До меня наконец докатила необходимость посмотреть последнего Бэтмена. Муж видел, да и говорят много... Правда, перед просмотром рецы никогда не читаю. Я даже толком не знала, кто там кого играет... почему-то на автомате думалось, что Джокера должен играть Гэри... ну как без злющего Гэри?) Моего любимого-обожаемого Дракулы...

Вот был сюрприз! Олдмэн там - добряк! А Джокера играет... ангельское создание, которое я помню еще по сериалу, в котором он снимался лет в 16-18... Золотые кудряшки, нежное личико... Леджер, ты ли это???

Фильм, конечно, хорошо ударил по голове. Это... это действительно уже не классика. Не просто экранизация коммикса. Слишком уж много в эти коммиксные вены влили реалистичности - самой взрывоопасной субстанции. Да, прожектор в облака все еще работает, да, один из главных героев стал похож на ходячее олицетворение лживой лотереи... да, Джокер радостно восседает на нереальной куче бабла, а потом сжигает ее, как на масленицу... Но мотивы, чувства, поступки - слишком уж они настоящие... Эта противоречивость, в которую облачили образ нового Бэтмена... Я же говорила, что это великолепный маркетинговый ход! Пустоголовый герой-доборяк, напоминающий дорогущую доску породистого дуба, не может притягивать столько внимания и эмоций, сколько сумрачный и противоречивый герой-неоднозначность. Да, муж прав, таким образом создатели очень хитро доказали, что он белее всех белых! Но эффект-то какой! Темный рыцарь... Почти Hunter D)))

Смотря во все глаза, что со мной давно уже не случалось на голливудщине, я мучилась догадками, что же будет дальше, жалела... искренне жалела каждого погибшего в момент экшна (знаете, обычно ведь это вообще не замечается... коммиксы-боевики сдобрены эпизодическими смертями и никого это не трогает), и восхищалась чистотой и ясностью проводимых авторами идей! Да, идей... их было много, они доказывались на раз-два-три... мне бы такое для своих романов... Приводить их я не буду, после нажатия кнопки стоп они все как-то мягко влились в общее впечатление от картины и встали на свои места в нем. Смотрите...

Но больше всего во время просмотра во мне было сожаления... дикого сожаления и какой-то тупой боли... оттого, что сыгравший так не захотел остаться жить и продолжить радовать нас своим даром... Ну почему? Ну зачем? Я следила за каждым его жестом, наслаждалась мимической игрой и легкостью... с которой он передавал этот образ... и повторяла это "Зачем?" Наверное, вжиться в роль было тяжело, наверное, идеальность игры была оплачена депрессией... но ведь у тебя было столько впереди! Это даже красиво: Джокер - последний... но в жизни должно быть не красиво, а живо... а тебя нет. Глупо... И очень жаль.






















Откуда эти шрамы


"Темный рыцарь" — лучший политический боевик 2008 года, не считая реальности, огромный камень, сшибающий все на своем пути, — и кому интересен маленький Сизиф в костюме летучей мыши, который бежит вслед за камнем и что-то кричит?

Хотите знать, откуда у него эти шрамы на спине, — у Бэтмена, борца за чистый город, человека в костюме Летучей Мыши, защитника обездоленных? Дело в том, что костюм у него неудобный, маневренности никакой, да и любая собака может прокусить эту черную резину.

То главное, что делало комиксы про супергероев столь волшебной формой осмысления мира, — восторг условности, свои, особые правила, — оно теперь жмет супергероям, не дает никакой маневренности. Условность и алогичность сегодня нужно оставить реальному миру и реальной политике; супергерои из комиксов, наоборот, действуют по людским законам. Поэтому "Темный рыцарь", очередной фильм о Бэтмене (миллионере Брюсе Уэйне, из соображений борьбы за правое дело переодевающемся в костюм летучей мыши), легче сравнивать не с предыдущими Бэтменами, а с каким-нибудь "Крепким орешком". Джон Маклейн в грязной майке отличается от Брюса Уэйна в черной маске только тем, что Маклейн к концу фильма обязательно всех победит.

Хотите знать, откуда у него эти шрамы — у самого известного комикс-города, у Готэм-сити, готического тимбертоновского лубка? Уже в предыдущем нолановском фильме про Бэтмена, "Бэтмен: начало", с Готэма слетел весь декадентский лоск, вся чарующая шелуха, а потом и особняк Уэйнов сгорел, и теперь Бэтмен смотрит из своего пентхауса на город, как будто в последних кадрах какого-нибудь "Бойцовского клуба", только вместо воображаемого друга у Брюса Уэйна — костюм Бэтмена. Он и сам — воображаемый друг Готэм-сити, тот, кого призывают, когда совсем кранты, тот, в кого верят последние чистые души: дети и честные полицейские. Готэм же превратился в абсолютно обычный, но от этого еще более мрачный город — его мрачность не от перенаселенности фриками, а от перенаселенности нормальными людьми, простыми гражданами, всегда готовыми проголосовать за что-нибудь хорошее против чего-нибудь плохого. Правда, они не умеют отличать одно от другого, — ну так и никто не умеет, разве что дети и честные полицейские.

