Светлана Обухова

В 1880 году в доме Ивана Шишкина на Пятой линии Васильевского острова наконец-то поселилось счастье. Оно пришло вместе с Ольгой Лагодой, теперь Шишкиной, одной из первых тридцати женщин, принятых на обучение в Академию художеств

Иван Шишкин

Ольга, как и Иван Иванович, очень любила природу и умела уловить и передать в рисунке прелесть и очарование самого обычного лопуха или невзрачного вьюнка. «Пейзажи цветов и трав» — так называл Шишкин лирические работы жены и радовался ее успехам больше, чем своим. Два художника, два любящих человека, они удивительно понимали и чувствовали друг друга.

Ольга Лагода

Но через год все вдруг оборвалось. Ольга умерла. Несправедливой и жестокой казалась Ивану Ивановичу ее смерть, ведь Ольга была так молода, так талантлива, так счастлива… «Я как ни борюсь и мужаюсь, но тоска и обида гнетет и давит меня», — жаловался он в письме старинному другу. День тянулся за днем, месяц за месяцем, а боль не утихала. И через год его сердце сжималось и плакало, вспоминая Ольгу, как в первые дни…

Но в нем жила могучая творческая сила и, словно родниковая вода, питала душу, не дала сломаться. Иван Иванович снова начал надолго уходить в свои любимые леса и поля, снова начал рисовать и каждый раз возвращался домой с кипой этюдов.

Портрет кисти И. Н. Крамского. И. И. Шишкин. 1880

В один из дней он шел по долине, раскинувшейся от края и до края. Справа петляла, сверкая серебром, быстрая речка. Парило. От зноя поникли травы. Горизонт уже начинал синеть, слышались глухие раскаты грома: приближалась гроза. Собиравшиеся в тучи облака прочертили по земле резкие тени. А прямо перед художником, ярко освещенный солнцем, возвышался дуб-исполин. Казалось, в полнеба раскинул он свои сильные ветви и стоял неподвижно, не шевелил листвой, замер в ожидании грозы.

Вдруг вспомнились Ивану Ивановичу слова старинной песни. Сколько веков рос здесь этот исполин, сколько гроз видел, сколько ясных, тихих дней. И все один… один…

Слова песни, казалось, звучали в нем сами собой —

Песня, природа и душа человека словно слились в одно.

«Среди долины ровныя…»

В могучем дереве художник узнал собрата по судьбе, увидел самого себя. Ведь и ему Бог определил одиночество, не только на личном пути. Среди художников Иван Иванович был такой же одинокий дуб — все признавали его творческую мощь, а любви к русскому пейзажу, верности живописной традиции не понимал никто…

Но как спокоен и благороден был его дуб-брат. Колючие метели, ветры, дожди, засуха не сломили его, а только сделали устойчивее, упорнее; беды и невзгоды искривили ветви-руки, но и наполнили их силой. А солнце — солнце пропитало светом, одарило красотой. Дорога, сбегая с пригорка, вела прямо в его объятья, и дуб оберегал каждого, кто к нему приходил, от палящих лучей, дарил тень и прохладу. И даже гроза не страшна была человеку, нашедшему защиту под кроной этого богатыря! Не так же ли и русская душа? Она выдержит все и все преодолеет. И одарит тем, что есть у нее, каждого…

Родная природа приняла художника, утешила и вернула к жизни — в 1883 году, на 11-й выставке передвижников, Иван Шишкин представил свою новую картину «Среди долины ровныя…», одновременно и пейзаж, и автопортрет. С нее начался расцвет в его уже зрелом творчестве — в нем во всей своей красоте и глубине предстала русская природа и русская душа.

А эту песню, говорят, возрожденную из забвения Шишкиным, очень любила его великая соотечественница и современница Елена Петровна Блаватская.

Статья из книги «Тайнопись искусства (Сборник статей). Петров Дмитрий

mirbukv.net