ПТИЦЫ (др.инд. putras, лат. putus — "дитя, детеныш") — класс позвоночных животных, передние конечности которых преобразованы в крылья.

Благодаря способности летать птицы всегда были предметом зависти человека, мечтавшего так же свободно подниматься в небо, к свету и Солнцу, общаться с богами и видеть мир с высоты.

Полет птиц ассоциировался с вознесением души, очищением, обретением бессмертия в высших сферах.

В различных мифопоэтических традициях птицы выступают как непременный элемент религиозно-мифологической системы и ритуала, обладающий разнообразными функциями. Птицы могут быть божествами, демиургами, героями, превращёнными людьми, трикстерами, ездовыми животными богов, шаманов, героев; тотемными предками и т. п. Они выступают как особые мифопоэтические классификаторы и символы божественной сущности, верха, неба, духа неба, солнца, грома, ветра, облака, свободы, роста, жизни, плодородия, изобилия, подъёма, восхождения, вдохновения, пророчества, предсказания, связи между космическими зонами, души, дитяти, духа жизни и тому подобное.

Типология птичьих образов в мифах охватывает не только реально существующие виды Птиц, но и фантастических птиц (Анзуда в Месопотамии, Гаруды у индийцев, Симурга, Варагны у иранцев, летающего Танифы у маори, Руха у арабов, Страха-Раха, Стратим-птицы, Ноготь-птицы, Ворона Вороновича, жар-птицы в русской традиции), или существ гибридной природы (сфинкс, химеры, сирены, горгоны, Пегас, грифоны, анчутка и т. п.), обладающих признаками птиц (крылья, перья, умение летать).

Ранние изображения птиц, имеющие сакральный характер, относятся к верхнему палеолиту (наскальная живопись и предметы, так называемого, «мобильного» искусства). Для неолита характерны изображения (нередко в сочетании с солярными знаками над птицами) птичьих кортежей или  симметричных «птичьих» композиций, вотивных повозок с птицами. На рельефе из VI слоя Чатал-Хююка изображены головы двух коршунов, охватывающих женские груди, под ними — обглоданные коршунами кости (тема жизни и смерти); на фресках VII слоя — стервятники с огромными крыльями и человеческими ногами, которые терзают безглавого человека; сравните также образ «коршуновзорой» горгоны, женщины с птичьим лицом у Гомера; птичьи черты бабы-яги, албасты и другие.

На мировом древе или древе жизни место птиц на его вершине. В качестве птицы мирового древа в каждой конкретной традиции обычно выступает наиболее царственная птица — чаще всего орёл, иногда обозначаемый как гром-птица (в сибирских шаманских традициях), реже некий обобщенный образ  большой («главной») птицей, в отдельных случаях с фантастическими чертами. Птица на мировом древе  обозначает верх и в этом смысле противопоставлена животным классификаторам низа — хтоническим животным, прежде всего змее; известно также противопоставление птиц рыбам (в шумерском тексте «Дом Рыбы»), а у ряда сибирских народов — мамонту.

Многие мифологические и сказочные тексты, а также произведения изобразительного искусства изображают поединок птицы (орла) и змеи, в котором птица выступает как пернатый помощник бога (чаще бога грома, чьим воплощением в ряде сибирских традиций рассматривается гром-птица) либо непосредственно противостоит змее. Мотив подобного поединка нередко сохраняет следы поединка бога и его противника, тем более, что птица вершины мирового древа (по преимуществу орёл) в разных традициях соотносится с громовержцем: Зевсом, Юпитером, Индрой, Перкунасом и другими, но в реконструкции также увязывается с образом мирового древа.

В разных источниках встречается образ двух птиц, сидящих на вершине или верхних ветвях мирового древа справа и слева от вертикали ствола. В этих случаях птицы соотносятся с солнцем и луной, и вся схема может быть понята как род космологической модели. Две птицы в кроне дерева (иногда одна из них темная, другая светлая) символизируют тьму и свет — два проявления небесной стихии. Такие  композиции известны и в архаичном типе загадок о космосе, мировом древе или древе жизни. Вместе с тем в ритуальном плане эта пара птиц воплощает собой идею плодородия, благополучия, богатства,  птицы выступают здесь как своего рода стражи богатства и гаранты правильности совершения ритуала.

