35

Улотвайг открыла глаза.
Над ней были низкие своды пещеры. Их оплетали сухие корни, сдерживающие осыпание земли. Но корни не складывались в знакомые древние узоры. Это была дикая пещера, сотворенная природой.
В ней царила не тронутая свечением темнота.
Властительница чуть разомкнула губы. Из них больше не сочилась тьма.
Внезапно понимание заставило ее встрепенуться.
Ночь!
Последняя!
Она жива…
Тьма больше не покидает ее тело, она не чувствует этого страшного медленного тока, забирающего жизнь… Жертвенные раны на ее руках закрыты…
Она быстро приподнялась, оглядела свое убежище.
У ее ложа из бледного мха сидел Хлид. Он был настолько неподвижен, что казался вплетенным в эту пещеру тонкими нитями невидимых корней. Он неотрывно смотрел на нее.
- Хлид…
Улотвайг медленно села, не обращая внимание на странное сухое шуршание позади себя. Крыльев она не чувствовала и знала, что их нет.
- Хлид… я жива…
Ее верный хранитель улыбнулся. Нежно, но словно бы осторожно.
- Да, Властительница. Восемь ночей истекли, и ты жива. Яда больше нет в твоем теле.
Она смотрела на него, не отрываясь.
- Ты сумел… спасти меня… Хлид.
- Я должен был.
Она попыталась осознать, что продолжает жить. Это чувство было настолько всеобъемлющим, что она замечала его словно бы лишь вскользь. Ее ладони касались земли… она ощущала суховатую прохладу.
- И ты остался жить… Остался со мной…
Хлид вновь улыбнулся. Нежнее прежнего. В его аметистовых глазах что-то лихорадочно мерцало, но это был не тот взгляд, истерзанный негасимым свечением, который она отчаянно ловила, словно последний глоток тьмы.
Она ласково протянула к Хлиду руку и вдруг почувствовала, что все еще чрезвычайно слаба. Качнулась. Хлид быстро подхватил ее и обнял. Несколько мгновений он держал ее в своих руках, а потом медленно опустил обратно на ложе.
- Я с тобой, Властительница. Как и всегда.
Спасенная страйфа еще не успела прийти в себя, еще не успела вспомнить о том, что ее хранитель проклят Темными Богами и осужден на гибель от жажды вне племени. Она смотрела на него и думала о том, что только он заставлял ее продолжать свое мучительное существование те страшные восемь ночей. Она хотела, чтобы он был рядом с ней всегда.
Хлид помнил все. Он знал, что ни Темные Боги, ни племя не простят ему отступничество, даже спасшее Властительницу. Он должен был уйти. Но в этот краткий миг, пока он был вместе ней, далеко от Оургумма и Фоссхоргота, был для него всей оставшейся жизнью.
Полуарк, еще недавно бывший равным Высоким аркам и именуемый Повелителем Плесени, молча склонился над Улотвайг и положил голову на ее живот. Она улыбнулась и стала гладить его волосы тонкой хрупкой рукой.
Продолжение

34

Его воля была бессильна. Он помнил движение своих пальцев, которые сомкнулись на дрожащем сгустке. Он понимал – это было последнее, что он сделал сам. Последний приказ его разума.
Теперь он стал безумным. В его сознании зазвучал чужой голос, и тело признало в этом чужаке единственного хозяина. Он не мог сделать ни шага… Со всех сторон смыкался мрак, и холодный лес безразлично наблюдал за скованным пленником.
Люди… его друзья, его спутники… те, что были еще живы… смотрели на него, и в их далеких глазах трепетал страх… истинный страх. Они чувствовали… что он оказался охвачен чем-то…
Древнее, проклятое и забытое существо заговорило с ним. Оно поведало ему… слишком многое… раскрыло смысл всего… что когда-либо происходило под небесами… Дремучая… бесконечно живущая в этом мире печаль… объяла его бесплотными руками… Он потерял путь…
Безвольный, бессильный, он стоял, лишь слегка пошатываясь, и внимал непроизнесенным словам.
Его глаза были открыты, но предстающее им теперь принадлежало другой душе, живущей в нем.
Он видел приближающегося нечестивого.
Видел нечто хрупкое, изорванное, заключенное в его руках.
Нечестивый шел спокойно, без страха… его глаз было не разглядеть, но маг понимал, что он знает…
К кому приближается.
Нечестивый был молод… почем-то это было легко понять… Он был полуарком… хотя казалось, будто еще совсем недавно его воля облекалась в могущество, достойное Высочайших…
На его одежде колебались едва заметные обрывки перемен…
Он шел по родной земле…
Приблизившись к порабощенному магу, нечестивый раскрыл руки. Серым глазам предстало то, что он нес…
Отчаянный крик вырвался из груди, схваченной невидимыми оковами.
На руках нечестивого лежала сумеречная богиня… хранительница всего темного племени, его бесценное сокровище… и единственная, которая прикоснулась к прохладному сердцу безродного…
Та, которую маг не смог забыть…
Продолжение