Знакомый по предыдущим "Бэтменам" след прожектора с силуэтом летучей мыши на облаках уже и разглядеть-то почти невозможно. Как и другую мышь — главного героя. В "Темном рыцаре" Бэтмен сполна переживает кризис среднего возраста, самую отвратительную его версию. Он не то что сходит с ума, он устал за лето. За костюмом в комод полезешь — и день потерян. Бэтмен не знает, куда идти, с кем бороться, что делать; вопрос "кто виноват?" спас бы его, если бы на этот вопрос можно было однозначно ответить. Горожане его ненавидят. Он хотел бы сдать кому-нибудь дела, и ему кажется, что новый прокурор Харви Дент вполне мог бы стать Светлым Рыцарем Готэма, защитником обездоленных. Тем более, что Дент готов засадить за решетку всех преступников города. Проблема только в том, что теперь у Готэма — а значит, и у Бэтмена — появляется новый, и очень серьезный противник. Преступники просят помощи у Джокера — ходячего хаоса со шрамами на морде, причмокивающего раскрашенного клоуна с плохими, но крайне убедительными шутками, который спрашивает у всех: а ты чего такой серьезный?

Хотите знать, откуда у него эти шрамы? Нельзя сказать, что Джокер — Хит Леджер — в "Темном Рыцаре" переигрывает всех остальных: он не играет. Леджера там внутри вообще, кажется, нет, лишь красная улыбка энтропии, макабрическая клоунада, сила, что вечно хочет и вечно совершает. Прямая противоположность тупому, уставшему, запутавшемуся Бэтмену, который может делать лишь то, чего ждет от него Готэм. Джокер делает лишь то, что делает, у него нет никаких планов по захвату власти или объявлению войны, он хочет просто повеселиться. У Бэтмена, к сожалению, нет чувства юмора. Человек-Летучая Мышь выглядит анахронизмом, пришельцем из старых добрых времен, когда Зло имело лицо, и Добро могло с удовольствием в это лицо съездить. Теперь у Зла множество лиц, а у Добра... а что такое, собственно, Добро?

Борьба Добра со Злом — это, похоже, уже пережиток прошлого, сказки недавнего средневековья. Сегодня бороться будут, скорее, Долг со Здравым Смыслом, или Страх с Надеждой, или Деньги с Инстинктом Самосохранения, или, наконец, Хаос с Порядком. "Что будет, — спрашивает Джокер, — если неостановимая сила столкнется с недвижимым объектом?" В "Темном рыцаре" неостановимая сила: Джокер, Хаос, законы реальности — сталкивается с недвижимым объектом: Бэтменом, Порядком, привычными законами жанра. Есть такая неразрешимая загадка: что делать, если видишь, как вымирающее животное жрет вымирающее растение: убивать вымирающее животное или дать погибнуть вымирающему растению? Если неостановимая сила сталкивается с недвижимым объектом, единственное, что имеет смысл делать, — сидеть и смотреть. Потому что это незабываемое зрелище.

"Темный рыцарь" — лучший политический боевик 2008 года, не считая реальности. Нолан, со своими политическими заявлениями, с фирменной легкой путаницей в сюжетных линиях, с твердым пониманием того, что важно, со своими плохими шутками и внезапными прорывами в чистое искусство, — тяжеловесный, неповоротливый, неостановимый таран для сноса крыши. А "Темный рыцарь" — огромный камень, летящий с горы, все быстрее и быстрее, разгоняющийся до запредельной скорости, сшибающий все на своем пути, — и кому интересен маленький Сизиф в костюме летучей мыши, который бежит вслед за камнем и что-то кричит?

Энтропия не убывает. Она смеется, бормочет, причмокивает, поджигает и пляшет. Энтропия не убивает, точнее, убивает не сразу. Она берет нож, приставляет тебе к горлу и говорит: "Хочешь знать, откуда у меня эти шрамы?" Можно было бы вообще не вступать с энтропией в переговоры, но проблема в том, что ты очень, очень хочешь знать.



Я просто закрыл глаза и подумал обо всем этом


Что не убивает тебя, делает тебя страннее; что убивает тебя — делает тебя легендой. Если читать подряд разные интервью с Хитом Леджером, быстро понимаешь, что его любимое слово — "fun". Шутка, веселье, забава. Как вам эта роль? — Fun. — А вот эта? — О, это был такой fun. — А вот та? — А такого fun у меня никогда еще не было. Про роль Джокера Леджер сказал: "Такого fun у меня не будет уже никогда в жизни". Фильм.Ру собрал высказывания Хита Леджера, из которых становится видна эволюция его fun'а.

— Я обычно абстрагировался от всего и думал, что моя жизнь — это пятеро лучших друзей, плюс к этому еще 20 хороших знакомых и еще моя семья. И вот внезапно в последние несколько месяцев вокруг оказалась куча людей, коллег, а плюс к этому — целый мир. Забавно. Fun.

