Если решил, то иди! Так рождаются сказки.
Есть Братья Гримм, но для нас это просто "отмазка".
Каждую сказку ты сам собираешь по строчкам,
Чертишь дорогу своими шагами, и точка.

Да, будут те, кто осудит твой путь без разбора -
Мантия судей любому всегда будет в пору.
Каждый горазд прокричать "Да ты в жизни не сможешь!"
Глядя на них, даже я сомневался бы тоже.

Но я смотрю на тебя, и сомнения меркнут.
Пусть судит тот, кто ни справа, ни слева, а сверху.
Правильный путь? Это чушь! Выбирай, что угодно!
Жизнь - это лишь каталог с заголовками "Модно".

(с) Deacon

- Берут?
- Понемногу. Скорей для забавы.
Два раза в неделю, и то по чуть-чуть.
- Охота ж тебе портить жизни отравой?
- Тебе ль говорить? Про себя не забудь!
- А что про себя? Я тебе – не соперник.
Я всяким салагам «не впаривал» дурь.
Ну, ладно, винтовки для разной там черни,
Но я не черчу траекторию пуль.
- Ну, да! Прямо ангел! От крыльев не туго?
Да хватит свистеть! Я почище тебя.
Товар мой берут для себя и для друга.
А пули-то вряд ли возьмут для себя.
Возьми на заметку одну мою фразу:
Клиенты мои так и так – не жильцы.
- Как складно звучит… Только маленький казус:
Один за другим погибают юнцы.
Возьми на заметку и ты мою фразу:
Клиенты мои «убирают» своих.
А пули мои чистят Питер от грязи…
И, кстати, никто не зависит от них.
- Ну, ладно! Проедем! Завелся мне тоже!
Ты даже разжег во мне чувство вины.
Хотел бы я знать, чем торгуют святоши?
Ведь, как ни крути, все торговцы грешны.

(с) Deacon

Печально, но факт. Мы напротив друг друга.
Есть цель и маршрут. Для ошибок нет мест.
Нет смысла метаться в сомненьях по кругу -
На сердце твоем я поставил свой крест.

Прицел наведен - тут не нужно сноровки.
Нажал на курок, и противник убит.
Сердца "навсегда" разбивает винтовка.
Любовь тут в пролете. Увы! Без обид.

(с) Deacon

Вдвоем с тобой на яхте плыли
И целовались под луной...
Вот только "С добрым утром, милый!"
Орет будильник, как больной.

Вскочил с постели без охоты,
Как по тревоге боевой,
И, собираясь на работу,
Вздремнул немного в душевой.

Надел носок, глотнул кефиру,
Но задержался на часок,
Пока метался по квартире,
Чтобы найти второй носок.

Потом автобус, давка, пробки
И злой начальник на десерт.
В свою защиту мямлю робко,
Надеясь: "Только бы без жертв".

В седьмом часу конец работы,
Иду домой, включаю свет,
Кормлю котяру Бегемота
И жарю для себя омлет.

А ночью вновь в пустой квартире,
И в темноте - одна мечта:
Дойти от спальни до сортира
И не споткнуться о кота.

(с) Deacon

Опасный квартальчик для разных отбросов.
Прокуренный бар, чуть почище помойки.
Часы шепчут: "Полночь", а местные косо
Посмотрят опять на мужчину у стойки.

Наверное, псих, раз одет во всем белом.
В руках - даже кейс идентичного цвета.
Следит за часами и выглядит нервным,
Весь бледный, как будто пришел с того света.

Вдруг дверь распахнулась. Вошел кто-то в черном.
Его тут же Белый окликнул из тени,
И Черный сел рядом, чертовски довольный,
И крикнул: "Двойную текилу!" бармену.

- Опять опоздал! - произнес тихо Белый
И кейс протянул: - Он нам больше не нужен.
Начальство решило закрыть это дело.
Они не подходят. Чем дальше, тем хуже!