33

Холодный ночной воздух овеял ее лицо.
Как тогда… когда она еще была сильна и прекрасна… еще могла расправлять огромные крылья… и каждый раздающийся рядом голос был напоен восхищением…
Она закрыла глаза.
Ее держал изгой, обреченный странник.. Он нес ее вперед, потому что не мог остановиться. Она должна была рассыпаться в прах в его руках…
Он прижимал к себе тень великой страйфы, и шаги его заставляли вздрагивать тонкие изогнутые кости.
Повелитель Плесени шел туда, где стоял кровавый.
С каждым шагом он чувствовал все сильнее, что странная, никогда не бывшая ему родной сила покидала его. Аметистовые глаза больше не терзало отчаянное свечение. Обитающие В Кромешной Ночи забрали свой щедрый дар.
- Хлид! – услышал полуарк тихий ласковый оклик.
Не заметив, он приблизился к Гнимулу. Тот стоял неестественно прямо, дрожа от напряжения. На его лице давно уже лежал тяжкий отпечаток истощения.
- Ты идешь к нему?.. Идешь в свет?.. Возьми… прими мою… жертву…
Улыбнулся. Слабо, тускло. Но как прежде беззаботно.
Хлид покачал головой, не останавливая шаг. Лица не было видно из-за упавших волос.
- Ты хочешь отдать мне последнее. Я знаю и не приму. Останься с племенем, Повелитель Трупов.
Он миновал своего покровителя.
Миновал и бессловесного Сфутта. Повелитель Змей был недвижим. Даже змеи, растущие из его тела, замерли с поднятыми головами и лишь подрагивали алыми язычками в сторону, где были кровавые.
Кровавых осталось мало.
Но Хлид даже не думал о них.
Он направлялся к тому существу, которое пожрало его последнюю надежду.
К своему опаснейшему врагу.
К последнему…

32

…Пока Хлид не поднял лицо вновь.
- Безмолвно следовавший за Великой… немо внимавший ее воле… оберегавший ее в самые светлые времена… я не позволю свершиться Жертвоприношению.
Черная бесконечность крыльев Божества задрожала в колышущейся тьме, и сотканный из той же тьмы лик приблизился к самому лицу Повелителя Плесени.
- Отвергая величие совершающего Жертвоприношение и вызывая гнев Обитающих В Глубинах… ты выбираешь долженствующей участью изгнание и гибель вне кромешного племени!.. Упорствующий тщетно, ты лишишься покровителя и даруемой им тьмы, а вместе с этим лишишься снизошедшего на тебя могущества!.. Предсказанное Жертвоприношение будет совершено имеющим темнейшую волю…
- Оно не будет совершено вообще, - ледяным тоном проговорил Хлид, оставив древнюю речь лишь Черному Богу.
Эти слова позволили ему вновь увидеть стены маленькой пещеры, куда он попал сразу после поражения… сквозь рассеивающуюся тьму увидеть фигуры трех стражей Улотвайг.
На их лицах замерло смятение. Они видели все, что открылось взгляду Хлида… Впервые эти Высокие арки действительно поняли смысл того, что происходило вдали от схватки сонма с силами кровавых... Они не могли решиться наброситься на держащего страйфу, но бездействие было для них отступничеством.
Перед ними стоял величайший из защитников Улотвайг, бывший в истинности их единственной надеждой.
Перед ними стоял предатель, ставший мерзейшим отступником, порожденным верными детьми Темных Богов.
Продолжение

31

…Вместилищем источника.
Отдал себя в его безраздельное владение.
И перестал быть тем, кем он был до этого невообразимого мгновения.
Хлид не мог поверить в то, что только что произошло на его глазах. Пораженный, он замер в окружении своих соплеменников, совершенно забывших об остальных кровавых, жажде убийства и мщения.
Он смотрел на своего врага.
Невозможность что-либо изменить обрела форму серой фигуры, стоящей на пороге сумеречного лесного царства.
Больше не было безумной погони, противостояния двух сил, хоть какой-то надежды…
Была только эта фигура.
На месте, где она стояла, обрывались все живые нити темной земли и ее бывшего племени. В нескольких перелетах страйфы еще шевелился Фоссхоргот, но нанесенная ему рана была смертельна.
…А фигура не двигалась и даже, словно бы, не дышала.
Хлид продолжал смотреть на нее, хотя уже знал, что должен был сделать.
Подозвать Ругфо.
- Ругфо, прошу тебя…
- Да, Хлид…
- Ты знаешь, что нужно сделать… теперь…
Повелитель Плесени почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Не глядя, он немного шагнул назад, чтобы попасть в сердцевину нагнетаемых Изменяющим перемен. Их крылья были нежны как никогда, но не-дышащий был не способен это ощутить.
Он боролся с чувством, что рассыпается в пепел.
Продолжение

