Ну что... деградация идет полным ходом... я с ушами зарылась в море фанфикшн, слэша и других подобных радостей. Буду рассказывать о том, что оттуда выудила)

Оказывается, что слэш зародился отдельно от яоя (чему я немало удивлена) и одними из канонических пар считаются Керк/Спок из "Star Trek" (к которому питаю нежные чувства с детства) и Малдер/Крайчек из "Секретных материалов" (!!!). Я в шоке... Просто и подумать о таком не могла... говорят, в зарубежном нете лежат тонны фиков по этому и другим пейрингам из СМ. Ужас... я даже не знаю, как к этому относиться... Я была последовательным фэном СМ на протяжении многих лет, что же касается Алекса Крайчека, то это был самый страстно желаемый мужчина в моем темном и полном подросткового бреда детстве... Я буквально умирала после каждой серии о нем и могла не выходить из депрессии неделями, когда с ним что-то случалось (если кто-то помнит, ему отрубали руку...). Трудно описать, насколько сильно было мое помешательство, но одно скажу точно - несколько лет подряд я считала этого человека, Николаса, эталоном мужской сексуальности и притягательности.

Ну а сейчас эта бешеная девица выросла и прочла такой вот фик (перевод с английского).... Даже не знаю... он словно бы вдруг задел струну какого-то потрепанного инструмента, лежащего в захламленных закоулках моей памяти... Задел больно... Эта жутковатая порно-зарисовка с милым концом, написанная, по моему ощущению, мужчиной, заставила уловить отблески теплых почти детских воспоминаний... Вот так вот странно)


Big Man with a Big Gun

Автор: frogdoggie
Перевод: Серая тварь
Пейринг: Малдер/Крайчек
Рейтинг: NC-17
Саммари: Кицунегари. Спасение. Освобождение.
Ворнинг: жестокость
Разрешение: запрос отправлен, ответ не получен

BIG MAN WITH A BIG GUN

Автор: frogdoggie (frogdoggie@hotmail.com)
Перевод: Серая тварь (greycreature@yandex.ru)
Рейтинг: NC-17. М/К. Эта история содержит ОЧЕНЬ ПОДРОБНО ИЗОБРАЖЕННЫЙ СЕКС ПО ВЗАИМНОМУ СОГЛАСИЮ МЕЖДУ МУЖЧИНАМИ.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! ТАКЖЕ КРАЙНЯЯ ЖЕСТОКОСТЬ. Я не могу предостеречь вас в полной мере. Серьезно. Так что, если подобное не в вашем вкусе – ОСТАНОВИТЕСЬ СЕЙЧАС! Предупрежден – значит вооружен.
САММАРИ: сложно сказать. Кицунегари. Спасение. Освобождение.
ФИДБЭК: ДА, ПОЖАЛУЙСТА, И СПАСИБО, СЭР, МОГУ Я ПОЛУЧИТЬ ЕЩЕ? Комментарии, предложения и конструктивные дискуссии всегда приветствуются. Флеймы? Я использую их, чтобы жарить гамбургеры и итальянские сосиски на гриле.
ВРЕМЯ/СПОЙЛЕРЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: вне времени, вне пространства. Вне разума.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: ангст слэш Крайчек Малдер NC-17
ДИСКЛЕЙМЕР: Алекс Крайчек и Фокс Малдер принадлежат Крису Картеру, Ten-Thirteen Productions и 20th Century FOX Broadcasting. Нарушения авторских прав не замышлялось, также не было получено никакой выгоды. Авторские права на текст песни «Ближе» группы «Nine Inch Nails» принадлежат 1994 Leaving Hope/TVT Music Inc., ASCAP. Все права защищены. Также нарушения авторских прав не замышлялось.
ВАЖНО: ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Я гарантирую, что после прочтения вам будет не по себе Пожалуйста, прочтите примечания автора в конце. Я настаиваю на этом, чтобы вы могли увидеть все изнутри и получить объяснение происходящему.
Разрешение на перевод: запрос отправлен, ответ не получен.


Ссылка






Жаркая июльская ночь. Переоборудованный склад. Дискотека. Бар. Все равно. Здание в нехорошей части города. Моей части города. Штат в гомосексуальном государстве. «Котельная». О да. Кипятит как следует. Кипятит мне мозги. Испаряет. Расщепляет. Трахает мне душу.
Звук. Сверкающие огни. Дым. Музыка. Техно, хаус, индастриал, готика, мириад стилей. Диджей задает тон. Мы корчимся под его пальцем. Звуковые марионетки. Мучительное беспорядочное маниакальное чувственное изнасилование. Аудиодинамит. Музыка как ножом взрезает тебя до костей. Отражается. Превращает твои внутренности в воду. Делает каменным член. Заводит до предела. Отбивает как котлету. Омывает меня. Я люблю это, я нуждаюсь в этом, я принимаю это. Интенсивность. Мне надо еще сильнее. Мощнее. Отбросить сегодня все.
Я редко бываю в таких местах. Но всю эту неделю я прихожу сюда каждую ночь. И сегодня я здесь. Одежда часть происходящего. С ног до головы. Обтягивающая черная футболка. Обтягивающие черные с застежкой на пуговицах джинсы. Черные носки. На лодыжке пистолет в черной кобуре на случай проблем. Черные со стальными носками ботинки на случай больших проблем. Черные шелковые ленты на случай нужных проблем – и так будет. Я знаю, что так будет. Так показали карты. Пиковый туз.
