"Краса ветвей зависит от корней"

Есть люди, которых не нужно представлять. Их знают все. Они олицетворяют собой землю, на которой родились, страну, в которой живут, дело, которым занимаются

                Шакен Айманов                     Асанали Ашимов                    Саги Ашимов 

Шакен Айманов 

(2 [15] февраля 1914, Баянаул, Степное генерал-губернаторство — 23 декабря 1970, Москва) — советский казахский актёр, режиссёр театра и кино. Народный артист СССР (1959).

Было у отца три сына

Все - как в сказке. У отца, жившего в знаменитом Баян-Ауле, старика Кенжетая, было три сына. Старший Абдукарим, для домашних просто Аккалейн, средний Шаккарим - Шакен и младший Абдрахман - Каукен.

В большую жизнь братья так и вошли с этими своими детскими именами: Аккалейн Айманов, Шакен Айманов и Каукен Кенжетаев у младшего фамилия - по имени отца. Из всех троих только младший прожил долгую жизнь. Оперный певец Каукен Кенжетаев умер в 92 года, успев перед этим пышно справить юбилей. Давно нет в живых старшего брата - финансиста Аккалейна, безвременно ушли из жизни и его сыновья Марат и Данияр, в живых сегодня только дочери Арияш и Карлыгаш.

Совсем недолгую жизнь (всего 56 лет) прожил и самый знаменитый из братьев - Шакен Айманов, именем которого названа национальная киностудия. Недолгая жизнь была и у его сына и дочери: Майра и Мурат Аймановы ушли почти одновременно. Внуки Мади и Саги, сыновья народного артиста СССР Асанали Ашимова, как известно, тоже ушли один за другим с разницей в несколько месяцев в 1999 году. Из прямых потомков Шакена Айманова ныне здравствует только внучка, живущая в Москве джазовая певица Дина Ким.

- Если бы я верила в сверхъестественные силы, то сказала бы, что над семьей Аймановых висит какой-то рок, - говорит пианистка Баян Кенжетаева, младшая дочь Каукена Кенжетаева и певицы Шабал Бейсековой.

Рассказывая о взаимоотношениях отца со своим старшим братом, племянница Шакена Айманова говорит, что родственные отношения никак не влияли на деловые.

- Ни отца, ни мать дядя Шакен никогда не снимал в своих фильмах. Он считал, что в искусстве все должны пробиваться сами. Папу больше снимал его друг - известный кинорежиссер Мажит Бегалин. Он снялся в его фильмах «За нами Москва» и «Песнь о Маншук». И тем не менее братья были очень привязаны друг к другу. Дядя Шакен часто бывал у нас в гостях. Причем один никогда не приходил, его обычно сопровождали человек семь - осветители, водители, рабочие сцены... В его квартире на Фурманова - Шевченко вечно кто-нибудь ночевал или даже жил. К Мурату Ахмадиеву, отцу популярной певицы Дильназ, он вообще относился как к сыну - тот жил у него какое-то время. Дядя Шакен снял «Поркуяна» (он так называл Мурата за страсть к футболу по фамилии знаменитого футболиста) в эпизодической роли в фильме «Ангел в тюбетейке».

Кстати, прототипа главного героя фильма «Ангел в тюбетейке» он встретил в нашем доме. Айнакуль-апа, наша бабушка по матери, все хотела женить своего младшего - молчуна и тихоню Сакко. И она действительно искала для него невесту - ходила по всем алматинским общежитиям и приставала к девчонкам. Когда папа рассказал о проделках тещи дяде Шакену, тот весело смеялся, а потом раз - и фильм появился.

Отец как вокалист оканчивал Московскую консерваторию, а у Шакена классического образования не было, но была внутренняя культура, природная интеллигентность, безупречный вкус и шик, присущий только ему. Однажды он привез мне из Франции платочек - совсем такой, по его словам, как у Николь Курсель: «Баяша, ты должна научиться носить его, как она». В 15 лет я стала обладательницей самых, кажется, элегантных сапожек в городе. «Пошли и не спрашивай, куда», - сказал он мне накануне моего дня рождения. «Вася, сшей девочке сапожки», - велел дядя Шакен сапожнику киностудии, когда мы прибыли на «Казахфильм».

Мы тогда даже и не задумывались над тем, какую роль он занимает в казахском киноискусстве. В музыкальной школе имени Куляш Байсеитой, где мы с сестрой учились, все были чьи-то дети, но там первыми были те, кто лучше играл, кто хорошо разбирался в живописи, больше прочитал книг. Кичиться должностью отца или матери считалось зазорным - с тобой бы просто перестали общаться. Когда я оканчивала музыкальную школу, он говорил: поедешь к Яшке в Москву. Яков Флиер - знаменитый пианист, профессор Московской консерватории, дружил с моим дядей, но для меня это было дико: как это - божественный Флиер и Яшка! И я, конечно же, не решилась.

Поскольку дядя был в разводе с женой (съемки, гастроли, театр - некогда ему было иметь семью), то всех своих гостей приводил к нам. И бесконечно уважавшая его мама беспрекословно накрывала стол. У нас в гостях бывали Андрон Кончаловский с женой Натальей Аринбасаровой, Алла Ларионова, Николай Рыбников, Михаил Глузский... Сейчас о том, что они действительно были в нашем доме, свидетельствуют автографы, которые мы отдали в музей отца, открытый при его жизни в Центральном музее. Помню, как я ходила с одноклассницами на премьеру «Укрощение строптивой», где Шакен Айманов и Хадиша Букеева составили великолепный дуэт. После спектакля пошли за кулисы. Тетя Хадиша, часто бывавшая у нас в гостях, увидев меня, приветливо сказала: «Айналайын, заходи» и чмокнула в щечку. Девочки, увидев, что меня поцеловала сама божественная Букеева, чуть не упали в обморок.

Очень хорошо помню день, когда нам сообщили о смерти дяди Шакена. Его друзья пошли вначале к аксакалу - народному артисту СССР Серке Кожамкулову. Как вспоминает его дочь, Марьям Кожамкулова, в шесть утра раздался звонок в их дверь, а потом артисты во главе с ее отцом стали совещаться, как сообщить Каукену о смерти брата. В нашем доме телефон зазвонил в семь утра. Папа взял трубку, а потом сообщил маме: «К нам идет Сер-ага. Интересно, почему так рано?». Когда, открыв дверь, увидел толпу народа и услышал одно только слово «Шакен», он все понял и... рухнул, как подкошенный. В тот же вечер папа вылетел в Москву, а утром, кажется, вся Алма-Ата поехала в аэропорт встречать Айманова...