30

…И вот, наконец, они увидели.
Далеко впереди меж стволов стали четко различимы шесть черных фигур.
Жалкая, но жуткая горстка.
Дети племени древнего врага.
Они просто стояли, не двигаясь и не давая друг другу никаких знаков. Они тоже знали о приближении добычи.
Оскал рвал губы Агардаона. Маг вонзал шпоры в бока своего серого коня, и тихий осенний воздух превращался в бешеный ветер. Острые ветви проносились мимо и хлестали его плечи и лицо, но он видел только черную фигуру, стоящую меж других почти таких же. Его Шакхашт был жив, потому что он немыслимо четко ощущал – это главный враг.
Агардаон несся прямо на него. Он мечтал успеть убить нечистую тварь до того, как беглец окажется на свободе от земных пут.
Он забыл об остальных. Он не замечал окриков и топота копыт позади, не видел нечестивых, которые окружали его цель.
Он был охвачен звериным неистовством.
Его враг был уже совсем близко. Агардаон видел его белое мертвое лицо, изрезанное черными прядями. Смотрел в его нечеловеческие фиолетовые глаза. Враг не двигался.
Разделявшая их земля исчезла в одно мгновение, и Агардаон прыгнул из седла вниз.
Внезапно к нему, словно вспышка, метнулось существо с длинными когтями. Он легко выхватил кинжал, пырнул им тварь и отбросил в сторону. По руке скользнули когти… зацепили мясо… Тварь покатилась по листве.
Враг все еще стоял впереди, в нескольких шагах. Агардаон ринулся к нему.
На бегу споткнулся, охваченный диким мерзким ощущением. Что-то чужое начало подниматься по его телу…В его теле…
Одним звериным усилием он стряхнул с себя эту мразь, изгнал ее щупальца из своего тела. Бросился вновь, посылая вперед волну яростной воли.
Враг качнулся назад. Не устоял на ногах и упал на колени. В следующий миг жуткие путы вновь схватили тело Агардаона, начали оплетать его еще быстрее и гуще. Безродный с бешеным рыком дернулся в сторону, освобождаясь от страшной боли и омерзения.
Он только успел прийти в себя и рвануться на противника, как что-то едва видимое упало на него пеленой и заставило потерять ориентацию в пространстве. Вокруг неожиданно оказались густые ветви кустарника, и он с размаху рухнул на них.
Резко поднялся и огляделся.
Рядом вставали с земли и растерянно оглядывались его спутники. Некоторые уже были отмечены кровью.
Вокруг были не те места.
- Нас отбросили в сторону! Я их вижу! – прозвучал крик Вайра.
Продолжение

29

Источник.
Сила, безразличная к тому, убивать или исцелять.
Нечто, желаемое обоими племенами, но не принадлежащее ни одному из них.
Хлид видел и чувствовал его. Даже когда беглец пропадал в свете ненавистного дня и искал убежища у сил земли.
В преддверии конца все существо Повелителя Плесени было вывернуто наружу тысячами тонких нитяных отростков.
Он был способен к невиданному разрушению, но словно бы не замечал своей мощи. Его захватило лишь одно желание – отнять источник у арка-с-древней-кровью. А для этого способности разрушать было недостаточно…
Он несся сквозь бесконечные слои древнего леса, и светящиеся жилы плесени то и дело проявлялись на земле перед ним. Он ощупывал почву, требовал ответить. След беглеца не мог скрыться от него. Но когда мерцающие подземные руки протягивались слишком близко к самому беглецу, им приходилось резко отдергиваться, словно от ожога. Хлид вздрагивал и тут же продолжал погоню.
Он понимал, что какой бы силой ни обладал преследуемый, сам он всего лишь кровавый и не может ускользать бесконечно. Не-дышащие охотники были неутомимы, у них было еще достаточно тьмы для долгой погони.
Нужно было найти хоть какую-то возможность поймать беглеца.
Хлид мучительно пытался отыскать эту возможность, цеплялся за каждое незначительное умение своих спутников, воскрешал в памяти все тайны мастерства своего первого покровителя… Ничто известное ему не могло остановить обладателя источника. Хлид до последнего надеялся на Твуула, но ушедшей ночью полуарк попытался своим страшным голосом дотянуться до беглеца и был спасен Шийхорком за мгновение до того, как на него накатила жуткая волна.
Арка-с-древней-кровью могло остановить только коварство.
И Хлид собирался сплести его из своих мерцающих нитей.
Продолжение