Ремень круче всего – серебряная пряжка в виде лисьей головы. Еб твою, она тоже сверкает. Хочется смеяться. Все для него. И знаю, что он придет.
Я иду наверх. Наверху бар – высоченный подиум. Оттуда вид на танцплощадку. Я заказываю текилу. Опрокидываю первый глоток. Второй. Поворачиваюсь. Смотрю. Ищу одно лицо, одно сильное тело. И за кем же я подглядываю? Я вглядываюсь сквозь звук, огни и неистовство в бурлящую внизу массу. Человеческую массу? Я не уверен. Выглядит больше как ебаная черная масса. Оргия. Звуки как черный шум. Черная дыра, поглотившая весь свет. Благоухание распространяется в воздухе. Запах. Скорее животный запах, чувственный. Сладкий. Потный. Мужской. Возбуждающий. Феромоны страсти. Запах спермы. Я вдыхаю его. Я ищу один запах. И я знаю, что он появится.
Я оставил свою метку. Письменную спору. Послание в колонке личных сообщений в местном гей-листке. В газете, выбранной заранее просто на всякий случай, если у меня появится желание…необходимость…необходимость в этом, необходимость в нем. Условленное заранее послание, оговоренное во время нашего долгого взаимного обольщения.
Кицунегари. Охота на лису. Я объяснил ему значение. Он знает, почему. Он знает, где. Он придет. Охота на лису. Но сегодня лиса – охотник, гончая. Ночь Охотника. Л.Ю.Б.О.В.Ь. – Н.Е.Н.А.В.И.С.Т.Ь. О да. Он придет.
И он пришел. Я вижу его. Стакан со спиртным в руке, сейчас забыт. Я двигаюсь через толпу. Через пять, шесть тел в глубину. Толчок, прижимаюсь к перилам. Наклоняюсь. Вглядываюсь, сжимая стакан. Гравируя логотип «Котельной» на влажной ладони. Бессознательно поднимаю стакан к горящей щеке. Провожу им вниз по лицу. Позволяю руке упасть. Желание, чтобы это был бинокль, вихрем проносится в голове, когда стакан также падает. Откатывается. Я вцепляюсь в перила. Вытягиваюсь вперед. И вижу. Вижу. Лучше смотреть на тебя пьяным взглядом. Выделить белое лицо. Белый призрак в темноте у входа. Я почти вижу зеленые глаза. Глаза, вспыхнувшие на момент, призрачные в электрических каскадах огней. Адское освещение. Падший ангел. Повелитель света. Люцифер, Князь Тьмы. Сатана. Монстр.
Огни сверкают. Я смотрю, как он идет на танцпол. Коротко стриженые каштановые волосы. Он снова их обрезал. Белая футболка в обтяжку. Бог мой, короткие рукава. Голова поднята и держит он ее прямо, несмотря на негнущийся протез руки. Ампутант. Протез почти такое же оружие, как и его чертов пистолет. Или член. Член, который я почувствовал той ночью. Которым он настойчиво прижимался к моей ноге. А к щеке он прижимался поцелуем. Горячим. Навязчивым. Бог. Дьявол. Дьявол в обтягивающих черных джинсах, с молнией – в противоположность моим пуговицам. Черные ботинки русского военного образца. Красивый парень. Творение мрака. Лжец. Предатель. Будь ты проклят. Алекс, добро пожаловать в мой ночной кошмар. Иди к папочке.
Он пересекает море, выплеснувшееся на танцпол. Оно подхватывает его. Я вижу, что он поднимает глаза. Они ловят мои. Я знаю, он видит. Улыбается. Злой, злой улыбкой дьявола. Зубы демона белые. Мелькает язык. Раздвоенный? Только иллюзия, когда он облизывает губы. Я знаю, что сейчас он ко мне не подойдет. Он подразнит меня. Продлит момент. Позволит мне корчиться от желания. Неважно. Я подожду. Сегодня я могу подождать. Сволочь. Я знаю, что он придет.
Музыка меняется. Алекс улыбается шире. Он знает эту песню. Он должен. Слова кричат о том, что я такой, какой я есть. Членосос. Близко.
you let me violate you
you let me desecrate you
you let me penetrate you
you let me complicate you
help me
i broke apart my insides
help me
i've got no soul to sell
help me
the only thing that works for me
help me get away from myself
Он поворачивается и подхватывает кого-то на танцполе. Случайно? Любого? Нет, не любого. Выбранный им великолепен. Черный африканский принц. Высокий, с дредами. Обнаженный до пояса. Белые штаны на сверкающем контрасте оттеняют чудесную темную кожу. Человек ночи. Тесные белые штаны обтягивают член. У Алекса есть вкус. Он понимает истинную красоту, как только видит ее. Прижимает мужчину ближе, пах к паху. Бедро к бедру. Они становятся единым телом, начинающимся с коротко обрезанных каштановых волос, белого лица над обтягивающей белой футболкой, высеченном в черном улыбающемся лице, темной гладкой мускулистой груди, переходящей в скрытые белым ноги. Единое целое. Единое возбужденное создание. Почти что чудовище с двумя спинами. Ариец и Абиссинец.