— Если что-нибудь в этом мире должно оставаться неизменным, то, конечно, хочется, чтобы это был твой родной город. Но я недавно был дома, и они там запоминали, что я ем на завтрак, обед и ужин. Чуть ли не в газете написали, что во вторник я ел фетуччини — и это до сих пор главная новость в Перте.

— Когда я пришел работать на "Историю рыцаря", мне никогда не казалось, что это мой собственный фильм. Там был великолепный актерский ансамбль, прекрасные, талантливые актеры, поэтому на площадке было очень комфортно. И единственный раз, когда я почувствовал, что меня накрывает, — когда увидел постер к "Истории рыцаря", и на нем было лишь мое лицо. Это вот было страшновато.

— Версия "Казановы", которую я видел, была очень забавной, funny: я перенесся во времени в прошлое, и такое все было прекрасное. А потом в финальном кадре камера поднимается, поворачивается и смотрит вниз на реку, и там вапоретто ездят туда-сюда, и туристы выглядывают, фотографируют, ну, знаете, их просто еще не зарисовали на компьютере. И я подумал: слушайте, это был бы гениальный финал, оставьте их там.

— "Горбатая гора" была препятствием, я чувствовал, что никогда на него не заберусь, никогда не покорю, слишком это было тяжело, но в конце концов я решил сделать это. И вышел из этой роли с реальным ощущением, что я чего-то достиг, — а в предыдущих фильмах ничего такого не чувствовал... Закончив работу над "Горой" — такой серьезной, такой одинокой, порой мучительной, — я перешел к "Казанове" и совершенно не хотел всерьез воспринимать съемки, всерьез воспринимать фильм, я просто хотел повеселиться. Я хотел возвращаться домой улыбаясь.

— Я думаю, это большая честь — сняться в кино, которое хорошо принимают... Но и слегка сюрреалистично. Мне кажется несколько странной идея, что одна роль или один фильм может сравниваться или соревноваться с другим, а ведь это и происходит во время сезона награждений. Каждая роль, каждый фильм — на своей дистанции. Это разные виды спорта. Мы все занимаемся разными видами спорта, все стартуем с разных дорожек. И в конце нет единой для всех линии финиша. Это сезон субъективных наград, и тут слишком много ложного ощущения успеха и поражения.

— Татуировка "Old Man River" на правой руке? К песне про Миссисипи это не имеет отношения, я просто почувствовал, что эта фраза соприкасается с вечностью, и почувствовал, что я сейчас нахожусь на таком жизненном этапе, когда жизнь вот-вот завертится и промелькнет, и я чувствую себя, как будто я гребу в лодчонке по Миссисипи. Сегодня я сказал бы о своей татуировке так.

— И вот о чем я себе все время напоминаю: вне зависимости от того, о чем все говорят, вне зависимости от того, что говорят лично о тебе, вне зависимости от всяких проблем, жизнь вот тут (показывает на сердце) — это то, что было у меня изначально, то, что у меня останется, то, что я всегда буду ценить.

— Все, что меня пугает, в то же время восхищает меня.

- С Джокером мне было веселее всего за всю мою карьеру, и, наверное, уже ни с кем из персонажей мне никогда не будет так весело. Процесс был изматывающий. У меня, в общем-то, были выходные во время съемок, иногда целыми неделями отдыхал. И это было необходимо, потому что работа всю душу из меня вынимала. В конце дня я двигаться не мог. Говорить не мог. Полностью разваливался. Если бы мне пришлось делать это каждый день, я не смог бы сделать то, что сделал. А съемочный план давал мне возможность так себя изматывать.

— Я отгородился от всех, писал дневник и экспериментировал с разными тембрами голоса... В конце концов, я сделал его таким психопатом без малейшей склонности к сопереживанию, который абсолютно, ну или почти не отдает себе отчета в том, что делает, и это fun, это забавно, потому что не существует вообще никаких пределов — он может сказать что угодно, как угодно, сделать что угодно... это всегда очень личный процесс — как ты влезешь в шкуру персонажа, это сочетание всех комиксов, которые я смог прочитать, и сценария. А потом я просто закрыл глаза и подумал обо всем этом. Мы с Крисом (Ноланом) сходились во взглядах на то, как надо сыграть этого персонажа, это было ясно с первой же нашей встречи. Мы представляли себе одного и того же персонажа, так что я просто ушел, нашел его и вернулся.

— Ничего в нем нет последовательного, нельзя сказать, что он безусловное зло или безусловный шут, fun, его постоянно ведет то вверх, то вниз. Я уверен, вы понимаете, что я могу часами изучать его сцены. Даже дважды посмотрев этот фильм, я собираюсь сделать это еще раз, и уверен, что продолжу восхищаться каждым его садистским словом.

— Я не знаю, что буду делать дальше. Что-нибудь — до тех пор, пока это будет меня страшить, пока это будет чем-то новым, пока я буду в состоянии напугать людей. Пока это будет давать мне возможность развиваться, расти как актер и как личность, бросать вызов самому себе.

Ссылка на статьи