...Дядя Шакен коллекционировал при жизни трубки, зажигалки, брелоки. Друживший с ним первый секретарь ЦК компартии Казахстана Динмухаммед Ахмедович Кунаев в день его похорон только что вернулся из командировки в Бразилию. Кто-то видел, как он, растерянно вертя в руках привезенную оттуда зажигалку, говорил: «И кому я теперь отдам это?».

Софи Лорен танцевала с ним казахский вальс

Мурат Ахмадиев, народный артист, депутат Мажилиса Парламента, считает Шакена Айманова своим названым отцом.

- Если мой родной отец Абдураим научил меня не просто петь, а отдавать этому искусству душу, то мой названый отец Шакен Кенжетаевич Айманов - открыл глаза на творческий мир, дал понять, что только трудолюбием и добрым отношением к людям можно в жизни добиться чего-то, - говорит он.

Бок о бок с основоположником казахского кино Мурат Ахмадиев прожил три года. Вспоминая историю их знакомства, рассказывает:

- Я стал знаменитым в 14 лет, когда на казахском телевидении (это был 1965 год) сняли мой первый фильм-концерт. Я ведь как поющий мальчик выигрывал все школьные творческие олимпиады - районные, городские, областные, республиканские. Когда фильм показали по центральному телевидению, меня стали заваливать письмами со всех концов Союза и называть не иначе как казахстанским Робертино Лоретти. Легендарная Лазиза Аймашева, одна из первых в республике телевизионных дикторов, повезла фильм за границу. По приезде она рассказывала, что в Канаде по просьбе телезрителей его крутили семь раз за вечер. Многие искали со мной дружбы. От звездной болезни спасли меня отец и мать. Простые скромные люди, они в отношении меня, старшего из четверых детей, поступили очень мудро. Я от них часто слышал, что голос мне подарен Богом, а сам я еще ничего не сделал, чтобы быть лучшим. Мать, например, чтобы не снесло «башню» на плечах, подсовывала то одну, то другую работу по дому.

Все это я рассказываю к тому, что фильм-концерт косвенно способствовал моему знакомству с Шакеном Кенжетаевичем Аймановым. Дело в том, что фильм попался на глаза московскому режиссеру Владимиру Курочкину, и тот пригласил на пробы в фильм «О чем молчала тайга». Успешно пройдя их, я сыграл в этой картине роль хакасского мальчика Алеши, моими партнерами были Лев Поляков и Георгий Жженов. После съемок жизнь вернулась в прежнюю колею: я снова стал обычным школьником. И тут меня стал разыскивать «Казахфильм». Ассистент режиссера, которая пришла за мной в школу, сообщила по дороге на киностудию, что мной интересуется сам Айманов. Она произнесла эту фамилию с большим почтением, но мне она ни о чем не говорила.

Киностудия тогда располагалась на пересечении улиц Комсомольская и 8 Марта, в том здании, где сейчас находится филармония имени Жамбыла. Первое, что бросилось в глаза, - по огромному коридору расхаживают люди со знакомыми мне лицами. Среди них я узнал, например, молодого Асанали Ашимова. Меня привели в большой кабинет, а там накурено и полно народу. Все крутились вокруг двоих игравших в шахматы. Одного я узнал сразу. Это был Алдар-Косе из одноименного фильма! «Это и есть Шакен Айманов», - сказала ассистент. Сидевший напротив него человек оказался знаменитым кинооператором Марком Берковичем. Столпившиеся вокруг них люди были болельщиками. Увидев меня, Айманов бросил шахматы: «Балам, как дела? Ты хорошо поешь, мне нравится».

Потом дал команду ассистенту: «Готовьте его к пробам». Пока я переодевался, Шакен-ага рассказывал, кого я должен сейчас сыграть: «Тебе 14 лет, ты влюблен в 18-летнюю односельчанку Марьям. Ты едешь в поезде, проснувшись ночью, будишь соседа и рассказываешь чужому человеку о своей любви».

Я подумал-подумал, представил перед глазами рассказанную сцену, прочитал текст и - начал играть. Дубля не потребовалось, потому что Шакен-ага закричал: «Все-все! Он утвержден».

В фильме «Земля отцов» я опять общался со знаменитостями. Еркегали Рахмадиев писал музыку, моего деда играл Елюбай Умурзаков, русского археолога - Юрий Померанцев. Съемки шли в Туркестане, Кентау, Ленинграде, Куйбышеве и Москве. В Ленинграде постоянно шли дожди, а у меня не было плаща. Когда Шакен Кенжетаевич узнал об этом, мы с ним пошли в центральный универмаг «Гостиный двор». Там выстроилась огромная очередь за нейлоновыми плащами. Ради меня Шакен Кенжетаевич решил воспользоваться правами депутата Верховного Совета СССР - зашел к директору... Я долго носил тот плащ, потом от меня он перешел к брату, от него - к племяннику.

С фильмом «Земля отцов» мы объездили много стран и фестивалей. Запомнилась поездка в Азербайджан. Две киностудии - «Казахфильм» и «Азербайджанфильм», сколотив команды, на бакинском пляже играли в футбол. За то, что я забил много голов, Шакен-ага прозвал меня в те дни Поркуяном - это знаменитый нападающий сборной СССР. Этим именем те, кто меня знает с той поры, зовут до сих пор. Когда фильм был успешно сдан, Шакен-ага пришел к нам домой. Помню, наша семья сидела тогда за столом - пили чай. Айманов прямиком сказал моим родителям: «У вас четверо детей, выучить всех сразу будет трудно, а у Мурата есть и способности, и возможности стать кинорежиссером. Отдайте мне его на воспитание».

Для моих родителей Айманов был большим авторитетом, и они, недолго думая, согласились. Я переехал жить к Айманову. Моя жизнь с той поры стала совсем другой - не лучше, а интереснее и насыщеннее.

