Как я стал… бульдозером
Больше всего на свете не люблю писать про себя, любимого. Поэтому не завожу и никогда не заведу ЖЖ («живой журнал», блог). Многим нравится такое - думать вслух, выкладывать свои мысли и мыслишки на всеобщее обозрение (вроде как бельё развешивать вдоль дороги). При этом почему-то считается, что раз это «дневник», свободная форма, то можно особо не следить ни за орфографией, ни за культурой слова, да и вообще за культурой поведения.
Но сегодня мне придётся немного отойти от своей традиции писать об общих церковных проблемах и поговорить о себе, в одночасье ставшим тоже «проблемой» для некоторых. Ибо одна моя вполне невинная, даже шутливая, статья вызвала бурную реакцию в православной блогосфере. Причём, как часто случается среди нас, православных, обсуждение проблемы и статьи плавненько перешло в обсуждение личности и всех духовных качеств автора. Не буду уделять слишком много внимания своей персоналии (о ней поговорим, когда на том свете встретимся), но среагировать на полемику всё же стоит, а то слишком большой разброс мнений у обсуждающих и осуждающих.
Эта скромная пародия на графоманов «Как стать знаменитым православным писателем» появилась впервые ещё в ноябре 2008 г. на сайте храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне (Москва), но популярность она приобрела только в последние дни. У некоторых блоггеров (я не буду особо вдаваться в ссылки и имена) статья даже получила «шапку»: «Мегаматериал» - почему такая честь, не понимаю. Причём, если одни превозносят статью, соглашаются с основными идеями, то другие резко выражают своё недовольство и даже омерзение.
Много интересного о себе я узнал. Особую благодарность следует выразить протоиерею Александру Авдюгину, известному украинскому священнику, публицисту, редактору сайта «Светилен», который духовно возглавил ряды всех тех, кого возмутила, огорчила, оскорбила моя статья. Из ЖЖ протоиерея Александра выяснилось, что, оказывается, я написал «безобразную, унижающую статью», «пасквиль», «бестселлер критиканства»; что я - «бульдозер рычащий», «нигилист в рясе» (!), «мальчишка со склада, натянувший тогу всеправославного цензора». Особенно мило из уст уважаемого батюшки прозвучали каламбуры по поводу моей фамилии и всех ассоциаций, из неё вытекающих («плужниковский лемех», «всеуничтожающий плуг»)... Что ж, отцу протоиерею за «державу обидно», поэтому можно походя публично весь мой род обозвать (кстати, имеющий украинские корни)... Правда, когда отцу Александру совсем недавно понравились мои православные анекдоты (тоже довольно острые), он на кураевском форуме написал мне в личку с просьбой их использовать. Теперь же своё возмущение он публикует на весь свет, хотя мог бы поругать меня по-братски в личном общении. Не захотел.
Но мой ответ ни в коем случае не вызван обидой на каламбуры маститого литератора в сане. Я много грязи слышал в свой адрес по поводу моих статей, более оскорбительных, чем эти, уже привык. Я отвечаю лишь потому, что хочу понять простую вещь: почему у нас, православных, нельзя говорить правду? Почему попытка быть честным вызывает такое озлобление? Почему бездарность нельзя назвать по имени - бездарностью? Почему, когда говоришь о наших проблемах, это воспринимается как нигилизм? Почему?..
Хотя вопрос риторический. Я давно знаю ответ, который нашёл в житии своего любимейшего святого Иоанна Златоуста. Однажды он в ответ на гнев царицы Евдоксии сказал:
«Я обличаю беззаконие, а не беззаконствующих; никому не говорил я в лицо о его беззаконии, никого не запятнал бесчестием и никогда не упоминал в проповедях имени царицы для обличения её. Но я всех вообще поучал воздерживаться от зла и не обижать ближних. Если же кого из слушающих мои поучения осуждает совесть за содеянные им дурные дела, то ему подобает гневаться не на меня, но на себя самого, и пусть он уклонится от зла и сотворит благое. Если царица не сознаёт за собою зла, ни того, что она кого-нибудь обидела, то почему она гневается на меня, поучающего народ уклоняться от всякой неправды? Ей следовало бы лучше радоваться, что она не сделала неправды, и что я не леностно проповедую спасение людям, над которыми она царствует. Если же она виновна в тех грехах, которые я стараюсь учительными словами искоренять в сердцах человеческих, то пусть знает, что не я её обличаю или причиняю ей бесчестие, но изобличают её творимые ею дела, которые приносят душе её великое бесчестие и стыд. Итак, пусть царица гневается, как хочет, а я не перестану говорить правду. Ведь для меня лучше прогневать людей, чем Бога: если бы я людям угождал, «то не был бы рабом Христовым».
