Доброе трезвое утро. Учавствуй в акции "Спасем воскресение"
и выиграй главный приз - здоровье (+1 день жизни).
Это при том что фашисты еще не высадились.
SMS, которые приходят S.B.

Утром в субботу, S.B. проснулся оттого, что болела голова. Болела не сильно ужасно, а просто с похмелья. Кажется, домой он пришел часа четыре назад. Вдруг короткая вибрация, звуковой сигнал, пришло SMS. Телефон лежал на столе, стол был далеко, в квартире было холодно, а под одеялом тепло. Тем более еще нужно было вставать, чтобы дойти. Нет, потом, когда еще поспит, встанет и прочитает. Думает - ничего важного в этом сообщении нет. Тем более сегодня хотел дома поделать халтуру, вон даже файлы нужные на флэшку залил. Сегодня он спасет субботу от этого разгула. Никаких обещаний он не давал вчера, так что может, смело спасти субботу и поработать, послушать музыку, посмотреть кино, а не ждать когда фашисты высадятся. С другой стороны встать можно, все равно нужно аспирину для профилактики головы выпить, заодно и прочитает. Там в сообщении нет ничего страшного. S.B. встал, пошел на кухню выпил таблетку аспирина, подошел к столу и взял телефон. Сообщение поражало своей емкостью и смыслом - "Почти жив. Надрался как сволочь". S.B. с трудом улыбнулся, снова лег под одеяло и написал ответ - "Мне тоже хреново. Я тоже изрядно выпил". Сообщение ушло. Снова сигнал, пришел ответ. "Я собираюсь готовить бигус, так что часть вторая неизбежна. Участвуешь?". S.B. тяжело вздохнул и написал ответ - "Я в деле. Буду через час. Сколько водки купить?". Операция "Спасти субботу" потерпела полный провал, еще даже не начавшись.

I only want to say
If there is a way
Take this cup away from me
For I don't want to taste its poison

S.B. набил свою черную с серебром прямую трубку табаком, разжег её спичками, и включив компьютер, сел, положив руки на клавиатуру. В очках, с трубкой, дома, он мог даже кому-то показаться настоящим классическим писателем. Вот только вместо обычного в таких случаях халата и удобного кресла, на нем были домашние потертые джинсы с дырками и старая футболка, а сидел он в раскладном жестком деревянном кресле. Хотя на какой-нибудь Ямайке, кто-нибудь вроде Флеминга, тоже мог бы обойтись без халата. Но это на Ямайке. А он здесь. И, конечно же, звучит не классическая музыка, он не пьет водку с мартини, а пишет не о человеке, укравшем имя у орнитолога. Это здесь, это третий этаж многоквартирного дома, в городе, в центре Сибири, в колонках звучит, что-то вполне тяжелое, а пишет он опять о себе.

Зачем он это пишет? Откуда вдруг опять выскочил этот затхлый трубочный стиль? Откуда эти дурацкие описания никому не нужных мелочей? Зачем хищные глаза алкоголика снова сделались добрыми и мечтательными? Назад все равно пути нет. Мира вокруг тоже нет. Есть только его большая, разросшаяся до размеров города голова, в которой маленькая фишка, с надписью на подставке «S.B.», передвигается по клеткам. Попадает в разные места, собирая по пути разные бонусы, преодолевая препятствия, стремится как Алиса к последней линии, чтобы стать ферзем, или на худой конец ладьей или конем. Или никуда он не стремится? Или это не доска, а лист Мёбиуса, где как не иди, все равно останешься здесь, все равно никуда не уйдешь, все равно вернешься, туда, где уже сто раз был, туда, где опять придется курить трубку и прикидываться добрым сказочником.
А почему бы и нет? Он же любит возвращаться. Домой, домой, говорит ему сердце, и он идет, умело, попадая шагами, в такт его биений. И снова между домами нет Солнца, и снова небо заволокло тучами, в голове опять звучит музыка города, опять он узнает эти клетки, где он жил, и снова стремится к той последней линии, где есть дом, где он набьет свою трубку, закурит, сядет за компьютер, и напечатает «S.B. очень любил похмелье...»