Человек-фейерверк, человек-праздник, он не любил одиночества. Если шел в ресторан, то обязательно с компанией, и за всех платил из своего кармана. Кстати, большой гурман, дома он готовил только сам. При этом продукты закупались только свежайшие и только на рынке. Но люди тянулись к нему, конечно, не из-за того, чтобы было вкусно поесть. С ним было просто интересно. Рассказы, которые нигде не услышишь, песни, танцы, остроумные анекдоты и шутки... Я каждый день учился у него чему-то. Казалось бы, что особенного - сходить вместе с ним на базар за продуктами? А это был великий урок - относись к людям, которые будут сидеть вечером у тебя за столом, с уважением.

Алма-Ата, 1965 год. Кинорежиссер студии «Казахфильм» Шакен Айманов (справа) с таджикскими режиссерами во время I кинофестиваля таджикских фильмов

В его доме я видел Элину Быстрицкую, Надежду Румянцеву, Наталью Фатееву, Александра Зацепина, Михаила Пуговкина и даже Софи Лорен. Элина Быстрицкая, помню, приняла меня из-за маленького в те годы роста за подростка лет 12, хотя мне шел уже 17-й год. Увидев, что она обнимает и тискает меня как ребенка, Шакен Кенжетаевич пошутил: «Осторожнее, Элина. Он ведь у нас почти жених». Кстати, знаменитая актриса оказалась гораздо красивее, чем на экране, - даже не верилось, что эта красота реальная. Надежда Румянцева была смешной и смешливой, все, кто находился рядом, начинали беспричинно хохотать вместе с ней. Смуглая красавица Софи Лорен тоже оказалась очень скромной. Пробыла она у нас недолго - всего часик-другой. Попила чаю, а потом попрощалась: «Чао-чао».

Актеры тоже любили работать с ним на одной площадке. Ведь почему в Казахстане так и не создано ни одной комедии, способной вызывать такой же искренний добрый смех, как аймановский? Потому что сам он на съемочной площадке не нервничал, а актерам предоставлял творческую свободу, то есть, вселив в них чувство уверенности, заставлял импровизировать. Всех подкупали широта его души, позитивный жизненный настрой, искрометный юмор и огромная эрудиция. Мировые знаменитости с удовольствием принимали приглашения побывать в его доме.

Общение с великими для меня, мальчика из простой семьи, не прошло бесследно. Хотелось дотянуться до них, быть, как они. А Шакен Кенжетаевич, чувствуя это, подсовывал мне нужные книги, брал с собой на концерты. Он хотел, чтобы я после школы поступил вначале на актерское отделение Щепкинского училища, а после - на режиссерский факультет ВГИКа. Но тут у Айманова один за другим пошли проекты: «Ангел в тюбетейке», «Конец атамана»... В эпизоде сватовства городского старика к героине Амины Умурзаковой я, кстати, сыграл в «Ангеле» парнишку, который вместе с сестренкой азартно отплясывает танец «айчу».

В общем, в том году, то есть в 1969-м, мы с Аймановым не успели в Москву - он освободился только осенью. «Ничего, поедешь в следующем, - сказал он. - А чтобы не терять время, поучись год в консерватории». Мы пошли туда только в ноябре. Еркегали Рахмадиевич Рахмадиев, ректор, знал меня еще по фильму «Земля отцов». «Ну раз привел, придется брать», - ответил он на просьбу Шакена Кенжетаевича. Я себя утешал: это недолго, летом уеду в Москву. Все планы оборвались после трагической гибели Шакена Кенжетаевича... Шакен Айманов ушел из жизни в расцвете своего таланта трагически, случайно, нелепо: переходил улицу Горького в Москве, и его сбила машина.

В память о нем я, единственный из 12 поступивших на факультет хорового дирижирования с подготовительного отделения, окончил консерваторию. Остальные не выдержали: наш факультет был одним из самых трудных даже для тех, кто имел за плечами музыкальную школу или даже училище. Но мне опять повезло. Мой консерваторский педагог Базаргали Ажиевич Жаманбаев сделал из меня, человека, не имевшего за плечами музыкального образования, профессионального музыканта.

Меня потом часто спрашивали, чему я научился, живя рядом с Аймановым. Сегодня на этот вопрос я бы ответил так: он научил меня быть уверенным в себе. Когда я поступил в консерваторию, Шакен-ага сказал, помнится, своим племянникам - сыновьям старшего брата: «Учитесь у него трудолюбию. Пройдет время, и он станет столь известным, что у него будут брать автографы». Мы все тогда посмеялись: я совсем не походил на того человека, каким видел меня в будущем Шакен Кенжетаевич. Но он, видимо, знал, о чем говорил. Окончив консерваторию, я создал ансамбль «Яшлык», чья слава не уступала знаменитому «Дос-Мукасану». «Яшлык» первым среди музыкальных уйгурских коллективов получил звание лауреата премии Ленинского комсомола Казахстана.

В годы моей молодости было модно заниматься общественной работой. Я в этом преуспел: в Уйгурском театре музыкальной драмы, в чьем составе работал «Яшлык», возглавлял местком, потом - партком. Набравшись опыта работы с людьми, вырос до директора театра. На этом посту я пробыл четверть века. Последние годы параллельно участвовал в работе ассамблеи народа Казахстана. Когда в 2007 году Ассамблея впервые делегировала 9 человек в Парламент, я попал в эту группу.

И в личной жизни, думаю, я тоже не разочаровал бы своего учителя. Я воспитываю пятерых детей, сын Дильшад и дочь Дильназ стали известными эстрадными исполнителями. И все эти годы я живу с чувством, словно звезда Шакена Айманова продолжает освещать мне дорогу.

Для него не существовало национальностей. Он бескорыстно служил своему народу, но его большого сердца хватало и на других тоже. Как-то сказал мне: «Если ты не сделаешь что-то полезное ради своего народа, то считай, что жизнь прожил впустую». Обращаясь же ко мне лично, говорил: «Среди твоего народа нет кинорежиссеров, и я бы хотел, чтобы ты создал в будущем несколько важных и нужных для уйгуров исторических фильмов».