28

Агардаон медленно опустился на колени в заросли папоротника.
- Ишэрт…
Бледный, словно призрак, безродный маг бросился к нему.
Увидев тело Дирма, он вскрикнул. Не веря, осел на землю подле своего друга.
- Это была нечисть, - холодно и тихо проговорил Агардаон.
Дирм лежал навзничь, и смертельная рана пропитывала его одежду кровью. Голова мальчишки была закинута и покоилась на смятых стеблях папоротника. Глаза были открыты, и в них остановилось холодное гордое удовлетворение.
Ишэрт не мог прикоснуться к юноше. Он не мог даже двинуться. Его потрясение было жутким.
Агардаон не отрывал взгляда от легкой темной пыльцы, запятнавшей ткань одежды мертвого юноши. Это был пепел.
Юноша столкнулся с нечистью, будучи совершенно один. Он не поднял отряд предупредительным криком. Он просто убил эту тварь. Почему?
- Я видел это…, - сквозь толщи молчаний глухо проговорил Ишэрт.
Поднявшись на ноги, Агардаон все продолжал смотреть на это едва заметное, но неоспоримое свидетельство причастности нечестивых тварей. Ему еще только предстояло осознать то, что он столкнулся с предрешенным ему противником.
- Что?..
Бескровные губы Ишэрта четко выговорили:
-Я видел мертвого Дирма в видении койда…
Безродный поднял свое белое лицо к Агардаону.
Его черты были изуродованы мукой.
Глаза сверкали безумием.
- Я поклялся ей, что буду оберегать ее сына… Что стану для него как…
Агардаон сделал к нему один шаг и окаменело замер.
- Мэльдана оставила мне единственное, что имела… и я… не предотвратил… хотя знал…
- Если это предрек койд…, - тихо проговорил Агардаон и умолк.
- Я пытался успеть! Я нагнал вас… не спал эту ночь… и все время видел его на страже… но в один миг…
- Он ускользнул сам. Никто не остановил бы его, - в обманчиво сухих словах предводителя безродных прозвучало непреклонное стремление вскрыть истину.
- Я должен был остановить!
Ишэрт обхватил голову руками и скорчился рядом с телом юноши. Агардаон услышал глухой отчаянный рык.
Предводитель безродных никогда еще не чувствовал такого бессилия, бесполезности своей воли. Это было невыносимо. Он был готов испепелить тысячи вражьих тел одним усилием пылающей мысли, но это ничего не значило бы для Бога, Льющего Прощальный Свет…
Для Дирма, вступившего в круг этого Сияния…
Для безумного Ишэрта, в ярости плюющегося именем врага.
Но то, что еще возможно было сделать, Агардаон должен был сделать во что бы то ни стало.
Свершить месть.
Он вновь опустился на колени и коснулся сгорбленной спины Ишэрта.
- Наш путь лежал вглубь этих проклятых земель. Туда, где водятся эти твари, где вырыты их норы… Мы должны продолжить его. У нас есть возможность заполучить нечто, что сможет выжечь все их племя вместе с землей! – твердость в его шепоте постепенно превратилась в монолитную нерушимость.
Не открывая лица, Ишэрт прошипел:
- Поднимай отряд.
Услышав это столь знакомое шипение, Агардаон предвкушающе оскалился. В этом зверином порыве ему стало чуть легче.
Он быстро поднялся. Оглянулся на непроницаемую тьму, в ту сторону, где находилась стоянка отряда.
Безродный ощутил их присутствие. Все охотники стояли в десятке шагов перед ним и безмолвно ожидали. Его приказа.
Ему не нужно было зрение зверя, чтобы увидеть, как склонил голову Илль, считающий себя виновным в том, что подпустил близко страшного врага. Агардаон также знал, что суровый южанин стоял позади всех в полной растерянности и лишь сжимал и разжимал кулаки, чтобы хоть что-то ощущать.
Дирм пожертвовал собой ради них всех.
Он предпочел ускользнуть незаметно и во тьме сразиться с нечистью, которая так и останется для них неведомой навсегда.
Лучше бы они услышали его предупреждение и атаковали врага вместе! Даже если бы погибли все до одного.
Так должно было быть.
Чтобы они не смотрели сейчас на его труп, осыпанный пеплом.