И Черный взял кейс, приоткрыл - хватит взгляда,
Но тут же захлопнул и бросил на стойку.
- Начальство сказало: Нам тоже не надо!
Ты сам посуди! Ну, куда нам их столько?!

Они замолчали, не веря друг другу.
Не знали, как быть, но в итоге решили.
С минуту шептались о чем-то на ухо,
А после ушли, только кейс свой... забыли.

Но бармен начало беседы подслушал,
Схватил этот кейс, прошептав: "Будь, что будет!",
Открыл второпях и внутри обнаружил
Листок, на котором написано "Люди".

(с) Deacon

Он больше не курит. Ну, ладно, раз в месяц!
И кофе не пьет. Ну, почти, раз в неделю!
И лишь в выходной – до полудня в постели,
Да лифты к чертям! Больше проку от лестниц.

Легко, словно кот, он гуляет по крышам,
Без страха упасть смотрит сверху на город,
А капли дождя забираются в ворот
И кожу ласкают прохладой бесстыжей.

Он всем говорит – у него всё отлично,
Что сердце его – необычного сорта!
И чувство любви посылает он к черту,
Однако зачем изменяет привычкам?!

Ведь раньше он с кем-то курил сигареты,
И оба боялись забраться на крышу,
А так же глотали, запретов не слыша,
По семь чашек кофе, стартуя с рассветом.

Он снова один на мосту своей жизни,
И прошлое кличет со смехом «ошибкой».
Но вот карамель его сладкой улыбки,
По правде, горчит, как неспелая вишня.

(с) Deacon

Сидел он в парке, как изгнанник,
Шептал ветрам, они - в ответ.
Его душа, как вечный странник,
Во тьме плутала много лет.

Свои обветренные губы
Он увлажнял хмельной водой.
И вздрагивал, лишь кашель грубый,
Терзал болезненной волной.
читать дальше
Он не скрывался. Эта честность
Была особенно страшна.
Его печальная известность
Вот так и до меня дошла.

Ноябрь был, отнюдь не жарко,
Когда его я повстречал.
Он под дождем, в осеннем парке,
Опять мечту свою глотал.

Я подошел к нему неспешно,
И чуть прикрыл своим зонтом.
Он тут же дернулся потешно,
Перевернув бутыль вверх днов.

И вскрикнул: - Чертов недоумок!
Из-за тебя разбил свой ром!
Ты что, богатенький ублюдок,
Неужто тронулся умом?!

Да будь ты проклят! Убирайся!
Исчезни с глаз! К чертям катись!
Но я лишь грустно улыбался,
Затем сказал ему: “Уймись“.

- Куплю тебе хоть три бутыли...
Ты мне ответь, оставив ложь:
Кем был ты раньше, где вы жили?
Зачем ты постоянно пьешь?

Старик лишь хрипло рассмеялся:
- Ну, что ж, щенок, хорош расклад.
А я что? Жил, как все, влюблялся,
Был у меня и дом, и сад.

Девчонку встретил, развлекались,
Но тут сюрприз, как в глупом сне -
Ребенок! Свадьба намечалась,
Но монотонность не по мне.

И я на поезд, и в сторонку,
А через год вдруг узнаю,
Что родила она ребенка,
Но вот сама теперь в раю.

Она не вынесла позора,
И вот, покончила с собой
Что смотришь на меня с укором?
А если б было так с тобой?

Исчез бы первым без вопросов!
А я же, как дурак, бежал.
Ведь я любил, зачем же бросил?
А после пил, всё проиграл.

Теперь - никто, ничтожней мыши, -
Сказал он с грустью под конец.
Мне больно было это слышать:
- Ты - не никто, ты - мой отец!

(с) Deacon

Пройти мимо них, словно йог по углям, и ни разу
Не вздрогнуть, не бросить свой взгляд, будто тряпку, под ноги.
Пройти до конца, под их пристальным взглядом, и сразу
Отбросить к чертям, как окурок, свой страх и тревоги.