Отдыхать хорошо. Даже если особенно не отдыхаешь, но уже сама мысль, что после вчерашнего не идти на работу, как-то греет. В следующем году надо вообще куда-нибудь свалить из города. Но не в этом году. Будет наслаждаться ленью. Будет бездельником. Из работы только сходить за пивом, из обязанностей только следить, чтобы не кончалось курево. Вечером в бар как на работу. Солнце светит. Дождь льет. Солнце и дождь тоже знают, что он живет под этим небом, тоже знают, что он отдыхает. Когда он родился, он не знал, что будет так хорошо. Ему не сказали про это. Его обманывали, что будет трудно, что курить вредно, а пить тем более. Он согласился с ними. Они отвернулись, он пошел вперед. Они не знают, что он будет отдыхать. Сегодня. Завтра. Всегда. Тем более на работе. Отдыхать хорошо.

Ему давно пора бы уже усвоить, что простые планы вроде "зайти в бар ненадолго всего на пару кружечек пива" для него не работают.

- Человек курит.
- Допустим.
- В глазах других он, конечно же, представляется неким образом.
- Безусловно.
- Конечно, исключая негатив от истерических противников курения.
- Резонно.
- Что выбрать, что курить, каким быть образом, это ли не вопрос?
- Вопрос.
- И ни слова о философии.
- Как?
- Просто ни слова, твердо остаемся на базе субъективных визуальных впечатлений.
- И все же…
- Нет, даже и не будем, как-нибудь не здесь, возможно позже.
- Продолжайте.
- Образы, безотносительно никотиновой зависимости или злостного гурманства должны быть явлены публике.
- Явите.
- Возьмем сигареты, как демократичный, он же самый распространенный вид.
- Возьмите-возьмите.
- Ощущение романтики и соответственно грусти, чуть-чуть депрессии, чуть-чуть разгула, плюс, несомненно - усталости, четкие гендерные различия, и в то же время общее направление - унисекс.
- Спорно.
- Почему, отнюдь - вполне даже, практически уверен.
- Мотивируйте.
- А дать прикурить даме, а длинные дамские сигареты, в конце концов, сигарета после секса - чем не романтика?
- Вполне.
- А романтика без грусти, как дым без огня.
- Ну что ж.
- А потом и усталость подошла, в запущенной версии - депрессия, в общем помогает, особенно с кофе.
- Ладно, принято.
- Потом на очереди наш первый любимый вид программы - трубка.
- Ну-ка, ну-ка.
- Тут без сомнения, ум и море.
- Можно понять.
- И никакого сексуального подтекста, после секса трубку не покуришь – длительность процесса может погубить естественное продолжение.
- Ну да?
- Вот и ну да, отсюда или умник, какой - концепции сложные обдумывает или капитан за штурвалом дымит.
- А женщины?
- Зловещие и мистические, но элегантные, как вариант независимые.
- Пойдет.
- Второй наш любимый вид - сигара.
- Действительно.
- Богатство и стиль, мачо-мэн или женщина-вамп, пустое позерство или пижонство.
- Сурово.
- Несомненно, первый центральный образ – империалистический буржуин с огромной сигарой, здесь и богатство, и пижонство, если денег нет, а куришь большие дешевые сигары.
- Несомненно.
- В то же время небольшая сигара, нечто вроде деми-тассе или чико, стиль и мужественность - латинский любовник, мачо или Клинт Иствуд с прищуром и сигарой в углу рта.
- Приемлемо.
- Женщина с сигарой - богатая, стильная и умная, как и с трубкой вполне независимая.
- Плохо?
- Нет, хорошо, но если нет стиля и ума, то пустое позерство.
- Логично.
- Еще что-нибудь?
- Кальян.
- Неинтересно, главный трэнд - экзотика и отдых, в лучшем случае танец живота.
- С натяжкой.
- Детский вид, не унисекс, но несерьезно.
- Восток?
- Дело тонкое, но несерьезно, слишком стационарно, разве что танцовщицы напротив.
- Исчерпывающе.
- Еще что-нибудь?
- Дальше другие скажут.
- Им есть что сказать?
- Очевидно.

Вот любит он титры смотреть. Любит и все. Если фильм глянул, и титры не посмотрел, как будто что-то украли. Беспокойство какое-то. Что не конец или не до конца все произошло. Не то что бы сидит как приклеенный и слова смотрит, вчитывается. Может запросто ходить перед экраном, музыку слушать, песню последнюю, финальную. Любит короче. И если вдруг прервали титры или вообще на диск не доложили, чувствует раздражение. Может даже кинуться на кого-нибудь. Что характерно начальные титры не так любит, а вот без финальных не может. Завершенности нет. Окончательности.