Поцелуи. Его рот смят. Языки. Танец ртов. Вибрации пробегают по их телам. По их единому телу. Они скользят вниз, вверх, вниз, вверх…друг по другу. Они танцуют. Извиваются как змеи в один момент, как леопарды в другой. Выгибается обнаженная мускулистая спина. И спина под обтягивающей белой футболкой. Господи Боже. Лижутся. Члены сталкиваются, трутся друг о друга. Инь и Янь. Короли, шахматные короли. Белыми или черными? Пара. Шах и мат. У меня стоит. Будь он проклят. Будь он проклят ко всем чертям. И я проклят тоже. Ему лучше подойти или я уйду.
Музыка раздирает меня. Тело предает меня. Ненавижу. Я ненавижу это. Член пульсирует в ритме с музыкой. Слова. Слова. О, к дьяволу слова.
wanna fuck you like an animal
i wanna feel you from the inside
i wanna fuck you like an animal
my whole existence is flawed
you get me closer to god
Он…невозможно…он знает, что я вижу. Вижу все. Его губы раскрываются. Рычание. Волосы намокли от пота. Одна, вторая размазываются по черепу, над бровью, следующая слетела, блеснув влагой. Темный, Человек Ночи, громко вздыхает. Стонет. Обе черные руки вцепляются Алексу в плечи. Дреды разлетаются во все стороны. Глаза зажмурены. Ловит воздух. Оба ловят воздух. Алекс обнимает сильную, мускулистую, волнующуюся, темную, потную плоть на спине искусственной рукой…настоящая змеей скользит вниз, чтобы расстегнуть молнию на белых штанах. Вынимает твердую, блестящую, вздымающуюся багровую плоть. Танцующий африканец пойман. Белый кулак Алекса вокруг его великолепного члена. Качает, качает в такт музыке. Слова. У меня нет слов. Но в песне есть. И они говорят, он сейчас кончит. О, да.
you can have my isolation
you can have the hate that it brings
you can have my absence of faith
you can have my everything
help me
tear down my reason
help me
it's your sex i can smell
help me
you make me perfect
help me become somebody else
Я не могу справиться с собой. Меня больше нет. Тяжелые яйца прижаты к внутренней поверхности бедра. Тяжелые от спермы. Я слегка раздвигаю ноги, чтобы облегчить давление. Руки вцепляются в перила. Пот. Скатывается по шее. По спине. Влажный. Член дергается, запертый в тесном пространстве. Живет своей жизнью. Это тоже ненавижу. Ненавижу себя. Я смотрю. Пронзенный. Мои тихие стоны. Никто не слышит. Заглушенные. Я стою и смотрю. Наклоняюсь вперед, вжимаясь в перила. Тела, спрессованные вокруг меня, делают то же самое. Загипнотизированные гомоэротическим накалом внизу. Тела скроют. Темнее, когда мы сдвигаемся еще плотнее. Никто не видит. Я трогаю себя через штаны. Я не могу это выдержать. Нащупываю пуговицы. Расстегиваю все. Тянусь внутрь. Вытаскиваю. Глажу. Горячий, твердый. Уже истекающий. Плачущий для него. Ненавижу. Монстр. Алекс. О, Боже, я хочу кончить.
i wanna fuck you like an animal
i wanna feel you from the inside
i wanna fuck you like an animal
my whole existence is flawed
you get me closer to god
Вниз, я смотрю вниз, мимо моей руки, сжимающей мою блестящую горячую плоть. Глаза не отрываясь смотрят на Алекса, на африканца. На танец. Пляска смерти? Totentanz. Лица у обоих партнеров, как эмблемы смерти. Смерти от удовольствия. Движения, слившиеся в расплывчатое пятно. Белые бедра заключены в черное, черные бедра, заключенные в белое, дергаются. Дергаются навстречу сильной белой руке. Черная голова запрокинута. Алекс губами пробегает по его шее, подстрекая. Подгоняя, побуждая. О, Иисусе Христе. Я знаю, что он говорит. Я знаю слова секса. Команду. Кончи для меня. Кончи для меня. Я…я дергаюсь и толкаюсь и выгибаюсь. Кончу на тебя, сука. Алекс, избавься от него, и я смогу кончить. Огни ослепляют. Звук оглушает. Я чувствую кого-то еще. Рука незнакомца проскальзывает внутрь, хватает мою напряженную плоть. Трахните меня, пожалуйста! Помогите, возьмите меня…тихий едва различимый голос:
- Я все сделаю. Смотри.
И я так и делаю, и я смотрю. Я вижу. Африканец вскрикивает. Алекс дергает сильнее. Ночной Человек кричит в белый шум слов, слов.
all through every forest
above the trees
within my stomach
scraped off my knees
i drink the honey
inside your hive
you are the reason
i stay alive
Живым. Живым. Живым. Я вцепляюсь в перила двумя руками, резко дергаясь вперед. Мой незнакомый добрый самаритянин сжимает и разжимает кулак на моей плоти все быстрее и быстрее. Скользкое, влажное, но совершенное стискивание. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Скольжение в сексуальном ритме с музыкой. Я уже почти. Незнакомый голос еще раз повторяет слова, которые, я знаю, произносит Алекс, - кончи для меня, кончи для меня. Я взрываюсь одновременно с Африканцем. Извержение в унисон. «Вот оно, вот оно». Алекс и мой помощник пронзительно кричат. Я бросаю взгляд вниз. Он действительно выжимает меня. Боже, о Боже, это так классно. Я пытаюсь выкрикнуть это с балкона в толпу. Мой рот открывается в беззвучном крике. Внизу африканский близнец. Внизу багровый член выбрасывает струю. Я присоединяюсь к нему. Изливаюсь дождем сверху. Изливаюсь млеком на объединенную массу внизу. Иное крещение. Благословенны будете плодами чресел моих. Трахайтесь. Трахните меня. Трахните тебя. Трахните их всех.