Они будут ждать твой провал в каждом шаге и вздохе,
Надеясь, что ты упадешь и с досадой запрячешься в тени.
Они идеальны, надменны и все-таки глупо-шаблонны,
А ты не похож на подделку, на копию, на манекена.

Они ненавидят тебя, ведь ты можешь быть ярче их массы,
И завистью трескаться будут их глупые лица.
В твоем сердце есть что-то больше дешевой пластмассы,
Крылатое сердце, что в сказках обычно пылится.

Однако в таком окруженье найдутся особые плюсы,
И ради такого есть смысл подняться в постели,
Ведь все эти куклы не сразу, но все же, придутся по вкусу -
Чертовски приятно пройти по таким, как они, к своим целям.

(с) Deacon

Ночь увязла в моих временных поясах.
Темнота подарила кофейную горечь.
Стрелка дернулась вновь на усталых часах -
Без пятнадцати полночь.

Это хлопнула дверь, а не чья-то ладонь.
Дотянулся сквозняк через щели до сердца.
Задохнулся в углях полыхавший огонь -
В этом блюде нет перца.

Обернулась лишь раз, только взгляд - на часы,
Все слова стерлись с губ, будто им не учили.
Наша жизнь разделилась на две полосы.
Ты сама разделила.

Стук колес поездов, а не наших сердец.
Ты с собой не взяла ничего, кроме света.
Повезешь сувенир в незнакомый конец
Для чужого рассвета.

(с) Deacon

Окно приоткрыто, осколки по полу,
А ветер в испуге запутался в шторах,
Попался, как в сети, и рвется на волю...
Свидетелем был иль сообщником вора?

Рассыпаны письма и вскрыты конверты,
Открыты шкатулки, где жемчуг держался
На стол в беспорядке легли документы,
Украли? Хоть что-то? Но жемчуг остался...

Матрац на постели - изрезан и порван,
Сорвали картины, и сейф мой открыли,
И код в восемь цифр умело подобран.
Но денег не взяли, как будто, забыли...

Я только спустя пару дней обнаружил:
В альбомах исчезли мои с тобой фото.
Нелепая правда: мы строим, чтоб рушить,
И сами крадем у себя же кого-то.

(с)Deacon

Из уродств прошедшего и трагедий бывшего
Он лепил существ и сажал над крышами,
Чтоб смотрели вниз, в города прогнившие,
Где богатых нет - все сердцами нищие.

Вырезал он их из камней бесчувственных,
Рисовал оскал, наделял их крыльями,
И затем, как птиц, выпускал искусственных,
Чтобы злость свою показали сильную.

Мы смотрели вверх, видя их величие,
И молились им, бросив клятвы сложные.
Боги в первый раз к нам пришли в обличии,
И на нас они были так похожими.

Но создатель их заметался в ярости,
Разбивал "богов" и бросался стульями,
А потом рыдал, но уже от жалости,
Ведь своих существ он назвал горгульями.

(с) Deacon

На самое дно опуститься с небес.
Судьба разложила неверный пасьянс.
Как будто контракт заключил с тобой бес
И тут же похитил фортуны аванс.

Не знать, как молить своих новых богов,
Ведь пешкой слепой оказалась ладья.
Под масками дружбы - ухмылки врагов.
Никто не поможет, но каждый судья.

Отчаянье душит, как солнце - закат.
Назад обернуться... Адьёс! Реверанс.
Сломаться? Почти! Удержаться? Не факт!
Но даже на дне есть еще один шанс.

(c) Deacon

Слёзы дождя скользят по стеклу.
Cумрак грозы - черной птицей в сознанье.
Взгляд в никуда. Я сижу на полу, -
Верный мертвец, не считая дыханья.

Небо стянула воды пелена.
Гром уподобился шуму прибоя.
Сердце стучит, но как маятник сна,
Раненой птицей не рвётся на волю.

Стонут деревья, от страха дрожа,
Тучи надели на острые ветки.
Ты кровоточишь, мой узник-душа,
Будто не спасся от дьявольской метки.

