Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Сегодня, поскольку письма продолжают приходит пачками и пакетами, вот какие-то из этих вопросов, которые вы задавали в присылаемых письмах, я и буду читать и отвечать на них по мере возможности.
Прошу извинения, что из ваших писем я вытаскивал только небольшую часть, являющуюся вопросом, потому что зачитывать все письма, как вы понимаете, возможности человеческой нет. Итак.

Александр Иванович Иванченко, Брянская область.
"Если Касьянов получил дачу жульническим путем, то почему его не посадят по суду по всей ответственности закона?"

Вы знаете... Наверное, это тот путь, который нельзя назвать уж жульническим, но нельзя назвать и законным. Вот этот интересный коридор между законным и подсудным, - коридор, поступки в котором вроде бы и незаконные, а вроде бы и неподсудные, - вот этот коридор, по-моему, у нас в 90-е годы расширился просто до ширины Волги. То есть в простом человеческом представлении или ты сделал всё правильно и никто не смеет тебе ничего, или ты не просто нарушил закон (если нарушил закон, перешел улицу - с тебя и то могут взять штраф, и так далее)... Если ты нарушил закон и получил что-то такое огромное, грандиозное, скольки-то-этажное на скольки-то гектарах, то кроме того, что ты должен это вернуть - ну, наверное, ты должен понести наказание за то, что ты это чуть не взял себе насовсем и навсегда незаконным образом. Потому что если, допустим, кто-то спер кошелек - ему же не говорят - ладно, отдай кошелек и иди гуляй.
Что именно сделал Касьянов с дачей - я не знаю, и все мы с вами не знаем. Понимаете, к этой даче не было претензий до тех самых пор, пока Касьянов не подался в политическую оппозицию, активную такую. Тогда там нашлись грехи. Это всё напоминает немного старинную-старинную испанскую пословицу "для друга - всё, для врага - только закон". Таким образом, если посмотреть, у кого какие дачи, виллы, коттеджи, как они приобретены, сколько они стоят на рынке, сколько они стоят по документам, сколько они стоят реально - это совершенно отдельная область деятельности, и здесь, пока с тобой всё в порядке, никого твоя недвижимость не интересует, понимаете?..
Чем удобна коррупция (среди прочего)? Среди прочего коррупция очень удобна тем, что каждый на крючке у каждого. Как только ты нарушаешь какие-то договорённости, тебе можно выкатить справедливый, написанный, официальный закон, и по этому закону ты начнёшь терпеть ужасные убытки, а пока всё хорошо - закон тебе не выкатывают.
Это, на самом деле, большая трудность нашей жизни, и большое удобство для людей, которые реально держут где-то какую-то власть в кулаке. Хорошо держать власть в кулаке, когда на каждого есть компромат. Так вот в наши времена само состояние богатого человека - уже компромат. Ну, считается неприличным спрашивать, откуда он его взял. Ну, откуда-откуда - купил; ну что, в самом деле, за наивные вопросы.
Таким образом, если начать сажать... Сказал когда-то Шекспир в бессмертном "Гамлете", что нельзя каждому воздавать по заслугам, а нужно относиться гораздо лучше, в противном случае никто не избегнет порки. Вот на Руси пороть всегда было занятием таким, знаете, регулярным и почтенным.
Не можем мы всех сажать. Уж если генерал Гуров сказал тут, где-то несколько недель назад по телевидению, что коррумпированность у нас... паузу сделал мягкую, выражение лицу придал печальное, и сказал: "ну буквально около ста процентов". Заявил официально этот достойный, понимаете, человек.

Так... Вот Ольга Максимовна Ковальчук из города Таганрога спрашивает (да, это происходило не так давно) - антиглобалисты, значит, бегали голыми во время саммита большой восьмерки и совершали гражданские бесчинства. Почему их организация не объявляется Интерполом вне закона?

