воспринимать, человек должен быть готов. У ребенка же не готова психика, не готовы связки и мышцы, у него очень сильно отодвинут болевой порог, нет страха, а значит, и чувства самосохранения, поскольку в детском возрасте спортсмен не понимает последствий того, что он делает. У него нет логики мышления, нет осознания причинно-следственных связей. Особенно у детей нынешнего поколения, которые воспринимают мир через кнопки в гаджетах: кнопку нажал, картинка появилась. Еще раз нажал – она исчезла. 

- Получается, что у тренера всегда велик соблазн этими преимуществами пользоваться?

- Ну так вся наша жизнь устроена таким образом, что кто-то чем-то пользуется. Кто-то нашел на дороге кошелек с деньгами, положил в карман. А кто-то побежал догонять обронившего. Все сводится только к соотношению: каких людей окажется больше, таким рано или поздно станет и общество в целом..."

 

Ну а при чем здесь ложка и вершина, вы завтра из полного интервью и узнаете. Я временно выпадаю из обсуждений - работы как-то набралось многовато, разгрести надо успеть. Всем хорошей погоды!

Помните, да? "Кому щи пусты, а кому жемчуг мелок". Лыжный чемпионат по ходу все чаще напоминает тот самым мелкий жемчуг: вроде, медали есть, вроде, немало (ну, не так, чтобы совсем мало), а все ходят прибитые, унылые и неразговорчивые. Под словом "все", я, естественно, парней имею в виду: девочки вполне даже себе и улыбаются. 

Такие ситуации всегда наводят на самые разные размышления. Признаюсь честно, меня порядком зацепила фраза Александра Грушина о том, что наши (российские то есть) спортсмены не уважают соперника. Чем больше думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что Грушин прав.  Просто само понятие нечеткое, не такое конкретное, как полено или топор. А неуловимо-эфемерное: вроде ощущение - да, висит в воздухе. А сформулировать тяжело. 

В этих неопределенных формулировках у меня, например, непонимание. Вчера, допустим, наши девочки говорили: мол, как хорошо, что Фрида Карлссон так пробежала - получается, что Йохауг не такая уж недосягаемая...

А у меня сразу возникает вопрос: допустим, досягаемая. Но для кого? Для вас? Вы же сами, буквально следующей фразой рассказываете, что с разгоном хреново. Что у Непряевой, что у Седовой, да и у остальных тоже. Понимаете, что надо бежать совсем иначе, и признаете, что не умеете. При этом расстраиваетесь, что Йохауг догоняют другие. Логика-то где? Может, поработать, научиться разгоняться не на пятом километре? Но нет. У всех подспудно сквозит уверенность в том, что придет и их час.

У меня же такой уверенности нет, и от этого грустно. Правда, сегодня хоть надежда есть - на то, что постоянно расстроенный Зеефельдом Большунов на финише улыбнется. Спросите, верю ли я в это? Нет. Но очень надеюсь.

Ну и про фигурку. От расстройства вчера написала - вместо лыж.  Очень жалко девочек, которым на ровном месте истрепали нервы. Причем, всем. Включая Загитову, которой я очень-очень желаю все это выдержать.

Хорошего всем дня! И позитивных по-возможности эмоций!

Две недели без фигурки. На самом деле полторы, но и этого достаточно, чтобы отвлечься от ненужных страстей, доделать недоделанное (а его много), начать биатлонный сезон (что тоже только через неделю, но завтра в РИА - пресс-конференция Владимира Драчева) и немножко поговорить о футболе с симпатичным мне собеседником. Немножко пообщалась с Маркусом Крамером (не для интервью, а просто так) и есть подозрение, что зимний сезон в исполнении его и не только его подопечных будет ярким. 

Почему не писала ничего по поводу фигурки? Наверное, потому, что  слишком было много поводов для размышлений о всяких философских вещах, о которых писала много раз, но все равно грустно видеть, как реализуются какие-то вещи, которые до этого были высказаны в теории. И не поражение Медведевой я в данном случае имею в виду - оно, скорее, закономерно, нежели удивительно. Хотя я тоже надеялась на чудо, да. Не потому, что мне как-то по особому симпатична Женя, хотя в ситуации, когда спортсмен, которому плохо, бьется и не отказывается от борьбы, я всегда на стороне спортсмена. Причина совсем в другом. Если у нее не получится, я имею в виду - не получится глобально, то всем нам придется признать, что система, поставившая миру Медведеву-спортсменку... Ну, давайте, назовем это мягкой формулировкой "несовершенна"  Слишком непродолжителен срок годности. 2-3 года - и все. И мы ведь прекрасно понимаем, кто будет следующим, да?

По сути всей своей нынешней жизнью Женя отчаянно пытается это опровергнуть. 

Ну а пока болеем за лыжи. Всем хорошего дня!

Удивительно все-таки, какие они разные - Настя и Антон. Первая - образец спортивного бизнес-поведения. Второй - абсолютный "продукт системы" : при огромном количестве идеальных для правильного построения имиджа качеств - какое-то феерическое  неумение собственный имидж выстраивать. 

Интервью с Анастасией Кузьминой - наверное, лучшее, что удалось сделать в Рамзау, хотя по приложению сил и нервов далеко не самое сложное. Много тем, которые на мой взгляд очень стоят того, чтобы о них периодически задумываться. Местами грустное, местами забавное - все, как я люблю.

 "Когда приходится выходить в свет, самое важное - помнить, в чем уже была, в чем меня фотографировали. С этим в Словакии шутить не нужно, если ты селебрити. Сейчас ведь как все устроено? Когда писать не о чем, публика начинает разбирать, что носят спортсмены, кто и как следит за своим гардеробом, и не дай бог дважды надеть наряд, в котором ты уже где-то появлялась. Я в этом плане проигрываю тем же теннисисткам, поскольку предпочитаю более универсальные вещи, которые можно комбинировать друг с другом. Кроме того, у меня двое детей. Могла бы я за Оливией бегать в узкой юбке и на каблуках? Наверняка нет. А ребенок был бы огорчен..."

Грустным же мне показалось вот это:

- Сейчас рады, что он захотел продолжать бегать?

- Сложный вопрос...

По-моему, у меня выходной - голова отказывается наотрез приниматься за интервью с Логиновым. Хорошего всем дня!

Вот оно и свершилось.

 "...За месяц до Игр в Пхенчхане мир все-таки увидел: Бьёрндалену больно. Очень. Это проявлялось в каких-то прорывающихся комментариях норвежца, в его готовности в любую секунду встать в общий строй команды, которой он оказался не нужен. Я бы даже сказала – демонстративно не нужен, как состарившийся лев в молодой зубастой стае. То, что лев жив и не потерял способности чувствовать, не волновало уже никого...

https://rsport.ria.ru/blog_rian/20180403/1134972127.html