Молния пишет картины огня.
Бешеный ветер рыдает на стенах.
Я и не знал - между нами война,
Где не найти ни спасенных, ни пленных.

Я не хочу, чтобы дождь утихал,
Пусть он в истерике кружит и вертит!
Если он вдруг потеряет запал,
Больше ничто здесь тебя не задержит.

(с) Deacon

Пустые витрины, покрытые пылью,
Названье чуть стерто - осталось лишь "Ра..."
Когда-то в продаже здесь видели крылья,
Сейчас здесь забытая Богом дыра.

Здесь раньше жил старец, создатель товара,
И не было равных ему в мастерстве.
Сейчас же на входе у каждого бара
Стоят "мастера", но скорей в плутовстве.

А мне нужен тот, кто действительно мастер,
Недаром прошел я немало дорог.
Лишь здесь я куплю белокрылое счастье,
Избавлюсь от горечи, бед и тревог.

Я долго копил ради этого счастья
И денег немало с собой я привез.
Никто не откажет при виде богатства,
Лишь звонкое "сколько?" - важнейший вопрос.

И вдруг отворились тяжелые двери,
И мастер с улыбкой позволил войти,
- Продайте мне крылья! - сказал я, не веря,
Что мне удалось его все же найти.

Я цену назвал, но старик рассмеялся:
- Все золото мира, по мне, ерунда.
А крылья создать я давно не пытался -
Товар-то мой в моде, валюта не та.

(c) Deacon

Мы не печатаем хороших новостей.
У нас - лишь то, о чем прочесть желают.
Из двадцати написанных статей
Пройдут лишь те, где плачут и скандалят.

Вам интересны новая война,
И как отцы детей своих хоронят.
Политиков пустая болтовня,
Страшилки всяких криминальных хроник.

Вас так влекут страдания других -
Теракты, катастрофы на дорогах.
Читаете с волнением про них
Быть может, пожалеете немного.

Мы не печатаем хороших новостей,
И есть причина даже для такого.
Вы сами - авторы написанных статей,
Так напишите что-нибудь другое!

(с)Deacon

Хочу сигарету. Не важно, что бросил.
Пускай продержался не больше недели.
А то, что мне больно - не видно, не спросят.
Унять бы волненье, что дрожью по телу.

А дождь этот чертов, как глупый истерик,
Захныкал, что стало особенно тошно.
И я, чтоб не мокнуть, остался под дверью -
Назад повернуть мне уже невозможно.

Хороший денек! Ничего тут не скажешь!
Ее потерял, надоев, как игрушка.
И мерзко, когда ее "нового" знаешь...
Еще этот дождь, как дырявая кружка.

Хотя не один я доволен погодой -
Собака уселась со мною. Тут сухо.
Бесспорно, бродяга неясной породы
Ошейника нет, и с разорванным ухом.

И как-то смешно от такого расклада.
Ведь, если подумать мы даже похожи:
Мы брошены оба, обоим не рады,
И кошек теперь ненавижу я тоже.

(с) Deacon

Азарт, и нет острее перца
Хоть в преферансе, хоть в бою,
Чтоб даже с лезвием у сердца
Не соглашаться на ничью.

И, наконец, стрелой сорвавшись,
Бесшумно, словно снег в метель,
Через преграды все промчавшись,
Без колебаний впиться в цель.

(с)Deacon

На скале, на границе миров,
Где кончается нить горизонта,
У обрыва несбывшихся снов,
Были трое, утративших что-то.

Был один, кто не видел цветов,
Для него все вокруг было бездной.
Про палитру узнал с чьих-то слов,
Но картина ему неизвестна.

Рядом с ним находилась она –
Разговоров безмолвных невеста.
Для нее каждый звук - тишина,
И слова она слышит лишь в жестах.

На плечо ей склонилась, как тень,
Молчаливая девочка с шалью.
Так, с рожденья - ни слова за день.
Лишь улыбки дарила с печалью.