Ну, дело в том, что Интерпол никому никак ничего не объявляет вне закона. Интерпол, так сказать, совершенно исполнительная организация - это международная полиция; ее дело - поймать тех, на кого им указано. А сам Интерпол решения не принимает. Но имеется ввиду, почему их вообще, как-то антиглобалистов, не запретят в международном масштабе.
1. У нас, понимаете ли, практически нет информации, а чего антиглобалисты хотят? Вот несколько недель назад по одной из передач на "Первом канале", этой поздней четверговой с Максимом Шевченко, "Судите сами", была какая-то французская антиглобалистка, которая на моей памяти впервые озвучила, чего же хотят антиглобалисты. А до этого они были просто - ну, какие-то такие хулиганы, которые делали не то, потому что глобализм - это было хорошо, это мировая экономика, и мы тоже в нее хотим; антиглобализм - это плохо, это какие-то леваки, хулиганы, которые делают что-то не то... И вдруг оказывается, что антиглобалисты высказывают какую-то заботу о том, а как будет жить народ, а как будет жить государство, а что будет дальше?..
По сути - против чего протестуют антиглобалисты. А против вот этой мировой экономики, которая сводится к тому, что... Вот, допустим, условно, в Англии очень высокие налоги. И тогда английский предприниматель думает: так, а давайте-ка я, имея капиталы, зарегистрирую свою, предположим, фабрику, в Малайзии. В Малайзии возведу корпуса, они мне недорого обойдутся, потому что там тепло, отопление не надо, без вентиляции малайцы обойдутся и т.д. Малайцев же найму на работу, потому что им можно платить, допустим, в 9 раз меньше, чем англичанам, и налоги на производство, на прибыль в Малайзии гораздо ниже. Пусть эта фабрика считается малайзийская, а мы создадим международное объединенное предприятие какое-либо (акционерное общество или что-нибудь еще), куда эта фабрика будет входить, и она будет получать от меня зарубежный заказ. И я буду там делать, допустим, булавки, которые я делаю. А теперь эти булавки, которые я все равно продаю, условно говоря, ну например, не знаю где, в Венесуэле... Венесуэла сегодня не подходит; хорошо - в Канаде. Я их не буду везти туда из Англии, платя разнообразные пошлины, я их буду везти из Малайзии, что мне дешевле обойдётся. И он это производит.
Он получает гораздо больше прибыли, потому что много экономии на зарплатах и на налогах. Зато эта фабрика в Англии закрывается и, предположим, тысяча рабочих оказывается без работы. Но есть социальное законодательство. Они должны получать пособие по безработице от государства - и они его получают, и достаточно большое. И какой-то части из них довольно-таки приятно делается - ничего не делая, жить на приличное пособие. А какая-то, наоборот, страдает - и дети их, понимаете ли, ходят в школы для социальщиков, государственные-бесплатные-подешевле... И там начинается, что... В Англии, понимаете, тысяча семей-дармоедов, и на них кто-то ведь должен работать, от кого-то нужно отстёгивать?.. А рождаемость падает, а рабочих рук не хватает, а мы привозим гастарбайтеров, они получают сравнительно мало (а если ещё подпольные рабочие - тогда вообще мало получают), а продукт они производят... Тем временем страна богатеет, а социальщики живут, ничего не делая, и превращаются в люмпенов.
Производственная база, экономика, производственные мощности собственно Англии слабеют. Количество рабочих мест уменьшается, а количество люмпенов и нахлебников увеличивается. Зато капиталист получает лишнюю прибыль. Строго говоря, вот вам отрицательная сторона глобализма. А ангиглобалисты говорят, что этого делать нельзя, что государство, которое что-то производит, должно приглядывать, чтобы ради лишней копейки производство в другие страны не вывозилось, и свои люди таким образом с работы не увольнялись. Что аппетиты предпринимателей надо умерять, а если предприниматель говорит, что... ну, он же тогда не вынесет мировой конкуренции - то ему надо сказать:
1. В таком случае мы подбросим тебе дотаций на то, чтобы ты это мог производить так, чтобы потребляли внутри страны; а чтоб потребляли на экспорт - мы еще посмотрим, выгодно ли это всем нам, а ты потерпишь. Это нехорошо по сравнению с сверхприбылями бедолаги-капиталиста, но очень хорошо по отношению к тем рабочим, которые будут работать и получать зарплату и не быть люмпенами.
Вот (упрощая, конечно, заметно) - то, что говорят глобалисты. Точно так же они говорят, что бесплатное образование, бесплатная медицина... Короче, они хотят немного перераспределения доходов и полномочий. Они хотят, чтобы те, у кого прав и денег меньше, жили лучше, а которые миллиардеры - чтобы они немного поумерились. И, в общем, в этом ничего так уж чересчур-то плохого, наверно, и нет, но - поскольку ребята они всё молодые, горячие, всё это юношеский максимализм, юношеский романтизм (им для себя ничего не надо, они за общее дело), то одновременно можно, конечно, выпить, одновременно можно, конечно, покурить, и вообще в нашу эпоху дозволенности вообще всего можно раздеться всем в виде протеста, и голыми всей толпой отправиться купаться в море, а потом выйти на набережную, потому что мы, антиглобалисты, значит, презираем ваши буржуазные условности.
Так вот, наверное, запрещать ангиглобализм не нужно, потому что должны быть какие-то сдерживающие факторы аппетитам этих огромных транснациональных корпораций, которые оставь только без присмотра - они нас всех продадут, потом купят, потом опять продадут, но уже дороже. Они организуют весь мир так, чтобы получать свои сверхприбыли, а кто им будет не нужен - ну, могут хоть сдохнуть, хоть перейти в натуральное хозяйство - иди себе куда-нибудь, где свободная земля, вспаши, засей, пожни, смели муку и питайся остальной год вот этим вот хлебушком, а в общем ты нам не нужен.
Так что глобализм надо, на самом деле, сдерживать, а антиглобализм, наоборот, хорошо было бы ввести в более разумное русло - вот что представляется мне.