ХХХ
Бум. Бум. Бум. Музыка достает даже здесь. Слова не разобрать. Но ритм различим. Уделывает тебя в мясо. Мясо для зверя.
Мужской туалет. Относительно чистый. Писсуары источают в воздух соответствующий аромат. Кабинки. Зеркала. Я вглядываюсь в зеркало. С трудом узнаваемые светло-карие глаза моргают в ответ. Ошеломленные. Полная нижняя губа припухла. Сексуально. Христос. Я провожу по лицу рукой. Кран. Вода. Вода по моему лицу. Прохладнее. Лучше.
Я дергаю бумажные полотенца из автомата. Подхватываю прежде, чем они упадут на пол. Несколько порхнули вниз. Упали. Лежат на кафеле. Но у меня остался комок вытереть руки и стереть остатки спермы. Он придет эхом в мой разум. Да, мать твою.
Я сбежал сюда. Сбежал от незнакомца и его руки помощи. Я не хочу его. Не хочу видеть его больше или знакомиться. Я опираюсь на раковину, пока вытираюсь. Хватая воздух большими глотками. Все еще дрожа, остатки оргазменного напряжения заставляют меня трястись. Вытереться. Вытереть пот и сперму с промежности. Вытереть потное лицо. Шею. Я позволяю себе ни о чем не думать.
Звуки. Тихие. Скрытые. Кто-то в кабинке. Низкий стон. Звуки секса. Влажные, захлебывающиеся. Я смотрю в сторону. Я вижу только верхнюю часть мужской головы над дверцей кабинки. Светлые волосы. Если он взглянет вверх, я смогу увидеть его голову целиком. Увидеть лицо. Но он смотрит вниз. Смотрит на…чьи-то колени все, что я вижу. Кто-то сосет член. Я отвожу взгляд. Но я могу слышать. Черт. Когда же он кончит? Я застегиваюсь.
- Часто сюда заходишь, морячок?
Алекс. Я становлюсь старым и неповоротливым. Или просто отвлекся на «Человека в кабинке», когда он загремел металлическими стенками, достигнув кульминации.
- Заткнитесь и выходите, - рычит Алекс в их направлении. Со снятым с предохранителя и направленным в их сторону пистолетом. Боже милосердный.
Любовники перепугались. Застегнули молнии. Слиняли. Пистолет вернулся в кобуру на лодыжке. Злобный смех.
- Я знал, что ты придешь, - шепчу я.
Он придвигается ближе. Прижимается горячими бедрами. Толкает назад к раковине. Нормальная рука обхватывает мой затылок. Искусственная впивается в плечо. Его рот на моем. О БОЖЕ. Первый поцелуй. Ладно, первый в губы. Думаете, мы? Нет. Думаете об этом? Раньше? Нет. Девственность. Я не имел его. Он не имел меня. Я говорил, что у нас был долгий период взаимного обольщения, да? Именно, был. Кульминация в поцелуях. Поцелуй пьет мою душу. Высасывает ее изо рта вместе со слюной и дыханием. Я задыхаюсь. Кошмарная неизбежная одержимость. Означает конец.
Его рот. Настойчивый. Агрессивный. Склоняется над моим. Снова и снова. Тоже припухшие губы. Пробуют мои. Я открываюсь. Он вламывается прямо внутрь. Нашептывая. Скользит. Змей. Змей в саду. Исследую. Всасываю. Всасываю его внутрь. Пробую на вкус. Вкус виски. Сигареты. Он курит? Или Африканец. Танец языков. Я могу чувствовать его даже в горле. Металлическое послевкусие. Всасывает. Всасывает сильнее. Не могу дышать. О Боже. Я тону, твою мать. Он отрывается от меня. С моих губ срывается стон. Он смотрит вниз. Ухмыляющийся дьявол.
- Похоже, ты тоже кончил, - смеется он.
- Секс-машина, бля.
- Лесть тебе не поможет.
- Точно, - я вздыхаю.
- Потанцуем? - спрашивает он.
- Нет.
- Тогда домой?
- Да.
- К тебе или ко мне?
- Ко мне, – отвечаю я, и мы идем.
ХХХ
Два часа ночи. Дверь квартиры. Основной замок. Замок в ручке двери. Ключи. Ключи в кармане. Ключи вытащены. Ключи в замке. Открываем. Великое открытие.
Он внутри. Внутри моего дома, моей жизни, моих оборонных рубежей. В моей голове, моем разуме. В моих штанах. О, Боже, он не собирается ждать ни минуты.
- Алекс, хочешь пива или еще чего-нибудь? – я давлюсь его именем. Руки бродят по моему телу, спускаются вниз. Между ног. Господи Боже. Ебаный пластиковый протез. Дерьмо. Холодный. Я хнычу.
- Нет.
- Хорошо, тогда давай трахаться.
- О да, - он стонет.
Швыряет меня на закрытую входную дверь. Я ощущаю слабость в коленках. Его губы на моих удерживают меня. Снова высасывает из меня воздух. Его руки сейчас на моей голове. Изучая. Исследуя. В этот раз я держу губы сжатыми. Борьба. Сомнение. Вина? Страх? Отвращение.
Он останавливается. Отступает. Смотрит мне в глаза. Зеленое море страсти перед моим носом. Зрачки расширены. Его дыхание ощущается на моих губах.