Им хотелось понять лишь одно:
Почему те, кто могут, не видят?
Просто смотрят всю жизнь, как кино,
Где сюжеты, как рваные нити.

Почему те, кто слышат, глухи?
Им достаточно песен и шуток.
А на чьи-то слова: «Помоги!» -
Прячут руки в карман своих курток.

Почему те, кто могут сказать,
Говорят обо всем, даже тайны?
Но как только нельзя промолчать –
Они тут же немеют, как камни.

(с) Deacon

Опять тот же самый, опять на коленях,
Опять у иконы грехов своих пленник.
Склонился пред Богом в костюме неброском
И руки сложил, обожженные воском.

Все шепчет молитву, не веря в прощенье
И слезы свои не таит без стесненья.
А люди судачат с жестокой насмешкой:
"Откуда же взялся столь преданный грешник?!"
читать дальше
Им всем любопытно - какая причина,
Что в храм каждый вечер приводит мужчину?!
В итоге прознали - терпеть уж не в мочь,
Что этот мужчина убил свою дочь.

Как пыль разлетелась людская молва,
У храма собралась большая толпа.
И люди вскричали: "Убил свою дочь!",
А после прогнали они его прочь.

В подробности люди не стали вдаваться -
А как же с убийцей еще обращаться?
Никто не спросил, почему он убил,
А после еще о прощенье молил?!

А правда лишь в том, что смертельно больная,
В мученьях малышка его умирала.
Не в силах смотреть на страданья, отец
Во сне положил ее мукам конец.

(с) Deacon

В свои шестнадцать с лишним лет
Я унаследовал поместье.
А также жизнь под звон монет
И титул герцога де МЕрсье.

Где развлекался высший свет,
Всегда мне находилось место.
И каждый лорд почтенных лет
Мне дочку обещал в невесты.

Война сменила весь мой быт,
Когда сочли меня погибшим.
А я от пули был закрыт –
Плечо подставил друг мой бывший.

Я оборвал той дружбы нить,
Над ним когда-то посмеявшись.
Я с бедняком не смог дружить,
А он ушел, не попрощавшись.

Лишь раненый он мне сказал:
- Я рад, что знаешь ты из детства,
Что тот, кого ты другом звал,
Не стал делить твое наследство.

Когда ж домой явился я,
Узнал там мерзкое известье:
Невеста, опекун, друзья
Сражались за мое поместье.

И лишь тогда я осознал,
Что получил себе в наследство
Роскошных масок карнавал,
Где зависть, подлость и бесчестье.

(с) Deacon

Коснувшись зеркала, не верю,
Что в отраженье - это я.
Костюм изящный, строгий, серый,
Так не привычен для меня.

А ты - в прекрасном белом платье,
Волнуясь, треплешь кружева.
В твоих глазах искрится счастье,
И ты - царица торжества.
читать дальше
Ты смотришь на меня с улыбкой,
Не зная, что считаю я,
Что свадьба эта - лишь ошибка,
Лишь фарс сегодняшнего дня

Я слышу "Да" в твоем ответе:
В нем столько ласки и души,
А я хочу лишь сигареты
И одиночества в тиши.

А свадьбу эту ненавижу,
Едва от боли не кричу.
Но ты так счастлива - я вижу
И лишь поэтому молчу.

Все сложно и до смеха просто:
И пусть я так тебя любил,
На свадьбе был всего лишь гостем,
А ты уехала с другим.

(с) Deacon

Сегодня нет счастливей нас -
Я так хочу с тобой остаться.
И солнце я прошу хоть раз
Не торопиться просыпаться.

И все ж рассвет, как ловкий вор,
Что любит красться к нам ночами,
Проник в окно, украсив двор,
Златыми сонными лучами.

А мне пора умчаться вскачь,
Ведь так не раз со мною было.
Дорога - вечный мой палач
В плаще из километров пыли.