Этого не случилось - нить оборвалась, он погиб. Если бы Шакен Кенжетаевич остался жив, у меня, может быть, жизнь сложилась по-другому. Утешаю себя тем, что все же он был бы доволен мной. Я ведь его не подвел. Окончил тот вуз, куда он сам меня привел. Да, я не стал кинорежиссером, но стал деятелем культуры. И сейчас, находясь на депутатском посту, стараюсь делать все, чтобы через культуру поднять духовность народа. И не только уйгурского народа, а всех казахстанцев, поскольку смею считать себя таким же интернационалистом, каким был мой великий учитель.

Прототип «Ангела в тюбетейке» живет и здравствует

«Тому самому ангелу в тюбетейке» Сакко Каратаеву, младшему брату народной артистки КазССР Шабал Бейсековой, в августе нынешнего года исполнится 77, но он, как и в молодости, остался таким же молчуном и скромнягой. За него говорила супруга Бихан:

- Я после окончания в 1961 году физико-математического факультета ЖенПИ уехала работать в колхоз «Октябрьский», что в Илийском районе Алматинской области. Моя подруга Гайша (мы с ней из одного аула), выйдя после института замуж, осталась в городе. И вот как-то она говорит: «Ну что ты в своем колхозе потеряла? А здесь жених ждет тебя с квартирой и городской пропиской».

Она говорила о Сакко. Он с матерью жил в одном подъезде с нею, только этажом ниже. Когда Айнакуль-апа, мама потенциального жениха, все уши прожужжала ей о невесте для своего сына, то моя подружка, оказывается, стала ей вовсю расхваливать меня: Бихан умеет учить детей не только математике, она еще водит трактора и комбайны, доит корову, сбивает масло, печет хлеб... Мать Сакко, услышав такую характеристику, загорелась: «Знакомь ее скорее со мной, мне как раз такая хозяйственная сноха и нужна».

А я и недолго сопротивлялась. В деревне меня больше уже никто не держал: отец после смерти матери успел жениться. То, что Сакко работал сантехником на стройке, меня не смутило и не остановило. 28 лет для девушки - это вам не шутки. Свадьба у нас была веселой. Певица Шабал Бейсекова, старшая сестра мужа (в фильме «Ангел в тюбетейке» ее играет Бибигуль Тулегенова) и ее муж очень постаралась для этого. Кого только не было на ней - все их с Каукеном Кенжетаевым друзья-артисты во главе со знаменитым кинорежиссером Мажитом Бегалиным. Не было только Шакена Айманова, находившегося на съемках. С родственниками мужа я быстро нашла общий язык, они любили бывать у нас в гостях. Шабал и сама великолепная хозяйка, но ей нравился мой лагман, она все просила меня научить его делать. Шакен Кенжетаевич так же, как и его старший брат, обладал большим чувством юмора. Бывало, играем с ним в карты (он меня и научил этому), и он все сокрушается: «Эх, парнем бы тебе родиться».

Я, признаюсь, и в самом деле по характеру не робкого десятка. В городе сразу устроилась в русскую школу - казахских просто не было, и отработала там 40 лет. А с Сакко, не буду жаловаться, у нас жизнь сложилась неплохо. Он вообще похож на своего героя. Такой же спокойный и добродушный. Самый младший и самый любимый сын у своей матери, Сакко родился, когда отца, прокурора Акмолинской области, уже забрали как врага народа. Убежденный коммунист, репрессированный прокурор передал на волю, чтобы младенцу дали имя Сакко. Оно было выбрано не случайно. В СССР в те годы активно обсуждался судебный процесс над североамериканскими рабочими итальянского происхождения Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти. Ванцетти в семье уже был, это имя носил брат, старше Сакко пятью годами.

Свекровь была очень шустрой неунывающей женщиной. Не будь такого характера, ей трудно было бы одной ставить на ноги семерых детей. А мы с Сакко вырастили замечательную дочку. Политолог Алия Балапанова - сегодня доктор наук, уважаемый профессор.

Шакен Айманов в роли Кобланды в одноименной пьесе Мухтара Ауэзова на сцене Театра драмы имени Ауэзова

Спектакль «Амангельды». Айманов исполнял главную роль, и она была признана одной из лучших в его карьере

Съемки на киностудии «Казахфильм» фильма «Конец атамана». Режиссер-постановщик Шакен Айманов (справа)

Галия Шимырбаева

inform.kz

voxpopuli.kz

Асанали Ашимов

(родился 8 мая 1937, с. Жайылма, Сарысуский район, Южно-Казахстанская область,  Казахская ССР, СССР) — советский, казахский  актёр, режиссёр театра и кино, сценарист, педагог.  Герой Труда Казахстана (2017). Лауреат Государственной премии СССР (1974).  Народный артист СССР (1980).

Есть судьбы, как песни

Есть люди, которых не нужно представлять. Их знают все. Они олицетворяют собой землю, на которой родились, страну, в которой живут, дело, которым занимаются. Один из таких людей-символов — наш земляк Асанали Ашимов, пришедший к славе трудным и поучительным путем.

Далёкое

Когда началась война, Асанали было всего четыре года. Он даже смутно не помнит лицо отца. Но помнит, как уходя на войну, отец поднял его над собой и, крепко прижав к груди, целовал в лицо. В памяти остался запах пота и оружейной смазки.

У глубоко религиозного, мудрого деда Асанали Ыскака прадара было пять сыновей и три дочери.

Старший сын Мадикен работал заместителем председателя колхоза «Интернационал». По ложному обвинению был безвинно репрессирован в 1937 году и осужден к 25 годам строгого режима. Позднее этот суровый приговор был заменен на пять лет. Но он, не выдержав невыносимых лагерных условий, умер в Актюбинске в 1943 году. Молодой умерла и его жена. Единственный сын Аскарали остался сиротой. А второй сын Ыскака прадара Койшыбай погиб в 1943 году под Смоленском. От него не осталось ни одного потомка. Все его дети умерли в малолетнем возрасте от кори. Оставшаяся вдовой Алтынгуль-апа воспитала Аскарали.

А третий сын Алжан не покладая рук трудился в ауле. От него остались дочь Зауреш и сын Белетали. К сожалению, и они тоже ушли раньше времени из жизни.

Четвертый сын прадара Ашим был отцом Асанали. Тажихан-апа, мать актера, в 23 года осталась вдовой. Когда муж ушел в армию, она осталась с тремя детьми — Асанали и двумя дочерьми. К большому сожалению, девочки умерли от кори.