- Малдер?
Он первый раз произнес мое имя, и это вопрос. Очевидный вопрос. Мама, можно? Малдер, можно? Я даю ему отдышаться. Считаю раз миссисипи, два миссисипи, три миссисипи. Вот оно. Возврата не будет. Моя жизнь. Его жизнь. Спасение? Искупление? Или Приговор? Проклятие? Скорее всего Решение. Определенно облегчение.
Я открываю рот, поднимаю руки и тяну его за голову к себе.
- Tovarishch, - мурлычу я. Он стонет. Тает на мне. Иуда. Поцелуй Иуды. Так хорошо. Глубоко, горячо, пронизывающе. Руки гладят меня снова. Закатывают вверх мою футболку. Он отпускает мой рот. Спускается вниз по моей шее. По закатанному вверх хлопку. По груди. Язык, губы, зубы на сосках. О Боже. Хорошо, хорошо. Вниз по животу. Пряжка ремня. Целует серебро. Тянется одной рукой. Освобождает лисью голову. Пуговицы. Он проворен для человека с одной рукой. Расстегнуто, расстегнуто. Все расстегнуты. Нетерпеливо. Дергает. Вниз джинсы с ремнем. Маленький вдох.
- Ммммм. Шелк. Мило, - мурлычет он, взглядывая вверх.
Я широко улыбаюсь. Похотливо. Зная. Пряча свои настоящие мысли. Думая – да, ублюдок, я знал, что тебе понравится.
- Нравится? – выдыхаю я полувопрос.
- О, да, - ухмыляется он, сминая материал. Рывок. Гребаное проявление внимания.
Мой член оказывается на свободе. Покачивается перед его носом.
- Это тоже мне нравится, - посмеивается он.
Членосос. И Боже милостивый на небесах, он делает и о Боже Боже. Нет Нет НЕТ. Не может быть так ХОРОШШШО. Но может. Может. Я обхватываю его голову, когда он заглатывает меня. Полностью сразу. Я зажмуриваюсь. Вот оно. Вот оно. Меня больше нет. Бедра дергаются вперед, и я скулю от наслаждения. Соси! Соси! Из горла вырывается стон. Умоляю его продолжать. Унижение, страшное унижение, мольба. Сильнее, сильнее. Каждый раз, когда его голова наклоняется, мой голос повышается на октаву. Но это так классно. Так классно. Так… бедра дергаются быстрее. Вырываются из-под контроля. Наплевать. Я хочу. Я хочу. КОНЧИТЬ! Сейчас, и сделать ему больно, больно. Подавись, сволочь. Толкаюсь глубоко внутрь горячего, влажного. О, черт. Я взрываюсь. Выстреливая спермой глубоко, глубоко. Громко рычу и толкаю еще. Он держится. О, БЛЯДЬ, АЛЕКС! Я не могу прекратить изливаться, и он улыбается вокруг моего члена. Я смотрю. Ручеек течет у него изо рта, вниз по подбородку. Даже в этот момент часть меня бежит от него. Матерь Божья. Он отпускает меня, и я сползаю на пол. Безвольно. Хватая воздух. Аквариум. Я мог бы быть рыбой, вытащенной из воды.

- Хорошо? – спрашивает он.
Будто не знает. Самовлюбленный кусок дерьма.
- Невероятно, - отвечаю, поднимаясь. Еле могу говорить.
- У тебя здесь есть постель? – спрашивает он, осматриваясь. – Я бы предложил кушетку, но она не выглядит способной все выдержать. – Он улыбается. Улыбается как ящерица. Аллигатор. Крокодил. Древний монстр.
Я улыбаюсь в ответ. Показывая все зубы. Это чтобы съесть тебя, Алекс. Лиса. Нет. Волк. Волк в дверях.
- Да, - я киваю в направлении большой комнаты.
Сбрасываю ботинки. Сдергиваю носки. Пистолет и кобура на лодыжке. Мои лежащие кучкой у ног ремень, штаны и черные ленты. Изо всех сил пытаюсь встать. Голый от талии вниз. Алекс рассматривает мои покачивающийся член и яйца. Я шлепаюсь обратно. Смутившись своей усталости. Алекс ждет. Скидывает свои ботинки. Сдергивает носки. Снимает с голени кобуру. Выпрямляется. Кладет кобуру и пистолет на кофейный столик. Вытирает лицо футболкой. Протягивает руку. Настоящую. Я хватаюсь за нее. Подтягиваю себя в вертикальное положение.
- Спасибо, - мямлю я.
- Да пожалуйста, – отвечает он, и добавляет - сбрось одежду и брось пушку.
Мы идем по коридору. Алекс раздевается по дороге. Я стягиваю футболку и оставляю ее среди следа тряпок, что сбросил он. Извращенная пародия на хлебные крошки Гензеля и Гретель. Надеюсь, мне повезет больше, и я смогу отыскать путь назад. Дерьмо.
Спальня. Прибранная на этот раз. Никакого беспорядка. Ради ебаной целесообразности. Целесообразности траха. Алекс позади меня. Дышит тяжело. Смотрит. Касается моего плеча. Тискает мою задницу. Его возбужденный член вжимается между моими ягодицами. Я втягиваю воздух. Боже.
- Ну? – спрашивает он.
- Что ну?
- Ну, ложись, - предлагает он.
Я ложусь.