- Мама… Мама, я клянусь… что никогда… никогда мои враги не избегут мести! Я клянусь, что за причиненное… они будут платить во много… во много раз больше!..



Агардаон прижал к горлу руку, чтобы хоть как-то заглушить то страшное, слабое, но невыносимое жжение… которое вновь пробудили единожды произнесенные слова.

27

И вдруг он остановился.
Мысль поразила его, точно предательская стрела.
Нельзя было звать остальных. Никто из них не должен был проснуться.
Потому что их ждала неминуемая смерть.
Яд.
Он был единственным, кто мог перенести укусы этих змей. Ни Агардаон, ни Ишэрт – никто не мог выжить после этого. И любое исцеление было бессильно.
Он был один. И должен был сделать все сам.
Дирм выхватил меч. Кинжал последовал за своим старшим братом.
- Едва ли ты заполучишь даже мой плащ, нечисть!
Его противник с хохотом бросился вперед.
Лунный свет на миг осветил их скрещенные клинки. Они отпрянули, но тут же сошлись вновь.
Нечестивый дрался с неистовством демона. Дирм едва удерживал его натиск. Юный Потомственный вкладывал в каждый выпад все коварство, которое знала его змеиная душа.
Истинно преданные своим предводителям, они без сомнений скрещивали клинки своих жизней.
В Фостиарме всегда жила привычная готовность.
Дирм лишь сейчас понял, насколько это было легко и верно.
Отдать все за…
Юноша следил лишь за мимолетными отблесками клинков, но каждая его атака оказывалась до лязга опасной для проклятого нечестивца. Им двигало то самое упоение, которое всегда охватывало Агардаона во время поединка с Потомственными. Он уворачивался от темного клинка со звериной ловкостью, и в его сознании не уставала биться одна мысль: где же второй противник? Спиной он ждал внезапного удара.
Только бы не это!
Тогда он не успеет!..
Не успеет развернуться и убить второго!
Нечестивый больше не хохотал. Он сражался с ледяной расчетливостью, и каждый его удар направлялся прямо в сердце Дирму.
Он знал, как нужно убивать Потомственных.
Он знал язык людей…
Его действительно можно было принять за человека.
Дирм пытался достать до его лица, резануть по глазам. Нечестивый отвечал с неуловимой быстротой. Дирму оставалось лишь полагаться на свои врожденные силы.
Никакого сговора с землей. Ему было ценно каждое мгновение. Он боялся, что тот, второй, просто обошел их и направился к лагерю. Змеи повиновались лишь ему.
Отчаянный мальчишка, юный отцеубийца сражался так, словно каждое его движение вдохновляли Боги. Он сам изумлялся себе. Никогда еще он не был столь неуловим, столь стремителен и страшен.
Никогда еще за ним не стояли жизни всех его друзей.
Он спешил…
…И его клинок наконец-то вошел в плоть противника. В темноте он не разглядел, куда, но быстро подался вперед, доводя удар до конца.
Выдернул.
Нечестивый, покачнулся и начал сгибаться. Дирм опустил меч.
И вдруг почувствовал телом леденящий ответ.
Вражий клинок мягко вошел в его грудь, и перед самым лицом оказались светящиеся глаза.
- Добивать не-дышащего… нужно правильно…
Из последних сил юноша размахнулся и ударил вновь. Рассекая тело врага. Потом упал назад…
Понял, что эту рану не успеет…

26

- Я буду недалеко. Ты же умеешь понимать меня, когда я вою?
- Ну, самое простое я пойму… Но не так хорошо, как твои друзья. Для этого мне нужно учиться еще долго.
- Ничего. Главное, что ты понимаешь предупреждение об опасности.
На глазах Дирма Илль обратился в Зверя и огромным силуэтом скользнул в темноту. Юноша остался стоять на страже.
Этот большой иглокожий Зверь всегда напоминал ему о Бхарве. Каждая такая мысль приносила резкую боль, но Дирм не гнал эти мысли. Он понимал, что должен привыкнуть, найти успокоение после произошедшего, и единственной возможностью, которая виделась ему, было выжечь до полной бесчувственности ту часть его души, в которой все еще гнездилось прошлое. Он должен был сожрать месть как один большой кусок, и быть готовым к новым трапезам.
Дирм ненавидел слабость и неуверенность.
Именно поэтому он был предан Агардаону и его соратникам до глубины души.
В последнее время он начал с удовлетворением замечать, что его друзья перестали вообще упоминать о том, что он Потомственный, и его врожденные умения стали рассматриваться ими просто как необычный дар. Это было прекрасно.
Юноша вдыхал холодящий ночной воздух и с любопытством всматривался в лесные дали, которые мог различить в неверном лунном свете. Слабый ветер едва заметно колебал листву, которая еще не успела сорваться с ветвей. Дирм был даже рад тому, что ему впервые пришла очередь стоять на страже. Сон все равно не давался ему в последние ночи.
Вскоре послышался протяжный, скучающий вой оборотня. Илль давал понять, что он близко, и что все в порядке.
Продолжение