Чернышова Наталья Николаевна из города Красноярск спрашивает: цены на билеты на поезд, не говоря уже о самолёте, такие, что невозможно поехать навестить родных в другую часть страны - на это уходят все накопления. Неужели владельцам мало их прибылей?

Ну вот, как вы видите, вопросы приблизительно об одном и том же. Не то, чтобы им мало, но, конечно, хочется больше.
На самом деле - мне представляется, что цены на пассажирские билеты (на транспорт) у нас достигли уже размеров каких-то чудовищных и неестественных. Например. Тут мне недавно надо было полететь из Москвы в город Одессу и, желательно, вернуться обратно. Мне сообщили, что самый дешевый билет стоит четырнадцать тысяч рублей. 14000 рублей в переводе на проклятые американские зелёные доллары - это получается около 600 долларов. По-моему, это что-то страшное. По-моему, это, мягко говоря, несправедливо.
Понимаете ли... Если купить нормальный дешевый билет за 500 долларов - можно в несезонье из Москвы полететь в Нью-Йорк и вернуться обратно. За 400 можно из Москвы полететь в Лондон и вернуться обратно. А в Одессу, значит - за 600. А в чем, собственно, дело? Зарплаты у нас все ниже, топливо у нас не выше - а почему цены на билеты-то такие идиотские? Я не знаю.
И вот здесь начинаешь задумываться опять же о том, чтобы граждане, которые капиталисты, могли свои цены повышать по законам рыночной экономики - сколько хочу, столько взвинчу.
Я полагаю, что или должен быть жёсткий антимонопольный закон, и этот закон должен работать. Если бы это было у нас так, что нельзя, чтобы монополия, чтобы ты не позволял никому сунуться - то мгновенно найдется вторая компания-перевозчик, которая где-то возьмёт в лизинг самолёт и встанет на тот же самый рейс, и рейс Москва-Одесса и обратно будет стоить, допустим, не 600 долларов, а 400 долларов. И все мгновенно будут летать за 400. И тогда первой придётся делать за 350 - потому что если она вступит в сговор о повышении цены (то есть если две компании тайно сговорятся, что "знаешь, вообще-то там с 20%-ной даже прибылью можно летать за 260 долларов, но поскольку зачем нам терпеть убытки, зачем нам вот по 260 - давай сделаем по 450, и мы договорились"), вот за эти вещи в цивилизованных странах судят, и дают много, и штрафы накладывают огромные, потому что это называется "монопольный сговор с целью извлечения сверхприбыли". Это то, что запрещено. Конкуренция должна быть честной и цены должны в процессе этой конкуренции снижаться до тех пор, пока ниже уже не получится - ниже предпринимателю будет невыгодно. Те, у кого меньше запасов, меньше демпферного капитала, подкожного жира, начнут выходить из этого бизнеса, и тогда там останутся только те, которые потянут свою нормальную 10%-ную прибыль. И вот так оно будет крутиться, чтобы излишне богатые не грабили излишне бедных.
Вот, я думаю, что у нас должно быть с ценами на транспорт - ну потому что иначе это, понимаете, дойдёт до такого уровня, что человеку среднезарабатывающему полететь можно будет... ну, только на свой дачный участок и обратно - и то на помеле.

Пишут и показывают по телевидению про усыновление российских детей американцами, но у нас тоже много бездетных и малодетных семей. Почему не говорят об усыновлении нашими гражданами иностранных детей? Или этого нет? Симоняка Людмила Петровна, г.Кингисепп.