Если бы не запоминающаяся рожа, он точно бы пошел в шпионы. Жил бы где-нибудь полностью законспирированный. Ходил на явки, запихивал дискеты в контейнеры в форме камня, секреты выведывал. Дневник шпиона вел бы. Где-нибудь на Родине его бы ждала верная девушка, а он на чужбине отбивался от вражеских женщин-соблазнительнец. Прошпионил бы так лет десять, приехал бы на Родину, сидел бы в загородном доме на веранде, курил трубку и рассказывал детям шпионские истории. Раз в год к нему бы, как к заслуженному шпиону приезжал бы шпионский генерал и упрашивал его вернуться в строй, послужить Родине. Но он конечно бы не соглашался. А потом бы ему исполнилось лет шестьдесят, и он уехал бы на Кубу.

Сегодня, как и в остальные вторники, организм еще не пришел в себя. Руки отдельно, мозги врозь, туловище отсоединено. Связать их в одно целое - не судьба. На некоторое время помогает только курение. Дым, протекая по организму, транспортирует мысли, насильно расталкивая их по всем уголкам тела. Жалко времени на то чтобы курить по-настоящему, с утра нет. Несмотря на это, выглядит хорошо. Или благодаря этому. Так всегда, когда тело еще не работает, или нет денег, организму требуется выглядеть на все сто. Аккуратно пострижен, щетина ровненькая, лицо подбрито там, где надо. Даже слабый приятный парфюмерный запах, смешивающийся с табачным, исходит от него. Кольцо магическое надето, носить его не любит, но когда носит, деньги приходят из неожиданных источников, или раньше, чем планировалось. Возможно совпадение, но пренебрегать даже малым не будет. Состояние stand by, ко всему готов, хотя согласованность мозга и тела нарушена. Больше курить. Табак есть всегда, даже когда нет денег. Трубки тоже помогают. Курит и сила проходит через него. Слова начинают звучать. Смех. Смеяться. Достойное занятие курить и смеяться. Достойное для каждого. Особенно для него.

Раньше, может быть в восьмом или десятом классе и в начале института он любил смотреть умные фильмы, шедевры кинематографии. Эти фильмы много давали ему. Всякие мысли, образы. Покупал абонементы, ходил, не пропускал. И книжки читал умные и классические. Накапливал критическую массу эрудиции. Мог разговор поддержать о киноискусстве. Сейчас смотрит ширпотреб. Низкое искусство. Детективы, боевики, комедии, шпионские фильмы. Они сейчас больше ему дают. Всегда может ввернуть чего-нибудь в разговор без указания источника. Все сразу же кивают, да, да действительно, умно. А он даже не рассказывает откуда. А другие продолжают смотреть умные фильмы, читать умные книги. А он на своем старом багаже выезжает и цитатах из боевиков и триллеров. Они же не смотрели их, так что не могут его упрекнуть. Кивают с умным видом. Думают, что умный, зовут его на умные фильмы. Он говорит, не хочу, лучше пойду "Пятый элемент" еще раз посмотрю или еще что. Те сразу ой, какая гадость. Может лучше с нами на Ларса или вот фильм по Гюнтеру Грассу. А он, нет лучше на КиллБилла. Ему говорят, зачем, чернуха, смакование, ненужный натурализм. А тут вот как все трагично и умно. И как замечательно плохо заканчивается, какая это глубокая мысль. Он, а зачем плохо, должно хорошо кончаться - чтобы любовь, чтобы Билла убили, чтобы дочь нашлась, чтобы герой выжил. Нет, что вы, что вы, это же масскульт, никакого благородства. Какое благородство убивать главного героя. Ну, как же, это же жизнь, это драма. Нет, лучше уж мелодрама, так честнее.

Так строй свой бюджет на запасах вина,
Что хранятся в твоих кладовых.
Кормись на тех, кто кормит тебя,
Забудь про всех остальных.
И я мог бы быть таким же, как ты,
И это бы было верней;
Но, чтобы стоять, я должен держаться корней.