- На спину. Я хочу видеть, - требует он. Не совсем команда, но почти.
Я ложусь на спину.
Он рассматривает меня всего. Взгляд гуляет. Фокусируется на моем члене. И я снова возбужден. Черт. До боли. Он облизывает губы. Вытягивается. Снимает протез. Бросает его на ближайший стул. Поворачивается и снова смотрит.
- У тебя великолепный член, - кивает он.
Изо всех сил пытаюсь улыбаться. Так же восхититься его. У него стоит. Выступает в мою сторону. Кажется, что вытягивается ко мне. Добиваясь. Управляемая ракета. Я хочу…умереть? Заткнись. Я боюсь этой потребности. Питаю отвращение к этому желанию. Желание и отвращение. Боль и удовольствие. Слившиеся в единый поток.
- Иди сюда, - звук вибрирует в моей глотке. Он кивает. Сейчас я хочу быстро. Толчком. Мчаться. Броситься навстречу концу. Завершению. Если я не потороплюсь, я…умру? Это лучше, чем потерять самообладание. Нервы? Мои нервы горят огнем.
Я тяжело сглатываю, когда матрас прогибается. Алекс. Склоняется ко мне. Неуклюже в какой-то момент на одной руке. Нависает надо мной. Я поддерживаю его за плечо. Хватаю оба плеча. Притягиваю ближе. О Боже. Кожа к коже к коже к… Члены. Он возбужден. Твердый. Тверже, чем его проклятый протез. Тверже, чем его ебаный пистолет. Обрубок руки царапает мне по плечу. Даже сеть шрамов, грубая сморщенная плоть чувственна. Я хнычу. Он ухмыляется как чертов череп.
Мы двигаемся. Вместе. Тремся бедрами. Грудью. Ногами. Я раздвигаю свои, чтобы дать ему лучший доступ. Раскачиваюсь, толкаюсь. Лижу. Снова всасываю. Обхватываю губами. Втягиваю запах. Ощущаю мускусный острый аромат возбуждения. Задыхаюсь. Покусываю. Разок прикусываю сильно. Вскрикиваю. Он тоже. Алекс рычит одну команду и больше никаких слов. Только звуки.
- Еще сильнее для меня, Фокссссс, - рычит он. И я делаю.
Мы скользим друг по другу. Скользкие от пота и предэякуляционной жидкости. Я чувствую его каждый дюйм своей поднявшейся, вздымающейся пылающей плотью. Я падаю. Тону в сексе. Хочу секса с ним. Не хочу. Хочу. Не хочу. Не буду. Желание. Нет желания. Мое желание исчезло. Я…это, этого слишком много. Я не могу это остановить. Не остановить. До конца. Хорошо. Пусть так и будет.
Я стону. Хнычу. Снова стону в противоположность его мяукающему голосу. Мяукающему как кошка. Или мальчик в объятиях педераста. Шлюха. Сучка, сучка в течке. Я тоже хочу так…
- Сверху или снизу? – спрашивает он наконец.
Зачем спрашивать? Я знаю, чего он хочет. О, Христе, момент истины. Истины? Я с трудом даже думаю об этом. Не произнесу вслух. Не позволю ему… О, Боже. Позволю. Я знаю, чего мне надо. Снова потребность. Сопротивляться? Нет. Не могу сопротивляться. Или Служить? Обслужить. Обслужить его. Обслужить с улыбкой. Обслужить до конца. Принять. Должен, должен получить это. Внутрь. В себя. В мою… душу. И, о да, я знаю, чего он хочет.
- Меня. В задницу, - выдыхаю я.
- С удовольствием, - шипит он.
Мне с болью.
Ночной столик. Шаткий. В спешке ящик выдергивается. Почти вываливается на пол. Презервативы. Смазка. «Астрогляйд».
Я скольжу. Соскальзываю в свой разум. Смотрю распахнутыми глазами. Алекс берет фольгу в зубы. Сжимает, разрывает. Фольга рвется. Вытряхивает презерватив. Тупик. Трудно проделать это одной рукой. Он смотрит на меня. Без слов требуя помощи. Я хватаю резинку. Надеваю на головку. Раскатываю по члену. Разворачиваю. Даже через латекс его член горячий. Алекс втягивает воздух, когда я поглаживаю его чуть-чуть. Снова ложусь.
- Ты хочешь на коленях? – спрашивает он.
- А ты? – отвечаю. Опасный момент, он думает, что у него есть выбор. Я даю ему выбор. Задерживаю дыхание. Надеюсь, он выберет…
- Нет. Я хочу видеть твое лицо.
ДА! Он…нужен мне… На мне. Сверху. Между моих ног. Крепко его удерживающих. Пойманным. О Да.
- Поработай для меня, - ухмыляюсь я. Оскал смерти в моем исполнении. Ты можешь увидеть его, Алекс? Можешь?
Он кивает. Выжимает смазку. Согревает ее о свой живот. Кисть покрывается блестящей пленкой. Движением приказывает мне поднять ноги. Я так и делаю. Сгибаю колени. Теперь поднимаю. Вверх. На его плечи. На оба плеча. Изворачиваюсь. Открываюсь. Приподнимаюсь. Хватаю подушку. Быстро вбиваю ее себе под задницу. Его рука между моими ягодицами. Трогает. Волнистую плоть. Палец втискивается внутрь. Завладевая. О Боже. Всего один, и я уже готов сорваться с кровати. Мне так сильно это нужно, он нужен? Иисусе Христе, да. Я проклят. Проклят вовеки. Будь он проклят. Сволочь. Еб твою. Трахает меня пальцем. О ГОСПОДИ.