Издавна у казахов была добрая традиция, по которой первенцев отдавали деду и бабке, а в некоторых случаях бездетным родственникам, чтобы в очаге погибшего или умершего человека не погасло пламя жизни. Поэтому двоюродные братья Асанали, Аскарали считались сыновьями Алтынгуль-апа.

А пятый сын Касым живым вернулся с фронта. Был тяжело ранен. По прибытии в аул после лечения поступил в сельскохозяйственный техникум. Большую лепту внес в развитие экономики Сарысуского района. Много лет был директором совхоза. Награжден орденами и медалями. Асекен с любовью отзывался о Касыме, который бескорыстно помогал молодой семье. Когда ему присвоили звание народного артиста СССР, Касым-ага устроил большой той в Алматы для коллег и друзей племянника.

По признанию самого Асанали, свою названную мать он безмерно боготворил. У нее была широкая, щедрая душа. Была ласкова со всеми родственниками и родичами. Все дети двоюродного брата Аскарали воспитывались у нее. Ее ласковое слово «Айналайын!» до сих пор в ушах звучит как успокаивающая, блаженная музыка.

«Моя любовь к родной матери была смешана с жалостью. Она относилась к Алтынгуль-апе, которая была значительно старше ее, почтительно и никогда не прекословила ей, а меня, следуя давним народным традициям не обращаться к сыну старших по имени, назвала «бала». Но женщины все же ревновали меня друг к другу. Чувствуя это, я старался подходить к матери, только когда мы оставались наедине. При этом я ее никак не называл, ни «-апа», ни «тетя», ни даже по имени «Тажихан». И, помню, всякий раз испытывал мучительное волнение, когда нужно было за чем-нибудь обратиться к ней. Бывало, глядя куда-то в сторону, я говорил: «Сегодня вернусь поздно, пойду смотреть кино в соседнем колхозе», — вспоминал А. Ашимов. — Первый раз я назвал ее «апа», когда она умирала. Она, словно не веря своим ушам, посмотрела на меня долгим изумленным взглядом. Уже после смерти я понял, что мать жила только мною и только ради меня. Немногословная, она не высказывала своих чувств, мы с ней вообще очень мало разговаривали, разве что порой перекидывались парой шуток. Ее выдавали глаза. Они у нее блестели от радости, когда она смотрела на меня. Встречая меня из командировок, целовала мне руки — а в лицо, лоб и голову не смела. Глубоко набожная мать свято верила, что Алтынгуль-апа, которая смотрит на нас с небес, это может не понравиться».

Время было очень суровое. В те лихие годы в колхозе не хватало рабочих рук. Уже таких мальцов, как пятилетний Асанали, сажали на быков, и они молотили зерно на току. Дети падали прямо на немолотое зерно из-за бесконечно наматываемых кругов. Взрослые, поддерживая их, снова сажали на быков, сочувственно добавляя: «Айналайын, крепче держись! Будьте внимательны, а то останетесь под ногами быков». И мальчики старались изо всех сил. После обеденного перерыва и кратковременного отдыха колхозный бригадир снова всех малолеток приводил на ток, подбадривая: «Терпите, вы же джигиты, работаете вместо отцов и старших братьев. Вечерком дам всем понемножку зерна, чтобы дома поджарили или перемололи на муку».

Эти дети познали голод. Утром пили пустой чай, в обед тоже. Забеленный молоком вечерний супчик для них казался самым сладким вкусным яством.

Еще неокрепшие руки стали мозолистыми, потому что им пришлось молоть зерно на домашней мельнице-дирмене. Когда матери до самого позднего вечера работали, они пригоняли домой малочисленных коз и овец, доили их, разводили огонь в очаге и кипятили молоко. Дети военного времени рано повзрослели.

Сыновняя тоска

Актер в одном своем интервью признается, что он не осмелился спросить у матери об отце. А она не рассказывала. Позднее он узнал у Улбобек-апа, жены старшего брата Ашима, каким он был. «Такой же, как ты, неунывающий весельчак», — был ответ 94-летней старушки, лежащей на предсмертном одре.

Да, отец Асанали слыл в ауле неугомонным весельчаком. Об этом рассказывал ровесник отца Асанали Жарылкасын Сырттанбеков, когда мною был подготовлен материал, посвященный к очередному юбилею знаменитого актера:

«Из нашего колхоза «Интернационал» отправились на фронт на первых порах более десяти человек. Военную подготовку прошли в городе Челябинске в течение сорока дней. После того нас бросили в пекло Сталинградской битвы. Была суровая зима. Я даже помню один курьезный случай, когда подол шинели Ашима так крепко примерз ко льду — пришлось прибегать к помощи ножа. А Ашим и в той напряженной обстановке шутил. Жизнерадостным человеком был. Настоящий балагур.

Однажды он приподнял высоко над окопом самокрутку, вокруг в один голос закричали: «Ты что, дуришь, там пули! Убери руку!». А он спокойно улыбаясь, опуская руку, говорит: «Да так хотелось немецкой пулей прикурить».

Видишь ли, в той Сталинградской битве из нашей сарысуской группы остались всего лишь шесть человек. Потом мы расстались с Ашимом. Он попал в другую вновь сформированную часть. Позднее слышал, что он погиб».

Характеристику Улбобек-апа подтвердили школьные друзья Асанали Каришал Уызбаев, Октябрь Тусенов и другие. В ходе беседы Каришал напоминал о поэтическом даровании Асанали в детстве, даже помнил название стихотворения — «Шестнадцать стариков», сочиненного в подражание казахской шуточной популярной песни «Шестнадцать девушек».

Сатжан Шуленбаева, сноха Асанали, вспомнила эту историю:

«Тогда Асанали учился в шестом классе и написал это стихотворение.

— Малая часть того стишка осталась в моей памяти. Вообще он был неутомимый весельчак, всех смешил своими рассказами, артистическими движениями. Особенно когда пел «Шестнадцать стариков», я не могла удержаться от смеха и упала на землю. Держа в руках какую-нибудь палочку или что-то подобное в виде домбры, он игриво пел свое сочинение с подобающей мимикой, как артист. Ну пусть простят мне покойники-аксакалы меня за то, что я их называю по именам.