Вы знаете, что интересно? Мне что-то никогда не приходило в голову подумать о том, усыновляют ли наши граждане иностранных детей, но ответ, как будто бы автоматически напрашивающийся сам собой, что, видимо - нет. Ну, потому что если и внутри своей страны много детей, сирот, беспризорных, брошенных, оставленных, то вопрос - зачем ехать их усыновлять куда-то?..
Почему американцы усыновляют российских детей... а не только российских - азиатских, африканских, латиноамериканских, из самых разных стран; Россия - абсолютно не исключение для американцев, которые хотят усыновить ребенка, только одна из стран. Потому что в Америке вот этих брошенных, ничейных, детдомовских детей не только нету, но там даже какое-то непонимание того, что это, собственно, такое - детдом. А как это?
Много людей, которе по тем или иным причинам хотят иметь детей, но не могут. Хотят усыновить ребенка. И их больше, чем таких брошенных детей. Ну, стало быть, по мнению американца (а хоть и немца, а хоть и кого) проблемы, значит, никакой нету; если есть такие желающие, это для них проблема - дождаться очереди, если будет ребенок, а для ребенка усыновиться проблем нет.
У нас это выглядит неким ужасным образом. Ну, на самом деле, просто ужасно. Когда были какое-то время назад, повторялись по телевидению эти страшные истории о ребенке, который в Америке погиб, кто-то был забит, над кем-то издевались - всё это совершенно ужасно, и всё это чистая правда. И каждый такой случай, безусловно - трагедия. Но, к великому сожалению, это не вся правда. Горе в том, что у нас детей гибнет гораздо больше. У нас процент смертности гораздо выше - среди усыновлённых детей (наших российских детей, усыновлённых нашими российскими родителями), к сожалению величайшему, процент смертности намного выше, чем среди наших детей, усыновлённых американцами.
А что касается того, сколько детей погибает неусыновлённых, то об этом, в общем, больно и страшно говорить. И когда мы говорим о детях, погибших в Америке, нужно, я повторяю, как это ни трагично, отдавать себе отчёт в том, что если бы все эти несколько тысяч детей остались в России, то при существующем сегодня положении вещей погибших было бы на порядок больше - понимаете, в чём ужас.
Вот поэтому, как я понимаю, наши желающие усыновить, желающие стать приемными родителями граждане никого из-за границы не усыновляют, потому что там усыновлять некого - уже очередь наперёд. Почему у нас такая чудовищная бюрократическая волокита - толком сказать не может уже никто, но, как я понимаю, законными методами это всё распутать, весь этот клубок, представляется невозможным. Огромное количество инстанций, разные визы, параграфы, инструкции, подзаконные акты, сроки ожидания... Мне представляется, что такие гордиевы узлы рубятся. Вот издаётся указ - президентский, или монарший, или диктаторский, или неважно какой - о том, что для вопроса об усыновлении требуется (ну, вот допустим) несколько элементарных справок от родителей - о том, что у них нет (вот, короткий перечень) вот таких-то заразных и передающихся заболеваний - раз; о том, что у них есть вот такой-то доход - два; о том, что они не психи и не привлекались к судебной ответственности. Вот, в общем и целом, наверное, и всё. После этого процедура сводится к минимуму - приезжают, дети есть, им нравится этот ребенок, ребенок не против, они его забирают, в течение тридцати минут здесь же оформляются все бумаги - на этом кончается всё. Все остальное - это придумано для создания рабочих мест бюрократов-бездельников и для получения взяток. Больше ни для чего.
Вот что я думаю по этому поводу. И сделать это очень просто. Когда-то людям Октябрьскую революцию удалось сделать, а здесь элементарные вопросы десятилетиями не разрешаются, вы понимаете...

Что мешает нам снизить внутренние цены на бензин и на газ для потребления своим гражданам, а то страна у нас добывающая, а цены - как у внешних потребителей. Скворцов Анатолий Ефимович, г.Соликамск.