А вообще иногда ему приходит в голову, что было бы интересно проследить свою генеалогию куда-нибудь в глубь веков. Чтобы, как положено, было это дерево генеалогическое, все предки в нужном порядке и все такое. Но лень, да и интерес не переходит в клиническую стадию, когда уже просто не можешь не действовать. Дед S.B. вроде бы пытался такое древо соорудить и даже постоянно докучал ему, когда S.B. был маленький, всякими нравоучительными рассказами. Особенно он любил повторять, почему он не пьет и не курит, рассказывал страшные истории, про каких-то солдат, озеро полное спирта и вдыхание табачного дыма в нос во время сна. Отец S.B. всегда смеялся над этими рассказами и опровергал их, дед, как и положено, курил почти до шестидесяти лет, да и от алкоголя никогда не отказывался. А пока знания о своих корнях были крайне недостаточные и S.B. запомнились только необычные случаи. Например, дед бабушки жил в Польше, в кабацкой драке укокошил какого человечка и, скрываясь от правосудия, пешком ушел в Сибирь, в Читу. Или вот, например, еще один из дядьев деда почему-то сражался в Америке во время войны Севера и Юга, был убит и его жене пожизненно приходила пенсия. Судя по ней, этот дядя воевал на стороне Севера, против рабовладельцев, так что негры Америки все еще перед S.B. в большом долгу. А дед был летчиком, потому бабушка и запала на него, военный, да в летчицкой форме, как не запасть. Но перед войной его уволили из ВВС, тем самым сохранив ему жизнь, из его полка в живых остался только один израненный летчик. А после войны дед демонтировал в Германии заводы, которые потом выпускали наши "Москвичи" и "Волги". Отсюда получается, что и наша автопромышленность в большому долгу. Но S.B. не жадный, долгов не требует, просто курит и пьет помаленьку, вспоминая эти истории.

Конец июня не очень любит. Причем только по объективным причинам. То, что денег нет в конце месяца, это не причина, привык тем более. Другое дело - что в последнее время пива почему-то не хочется. То есть когда есть вроде бы и пьет, но по собственному желанию только водку. Тем более водка она как средство лекарственное. Потому что в конце июня у него аллергия на какое-то цветение. Наследие тяжелых школьных годов. Причем не такая уж аллергия чтобы душила, просто чихает сильно, и глаза немного побаливают, а так все как обычно. Что характерно водка помогает. Видимо притупляет чувствительность. А пиво не идет. Потому он и любит когда в конце июня дождь. Как-то все же легче чем в жару и болеть и водку пить, тем более.

Через это его страшные сны мучают. Почти кошмары. Фантастические. Вот сегодня, например. Какие жутко злобные толстые великанши его унесли в какое-то параллельное пространство. Отнесли и бросили. Типа живи, не тужи. И вроде действительно тужить не о чем, все бесплатно бери, не хочу. Одна лишь проблема. Вся еда сладкая. То есть ни горького, ни кислого, только сладкое, очень сладкое и приторно сладкое. Даже алкогольные напитки. Походил он, попробовал всякую пищу, подходит к главной толстой великанше и спрашивает, дайте чего-нибудь горького. Так говорит, пожалуйста, и дает горький шоколад. Он натурально офигивает от такого поворота. Но у него было. В смысле почему-то коробка сигар. Толстых. Монте-Кристо то ли номер два, то ли номер один. В общем хорошие. Стал он с горя сигару курить. А она не раскуривается. То есть огонь есть и вроде прикурилась, а дыма нет. Короче полный кошмар. Хорошо, что проснулся, а то бы с ума сошел в этом сладком аду.


Current music: Zimpala - Adios

Он бросил девушек и алкоголь
Надел футболку с надписью Top Secret.
Конфетный ветер в спину, как укор
Душа уж не размечена на литры.

