Ее первой ролью, которую подкинула сама жизнь, был образ беспечной девочки-попрыгуньи, скакавшей на площади перед патрулирующими родной городок фашистами. И судя по тому, что Одри Хепберн осталась жива, первый актерский экзамен она сдала на «отлично».

Эдда Кэтлин Ван Хеемстра Хепберн-Растон появилась на свет в 1929 году в Брюсселе в семье английского банковского служащего и голландской баронессы. Симпатичной пухлой малышке с ямочками на щечках и даже коленках любовь родителей заменял сладкий бельгийский шоколад. А все потому, что мать изводила себя ревностью к отцу, который постоянно давал поводы для сомнений в своей супружеской верности. Баронесса, сама будучи «в теле», запрещала дочери приближаться к лакомству: «Дорогая, запомни: настоящая леди должна весить не больше 46 кило. Поклянись, что никогда не станешь такой же толстой, как я! Видишь, сколько от этого проблем!»


И маленькая Одри во всем винила себя - это из-за ее обжорства и непослушания ругаются родители. «Ну почему ты нас не любишь? - со слезами на глазах вопрошала девочка у отца, вознамерившегося уйти из семьи, - Я что-то делаю не так? Ты скажи, и я постараюсь, я исправлюсь, я все сделаю!» Главу семейства детская мольба не остановила – он вернулся в родной Лондон, а замученная комплексом неполноценности маленькая Одри замкнулась в себе и отказывалась есть. Девочка думала, что если она похудеет и станет «настоящей леди», отец одумается и вернется.

Маленькая баронесса часто ездила из родового голландского поместья ван Хеемстров в Арнеме в гости к отцу, но тот не обращал на нее особого внимания. «Это все потому, что я толстая, неловкая, неряшливая и у меня кривые зубы», - не уставала корить себя Одри...

На обед – тюльпаны

Весной 1940 года фашисты напали на Нидерланды, и спокойный Анрем стал частью Третьего рейха - родовое поместье ван Хеемстров нацисты присмотрели под свой штаб. Баронессу с детьми не выгнали из дома, зато конфисковали все имущество. Когда в доме практически не осталось еды, Одри легко убедила себя в том, что ей вовсе не хочется есть и довольствовалась одной картофелиной в день. С утра девочка шла на городскую площадь, где беззаботно прыгала через веревочку. Нацисты и не догадывались, что в ботиночках попрыгуньи спрятаны записки для бойцов Сопротивления, а в плетеной корзиночке с игрушками таится скромная еда для раненых пилотов…

В один страшный день фашисты стали хватать всех женщин города для отправки на работы в Германию. Маленькая баронесса тоже попала в руки немца, но чудом вывернулась из цепких тисков и стремглав понеслась в ближайший подвал. Там ей удалось спрятаться на целый месяц, питаясь яблоками, луковицами знаменитых голландских тюльпанов и одной-единственной коркой хлеба. Одри вышла из убежища, кишевшего огромными крысами, когда услышала победные канонады. Увидев прозрачную, словно приведение, дочку на пороге дома, заметно поседевшая баронесса лишилась чувств. Маленькая ван Хеемстр выжила, но ослабленный иммунитет подкинул пару «сюрпризов» - девочка заболела желтухой, а потом астмой. Обмен веществ у нее не нормализовался до конца жизни.


Вторая Анна Павлова

После войны Одри решила стать балериной. Изо дня в день она посещала балетную школу, изнуряя себя упражнениями, большей частью затем, чтобы спасти мать от отчаяния и начать самой приносить деньги в дом. Баронессе в послевоенные годы приходилось работать экономкой, кухаркой, горничной в семьях зажиточных людей, роняя слезы на чужие дорогие сервизы, гобелены и вощеные полы.

Танцевала по оценке учителей Одри отвратительно. «Танцовщица никчемная. Яркая индивидуальность», – говорили они, хотя сама девушка испытывала от танцев большое удовольствие. Может, и осталась бы она плохой балериной, если бы случайно не попалась на глаза режиссеру Чарльзу Линдену, искавшему по всей округе девушку на эпизодическую роль в фильме «Голландский язык за семь уроков». Одри чудо как хорошо смотрелась в кадре, но о дальнейшей кинокарьере не грезила – твердо вознамерилась стать второй Анной Павловой, всемирно известной балериной.


После своей маленькой роли она еще несколько лет потратила на занятия, танцевала в дешевых кардебалетах и снималась в качестве модели у второсортных фотографов: рекламировала средства от перхоти, тараканов и веснушек. Нет, она уже не искала славы, занималась зарабатыванием средств для более–менее безбедного существования. «Потом, – говорила она самой себе, – я выйду замуж и рожу ребенка, лучше троих. Муж будет любить и обеспечивать нас всех, и мы будем жить долго и счастливо». Если бы тогда девушка знала, что путь к этим мечтам будет ой как тернист…

Сущее очарование!