Противопоставления птицы и змеи означают противостояние неба и земли, солнечных и хтонических  (подземных) сил. Точно так же птицы в ветвях "Мирового дерева" означают "верхний мир", а рыбы в корнях дерева — "нижний мир". Такие изображения встречаются в книжных миниатюрах и на каменных  рельефах XII—XIII вв.

Изображение птицы на вершине столпа означает соединение духа и материи — алхимический символ  Солнца.

Трансформацией образа птицы на мировом древе является и сказочный мотив: в награду за спасение птенцов в гнезде на дереве (дубе) от змея Орёл, Ворон Воронович, Ноготь-птица выносят героя из подземного царства, где он добыл живую воду, на землю. Инверсией этого мотива можно считать индейский миф о разорителе орлиных гнезд, находящий параллели в некоторых евразийских сюжетах (у кетов, обских угров): герой разоряет гнездо орла (ворона, попугая ара и других хищных птиц) и добывает огонь. В этом же ряду стоит распространённый среди народов северо-восточной Азии и у американских индейцев мифологический сюжет, где чудесное средство (огонь, свет, солнце и т. п.) добывает сама  птица — орёл или ворон, выступая в этом случае как демиург (впрочем, известны версии в тунгусских мифологических представлениях, в которых ворон действует как исполнитель воли или двойник творца) или культурный герой, а также как первопредок.

Демиургическими функциями наделены также орёл и другие птицы, выступающие или как творцы вселенной (земли), или как родоначальники данной культурной традиции. Более специализирована роль в творении земли некоторых водоплавающих птиц (гагара, нырок, утка и т. п.); широко распространена версия ныряния птицы (иногда многократного), поднятия ею со дна мирового океана ила, глины, из которых и возникает земля. В китайской традиции, по другой из версий, Цзянь-ди проглатывает два яйца, снесённые ласточкой, и рождает основателя иньцев Ци. В Полинезии известен миф о божестве, которое в виде птицы спускается в воду и кладёт яйцо, давшее начало Гавайским островам. На островах Тихого океана распространён мотив птицы — посланца бога, оплодотворяющей камень или дерево, из которых возникают живые существа. Птицы иногда выступают и как «вторичный» демиург или как помощник человека при «втором» творении.

Широко распространены представления о птицах, как о первопредках, тотемах племени. Пережитки фратриального тотемизма у австралийских племён сохраняются не только в мифологии, но и в названиях фратриальных объединений (фратрии Белого и Чёрного какаду, Клинохвостого орла и Ворона, Эму и др.); у тлинкитов на северо-западном побережье Северной Америки имелось две фратрии — волка и ворона; в первую входили роды орла и пингвина, во вторую — ворона, гуся, филина.

Существовали и племенные «птичьи» тотемы (в Африке известно племя с тотемическим названием «попугай»). «Птичья» тема отражается и в половом тотемизме (в австралийском племени курнаи тотемом мужской части считалась птица крапивник, в женской — синешейка). У дравидов тотемной  птицей был воробей, у италийцев — дятел. В литературе высказывается мнение о тотемическом происхождении образа голубя в древнееврейской традиции, развитием которой является, видимо, и христианская тема голубя. Показательно, что в качестве тотемов выступают и «хорошие» («божьи»)  птицы (голубь, орёл, лебедь, аист и т. п.) и птицы, которые, по крайней мере, во многих традициях квалифицируются как «плохие», несущие угрозу, пророчащие беду и т. п. (ворон, сова, филин, воробей и т. п.), а также «непромысловые» птицы, мелкие птицы (типа синешейки и крапивника).

В ряде традиций орел выступает как «первоцарь» и учредитель иерархии, а также как эмблема власти, в частности царской (перья орла, как атрибут и символ власти и роль изображений орла в геральдике). С другой стороны, орёл нередко начинает жреческую (и шаманскую) традицию (орлиные атрибуты шамана в ряде сибирских и африканских традиций: когти, перья, крылья и т. п.). Как шаманские птицы известны также гагара, чайка, гусь, ворон, филин, сова.