И ты не знаешь до сих пор,
Что между нами есть преграда,
Ведь я давно - наемный вор,
За чью поимку ждет награда.

(с) Deacon

Иной, и, быть может, чуть-чуть одинокий,
Он к жизни относится как-то игриво.
И нотами пишет те самые строки,
Что шепчут другие в любовном порыве.

Нельзя не заметить - он любит картины,
Однако не смотрит на стиль и сюжеты:
На каждой стене его скромной квартиры
Висят лишь пейзажи чудесных рассветов.

Мы часто сидели в ночи у камина,
Увлекшись опять бесконечной беседой,
И он неизменно пил красные вина,
А я неизменно курил сигареты.

Признаюсь, что я не скучал с ним ни разу -
Он многое знает и видел немало.
И очень люблю я одну его фразу:
"Конец не везде, где бывает начало"

Осмелюсь спросить, ну, откуда, мог знать я,
Что зря я ту фразу воспринял беспечно:
Ведь сердцем его обладало проклятье
С на редкость красивым названием "Вечность".

(с) Deacon

Еще одна пешка в указанной клетке.
Настолько слаба, что не в праве решать.
Куда ей ступать - продиктуют с насмешкой.
На то она - пешка, что в раз погибать.

Еще одна карта в огромной колоде,
Какая-то двойка, чья важность смешна.
В игре точно так же, как в дикой природе,
Чем карта сильнее, тем дольше нужна.

Еще одна жизнь в бесконечном потоке,
Без имени, славы, богатства и благ,
И ей суждено только кланяться в ноги,
Изведав лишь рабство, издевки и страх.

Однако есть пешки, что стали ферзями,
И двойка видна в комбинации "Стрит",
И слабая жизнь весь поток направляла,
А, значит, все будет, как сам он решит.

(с) Deacon

Мы все - бойцы одной войны,
Стоим с голодными сердцами
И помышляем о любви,
Что в небе звездами мерцает.

Мы силимся ее достать,
Сложив оружие все в кучу,
Карабкаемся вверх опять,
Но катимся назад по круче.

Но лишь кому-то повезет -
Не суть, святой он или жулик,
То сердце в миг ему пробьет
Завистливая чья-то пуля.

(с) Deacon

Затикает ночь городскими часами,
И ветер завоет опять от тоски.
Уходишь ты прочь и бредешь меж домами
Тропою, где вечно снуют сквозняки.

Осенняя слякоть бросается в ноги,
И, кажется, дальше уже не пройти.
А кто-то стоит до сих пор на пороге
И верит, что ты на обратном пути.

Вернись и не бойся, мой путник усталый!
Не будешь обманут ты светом других -
Из тысячи окон, больших или малых,
Одно лишь светИтся теплей остальных.

(с) Deacon

По дороге за мечтами,
Что стремится лентами,
Мерим жизнь мы не годами,
Только километрами.

Можем рухнуть прямо в бездну,
И промчаться через ад,
Чтобы пламя там погасло,
И сам Дьявол был не рад.

Можем взмыть мы в поднебесье,
И промчаться через рай,
Чтобы нимб свой в диком ветре
Ангел придержал за край.

И не важно, что нам скажут
Хоть враги и хоть друзья,
Но дорогу нам укажут
Только двое – ты и я.

(с) Deacon

Вгрызаются в небо туманные скалы,
Угрюмое море шумит синевой,
И ветер, уже повидавший немало,
Забился под парус и гонит домой.

Хотя тут не раз корабли наших предков
Качала игриво лихая волна,
На картах нет даже ничтожной пометки,
Что здесь, в этих водах, должна быть земля.

Тщеславная радость и сладкой, и острой
На вкус показалась в столь праздничный миг,
Ведь я осознал, что открыл новый остров
И чудом сдержал ликования крик.

Ведь этой земле могут дать мое имя,
И в прессе напишут совсем не обман:
Открытие сделал, наверно, впервые
Красивый и столь молодой капитан.