Я подозреваю, что не только вот эта вот монополия на цены. Здесь смотрите... Ну, вот предположим, простая вещь - вот, мы взяли, и в два раза снизили цены на бензин (ну, и заодно уж на керосин, на мазут, на солярку). Что мгновенно стало происходить? Мгновенно стали возникать юридические лица, которые скупают это по внутренней цене и мгновенно перепродают это на Запад по внешней цене. На эту разницу в 100% они живут. С них будут брать налоги - будут, но всяко менее ста процентов, да? Значит, заведутся посредники-нахлебники-паразиты, которые будут этим просто торговать.
Что будет происходить? Они будут скупать бензин за полцены и продавать за полную цену до тех пор, пока это можно будет сделать. Что начнут делать те, которые продают этот бензин внутри? Они начнут повышать цену, потому что в конечном итоге бензина по этой цене будет не хватать, начнётся спекуляция. И таким образом рано или поздно эта цена уравняется - внутренняя с внешней. Вот что происходит при законах свободного рынка. Регулирование (жёсткое регулирование) - это история совершенно другая. Вот это жёсткое регулирование, оно противоречит законам свободного рынка (с чем нетрудно смириться), оно противоречит интересам корпораций - а вот это уже совсем другая история.
Чего хочет, допустим, нефтяная корпорация? Она хочет получать максимальную прибыль, совершенно естественно. Поэтому она, если может, то она ее повышает. Поэтому, понимаете, если у них там где-то при наличии свободной конкуренции и антимонопольных законов цены скачут вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, со временем, конечно, растут, но все-таки скачут. То есть, вот цена на нефть на мировом рынке поднялась - цена на бензин поднялась. На нефть упала - и на бензин опустилась. А у нас это как полупроводник. Вот как ртутный столбик в термометре, который под мышку ставят. Она у нас только повышается. Когда повышаются цены на мировом рынке, нам говорят - ну как же, везде повышаются. Когда на мировом рынке опускаются - у нас молчат. Информации этой не сообщают. Поэтому у нас изменения цен только в одну сторону.
На самом деле, я полагаю, что. Поскольку наши зарплаты (особенно бюджетные) мировым зарплатам совершенно не соответствуют, поскольку уровень жизни огромной части нашего населения мировому цивилизованному не соответствует, то до тех пор, пока оно не начнёт соответствовать, глупо говорить что-то о свободном рынке и свободных ценах и равных ценах.
Поэтому я, конечно, полагаю, что цены эти должны регулироваться и законодательство должно быть разумным, и законодательство должно создаваться не в интересах корпораций, а в интересах государства, а государство должно заботиться о людях. Оно, конечно, иногда заботится, но такое ощущение, что пока оно всё-таки недостаточно заботится.

Ожидается глобальное потепление. У нас есть Министерство чрезвычайных ситуаций на случай катастроф. А другие страны к этому принимают какие-то меры? И чем они отличаются от наших? (то есть страны или меры? Вероятно, меры) Михаил Платонович Романов, г.Хабаровск.