Начало. У него все хорошо. Раньше он был программистом, но в последнее время начал совмещать работу с журналистикой. Стал очень популярным. От заказов нет отбоя - местные журналы и московские глянцевые. В личной жизни то же все окей. Она, красивая и умная, тоже работает. Он на нее как посмотрит, сердце бьется. Всегда. Хотя не женаты, но есть ребенок. То есть все хорошо.
Проходит некоторое время. Все еще у них хорошо. Живут, душа в душу. Конечно, ругаются понемногу. Но по мелочи. Она кричит на него, почему он курит дома трубку с таким вонючим табаком. Он… Просто кричит на нее иногда. Без повода. Все это происходит быстро, в смысле крики, общая жизнь хотя и с трудностями, но практически счастье. Ребенок растет умненьким и здоровым.
Еще время проходит. Она замечает, что он возвращается с работы какой-то слишком молчаливый, глаза иногда грустные, но думает что это просто усталость. К ней относится еще с большей нежностью, ребенка любит.
Он не хочет ей ничего говорить, думает, что справится и все пройдет. Все - это дурно пахнущая история с политикой, сдуру разрытая им во время журналистской работы. Но все заходит слишком далеко. Он понимает, что все будет плохо, и чтобы вывести её из-под удара однажды не возвращается домой. Утром просто говорит "Я вернусь, не меняй замки", она смеется и целует его на прощание. Вечером он не возвращается.
Через два дня в газете заметка, что найден неопознанный сильно обгоревший труп с простреленной головой. По косвенным уликам получается, что это он. Она не может даже плакать от горя. Политический скандал не задевает ее и проходит стороной. Через полгода приходит денежный перевод на приличную сумму, якобы от человека, которому он когда-то оказал большую услугу. Та же сумма приходит ежемесячно.
Проходит два года. Она уже давно смирилась, что его нет, но все равно не меняет замки в квартире и не убирает подставки с трубками со стола. Ребенку уже пять лет. Знакомые говорят, что ей нужен новый мужчина, она соглашается, встречается с всякими людьми, но пока еще не может преодолеть себя. Переводы приходят каждый месяц.
Старый политический скандал вдруг получает продолжение. Главного героя скандала находят мертвым, плавающим в бассейне. Она думает, что справедливость все-таки есть.
Проходит еще месяц. Она приходит с ребенком домой, удивляется, что дверь закрыта всего на один оборот, но не придает значения. Заходит в прихожую. Ребенок вдруг говорит, что чувствует запах дыма. Она понимает, что почему-то помнит именно этот запах. Заходит в комнату, у окна видит мужчину курящего прямую трубку. Мужчина оборачивается, и она видит, что это он. В глазах больше стали, шрам через всю правую щеку, начиная от скулы, на груди на цепочке висит ключ от их квартиры. Она бросается в его объятия. Он улыбается. Хэппи-энд.

Current music: Trash Palace - Bad Girl

Но только они бескорыстно дарят
Cвой дым поцелуем в радость и в горе,
Сгорают их нежные листья карие,
Под вечер ласкам пламени вторя.
Дж.Р.Киплинг

Иногда S.B. приходит в голову, что он бог. Нет, не самый главный, и даже не единственный, так рядовой бог. Не мелкий, но рядовой. И фронт работ у него небольшой, в лучшем случае отвечает за табак на земле. Присматривает, чтобы тот хорошо рос, откликается на молитвы табачных плантаторов ну и конечно беспрерывно курит. Как бог курит все подряд, конечно, есть свои предпочтения, но все же курит все подряд. Нет такого табака, чтобы он не курил. Он же все-таки табачный бог, ему по статусу положено. Понятно, что ему как богу очень неприятны эти дурацкие борцы с курением, но так он бог миролюбивый, сидит себе на облаке ножки свесив, курит и плюет на них сверху. Причем плюет так по-доброму, что те даже не замечают, думают дождь. А это не дождь, это S.B. плюет на них. И конечно по-своему их тоже жалеет, он же добрый бог, хотя и с дурным характером.

Иной раз S.B. представляет себе, что написал он роман или например в фильме снялся. О чем художественное произведение, это он затрудняется прямо сказать, даже по жанру предположений особых нет. Может боевик, а может и мелодраматическая драма. Но всегда есть главный герой. Он один и подозрительно похож на S.B., один в один. И начинается примерно одинаково, он куда-то приезжает. Желательно летом, чтобы пыль, песок, в общем, где-то близко к пустыне. Приезжает на общественном транспорте, например автобусе. То есть посередь пустыни, пыльная дорога, автобус останавливается, дверь открывается. Он выпрыгивает. Нет-нет лучше устало выходит. Сначала показывают ноги. Ботинки конечно пыльные, но качественные, естественно черные. Играет музыка. Причем обязательно, блюз какой-нибудь. Чтобы губная гармошка и гитара. Ту-ту-ду-ду-ду. Ду-дуд, ду-дуд. Ту-ту-ду-ду-ду. Ду-дуд, ду-дуд. Камера медддленнно вверх. Светло-синие джинсы, футболка, что-нибудь цвета хаки или лучше красная. Куртка джинсовая или кожаная. Может комбинированная. А музыка играет, вступает вокал. Типа Ли Хукер. И губная гармошка. Ту-ту-ду-ду-ду. Солнце светит ярко, пустыня же, не Северный полюс. А камера ввввеееерррххх. Небритое лицо, губы обветренные, стрижка короткая, очки темные, все как полагается. В зубах незажженная небольшая сигара. Например деми-тассе или чико. Ду-дуд, ду-дуд. Достается зажигалка, лучше простенькая Zippo с вмятинами. Нет, стоп музыка, никакой бензиновой зажигалки, так сигару прикуривают только недорезанные американские гангстеры. Лучше спички. Как Клинт Иствуд, чтоб. Ту-ту-ду-ду-ду. Ду-дуд, ду-дуд. Зажигается спичка, подносится к сигаре. Ветер дует неимоверный, а пламя даже не шелохнется. Прикуривает… Дым…
Ну и все, тут картина обрывается. Не знает, S.B. что он делает в пустыне, сейчас наверное пойдет куда-нибудь. Спасать кого-нибудь. Или просто в бар для начала, где злодейские прихвостни. Что-то вроде этого.