- Расслабься, ты тесный, - шепчет он.
Тесный? Да, я в этом новичок. Но он не первый, слава Господу. Напряжение отпускает меня. Расслабляюсь. Скольжу. Чувствую, как он втискивает второй палец. Выгибаю бедра, и он толкает их в меня. Дразнит. О Боже, пожалуйста. Угол повыше. Ударь меня туда. В цель… он заставляет меня подождать. Ублюдок.
- Нравится? – хрипло спрашивает он.
- Ты знаешь, что да, - стоном в ответ.
Нравится, помоги мне Боже. Я хочу еще. Все полностью. Его целиком. Внутри. Сильно, быстро и глубоко. Разорви меня. Плюнь в меня. Трахни и плюнь внутрь. Но я не буду умолять. Ни за что, даже если будет ад. Это и будет ад, но…но… Третий палец и пронзительно кричу, когда он касается именно там, где надо.
- Деррррьмо, - я визжу. Простата. Обжигающее наслаждение. Я дергаюсь, и Алекс смеется. Я беспомощен. Он держит меня.
- Хорошее выступление, - усмехается он, когда я толкаюсь задницей в его руку.
Я не могу говорить, удовольствия, смешанного с болью, слишком много. Мы движемся в унисон. Сильная кисть, пальцы вталкиваются внутрь. Половина его кисти во мне. ГОСПОДИ ИИСУСЕ. Раз, второй. Вытаскивает руку. Хватает смазку. Улыбается. Улыбается. Смазывает свой член. Вот оно. Вот оно. Я закрываю глаза.
- Готов? – задает он вопрос. Я киваю:
- Давай.
Его член. Я чувствую головку. Сглатываю. Я заглатываю его. Принимаю в задницу. Член вжимается. О БОЖЖЖЖЕ! Втискивается. Заполняя. Тесно. Слишком тесно? Нет. О, Иисус, он твердый. Это ощущается так хорошо. Глубже. Глубоко. Давай. Давай. Сделай это. Полностью, мать твою! Он резко втягивает воздух, когда толкает бедра вперед. Опираясь на меня обрубком руки. Другой рукой вцепившись мне в ногу. Он чувствует, что я расслабился. Тугие мускулы поддались. Я вздыхаю от удовольствия. Он вздыхает при последнем толчке. Внутри по самые яйца. Я открываю глаза.
- Хорошо? – шепчет он.
- Классно, - не могу больше ничего произнести.
- Держи глаза открытыми, - командует он.
Без проблем. Никаких проблем. Потому, что сейчас я должен видеть. Хочу увидеть все это. Он смотрит на меня минуту, затем подается назад и потом резко вперед. ЕБ ТВОЮ! ЕБ ТВОЮ МАТЬ!
- Ты тесная сучка, - выплевывает он.
- Трахни меня сильнее, - кричу я. И он так и делает. Вбивается, вбивается быстро. О, черт! О, О, так чертовски хорошо! Вверх. Толкаюсь вверх. Скользя, извиваясь. Хватаю его за обрубок, чтобы удержать. Он пропал. Потерялся в похоти. Я тоже. Невероятный нажим, совсем немного боли. Еще, еще. Выгибаюсь навстречу каждому сильному, резкому толчку. Не могу поверить. Хочу отрицать. Отрицать все. Но это…так…чертовски…хорошо.
- Двигайся, двигайся, не останавливайся, - выдыхает он, когда его яйца ударяются о мою задницу. Мои уже смяты. Я скольжу рукой к своему члену. Мне надо. Дотронуться. Пожалуйста. Он знает. Наклоняется вперед. Обхватывает меня. Я опускаю руку. Вцепляюсь в простыню. Он может это проделать с одной рукой? О да, может. Я могу. Я могу кончить я могу… О О О. Выгибаюсь. Он делает это. Делает это мне. Делает меня. На мне. Во мне. Внутри меня. Надо мной. Между моими… ЧЕРТ, Я ТАК БЛИЗКО. А затем слова. Смотри, да, я знаю. Я знаю. Правильно.
- Кончи для меня, Фокс. Кончи для меня.
ААААААААААААХХХХХХХХХХХ! Кричу. Кричу. Ору. Жаркий белый взрыв. Выстреливая. Молочные потоки жидкого огня. Будто лава и огонь потоком хлынули из моего члена. Фантастическое пламя. О Боже на небесах. Яркий свет. Ослепляет. Я ослеплен. Я ослеплен, твою мать.
Алекс. Выворачивает меня. Выжимает, пока я кончаю. Великим потоком. Он держится, чтобы дать мне время. Но это становится слишком даже для него. Оставляет мой член. Хватает меня за бедра. Вынимает почти полностью. И резко вбивается назад. Я плачу во внезапной агонии тела и души, когда он обрушивается в меня. О БОЖЕ, больно, но только секунду, а затем будто я кончаю снова, но внутри, глубоко, как женщина. Точно в цель. Точно в цель. Мои мышцы сжимаются как тиски. ОХХХХХХХХХ. Вопль. Вой. Потерянный. Нет, Обретенный.