Вы знаете, когда у нас говорят, что где-то смыло какой-то посёлок, и туда вылетел министр чрезвычайных ситуаций, и вертолеты вылетели, и поезд выехал, и техника пошла, и помощь... Я как-то в первый раз подумал давно - жил-был такой писатель Фрэнк Баум, а потом его в России перевёл на русский язык (а мы думали, сам написал) такой писатель Волков. У Баума это называлось насчёт "Волшебника из страны Оз", а у Волкова это называлось "Волшебник Изумрудного города". Сказка эта известная начинается с того, что девочка Элли жила в Канзасе, и там бывали ураганы и торнадо, и тогда нужно было прятаться в погреб. Вот она однажды не успела с собакой Тотошкой спрятаться в погреб, её унесло могучим вихрем чёрт знает куда, а всё остальное - это её приключения, как она добиралась обратно.
Так вот торнадо там продолжаются до сих пор, и смывает иногда, и слетает, и сдувает, и всё, что угодно - и в Америке нету министерства чрезвычайных ситуаций. Если бы оно было, то дело, по идее, ему бы нашлось выше крыши. Но в Америке зона рискованного не то, что (есть выражение "зона рискованного земледелия")... Так вот если взять в Америке зону рискованного обитания, то она будет значительна, и значительнее нашей. Каким образом Америка обходится без министерства чрезвычайных ситуаций (и другие страны тоже)?
Понимаете, вот Министерство чрезвычайных ситуаций чем-то напоминает ЧК (чрезвычайную комиссию) - только по борьбе уже не с контрреволюцией и с саботажем, а какими-то похожими методами со стихийными климатическими бедствиями. Вот примерно таким же чрезвычайным образом.
Как с этим обращаются в других странах.
Понимаете ли, есть страховые компании. Страховой бизнес - это очень большой, почтенный, уже старый, и очень выгодный бизнес. Когда приходит агент, и говорит - ребята, вот вы здесь хотите дом покупать - нет, ради бога, я ничего; но вы учтите, что раз в десять лет здесь бывают ураганы, и при этом половину домов сдувает. Может, ваш и не сдует - тогда платить будете зря, это верно. Но лет через триста вы эти деньги получите обратно. А вот если сдует, то вы получите полную стоимость всего, на сколько застрахуете. И пусть он дует до посинения - это будет не ваша забота.
В конце концов все в таких зонах, конечно же, страхуют всё свое имущество. Ну, страхуют в таких местах, на таких условиях и на такие суммы, чтобы, конечно, страховые компании не прогорели. То, что, конечно, вот большое наводнение в Нью-Орлеане, в Америке, несколько лет назад принесло, конечно, огромные убытки страховым компаниям (ничего, тут-то они раскошелились). И вот поскольку страховые компании страхуют буквально всех подряд, они получают огромные деньги, и большую часть времени ничего, в общем, не выплачивали, а деньги эти вкладывают в выгодные бизнесы, многое превращается в быстрые деньги, и они получают огромные прибыли. Зато когда что-то сдувает - они выплачивают.
Там есть, конечно, свой штат юристов, эти юристы приезжают на место происшествия, оценщики, которые оценивают убытки и стараются изобразить, чтобы оно было поменьше, но в общем это все делается честно, потому что если кто-то будет считать, что вот эта компания его обманула, первое - она подаст в суд (а этот суд достаточно независимый, нам бы такой), второе - придет другая, конкурирующая компания, и тогда прибыль будет получать она.
Таким образом, страховые компании, которым платят граждане, после стихийных бедствий возмещают гражданам все их убытки, а министра чрезвычайных ситуаций нету вообще - в чём, конечно, они очень много потеряли, потому что вот у ребят форма такая новая-красивая, буквы там такие на спине, ну и вообще видно, что мы не какая-то там шваль завалящая, вот, мы умеем бороться со стихийными бедствиями, вылетает министр, мужественный-решительный, принимает решение, всё сюда везут... А там - чёрт его знает, как будто оно само восстанавливается.
Вот примерно так они разбираются со стихийными бедствиями. Понимаете, сколько стихийных бедствий в Японии - столько нам никогда не приснится, потому что в Японии, как вы знаете, регулярно случаются землетрясения и прочее, прочее... И ничего; и все это восстанавливается, потому что застраховано.
Вот нам бы так; вот если бы у нас Министерство чрезвычайных ситуаций взять бы и заменить на страховые компании... А пока наша страховка во что-то ни во что вливается.
Нельзя думать, что у них там страховые компании очень хорошие, и вообще что там идеальный мир. Когда-то давно-давно у какой-то части советского населения... У большей части было представление, что, может, у нас, конечно, плоховато в Советском Союзе, а всё-таки у нас хорошо. А вот у них там - ну, конечно, есть богатые, но зато всем остальным там очень-очень плохо и ужасно. Так думала большая часть, а меньшая часть думала наоборот, что у нас всё отвратительно, у них всё отлично. И большая часть этой меньшей части хотела свалить туда. И вот когда стали открывать форточки и двери и она свалила туда, то она обнаружила с изумлением элементарную вещь - что, понимаете ли, одни проблемы и трудности просто-напросто они сменили на другие проблемы и трудности, а в общем и целом этих проблем и трудностей ничуть не меньше.
Так вот там можно благополучно получить удар от какой-то машины, а после этого испытывать трудности с получением денег по страховке. Но всё-таки с нашими трудностями эти трудности, вы понимаете, в сравнение не идут.
Вот как борются с чрезвычайными ситуациями. А вопрос, на самом деле, почему я его и взял - он вполне ценный, потому что, судя по всему, у нас впереди глобальное потепление, которое временами будет сменяться глобальным похолоданием, которое будет перемежаться глобальными ураганами, и всего этого будет много. И нам, по идее, нужно думать о создании нормальной страховой системы, которая будет компенсировать все наши неизбежные постоянные убытки. Чтобы создать нормальную страховую систему, нужно, чтобы там не были жулики, а также была честная конкуренция. Для этого нужно реформировать милицию, для этого нужно много чего реформировать - и суд надо реформировать, и арбитраж надо реформировать; так что пока у нас - Министерство чрезвычайных ситуаций, а они справляются так.

Президент объявил год русского языка, а из телевизора всё время несутся грубые ругательства из бандитских сериалов. А ведь на этом воспитываются люди, особенно молодежь. Может, все же пора ввести цензуру на телевидении? Это П.А.Гребёнкин, Тульская область.