25

Мученическое шипение разносилось по оврагу. Хлид надеялся, что наверху его слышно хуже.
Над Лезвием Мрака склонился Ругфо. Только Изменяющий мог сейчас сделать что-то для полуарка.
После того, как у него на руках рассыпался пеплом последний преемник Улотвайг, Ругфо стал молчаливым и отстраненным. Впервые с того времени Хлид видел его взволнованным.
Шийхорка била дрожь, он сжимался в комок, пытаясь закрыть рану, но Ругфо неумолимо растягивал его при помощи своих темных пут. Изменяющему было необходимо хорошо видеть всю рану. Густые травы вокруг лежащего Лезвия Мрака были прижаты к земле поспешными переменами.
Хлид обхватил голову руками. Его сознание тонуло в бездне невыносимого света. Он не знал, за счет чего все еще держится.
Рядом молча сидел Гнимул. Теперь даже Повелитель Трупов не мог породить ни одной улыбки. Его губы пересохли, голос потерял оттенок сладкой духоты. Но Гнимул оставался уверенным в том, что их охота все еще имеет смысл. Бывший отшельник гнал отчаяние прочь.
На противоположном склоне, напротив замершего в мрачной позе Хлида, также неподвижно сидел Твуул.
Продолжение

24

Копыта лошадей мерно шуршали опавшей листвой, и этот звук навевал неспешные мысли о лесе, о проникающих сквозь кроны лучах солнца, о волнах холмов, которые этот лес покрывает уже многие столетия. Но никто в отряде не позволял себе предаться этим спокойным, размеренным думам. Охотники чрезвычайно внимательно осматривали все окружающее, стремясь улавливать в осенней пестроте каждую мелочь. Они пустили своих коней почти шагом. Так велел предводитель безродных.
Потому что ночью оборотень напал на след.
Он бродил по окрестностям до рассвета, и когда отряд начал сниматься с места, не присоединился к людям.
Огромные бурые лапы носили Илля по низинам, поросшим густым кустарником, когда нюх Зверя с северо-запада тронул странный запах. Никогда еще оборотню не доводилось чувствовать след столь живой, напоенной мощью магии… Этот запах не ускользал, он был явен. В нем отчетливо читалось пряное послевкусие резких перемен. Такие перемены были способны превратить в пыль каменную глыбу или высушить лесное озеро.
Этот запах принадлежал силе, которой владел Юллар Нильярф. Только юный беглец мог призвать такую мощь, и только смертельная опасность могла вынудить его сделать это. На него нападали. Илль различил в лениво парящем запахе могучей силы слабый, но тоже не оставляющий сомнений запах нечисти – запах сырой почвы с легким холодком первого инея. Зверь еще никогда не встречал на своем пути нечисть, но по этому запаху сразу понял, кто был противником юного мага.
Сменив иглокожую шкуру на человеческую кожу, Илль вернулся к отряду и постарался передать на языке слов то, что предстало его звериному чутью.
Продолжение

23

Ночь сделала их намного сильнее.
Напоенные решимостью светящиеся глаза искали кровавых, и они нападали.
Нападали и гибли. Осыпались пеплом, но убивали. Пепел устилал трупы.
Стихии вырывались навстречу Высоким аркам, но те обращали против нападающих свои изощренные силы. Кровавых терзали твари, из охватывали странные приступы, подкашивали внезапные болезни. Они опасались любого движения в траве, потому что не знали, что еще было послано на них.
Магов-воинов встречали химеры. Кровавые сталкивались с кошмаром, искажающим их собственные лица. Немногие были способны без замешательства пронзать клинками своих жутковатых близнецов. И химеры опережали их.
Лишь страйфы не нападали с небес. Сонм был бескрылым.
Дорхэог убивал, оставаясь невидимым врагами. Он посылал свою древнюю силу на огромные расстояния и всегда добивался своего. Кровавые гибли. Просто гибли, один за другим. Повелитель Мора уничтожал всех, кого мог, но осмотрительно берег свои силы. Изредка он даже поил тьмой обессиливших от жажды не-дышащих, которых встречал рядом. Высокий арк держал своей волей всех в единстве, и его зов раздавался в сознании каждого.
Он намеревался сдерживать нападение Храмового Сердца здесь, почти на самой границе.
Хотя нападающие неумолимо давили вперед.
Кровавых было слишком много.
Продолжение