Режиссер Уильям Уайлер искал девушку на роль принцессы в «Римских каникулах» и случайно увидел «яркую индивидуальность» на съемках очередного рекламного ролика. И хотя репутация девушки была «подпорчена» низкосортной рекламой, Уайлер решил рискнуть. И не прогадал. Как только фильм с участием Хепберн в роли принцессы Анны вышел на экраны, мир вмиг поверил, что она и есть самая настоящая принцесса неземной красоты и чистоты, на мгновение сбежавшая из сказочного замка. Ее пленительным, чуть грустным и испуганным взором восхитились и зрители, и продюсеры.

В тот год она получила первого Оскара и впервые влюбилась, да так, что позабыла про все на свете. Билл Холден тоже был актером. Если быть точнее, сильно пьющим женатым донжуаном. Но Одри было все равно, она любила и прощала. Но не могла «простить» только одного – у Билла больше не могло быть детей, о которых так мечтала Хепберн. Одержимая мечтой о розовощеких малышах, через год после разрыва с Биллом Одри вышла замуж за Мела Феррера, чья актерская слава уже практически сошла на нет. Мать Одри была недовольна обоими ее избранниками, но дочь не хотела никого слушать.


О, сколько нам ошибок трудных…

Элла ван Хеемстра как в воду глядела, говоря, что ничего хорошего у ее дочери с новым кавалером не выйдет. Первая беременность Одри закончилась рождением мертвого ребенка, работа в картине «Война и мир» - полным провалом. Да и отношения между супругами нельзя было назвать идеальными. Он мучился от того, что ему не предлагали ролей, а набравшая бешеную популярность Одри требовала, чтобы ее мужа снимали вместе с ней, из-за чего порой оказывалась в не слишком качественных картинах. Мел пытался руководить благоверной, писал за нее интервью, в которых она выглядела надменной и глупой. Но звезда закрывала на все глаза, она мечтала о ребенке… Забеременев через пару лет, она опять не смогла выносить дитя – упала с лошади на съемках «Непрощенной», после чего целый месяц неподвижно лежала в постели. А потом надела корсет и… снова села в седло.

Она каждый день молила Бога: «Я буду послушной девочкой, буду хорошо себя вести и не стану сниматься в кино, только сделай так, чтобы у нас был ребенок». Господь наконец-то услышал молитвы, и 30-летняя Одри родила малыша Шона. Однако, чтобы наконец-то расставить все точки над i в отношениях с мужем, ей потребовался еще не один год и несколько выкидышей.

Опустошенная, разбитая разводом и замученная приступами астмы она отправилась к морю, где познакомилась с итальянцем Андреа Дотти. 30-летний психоаналитик и специалист по женским неврозам буквально вдохнул жизнь в пребывающую в дикой депрессии сорокалетнюю актрису. Андреа влюбился в нее еще 14-летним юнцом и до сих пор лелеял мечту о принцессе из «Римских каникул». Трудно представить, какие эмоции бурлили в Одри, когда после четырех месяцев после свадьбы с Андреа она узнала, что беременна. Ради появления этого чуда на свет, ей пришлось провести в больнице шесть месяцев из девяти.

У разменявшей пятый десяток актрисы родился второй сын Лука. Она лежала в клинике после сложных родов, а газеты пестрели фотографиями темпераментного молодого мужа-итальянца в обнимку с танцовщицами и стриптизершами… «Они настолько лучше, чем я?» - с дрожью в голосе вопрошала Одри, с детства так и не избавившаяся от комплекса неполноценности и винившая во всех бедах только себя. «Да что ты, дорогая, - ласково обнимал ее Андреа, - Ты лучше всех! Ты – моя жена! А ЭТО мои ошибки…» Она терпела «это» шесть лет, а потом забрала детей, уехала в Швейцарию и вернулась на большой экран.

Ангел для небес

- Мне скоро пятьдесят! По-моему, пора утопиться! – то ли жаловалась, то ли шутила она на премьере картины «Все они смеялись». «Если вы утопитесь, то в Голливуде некому будет играть ангелов», - очень серьезно заметил незнакомый господин у нее за спиной. Им оказался продюсер Роберт Уолдерс. Оказалось, у них очень много общего: оба голландцы, «прошли» войну, тяжело в тот момент переносили разрыв с близким человеком (жена Роберта недавно скончалась).

Наконец, баронесса-мать была довольна выбором дочери. Уолдерс оказался «на редкость приличным человеком». Одри снова блистала на приемах, снова вокруг заговорили о ее неземной красоте. С Робертом она могла быть самой собой, не подстраиваться под капризы мужа. Она занималась благотворительными миссиями: ездила в Судан, Эфиопию, Вьетнам, туда, где шла война и голодали дети, и была счастлива. Хепберн очень хотела, чтобы каждому ребенку достался хотя бы кусок хлеба. Она очень помнила вкус той корки хлеба, которую пришлось растянуть на целый месяц…

А потом громом посреди ясного неба прозвучал приговор врачей 63-летней Одри – рак желудка. Тяжелая степень, когда ничего нельзя сделать. Спустя три месяца, стоя у утопающего в цветах гроба легендарной актрисы, другая знаменитая кинодива Элизабет Тейлор произнесла: «Ангел взлетел на небо».

Автор: Эллис Яузен