Что касается цензуры.
Вообще-то какая-то цензура была везде, всегда и у всех. Хотя не было ещё слова "цензура", не было такого понятия цензуры, но была определённая система табу, то есть запретов. И люди знали, что запрещено - вот, красть что-то у другого, совершать вот такие-то поступки, бить своего без причины. А также глупые табу - ходить вот на ту гору, употреблять в пищу в такие-то дни вот такой-то корешок, и что-то ещё.
Это можно назвать системой запретов, а можно назвать цензурой - то есть регламентировалась как-то вся человеческая жизнь. Это было всегда, без этого общество не может жить. Вседозволенность невозможна. Как только собираются вместе несколько людей - совершенно автоматически (вот на основании всех традиций, воспитания, представлений и так далее) между ними возникают какие-то отношения, где подразумеваются какие-то запреты. То есть - ну, ты же не плюнешь ни с того, ни с сего человеку на спину, или ещё что-то. Можно считать, что это запрещено, хотя этот запретитель стоит внутри, он не прописан, это и так понятно - ну вот, люди выросли в обществе, их так воспитывали.
Вот, далее про цензуру. В древнем Риме "цензор" - вообще это слово имело другое значение, потому что цензор - это был не тот, который чего-то там, понимаете, по тексту или по звуку запрещал или не запрещал. В древнем Риме цензор (Цицерон бывал когда-то цензором, избирали его) - это был человек, который переписывал всё население вверенного ему участка (квартала, города, района, региона, а хоть и страны), переписывал, внося это население в тот или иной имущественный ценз. Вот есть списки всадников, есть списки патрициев и т.д. и т.д., всё это не только по происхождению, как и патрициев, но и по имуществу. В зависимости от того, в какой разряд цензор вписывал тот или иной род, этот род платил налог и имел социальный статус. Поэтому цензор - это была очень важная должность в древнем Риме, не сравнивать с нашими временами, когда цензоров нет вовсе, или со временем Советского Союза, когда цензура, она должна была пускать либо не пускать какую-то информацию в печать, на экран и на радио.
Так вот, как только появилось государство, появилась и цензура, потому что одно государю было угодно, а другое было неугодно. То есть восклицания типа "король дурак" решительно воспрещались, за этим следили соответствующие органы, и это можно считать цензурой. Так что она была всегда.
А также цензура была на определённые оскорбительные действия - ну, это как у самых родоплеменных, это мы уже говорили.
Цензура в Совейском Союзе... Это было, когда цензор вычёркивал что-то... Но вообще-то цензура занималась только охраной военной и государственной тайн в печати, а всё остальное - ну, там, недостаточно почтительные высказывания по поводу экономических успехов Советского Союза - этим цензура не занималась. Это уже вычёркивали редакторы, или если вдруг взять и написать "Брежнев дурак", то цензура здесь ни при чём, потому что это не есть раскрытие военной государственной тайны в печати. Фразу "Брежнев дурак" при Брежневе мгновенно бы вычеркнул любой редактор - ну, и после этого перестал бы общаться с этим автором, потому что автор, видимо, ненормальный, так редактор может и с работы вылететь, и т.д...
Эта цензура была совершенно глобальной, у каждого редактора сидел внутри собственный цензор (это ничего), у внутреннего цензора, который сидел в редакторе, был лепший кореш, друг лучший - это внутренний цензор, который сидел внутри у автора. И автор боялся что-то написать.
Вы знаете, в 1985 году ввели, условно говоря, сухой закон и борьбу с пьянством. Вещи происходили совершенно чудовищные. Например, в "Литературной газете" было письмо, которое заставили подписать Людмилу Гурченко, о том, что все слухи насчёт того, что Высоцкий пил - это враньё, Высоцкий никогда не пил, его никто никогда не видел пьяным. Ну, все, кто знали про Высоцкого, читали это и думали: "Боже мой, ну зачем Гурченко это подписала?" И много вот таких вот вещей.
Так вот в это самое время меня пригласили на одну фабрику чего-нибудь такое выступить перед работницами; я им читал кусок из какого-то рассказа, где среди прочего "в вагон-ресторане звякало стекло на столе". И мне, укоризненно качая пальцем, пожилые работницы сказали, что это нехорошо, что звякало стекло на столе - пили, значит, а пить у нас нонче нельзя. Ну, потом сухой закон отменили, пить опять стало можно... То есть центр сидел в каждом советском человеке. Это надоело страшно, нельзя было ничего. То есть могли вычеркнуть два слова - "повысили цену" - не повышаются цены в Советском Союзе! Могли вычеркнуть слово "выругался" - что значит "выругался"? Засмеялся радостно, а не выругался! Могли вычеркнуть слово "портвейн", могли вычеркнуть всё, что угодно - а вот просто так.
И к концу советской власти все от этого от всего настолько озверели, что в 91-ом году сообщили: "Всё, хватит! Цензуры мы накушались". Дальше произошла совершенно естественная реакция. Если раньше было нельзя ничего, то теперь стало можно всё.
И вот когда мат стал появляться даже в некоторых отдельных специальных газетах, то население решило, что, может быть, это уже чересчур? Слушайте, материться стали с киноэкрана, и материться стали с театральной сцены. И вообще, кажется, больше никаких запретов не существовало, и население стало говорить, что "ну, знаете ли ведь, это всё-таки уже чересчур!"
Так вот. Поскольку всё в жизни всегда меняется - меняются всегда свободные времена и несвободные времена, взад-вперед, взад-вперед - вот это время раскачивания качелей, этого маха от одной крайности до другой может быть тысячу лет, но всё равно всё всегда меняется, и вот время жестокой цензуры (сначала в царской России, потом в Советском Союзе вообще свинцовой цензуры) сменилось временем полного бесцензурья, а сейчас оно опять сменяется временем цензуры, и эта цензура, конечно, распространится и на употребление табуированной лексики и вообще грубой разговорной, вульгарной лексики также. Я думаю, те, кто сегодня молод, ещё доживут до возврата цензуры, и до цензурирования и телепередач на предмет языка, и многого другого, и что ужасно - мгновенно появятся тупые самодуры из мелких чиновников, которые будут вычеркивать всё, что ни попадя, и все опять будут стонать - уберите цензуру, и когда-нибудь её опять уберут, и полезет всякая дрянь.
Вот такова наша жизнь. Золотая середина возможна только очень-очень ненадолго, когда маятник переходит из одного крайнего положения в другое - вот золотая середина.