22

Четверо всадников ехали рядом, почти касаясь друг друга стременами.
-Как же ты сумел?..
-Дирм, подожди. Я бы хотел узнать об этой выходке койда больше…
Между агардаоновым серым, точно промозглый ноябрьский лес, и иссиня черным Дирма скакал норовистый буланый конь, и всадником его был Ишэрт.
Росчерки бровей были скомканы у переносицы. Безродный был угрюм.
-Я такого раньше не видел.
-Так ты хотя бы предполагаешь, что могло его так взбесить? – спросил через голову Агардаона Фойн. – Может, присутствие в подземелье Мирайва и его Зверя?
Ишэрт зло осклабился.
-Если так, то он добился своего, и уже, наверное, их жрет.
После некоторого раздумья Агардаон произнес:
-Я принимаю и эту месть из твоих рук. Я уже успел насладиться.
Ишэрт кивнул. Слова были не нужны – оба поняли все.
-Э… но койд не похож на существо, которое скрывало бы свои истинные намерения и желания, - взволнованно проговорил Дирм, не отрывая взгляда от Ишэрта.
-Он слишком вечен, чтобы умалчивать что-либо, - добавил южанин. – Если бы койду были нужны пленники, он приказал бы тебе притащить их к нему. Знакомая песня…
-Нет. Плевать ему на пленников. Будь то хоть сам Эйгэмиар Таэрриф. Я был у него в зале после нападения на Айдор. Трижды. И он ничего у меня не требовал.
Это относительное многословие подбодрило Дирма.
-И что же он тебе сказал? Или показал? Ведь койд никогда не изливает гнев просто так, человеческой речью!
Ишэрт коротко взглянул на него, и его всегда непроницаемый взгляд сверкнул чем-то отчаянным.
-Обман. Он хотел испугать меня.
Продолжение

21

Последний глоток не вызвал уже никаких чувств.
Теперь покровитель был равен ему по насыщенности тьмой. Впервые… совершенно равен.
Он решил об этом просто не задумываться.
-Я смогу еще напитаться в логове, - осторожно, даже ломко проговорил Повелитель Трупов. – Ругфо перенесет меня.
Хлид кратко бросил на него аметистово-пылающий взгляд.
-Надолго ли этого хватит? Ты управляешь почти сонмом мертвецов.
-Чтобы напоить тебя – хватит, - с привычной беззаботностью усмехнулся Гнимул.
Они вновь скользили в коридорах ночного леса, оставив место жертвоприношения позади.
-Если попытаешься отдать последнюю жертву, я не приму ее.
-Считай так.
За Хлидом вились одежды, изорванные кустарником. Его стопы перестали чувствовать землю.
Когда он говорил с Гнимулом, в нем, казалось, появлялся кто-то другой, кто мог доносить до покровителя слова давно окаменевшего духа. Ему самому любое говорение стало безразлично.
Пять ночей.
Продолжение

20

Ненавистная тварь все смотрела.
Он старался не замечать ее, но каждый раз, когда мысли его нащупывали хоть какую-то спасительную возможность, проклятое черное пятно начинало двигаться. Она чуяла… Ему ли не знать, насколько чутким к враждебному замыслу может быть Зверь! Но только не его Зверь…
Как?!! Как это сделать?!!!!!
Он мог носиться, мог молотить кулаками в дверь, пока костяшки не превращались в месиво, но тварь даже не моргала. Потому что в этом исступленном неистовстве не было никакой опасности для нее и ее безродного хозяина!
Но он уже давно не проверял эту темницу на возможность побега. Стены, сложенные из крупных блоков, не имело смысла даже пытаться крошить. Они казались длящимися вглубь до бесконечности. К тому же, камень предал его – даже родной камень Айдора… Здесь же стены были и вовсе опасны.
Пол, своды потолка… Каменный мешок.
Лишь дверь была из дерева, но это не давало никакой надежды. Массивная, невероятно тяжелая дубовая створка на не менее массивных петлях заставляла лишь презрительно усмехнуться – эти ублюдки подыскали себе добротную яму для убежища!
Первым его движением на воле будет жест Всецелого Очищения – стирающий эти катакомбы вместе со стоящим над ними домом с лица земли.
Только бы найти выход…
Продолжение