Он говорит "дайте счёт". Они слышат другое и приносят "еще". Он думает ну зачем это ему. Он ведь сегодня не хочет идти ко дну. Но он берет этот бокал и снова пьет. Он понял, какой будет сегодня итог. И вроде бы женщин нет и можно уйти. Он упорно ждет, и приходят они. Теперь он спокоен, теперь не уйти. Сидит, пьет, снова цирк зажигает огни...

Вот вчера он хотел написать про апатию. Но не написал. Пересилил себя, пошел попил пива. Сигар с трубками покурил, но не написал. И был прав. А сегодня он думал, а может все эти сигары и пиво суть психологическое наваждение, и вкуса он не чувствует, а только дымит в лицо окружающим, и пиво он не любит, а только дует его, чтобы не выделяться. Опять пересилил себя, пошел в обед в бар. Нет ведь и сигара вкусная и пиво с удовольствием выпил. А апатия отступила. Хотя вот всякие мысли у него все-таки возникают. Ненадолго. А сегодня вообще о времени задумался. Точнее прочитал у других и делает вид, что думает. На самом деле все его мысли чушь несусветная. И все же, нет пересилил себя сказал, произнес в воздух, отпустил мысли на волю. И нормально так звучит, неплохо. И другие головой довольно качают, да, действительно, разумные вещи говорит. А может это мираж, и все эти люди они только кажутся, а он спит и думает, что думает. Ущипнул себя, больно получилось, живой вроде. Существует.

Собственно несмотря ни на что хочется написать веселую запись. Хотя мозги еще спят, а кофе не сварилось, но ужасно хочется. Просто парализует даже как хочется написать эту веселую запись. Как-нибудь так извернуться, чтобы все прочитали и сидят перед мониторами смех не сдерживают. Но мозги спят просто невероятно крепко, и даже руки не помогают, ни черта, ни печатают, веселого. Это, конечно, само по себе весело. Даже смешно, но желание настолько велико написать эту чертову веселую запись, что даже думать не может не о чем. Шторит так, что и хотел бы, но не написал эту веселую-веселую запись. Уже даже постанывает, так хочет. Даже щас бы девица-красавица обнаженная вошла бы, и сказала "бери меня, S.B., бери", то и то, кажется бы - отказался, сказал бы, что нет, не сейчас, сейчас очень хочет написать веселую запись. Уж его и трясти начало от желания, слова веселые в голове хороводят, он на них орет, то есть кричит - "Стройтесь, блин в веселую запись! Стройтесь гады!", а те суки, ни в какую не хотят и все. А он очень хочет. Написать эту веселую превеселую запись. Ведь он же душа парень, всех хочет повеселить своей записью. Но ничего не получается.
Оп, кажется перегорел, теперь не хочет. Не хочет и не пишет, такая гармония наступила. Вот бы сейчас та девица зашла...

S.B. почему-то чувствовал себя сегодня, довольно фигово. Видимо из-за неожиданно наступившего утра. Ему казалось, что он бледный на лицо и всем видны его страдания. Во всяком случае ощущал он себя именно бледным. Но стоило взглянуть в зеркало, как всякие надежды на сочувствие окружающих пошли прахом. Из зеркала на него смотрела все та же маньяческая румяная рожа.

Наверно в пятницу. Сегодня. Сидеть бы в баре. Полчаса. Как минимум. Или даже больше. Но здесь он. На работе. Сидит он. И в Интернете ищет. То, что не знает. То, что не видит. Лишь беспрестанно. Он обновляет. Эти страницы. И эти фреймы. Но не застать там. Изменений. Стоит подняться. В куртку одеться. Сумку накинуть. Взять и уйти. Что-то мешает. Что-то тревожит. Что же не знает. В Интернете ищи.

Летом S.B. хочется постоянно сидеть под навесом, курить трубки и сигары, и пить алкогольные напитки с девушками. Но он не может. Он или на работе, или кончились деньги. Жестокий мир. Трагическая судьба.