Набожный Тогызакбай, Косолапый Токпанбай, Густобровый Ынтыкбай, Шаловливый Тырнакбай,  Синеглазый Тезекен, Малюсенький Кусекен, Бородатый Имекен, Голосистый Мусекен,…

После того Асанали, обнимая меня за шею говорил: «Сатжан, об этом не говори никому. А то они меня…».

Школьные годы

Асанали учился в школе хорошо, был передовиком в труде. Он на всю жизнь запомнил тот день, когда в школу пригласили его мать, чтобы вручить премию — пять рублей и похвальную грамоту за ударный труд сына. Как она была рада!

Будущий актер со временем возмужал не только физически, но и духовно, потому что с ранних лет испытывал на себе все трудности аульной жизни военных и послевоенных лет. Стихийно, вне воли формировался иммунитет выживания в трудных условиях. И эти качества были надежными спутниками в дальнейшей жизни. Даже когда началась в ауле эпидемия кори, он выжил. Когда вышел во двор после тяжелой болезни, ему было не с кем играть. И помнит он, что в том же году закрыли школу — в ней некому было учиться. Он познал вкус интернатского черного хлеба, когда мать Тажихан отправили в Сибирь на заготовку строительных материалов. После окончания работы она, не заезжая в аул, отправилась к своим родственникам в Мыргалымсай, нынешний город Кентау. После восьмого класса Асанали переехал в Мыргалымсай, где продолжал учебу. А мать устроилась рабочей на хлебопекарню.

Неожиданный поворот

После десятилетки отправился в Алма-Ату поступать в зооветинститут по настоянию матери. Но по конкурсу не прошел. Через год попытался поступить в сельскохозяйственный институт, однако там тоже был большой конкурс. Он внутренним чутьем осознавал, что ему не дотянуть до нужного балла. Однако до дрожи в коленках боялся возвращения в Кентау. А ему очень хотелось во что бы то ни стало остаться в Алма-Ате, которая, словно магнит, притягивала своей необыкновенной красотой и снежными горами, окаймленными елями, березами, соснами!

Как-то он медленно шел по городу, и вдруг на глаза попалось объявление: «Актерский факультет консерватории готовит актеров драмы и кино». «Разве кино тоже учатся?» — мелькнуло в голове.

С того дня и началась его дорога в новое будущее…

Лучший друг Асанали Райымбек Сейтметов, будущая звезда казахского театра, был первым студентом нового факультета. Он уже успел установить добрые отношения с видным режиссером Аскаром Токпановым, по инициативе которого и открылся актерский факультет в консерватории. А Райымбек настраивал своего друга поступить на факультет, получив предварительное согласие режиссера. Токпанов велел Райымбеку готовить Асанали к вступительным экзаменам.

Однако приемная комиссия, как ни старался будущий актер, не пропустила Асанали. Токпанов стал убеждать членов комиссии: «Вы посмотрите в глаза этого юноши. Там же есть скрытая искра! Если мы поспособствуем, из нее возгорится пламя. Я тысячу раз убежден в этом! Очень прошу вас, хотя бы оставим его кандидатом в студенты на один год». Видимо, горячая поддержка режиссера возымела действие на председателя комиссии, видного композитора Ахмета Жубанова, который легким кивком дал согласие.

А кандидат в студенты Асанали учился очень хорошо, настойчиво овладевал азами искусства, интенсивно занимался самообразованием. На второй курс он пришел уже полноправным студентом. Не все удержались на борту актерского корабля. Асанали удержался. Его сразу приметили. Видный кинорежиссер Ефим Арон пригласил его на роль Кенжетая в фильме «Ботагоз» по роману Сабита Муканова. После удачного дебюта в 1958 году Арон опять пригласил его — на роль Жаная в фильме «На диком бреге Иртыша». Успешной игре молодого дебютанта завидовали многие. Он опоздал на 20 дней на занятия в консерватории, при этом заручился справкой Министерства культуры Казахской ССР. Однако ректор консерватории уйгурский композитор Куддус Кожамияров был неумолим. Молодого талантливого актера исключили из консерватории, несмотря на защиту министра культуры. К. Кожамияров заявил: «Дисциплина — прежде всего. Или я, или студент Ашимов» и выгнал Асанали из кабинета со словами: «Можешь и дальше сниматься».

"Ботагоз" (1957)

Оказавшись за бортом консерватории, Асанали два года проболтался в Алма-Ате. Не было желания вернуться в аул, не хотел позориться перед родственниками и знакомыми. Внимал внутреннему голосу, который кричал: «Чем хуже я других?!». Днем нахально ходил на занятия как вольнослушатель, а в полночь залезал в окно общежития к однокурсникам. Об этом узнал ректор, который чуть не уволил коменданта общежития. А преподаватели, наслышанные об этом, не разрешали Асанали присутствовать на своих занятиях.

В один из дней он получил повестку из военкомата. Прошел комиссию. Побрился налысо. Вопреки приказу ректора Асанали пришел в консерваторию. Случайно встретился с заведующей учебной частью Еленой Ильиничной Масалович. Она была ошарашена видом своего подопечного и сразу пригласила в свой кабинет. Добросердечная женщина, категорически несогласная с позицией ректора, быстро оформила справку о том, что он учится в консерватории, занимается на кафедре военной подготовки. А военком, получив эту справку, выгнал его из кабинета.

Благодаря этой прекрасной женщине Асанали спасся от трехгодичной армейской службы, что изменило его дальнейшую судьбу. Через год его восстановили в консерватории.

Начало атамана

В 1961 году Асанали Ашимов получил диплом актера кино и театра.

Еще будучи студентом, он снимался фильмах «В одном районе», «Песня зовет». В последующие годы играл в фильмах «Морская быль», «Перекресток», «Следы уходят за горизонт», «Крылья песни», «Тревожное утро» в главных и основных ролях.

"В одном районе" (1960)

"Перекрёсток" (1962)

"Тревожное утро" (1966)

Но всенародное признание пришло к нему после фильмов Султана Ходжикова «Кыз Жибек», Шакена Айманова «Конец атамана», Эльдора Оразбаева «Транссибирский экспресс».

"Кыз-Жибек" (1971)

"Конец атамана" (1970)

"Транссибирский экспресс" (1977)

Период с 1967 по 1988 год для актера был самым плодотворным. В 1970 году он стал заслуженным артистом, а в 1976 году — народным артистом Казахской ССР, в 1980-м — народным артистом СССР. В 1972 году стал лауреатом Государственной премии Казахской ССР, а через два года получил Государственную премию СССР.