Алекс громко кричит. Кончает наконец. Пронзительно крича при этом. Иисусе. Ублюдок. Чудовищный ублюдок. Вперед – назад в моей заднице. Рука и обрубок вытянуты в стороны. Христос, распятый на момент. Дергающий бедрами, чтобы попасть в рай. Глаза зажмурены. Рот широко открыт. Дыша, захлебываясь, задыхаясь. Давясь воздухом. Напрягаясь. Его задница дергается, все еще дергается, в вечном оргазме, и он склоняется надо мной. Все еще изливаясь в меня. Это когда-нибудь кончится? О да. Это кончится. Это точно кончится.
Я слышу звук. Почти незаметный. Тихий. Едва уловимый. Слава Господу. Я думал... он появится слишком поздно. Мой сюрприз. Мой спаситель. Мой друг. Мой первый. Мой любовник. Мой любимый.
Мои глаза наполнены любовью. Любовью к нему. Единственному. Пистолет. Большой мужчина с большим пистолетом. Он смотрит на меня. Понимает. Прощает. Часть плана. Он улыбается. Я говорю. Я говорю.
- Вальтер - мой шепот.
- Что? – шипение Алекса между моих ног.
Вальтер Скиннер улыбается. Широко ухмыляется. Показывая все зубы. Волчьей усмешкой. О, да, он волк. Чертов волк-вожак. И это его территория. Его поле. Его охотничий ареал.
Я прижимаю Алекса ближе. Теснее. Он задыхается, все еще в ошеломлении. Тоже ослепший, мать его. Но начинающий осознавать. Я улыбаюсь.
Вальтер нависает над ним. Пистолет. Пистолет к голове монстра. Зеленые глаза Алекса расширяются. Впиваются взглядом в мои. Он знает. Он знает. Сволочь. Ты сволочь. Смотри. Смотри на меня. Смотри на смерть. Смотри на свою смерть. Я улыбаюсь.
- Увидимся в аду, tovarishch, - шиплю я.
Щелчок затвора. Он даже еще не взвел курок. Хотел, чтобы Алекс слышал, как пуля входит в патронник. Пуля с его именем на ней. Вальтер улыбается. Улыбается. Говорит.
- Спокойной ночи, Айрин, - смеется. Глубокий низкий звук. Время остановилось Зависло. Молчание. Алекс закрывает глаза.
- Открой их, - визжу я, колотя его по спине. – Я хочу, хочу видеть, как ты умираешь, сволочь, сволочь…
БББББОООООООООМММММ!
Звук выстрела громкий. Иисус. Иисус. Кровь. Кость. Мозги. Выплеснулись. Все полностью. Все на меня. О Боже. О БОЖЕ! Так Хорошо. Так Хорошо. Вальтер смеется. Смеется. Алекс падает. Зеленые глаза открыты. Мертвы. Голова запрокинулась. Мертв. Красиво. Кровь тонкой струйкой течет из его рта. Спасибо. Спасибо. Такое счастье. Это за тебя, папочка. За тебя и за Скалли. За тебя. За Скалли. Скалли! Скаллииииии!
ХХХ
- Малдер! Малдер! Иисус, Малдер, проснись.
- СКАЛЛИИИИИИ!
- Малдер!
Возвращаюсь. Возвращаюсь откуда? Из темного места. Места Ночи. Темной ночи души…
- Ччччто? О, Боже.
- Тебе приснился кошмар. Все хорошо. Я здесь. Все хорошо.
Теплые сладкие женские прикосновения. Заботливые. Сочувствующие. Любящие. Любимой. Я вернулся. Она вернула меня. Моя любовь. Моя любимая. Скалли.
- О Боже, Скалли. Ужасно.
- Расслабься, Малдер. Я подержу тебя. Вот так. Приподнимись.
Я приподнимаюсь. В ее руки. Прижимаюсь к мягким теплым грудям. Женской плоти. Материнской плоти. Приносящим успокоение материнским подушкам.
- Иисус. Кошмар, - шепчу я, утыкаясь лицом в ее ароматную кожу.
Она поглаживает мне спину. Бровь. Откидывает мои влажные от пота волосы назад. Все будет хорошо. Она позаботится, чтобы все было хорошо. Я прижимаюсь ближе. Счастье.
- Опять Саманта?
Я вскидываю взгляд. Смотрю в ее мягкое ангельское лицо. Прекрасное. Чистая алебастровая кожа. Алмазный отблеск интеллекта отражается в ярко-синих глазах. Открытых. Ждущих моего ответа. Я начинаю дрожать под ее прикосновениями. Трястись.
- Выбрось из головы, - шепчет она, прижимая меня ближе.
Но я не смогу.
ХХХ

Примечание автора: Я знаю, что это история о жестокости и насилии. Отнюдь не приятная. Она не была приятной, когда приснилась мне. Иногда мне снятся очень яркие сны. Иногда сны становятся кошмарами. Там и началась эта история. Как ночной кошмар. Когда я проснулась, отчаянно дрожа, я сразу же все записала. Идеи часто приходят ко мне таким путем. И я написала эту историю. Почти как экзорцизм. Как катарсис. И я надеюсь, что вы поймете. Поймете и поразмыслите о том, что лежит, свернувшись клубком, внутри наших душ. И что должно там и лежать, проявляясь только в снах.
Наилучшие пожелания, frogdoggie

Дисклеймер 2: Вальтер С. Скиннер принадлежит Крису Картеру, Ten-Thirteen Productions и 20th Century FOX Broadcasting. Нарушения авторских прав не замышлялось, также не было получено никакой выгоды.

НАКОНЕЦ… КОНЕЦ ВСЕЙ ИСТОРИИ