Я не думаю сравнивать себя или свои статьи с великим Иоанном, но я стараюсь в жизни следовать его принципу: гневайтесь, сколько хотите, а я буду говорить правду, даже если она кого-то не устраивает, особенно православных графоманов в рясах и их читателей-почитателей.
Из полемистов по данной теме хочу поблагодарить Елену Викторовну Тростникову, которая, как опытный человек в нашем деле критики, очень чётко уловила смысл моей статьи. Вот некоторые её замечательные формулировки:
«...в творчестве главное - его оплаченность. Если это творчество претендует на прикосновение к духовным темам (и даже если оно не творчество в собственном смысле, а, так сказать, "творческая работа"), тут совсем страшные вещи происходят. Это оказалась очень удобная, широкая, торная стезя (над чем иронизирует автор), на которой еще так удобно раздуваться от гордости... Была я как-то на одном круглом столе о "православной детской литературе", заседали авторы и довольно известные, и совсем не известные... Слово "духовность" с придыханием и закатыванием глаз звучало из всех уст: "мы - НЕСЕМ - ДУХОВНОСТЬ!!!" А автор N при этом 20 лет писал в Политиздате в редакции антирелигиозной литературы, снискал известность, теперь лепит невообразимое количество "православных" книг о святых порой с фантастическими ляпами, срывает каждый год несколько литературных премий, и все это - халтура чистой воды, и по книгам его я вижу, что человек он неверующий (он, конечно, с этим не согласится - он же за Православие). А издатель Y, так рекламирующий великую просветительскую миссию своего издательства - ушлый делец, нашедший золотую жилу, тоже лепящий халтуру. И те де... Дело не в том, что я знакома с частью кухни, а просто надо видеть, что люди пишут, что они издают или даже просто посмотреть, как они раздуваются от упоения своей "великой миссией" и... как им комфортно.
Я не за то, чтобы всем было плохо или трудно. Я за радость. Но радость должна быть искренней, подлинной, а творчество - оплаченным. И сама я уже не знаю, как за это бороться - а точнее, как бороться с этой заразой имитации (ага! вот оно слово!), глубоко проникшей в православную литературу».
Вот умный человек, который понимает главную мысль всей пародии: ИМИТАЦИЯ, игра в литературу, пафос и напыщенность, тиражи и премии - а потом деградация писателя и читателя: «наша православная лапша очень для спасенья хороша, хоть таланта - ни шиша»... Вот и я показал статьёй, как легко имитировать, как легко угодить низкопробному вкусу. Спасибо ещё раз, Елена Викторовна, и не столько за поддержку, сколько за трезвость.
Поверьте, я совсем не собирался, как думают некоторые возмущённые, «постебаться», «поглумиться» (хотя если воспринимать это слово в церковнославянском контексте: «глумиться» - «размышлять» - тогда согласен), поиздеваться над кем-то - у меня душа болит, очень болит, что пошлость и ремесленничество, как сказала Елена Викторовна, стали определяющими факторами «православной литературы».
Нет и не может быть какой-то особой православной литературы, так же как не может быть католической, протестантской или иной конфессии. Автор может быть в рясе или воцерковлённым верующим, но это не определяет его писания. Так же как наличием «нашего», православного сюжета (с батюшками, храмами и покаянием) не определяется художественное значение произведения. Разве можем мы ценить Джонатана Свифта за то, что он был англиканским священником? Нет, он был и останется в веках автором «Гулливера».