А. Ашимов снимался в фильмах «Кыз Жибек» и «Конец атамана» одновременно, они вышли на экран в 1970 году. И у них есть своя предыстория.

Перед съемкой «Кыз Жибек» шла колоссальная подготовительная работа. Для роли Кыз Жибек по всему Казахстану искали подходящую кандидатуру. На роль Бекежана претендовали выдающиеся актеры театра. Удачно прошел кастинг молодой актер Асанали. В числе кандидатов были знаменитые артисты Каукен Кенжетаев, Нурмухан Жанторин и его друг, подающий большие надежды молодой актер Ануар Молдабеков…

Но было одно «но». Главный режиссер фильма Султан Ходжиков явно не хотел видеть Асанали в роли Бекежана. К тому же знаменитый режиссер, актер Шакен Айманов не очень-то одобрял съемки в фильме «Кыз Жибек». У него были свои планы, он хотел снимать Асанали в главной роли своего фильма. Впрочем Шакен-ага был тестем актера. Асанали, как говорится, оказался меж двух огней. Но острое желание сыграть роль Бекежана перебороло всякие препятствия.

Асанали Ашимов и его первая жена Майра Айманова, дочь Шакена Айманова

Накануне заключительных проб он всю ночь не смыкал глаз. С утра побежал в театр. Там подобрал костюм и шлем воина средних веков, которые очень шли ему. Гримершу попросил сделать глаза более выразительными. По признанию самого актера, «…они у меня в те годы были хороши. И выдал все, что мог!».

В составе комиссии был живой классик казахской литературы, автор сценария «Кыз Жибек» Габит Мусрепов. Он, увидев Асанали на сцене, громко произнес: «Вот он — Бекежан!». Его слово возымело действие на всех, и всяким пересудам и разношерстным мнениям была поставлена точка.

…Он шел по улице, его душа пела, и весь мир казался ему поющим. Наконец-то ему досталась роль легендарного Бекежана, степного рыцаря, батыра, готового защитить родную землю и свою безмерную любовь к Кыз Жибек… Он так представил себе Бекежана, что даже стал говорить сам с собой. Проходящие мимо люди смотрели на него с удивлением, а он ничего не замечал.

Когда интенсивно шли съемки «Кыз Жибек», был подготовлен сценарий картины «Конец атамана». Толчком для создания этого фильма послужил очерк в газете «Известия» про легендарного чекиста Касымхана Чанышева. Ознакомившись с сюжетом интересного материала, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Кунаев предложил Шакену Айманову снять кино.

Заручившись надежной поддержкой, энергичный Айманов сразу взялся за дело. Сценарист Андрон Кончаловский и приглашенный полковник КГБ Тропинин начали работу над сценарием. Айманов познакомил Кончаловского с Асанали, претендентом на главную роль в фильме.

Однако актер был занят в фильме «Кыз Жибек». Когда он беспомощно посмотрел на мэтра, тот твердо сказал: «Не вздумай отказываться. Зарубежные артисты снимаются одновременно в нескольких фильмах. И ничего, успевают». И Асанали успевал, приноровился сниматься в двух фильмах.

«Конец атамана» сняли за три месяца, даже намного раньше фильма «Кыз Жибек». В этот раз свою положительную роль сыграло потеплевшее отношение Ходжикова к актеру в ходе съемок картины. Он никогда не повышал на него голоса, не упрекнул, что из-за него остановилась работа. Наоборот, с большим пониманием отнесся к его актерской работе, координируя съемки своего фильма, когда он был более-менее свободен от «Атамана».

Эти картины были оценены многими выдающимися деятелями искусства, общественными деятелями, видными писателями. Здесь уместно привести высказывание замечательного писателя, драматурга Оралхана Бокеева:

«Настоящее признание Ашимову принесли фильмы «Кыз Жибек» и «Конец атамана». Его Бекежан и Чадьяров — вершина не только его личного актерского мастерства, но и всего казахского киноискусства. Наиотрицательнейшую роль Бекежана он сыграл так, что положительный герой был убит не только физически, он просто померк в глазах зрителя: после выхода на экраны фильма «Кыз Жибек» симпатии людей оказались на стороне эмоционального, обнаженного в своих чувствах, а потому искреннего Бекежана. А если говорить о «Конце атамана», то этот фильм и не состоялся бы вовсе, не будь там Чадьярова в блестящем исполнении Ашимова».

Так приходит признание

После пятилетнего перерыва актер снимается в фильме Эльдора Оразбаева «Транссибирский экспресс», который тоже заслуженно вошел в Золотой фонд казахского киноискусства.

История создания этого детективного фильма тоже связана с именем Шакена Айманова, которого тогда уже не было в живых. Его ученик Эльдор Оразбаев в память об учителе решил снимать фильм как продолжение «Конца атамана». Эту идею горячо поддержал и Асанали. К сценарию подключились старые знакомые Михалковы и Александр Адабашьян, друг Шакена. Здесь возмужавший, набравшийся большого опыта Касымхан Чадьяров уже борется с внешними врагами. Сценарий был подготовлен быстро, на одном дыхании. В 1976 году они приступили к съемкам. И возраст актера приближался к сороковой отметке. У казахов недаром говорят: «Тому, кто в 30-летнем возрасте не может разрушить орду, в 40-летнем возрасте невмоготу взять крепость».

А Асанали достойно и славно покорил тот пик киноискусства, создавая яркие и блистательные образы Бекежана и чекиста Чадьярова. Теперь актер более серьезно относился к знакомому образу в новой обстановке. Готовился очень тщательно, пришлось сбросить лишний вес, даже во время съемок себя держал в жестком режиме, чтобы быть в надлежащей физической форме, потому что в детективном фильме много эпизодов, где актерская закалка и сноровка нужны как никогда.

Артист не только показал свое мастерство, но и с одобрения главного режиссера обогащал в ходе съемок образ своими импровизациями, которые органично и содержательно вписывались в сюжет детектива. Творческое содружество дало свои плоды. Картина имела большой успех не только на родине, но и за рубежом.