19

Погоня за призрачной кровью окунулась в холодную черную ночь.
Хлид быстро шел по шуршащей трухе, безразлично ломая сухие ветки кустарника. На шаг позади двигался Изменяющий. По первому же знаку он захватывал Повелителя Плесени своими нитями и переносил туда, куда тот стремился. Но жертва еще ни разу не появлялась им на глаза, хотя они чуяли, что она рядом.
За Ругфо неотступно следовал Шийхорк.
Иногда где-то в стороне меж стволов мелькали силуэты кровавых. Но от них не пахло кровью. Та давно ушла их этих полуразложившихся тел. Сам Гнимул отставал – неожиданно находя старые курганы или поля давних битв, он на какое-то время оставался на том месте.
Ночь позволила не-дышащим вернуть яркость своим глазам, и теперь они видели лес до немыслимых мелочей.
Над головами преследователей, в просветах крон, время от времени проносились черные существа. Страйфы были неслышны и совершенно неразличимы для кровавых. Когти юного Кофхо трепетали от жажды обрывков плоти – последний преемник Властительницы несся во главе стаи. Тех немногих, кто еще мог держаться на истончившихся крыльях…
Продолжение

18

Из темноты неслышно спускались кленовые листья… пропадали где-то рядом на земле, вспыхивали над костром… Иногда их сухие тела печально касались волос…
Пламя пульсировало теплом, дарило ощущение странного лесного уюта, чуждого безопасности и удобству. Котел был давно убран с огня. Охотники кутались в недолгий остаток ночи, позволяющий отдаться сну.
Агардаон лежал на своем плаще, завернувшись в полу. Земля холодила, но он уже давно устало опустил веки, и лишь непокорное сознание еще блуждало окрест костра, не спеша погружаться в манящие тенета бессмысленности. Кто-то еще не спал. По ту сторону пламени Тиргга о чем-то шепталась с Дирмом.
Ближе были слышны два голоса.
-…надолго оставляю их и просто скитаюсь. Бреду заброшенными трактами до самого конца. Я уже знаю, чем кончается любой тракт, любая дорога или даже тропа… Заброшенными селениями. Мне нравится ночевать в них, оставаться там на целые дни… В наших краях некого бояться. Люди уходят с прежних мест по иным причинам, самым обычным…
Хриплый шепот Илля.
-Там, где я вырос, ни один ребенок не приближался к лесу с наступлением сумерек. Их земли находятся слишком близко… Люди привыкли быть настороже.
Глубокий, низкий шепот южанина.
-И ты видел их? Они нападали?
Продолжение

17

Бескровно-белая кожа его лица почти светилась на фоне коры, изрытой трещинами старости.
Он стоял, прислонившись к стволу огромного вяза, скрестив руки на груди.
-Он на нашей земле, - обманчиво спокойно проговорил Хлид. – Кровавый пересекает наши владения, а мы бессильны это заметить.
-Почему ты уверен, что этот юный арк не свернул в сторону от северо-западных пещер? Возможно, он решил обойти наши земли стороной, как и говорил тебе Огомфо.
Гнимул с легким наслаждением втянул в себя лесной воздух, не спеша возвращать его обратно - совершенно нетронутым. Его бордовые глаза здесь, на поверхности, становились бледнее, но оставались все также мутноватыми, предназначенными лишь самим себе.
-Чую, – Хлид остро посмотрел на своего покровителя. –Не знаю, как, но чую и верю этому чутью.
-Чутье полуарков может быть обманчиво, - медленно произнес Повелитель Трупов. – Но если все нити твоей сущности протянуты к цели, ты можешь чуять намного тоньше и опаснее, чем арк… Мои мертвецы пока никого не видели, но, возможно, он действительно уже здесь.
Продолжение

16

…Сцедил немного крови – ровно столько, сколько требовалось – и приложил порез к прохладному камню. Отнял руку. Багровая полоса отпечаталась как раз на рунах имени Богини.
Встал с колен, еще раз взглянул на камень.
Большой искрошенный кирпич из кладки внешней стены. Один из немногих, оставшихся от храма, фундамент которого теперь был почти скрыт травой и кустарником. Большинство собратьев этого камня были забраны магами Данфала для строительства их седьмого храма – нового, прекрасно защищенного, гордо возвышающегося на площади города.
Часть кладки внешней стены была уничтожена еще во время разорения. Нечисть владела такими силами…
Почему древний храм стоял здесь, в стороне от города, теперь уже знали немногие. Его хранителями были чрезвычайно могущественные Потомственные… Род Нильярфов. Они не хотели жить среди суетливого городского люда, и неприступные стены храма-крепости оберегали их величественное уединение.
Темная орда накатила в одну из безлунных ночей. Сила Нильярфов была напоена благосклонностью Богов, она рвала тварей одну за другой… Но в ту ночь нечисть была сильнее.
Продолжение