Вот ещё более яркий пример - Толкин. Да, все знают, что он был ревностным католиком, но кто рискнёт назвать «Властелина колец» католическим произведением? Толкин знал, на чьей он стороне в борьбе добра и зла, но никогда не выпячивал свою религиозность в творчестве:
«И, конечно, Толкин не только был глубоко "почвенным" человеком, не только ученым, не только одаренным творчески. Но одаренным мистически и мистически грамотным. Ибо не случайно в его творчестве нет никаких реалий, соотносимых с христианским вероучением и культом. И здесь вновь уместно вспомнить Гумилева, считающего попытки познание Бога "низводить до уровня литературы", или, напротив, поднимать литературу "в алмазный холод" теологии "нецеломудренными". Соблазны такого рода перед художником всегда существуют, и мало кому удается их избежать.
У Толкина как бы нет "крещеных" персонажей, он не вторгается в сферу высочайшего культа и высочайшей реальности, он не смешивает. И это так же очевидно, как и то, что Толкин - христианин. А ведь даже наш великий, гениальный Достоевский писал вымышленное житие святого, "отпевал" в церкви - на страницах своего романа - вымышленного Илюшечку. Евгений Шифферс с его (такой немецкой) способностью во всем "доходить до самой сути", предельно внимательно относиться к культам, символам и всему тому, на что многие склонны не обращать внимания, считает, что это культово и мистически неправильно, и даже опасно. Почти так же, как вымышлять жизнь реально живших людей (в априорном предположении, что они это не видят, что их больше совсем нет нигде).
У Толкина ничего такого нет, и, вероятнее всего, сознательно нет, что, повторю, говорит о высоком ранге ответственности и мистической грамотности. В сферах, в которые Толкин не вторгался - святость и молчание; а если "литература" - то лишь свидетельствующая о подлинно пройденном пути "стяжания Духа Святого".
Дух же "дышит, где хочет". В каждой крупице прекрасного сотворенного мира - в каждом его цветке, луче, в небесах, дождях и радугах, в живых водах морей, в травах и холмах, ветвях, облаках, во всем, что деяниями глупых еще не превратилось в руины. Дух дышит и в бережно несомом человеком даре творчества. В способности человека "творить реальность". Если это, конечно, от Бога, а не самозванство.» (В. Генисаретская. Мир Толкина.).
Вот идеально выраженная суть соотношения религиозности и художественной литературы: истинное творчество - религиозно, духовно; настоящий писатель, поэт - это в какой-то мере соработник Богу, соучастник в творении. А попытки религиозных пошляков описывать «духовность» в псевдолитературных формах - это «самозванство», чем и занимаются практически все наши православные «писатели».
Можно написать рассказик на страничку-две и быть гением (как Чехов), а можно томами шлёпать «православную» макулатуру, и всё без толку. Лучше читать романы неверующего, но гениального Толстого, чем литературообразное сюсюканье о спасении современных протоиереев. Нет, конечно, священникам можно и нужно писать какие-то заметки, наблюдения, воспоминания, но не надо это называть литературой!
В статье про А. Фета монах Лазарь (Афанасьев), автор всеми любимого «Ёжика», приводит мнение свт. Игнатия (Брянчанинова) о «духовных» писателях:
«Мне очень не нравятся сочинения: ода "Бог" (Державина - М. Л.); переложения псалмов, все, начиная с переложений Симеона Полоцкого; переложения из Иова Ломоносова... все, все поэтические сочинения, заимствованные из Священного Писания и религии, написанные писателями светскими. Под именем светского разумею не того, кто одет во фрак, но кто водится мудрованием и духом мира. Все эти сочинения написаны из "мнения", оживлены "кровяным движением". А о духовных предметах надо писать из "знания", содействуемого "духовным действиям", то есть действием Духа. Вот!.. Не терпит душа моя смрада этих сочинений! По мне уж лучше прочитать, с целью литературною, "Вадима" (пьеса Я. Княжнина - М. Л.), "Кавказского пленника" (Пушкина - М. Л.), "Переход через Рейн" (Батюшкова - М. Л.): там светские поэты говорят о своем, - и в своем роде прекрасно, удовлетворительно. Благовестие же Бога да оставят эти мертвецы! Оно не их дело! Не знают они - какое преступление: переоблачать духовное, искажать его, давая ему смысл вещественный! Послышались бы они веления Божия "не воспевать песни Господней на реках Вавилонских"...».». (http://www.ioannp.ru/publications/107869).