Весьма распространенным как в древних (Египет, Двуречье, Греция, Китай), так и во многих современных традициях является представление о душе в виде птиц. Обские угры считали, что у человека несколько душ: одна из них «уходящая вниз по реке душа» может принимать вид трясогузки, синицы, сороки, ласточки и др.  Другая птица — «сонная» душа (приходящая к человеку только во сне) предстаёт в виде «птицы сна» — глухарки, изображение которой помещается на детских колыбельках. Образ души-птицы в ряде случаев перекликается с образом птицы-вестника смерти. В одном из гимнов «Ригведы» изображается отчаяние человека при виде голубя, ходящего по очагу: человек знает, что он умрёт. Как вестник смерти и символ души голубь выступает и в христианской традиции, а также у некоторых народов Средней Азии, североамериканских гуронов и др. В качестве символа души птицы выступают у эвенков, алтайцев, якутов, индейцев бороро в Южной Америке и др. Иногда дифференциация шла ещё дальше: у тлинкитов душа утонувшего ребенка воплощалась в морскую утку; душа младенца, задушенного матерью во время сна, — в сову и т. п. (у ряда американских племён птица — душа в раю или средство перенесения души в рай).

В мифах, сказках, народных песнях, сфере гаданий, примет, суеверий отмечено огромное количество примеров превращения в птиц богов, героев, людей.

Древнегреческая мифология полна историями о страшных птицах и о превращении людей в птиц. Дионис превратил миниад (дочерей Миния) в птиц. Скилла, дочь мегарского царя, также превратилась в птицу.  Фракийский царь Терей в наказание за прелюбодеяние был превращен в удода. Его жена Прокна — в  ласточку, а их сын Итис — в фазана. Грозными существами являются грифы, гиппогрифы, сирены. В виде орла выступают Зевс и Дионис; позднее с головой орла изображался евангелист Иоанн. В греческой мифологии известно также превращение Зевса в лебедя (при соблазнении Леды), Плеяд — в голубей, Алкионы — в зимородка. Римский бог лесов Пик был превращён в дятла за то, что отверг любовь Кирки.

Для Древнего Египта характерно обилие птичьих изображений на знаменах, гербах и т. п. (сокол, чибис и др.) и образов богов-птиц. Был широко распространён культ сокола (или ястреба), бывшего формой воплощения Гора и его ипостасей. Сокол с распростёртыми крыльями был в Древнем Египте символом  неба, воплощением бога Монту и считался священной птицей (в частности, олицетворением фараона). Священным считался и ибис, воплощение бега Тота (убийство ибиса, как и сокола, каралось смертью). В Карнаке коршун рассматривался как ипостась богини Мут. «Птичью» кодовую версию, повествующую о борьбе сокола и змей, имеет и тема соперничества божественных братьев Гора и Сета. В виде голубя — духа, который охранял Осириса, иногда изображалась Исида.

В шумеро-аккадской мифологии птичьи черты имели Иштар, Адад, Ашшур, Тиамат и другие божества. В Древней Персии складывали легенды о бессмертной птице Симург. Божество езидов Малакитауз изображалось в виде птицы, похожей на павлина. Почитание священных птиц было широко распространено в древнем Китае. Бог Шанди, приняв образ божественной птицы (ласточки), чудесным образом зачал сына, ставшего родоначальником иньцев. Ацтеки вели происхождение бога Уицилопочтли от птички колибри (он изображался как человек с зелёным оперением на голове). Птичьи ипостаси и метаморфозы широко известны в сибирском ареале. Некоторые сыновья финно-угорского бога Нуми-Торума почитались в виде птиц (лебедя, гуся, ястреба). Особенно широко представлены подобные превращения в фольклоре.

Герой русских былин Вольга, охотясь на лебедей и уток, превращается в сокола. Сказочные девицы после купания обращаются в лебедиц, утиц или голубок (иногда это связано с утратой своей одежды и облачением в птичью). В птиц (сов, сорок и т. п.) могут обращаться и ведьмы, колдуны, злые духи.