Так, если мы еще успеем... "Если США опять начинают окружать нас своими базами и станциями слежения, почему мы не отвечаем им так же? Россия сейчас богата, деньги у государства есть, а мы только уходим из наших прошлых баз - из Грузии, из Вьетнама, из Кубы ушли. Ведь в рыночном обществе за деньги можно договориться со всеми".

Я совершенно с вами согласен. Я думаю, что в нынешнем рыночном обществе - плати большие деньги, и любое государство сдаст тебе территорию какую-то под базу, и очень даже просто. Другое дело, вопрос - что мы с этими базами будем делать и с кем мы собираемся воевать, а главное - за что мы собираемся воевать?
Когда Советский Союз ставил свои базы где можно, то Советский Союз с самого момента своего возникновения, с самого 17-го года (ещё Советского Союза не было) говорил о том, что мировая революция неизбежна (потом о мировой революции перестали говорить), неизбежно столкновение между миром коммунизма и миром капитала, что мы побеждаем, мы окружены врагами, потому что они хотят задушить наш коммунизм, мы воевали раз и будем два, и поджигатели войны не унимаются, а будет такая борьба за мир у нас, что камня на камне не останется... Мы жили в очень неспокойном мире.
Сейчас нас с Западом воевать не за что. Он с нами воевать не хочет вообще, потому что ему это ни за чем не нужно. То, что ему нужно - он пока вполне выигрывает экономически, и будет выигрывать. Чтобы мы на него нападали - зачем нам это нужно? Этого тоже никто не хочет. Эти базы нам не нужны. По моему простому разумению, это опять перевод добра впустую. Один раз уже переводили в эпоху холодной войны.
Если же кто-то (та же Америка) ставит базы, говоря, что она будет следить за иранскими ракетами... По моему простому разумению - пусть следит, нам же спокойнее будет. Когда говорится о том, что, понимаете, ведь у Ирана этих ракет нет... Он не обязан их сам создавать, он их возьмет, и завтра купит, и пусть Америка тратит свои деньги и своих специалистов, и следит за иранскими ракетами. Я к этому ко всему отношусь очень спокойно. Я думаю, чем больше станций слежения американских будет против разнообразных иранских и около того ракет, тем нам же будет лучше житься. Потому что завтра Иран возьмёт, и купит ракеты у Китая, потому что Китаю, понимаете, очень нужна иранская нефть, а против американцев - продать ракеты Ирану - а что, жалко, что ли? Потом скажут, что иранцы их купили у четвёртых лиц, а эти четвёртые лица - пингвины из Антарктиды, которым продал неизвестно кто, недавно обанкрочена эта компания, и больше не существует, как юр.лицо.
Так что, мне представляется, на эти темы можно больше не думать. Это - что называется карты в политической игре. Вы разрешаете нам то-то, а мы делаем вам то-то. Вот, как будто бы вы - базы против нас, а мы - против баз. На самом деле всё это какие-то торги, которые остаются за кулисами.
Время нашей передачи, к сожалению, подошло к концу. Мы будем и впредь пытаться отвечать на столько, на сколько можем; всего вам доброго, до свидания.