Если сонм наших православных графоманов считают, что они пишут из «"знания", содействуемого "духовным действиям", то есть действием Духа», то преклоняю главу перед их самомнением. Если бы это было действительно так, то не тошнило бы при чтении...
Литература не должна исходить из «социального заказа» - а подать-ка сюда авторов, пишущих о спасении, о вере, о Боге! Да об этом лучше молчать в тряпочку! Нужно благовестие - жития святых перепечатывайте почаще.
Это касается и детской литературы: не надо учить детей благочестию через халтуру и слащавость. Всё равно никто не напишет лучше того мальчика, про которого Чуковский сказал, что это - самое гениальное детское стихотворение:
«Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я!».
Вот истинное православие и воспитание! Напишите лучше - тогда публикуйтесь! А то некоторые оппоненты ехидничают: «Что ж ты критикуешь - напиши сам лучше!». В том-то и дело, что не могу лучше, не умею, и пробовать не стоит, чтобы не позориться. Пробовал в юности стихи писать - быстро бросил, понял, что есть что почитать и без меня... А такие «шедевры», вроде «Флавиана», я могу штамповать в неделю по три штуки, только стыдно. Стыдно в руки такое взять, не то, что писать.
Ещё оппоненты предлагают не критиковать всё «чохом», всю православную литературу, а разобрать конкретные произведения конкретных авторов, тогда, мол, будет честно и правильно, а так, как у меня, это вроде бы критика из-за угла.
Я могу разобрать. Только побаиваюсь, что маститые авторы-протоиереи, привыкшие к дифирамбам, чохом соберутся и придушат меня камилавочкой где-нибудь на задворках издательства... Я пишу про конкретные произведения, когда дело касается околоцерковных, душевредных книг, проповедующих ереси или расколы. Но рука не поднимается на собратьев, не хочется их обижать, называя бесталанными (это только им можно «мальчишку со склада» попинывать). Поэтому я в своей пародии и старался избегать явных ссылок, а брал усреднённые сюжеты, хотя, конечно, навеянные некоторыми «шедеврами».
Кстати, некоторые пытались в статье увидеть «плагиат» у сатириков, даже у моей любимой Тэффи. Большая честь, конечно, что меня, убогого, сравнивают с такими именами, но это личное: прочтите любую мою статью - я везде иронизирую, очень люблю сарказм, гиперболизм, это помогает ярче очерчивать проблему (так делали Салтыков-Щедрин, Честертон, да и ныне дьякон Андрей Кураев, отец Димитрий Смирнов не стесняются в этом отношении). Как верно заметил один из участников дискуссии:
«Гротеск - великая вещь в борьбе с бездарностью, претендующей на творческий Олимп. И большинство негодующих или не понимают этой простой истины, или делают вид, что не понимают...».
Но я не ядовитый, как уверены некоторые, никто ещё не умер от моих «укусов» и не потерял авторучку. Напротив, яд - это когда твою фамилию выворачивают, чтоб тебе по морде шваркнуть.
А «наболело» у меня сильно. Особенно, когда приходят люди и спрашивают, как проехать к батюшке Флавиану... Люди настолько пропитались доверчивостью к тому, что им впихивают в головы, что они уже литературного героя не могут отличить от реального человека! Вот это вы называете книгами тех, «кто мечтает научиться правильно и интересно рассказать о Том, Кого любит и Кем живет»?? А я думал - дальше ехать некуда...
Я буду счастлив, когда какой-нибудь батюшка сотворит что-либо подобное «Преступлению и наказанию», «Маленькому принцу» или «Силе и славе» Грина. Первый воскликну «аксиос!». А пока те, кто хочет «учиться рассказывать» о свое вере - пускай учится подольше, а после даёт читать свои «произведения» лишь строгим и нелицемерным критикам, а не бежит искать издательство, чтобы растиражировать в тысячах экземплярах своё убожество...
«Православие - область огня и жизни, и в ней не должно быть мертвечины» (Тростникова Е. В.).
Воистину так.
Священник Алексий Плужников,
настоятель Петропавловского прихода г. Волгограда