Но вижу тревогу во взгляде матросов,
Они говорят, что дурной это знак,
Что ходит легенда про призрачный остров,
Где острые скалы чернее чем мрак.

Как будто есть сила, крадущая души,
У тех, кто направит на остров свой путь,
И если коснуться той проклятой суши,
То тут же сгниешь, не успев и вздохнуть.

Я слышал мольбу суеверных матросов
И только смеялся на весь этот бред,
И все же сказал: - Да к чертям этот остров,
Меняйте же курс и бегом на обед.

А после гадал, как же так оказалось,
Что глупые страхи в чужих головах,
Мне стали важнее, и я отказался
От громкой той славы, что видел в мечтах.

Однако той ночью кошмары мне снились,
Как будто бродил я среди черных скал,
И острые когти мне в плечи вонзились,
А кто-то на ухо мне вдруг прошептал:

"Смешно, капитан, ведь тогда мне казалось,
Что вас я смогу получить без помех.
Мне даже обидно, что рыбка сорвалась,
Тщеславие - самый любимый мой грех."

(с) Deacon

Осенняя слякоть, и ветер усталый
Гоняет по небу свинец облаков.
Нас было лишь двое - ни много, ни мало,
Как пара бесстрашных матерых волков.

Пускай не без боли, и все ж выживали,
Пускай через пули бежали порой.
Война - лотерея, ни много-ни мало,
Особенно в прОклятый сорок второй.

Дележка людей на живых и на павших -
Война с нетерпеньем ждала каждый бой.
Мое имя числилось в списке пропавших,
Твое - среди тех, кто ушел на покой.

А помнишь, как мы еще в самом начале
Остаться в живых обещали себе.
Ту клятву в конвертах с тобой написали,
А после, в бутылке, зарыли в земле.

И вот сорок пятый, и я на том месте,
Где клятву когда-то мы дали себе.
Конверты открыть обещали мы вместе,
И я открываю, скорбя о тебе.

Наверно, то стало минутой прощанья,
Когда, наконец-то, конверт твой открыл.
И как оказалось, строку обещанья,
Мы оба писали пером без чернил.

Но вдруг я услышал знакомый мне голос,
Который не слышал уже много лет.
- А ты, торопыга, мой братец, но все же
И я подоспел, чтоб открыть твой конверт.

(с) Deacon

Коньяк и сигары, пригорок из фишек,
И только один победителем вышел.
Шестой раз подряд и от самого старта
В руках у него – только нужные карты.

Быть может, он – шулер, быть может, счастливчик,
Но мало кто знал, что картежник-отличник
Играл в казино с темноты до рассвета,
Чтоб все проиграть до последней монеты.

За ним наблюдать было даже забавно:
Не мог он найти в казино себе равных
Как будто скучая, бросал свои карты,
И в каждом движенье – ни грамма азарта.

Тогда я решил сделать то, что хотелось:
Сложив воедино и дерзость, и смелость,
Во время игры между ним и партнером,
Я задал вопрос, провоцируя ссору:

- Раз проигрыш ищешь, зачем же помехи,
На черта играешь с таким неумехой?
Быть может со мною сыграешь хоть раз,
А карты покажут – кто лучший из нас?

И он согласился с холодной усмешкой:
- Какую игру?
– Хоть орел или решка!
- Ну что же, - смеется. – Мне покер приятен.
- А я в чем угодно хорош и азартен!

Игра началась, и тогда я продолжил:
- Кому проиграть так отчаянно должен?
- Себе, - он ответил.
– Но это лишь покер?!
- По жизни я – клоун, лишь в играх я – джокер.

Бесспорно, в ответ ждал не эту я фразу:
- Такого еще не слыхал я ни разу.
И что же случилось с любимцем фортуны?
У арфы удачи полопались струны?

Насмешки мои не касаются цели,
И он отвечает: - На прошлой неделе
Жену хоронил. Она год умирала,
Пока я богатства искал в этом зале…

(с) Deacon