Началось триумфальное шествие по мировым экранам. В европейских странах, США картина получила высокую оценку, местная пресса не жалела хвалебных отзывов. «Транссибирский экспресс» получил Гран-при на кинофестивале в Карловых Варах. А фильм «Кыз Жибек» был экспортирован для проката в 56 стран мира.

По этому поводу можно привести один интересный эпизод. После выхода на экран этого фильма Динмухамед Кунаев во главе советской делегации побывал в Индии. И там, увидев громадную афишу с портретом Асанали Ашимова к фильму «Транссибирский экспресс», спросил у сопровождавших индийцев:

— А знаете ли вы, кто это?

— Это очень хороший артист из Средней Азии. Кажется, из Узбекистана, — ответили ему.

Тогда Кунаев с нескрываемой гордостью произнес:

— Нет, ошибаетесь, он наш, казахстанский актер!

Д. Кунаев стал хлопотать о присвоении Асанали Ашимову звания народного артиста СССР. Он в своих воспоминаниях писал, что для оперативного решения вопроса зашел даже к Брежневу.

О присвоении звания народного артиста СССР Асанали Ашимову было объявлено на первомайской демонстрации 1980 года. А он стоял на трибуне вместе с членами правительства. Когда об этом сообщали, по площади прошел радостный гул, закончившийся шквалом аплодисментов. Он стал всенародным любимцем. Многие родители нарекли своих сыновей именем Асанали.

В последующие годы он снялся в фильмах «Гонцы спешат», «Турксиб», «Абулхайыр хан», «Ермак», «Сага о древних булгарах». А сам как режиссер снял «Год Дракона», «Полынь», «Козы Корпеш — Баян Сулу», «Дом у соленого озера».

"Гонцы спешат" (1980)

"Вкус хлеба" (1979)

Снятый А. Ашимовым четырехсерийный фильм о Чокане Валиханове является большим достижением в истории «Казахфильма». В фильме главную роль сыграл талантливый актер, безвременно ушедший из жизни сын Асанали Ашимова Саги. За эту роль он получил Государственную премию Казахской ССР.

Отец и сын (Асанали и Саги Ашимовы)

А театральная деятельность Асанали Ашимова — это отдельный большой разговор.

Насколько была сложна его личная жизнь после 90-х, это целая история. В 1993 году потерял жену Майру, талантливую певицу оперного театра имени Абая, заслуженную артистку Казахской ССР. В 1999 году в течение одного года ушли из жизни оба его сына — Мади и Саги. Потом не стало матери Тажихан. Все эти потери Асанали-ага мужественно перенес.

Великолепный актер, несмотря на свой возраст, все еще активно работает. Снимался в фильме «Кто вы, мистер К?», потрясающе играл роль старого Маттиаса Клаузена в пьесе немецкого драматурга Гауптмана. Этот спектакль за короткий срок перешагнул юбилейную сотую постановку. До сих пор нет отбоя от зрителей, желающих посмотреть этот жизненный, затрагивающий животрепещущие проблемы современности спектакль с участием Асанали Ашимова. Он стал знаменательным событием в жизни драматического театра имени Ауэзова.

Издательством «Өнер» выпущен богато иллюстрированный альбом «Асанали» на трех языках. Такой альбом, посвященный деятелям искусства, издан впервые в Казахстане.

В 2007 году увидело свет пятитомное собрание сочинений А. Ашимова.

Асекен всегда энергичен. Преклоняясь перед великим мэтром искусства Аймановым, регулярно организует и проводит кинофестиваль «Шәкен жұлдыздары».

В 2006 году у себя на родине построил красивую мечеть в честь деда Ыскака прадара, за что земляки очень благодарны ему.

Асекен говорит: «Все-таки я, несмотря ни на что, прожил неплохую жизнь. Хотя и говорят, что все мы гости на этой земле, безответственным временщиком, статистом или марионеткой судьбы я не был никогда. Поклоняясь как истинный, крестьянский сын земле, я старался быть на ней рачительным хозяином».

Да, он был хозяином своей сложной судьбы, стойко перенес все тяготы жизни. Здесь уместно привести высказывание писателя, переводчика, общественного деятеля Герольда Бельгера: «Давно знаю славного азамата Асанали. Для меня он не только Актер, Кинодеятель, Автор мемуаров и дневников. А еще супермен. Воплощение казаха. Яркий представитель нации. Гордый сын земли казахской. Такой личностью стоит гордиться».

Пернебай ДУЙСЕНБИН, член Союза писателей Казахстана, лауреат Международной литературной премии «Алаш»

ztgzt.kz

Саги Ашимов

(18 июля 1961, Алма-Ата, Казахская ССР, СССР — 18 октября 1999,  Алматы, Казахстан) — казахский актёр. Лауреат Государственной премии Казахской ССР (1986). Окончил Алматинский институт театра и кино (1983).

Сын известного актёра и режиссёра народного артиста СССР Асанали Ашимова, внук советского актёра и кинорежиссёра Шакена Айманова.

Первая роль в кино — образ Калама «Вырасти свой колос» (1978). Позже сыграл Акима в «Невозможных детях» (1980), Арыстана в фильме «Месяц на размышление» (1981), служащего в «Каралы сулу» (1982), Тауекель-хана в «Сказке о прекрасной Айсулу» (1990), Шокана в 4-серийном телефильме «Чокан Валиханов» (1982—1984), Тимура Сабирова в многосерийном телефильме «Перекресток».

В последние годы существования «Перекрестка» Саги Асаналиевич снимался в других проектах, поэтому частенько пропадал из сериала. Но
незадолго до своей внезапной смерти он должен был вернуться в сериал и даже успел сняться в нескольких эпизодах. И в день своей кончины он, как обычно, собирался на съемки и даже позвонил перед сном своей коллеге Жанне Куанышевой и сказал ей, что завтра за ней заедет. В ту же ночь он скоропостижно скончался.

Он пошел по стопам отца – народного артиста СССР Асанали Ашимова. Роль Чокана Валиханова стала для него этапной. Прекрасные внешние данные и неистовое желание творить помогли ему блистательно реализовать на экране образ выдающегося казахского ученого и путешественника. Результатом этой творческой работы стала государственная премия Казахской ССР. Вместе с этой наградой молодой актер получил всенародное признание и огромную популярность.

 "Чокан Валиханов" (1983, 1984)

"Перекресток" (1996-2000)