Вместе с тем птицы и боги, герои, шаманы, люди связаны друг с другом не только возможностью метаморфоз, но и как атрибуты, символы, священные животные, с одной стороны, и их обладатели, повелители, хозяева — с другой (связь Аполлона с лебедем и вороном, Афродиты — с лебедями и воробьями, Афины, Гермеса, Асклепия, Марса — с петухом, Юноны — с гусями и т. д). В индийской традиции Вишну изображался с птицей, Кришна — с павлиньим пером; в свите Брахмы был гусь, а в свите его жены Сарасвати — лебедь или павлин.

Рафаэля Санти «Мадонна с щегленком»

В живописи итальянского Возрождения (Рафаэль и др.) распространен образ мадонны со щеглом —  символом страстей, опалённости (такую же символику имеет и королёк).

Связь богов, жрецов, людей с птицами проявляется и в мотиве проповеди (или беседы) среди птиц  (тибетская легенда о Будде, беседующем с птицами, проповедь святого Франциска птицам, получившая отражение в произведениях средневековой европейской живописи).

Понимание птичьего языка в мифологии и фольклоре приписывается обычно персонажам, которые особенно близки к природе, часто обладают магической властью над нею. Во многих сказках герой  понимает язык птиц, которые дают ему мудрые советы.

Мифопоэтические связи птиц и человека иногда завуалированы или вовсе оттеснены в пользу других ассоциаций образа птиц (американская версия о превращении птицы и камня, являющихся потомством солнца и луны, соответственно в женщину и мужчину, которые и стали производителями человеческого рода; птица как передатчица откровения, отождествляемая с высшей мудростью, воплощение облаков, огня, солнца, громового раската в иранской традиции).

Птице отведена значительная роль в ритуалах, праздник встречи весны, приуроченный к прилету первой весенней птицы, «открывающей» весну, землю, плодородие (в восточнославянской традиции характерна связь птиц с вырием, заморской райской страной); выпускание птиц на волю, печенье ритуальных «птиц» из теста «жаворонки» и т. п. Исключительное место среди ритуальных миметических танцев занимают «птичьи» танцы: «утиный» танец, танцы орла и индюка у американских индейцев, русский вариант весеннего хоровода — «вутица», литовская детская игра «уточка», «журавлиные» танцы в Греции и др.

Огромное количество образов и мотивов связано с птицей в книжном животном эпосе (курочка Пинта и петух Шантеклер в «Романе о Ренаре»), в баснях, аллегориях, фаблио, апологах, в средневековых «Физиологах», в загадках, сказках и пословицах.

Птичья тема широко представлена в символике и эмблематике.

Существует предположение о происхождении формы креста из обобщенного изображения птицы с распростертыми крыльями.

Интересным произведением искусства каменного века (ок. 20 тыс. до н. э.) являются так называемые мезинские "птички" — костяные фигурки из Мезина (Верхнее Приднепровье) с крыльями, похожие на  птиц. Их высота — около 6 см. На спине они имеют гравированные изображения — треугольники, которые идентифицируют в качестве знаков женского чрева, источника жизни. Подобные крылатые фигурки можно определить как "женщины-птицы", а близкие им с явно выраженными фаллическими элементами —изображениями "человека вообще".

У древних славян изображение женской фигуры с птицей в руках означало: Мать — сыра земля.

Птица символизирует стихию воздуха, так же как утка воду, а конь — огонь.

В светском искусстве Византии красавиц сравнивали с "голубкой" и "ясным соколом".

Изображения хищных птиц, терзающих зайца, рассматривали в качестве аллегории беззащитности.

Птицы, чаще всего голуби, пьющие из чаши, — символ вечной жизни, даруемой христианством.

В византийских и древнерусских легендах рассказывается о райских птицах Гамаюн ("Говорун") и  Алконост с лицом человека.

С 1749 г. во Франции издавалась 36-томная "Естественная история" Ж.Л.Л. Бюффона (1707—1788) с множеством гравированных иллюстраций. На Французской фарфоровой мануфактуре в Севре с 1752 г. изготавливали сервиз из более чем сотни предметов с росписью "Птицы Бюффона".

Изображения птиц, в том числе скульптурные, например в творчестве Й. И. Кендлера, были всегда популярны в искусстве фарфора, а также в росписи и вышивке тканей. Так, шелковой тканью "с куропатками" были обиты стены "Куропаточной гостиной" в Большом Петергофском дворце и во дворце Царского Села близ Петербурга.

Большое значение в мифопоэтических представлениях имеют образы и связанная с ними символика  отдельных птиц.

АИСТ (др.русск. агистъ, греч. от евр. ḥasida — "милость, сострадание") — с глубокой древности наблюдались особые отношения этих птиц: молодых к старым, к своим детенышам. Поэтому  изображение аиста — символ почтения к родителям.

Аист был эмблемой путешественников. Наряду с орлом и ибисом эта птица уничтожает зловещих рептилий, змей, и потому считается "солнечной", но как существо, связанное с водой, в древних  мистериях соотносилась с водами Творения: вылавливаемые аистами в воде рыбы — дети, находящиеся в лоне матери-земли.

Появление аистов связано с приходом весны, поэтому аист — символ обновления природы и благих  вестей (что отчасти связано с поведением болотных птиц, первыми приветствующих утреннюю зарю).

В древнем египетском искусстве аист — предвестник вечной жизни.

У китайцев изображение аиста означает пожелание долголетия, счастливой старости, символизирует  сыновнюю почтительность.

В древнегреческом искусстве "богиню аистов" изображали в виде молодой женщины (иногда с рыбами в руках), спутницы Геры.

У римлян аист также олицетворял сыновнюю привязанность и был атрибутом богини материнства и семьи — Юноны.

В раннехристианском и средневековом искусстве изображение двух аистов, летающих по кругу,  символизировало доброту и духовную гармонию.

Иногда аистов изображают запряженными в колесницу Меркурия, древнеримского бога торговли и путешествий.

Аист — символ Эльзаса, области на востоке Франции. По легенде, известной с IX в., эта птица оживляла души погибших в утробе матери младенцев, которые прятал в подземелье Страсбургского собора злой  демон. Отсюда позднейшие сказки об аистах, приносящих детей.

Аист символизирует в ряде традиций обилие, плодородие, долголетие, материнские чувства (и одновременно сыновнее почтение), предвещает благую судьбу, рождение детей (так же как и цапля).

АЛКИОНА (греч. alkios — "зимородок") — в древнегреческой мифологии — одна из плеяд, дочь Атланта, возлюбленная Посейдона.

Другая Алкиона — дочь фессалийского царя Эола, жена Кеика. Когда муж не вернулся из морского путешествия, Алкиона в отчаянии бросилась в волны. Она была превращена богами в птицу — зимородка. Кеик превращен в чайку.

В изобразительном искусстве образ Алкионы-зимородка символизирует супружескую верность.

АЛКОНОСТ (искаж. др.русск. "алкионъ есть птица" от греч. alkios — "зимородок") — в византийских и  древнерусских легендах — райская птица с лицом человека, часто сравнивается с другой райской птицей  — Сирином.

Образ Алконоста восходит к древнегреческому мифу об Алкионе, превращенной богами в зимородка.  Птица Алконост несет яйца на берегу моря; по поверьям, погружая их в глубину, она делает море спокойным на шесть дней. Отсюда почитание этой птицы моряками. Пение алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всем на свете.

"Сирин и Алконост" — популярная тема в искусстве неорусского стиля. В 1918—1923 гг. под названием "Алконост" в Петрограде существовало частное книжное издательство, основанное С. М. Алянским. Оно выпускало произведения русских поэтов-символистов А. А. Блока, А. Белого, Вс. Иванова, А. А.  Ахматовой, А. М. Ремизова. Особую известность издательству принесла публикация поэмы Блока "Двенадцать" с  иллюстрациями Ю. П. Анненкова (1918). С издательством "Алконост" сотрудничали художники А. Я. Головин, В. Д. Замирайло, Н. Н. Купреянов.

АЛЬБАТРОС (голл. albatrosen, англ. albatross — "белесый"; лат. Diomedeae — цапли, в которых были превращены спутники Диомеда) — бело-черная птица с крючкообразным клювом из семейства морских птиц отряда буревестников. Его появление предвещает плохую погоду, бурю. Поэтому в изобразительном искусстве разных народов альбатрос символизирует дальние опасные странствия, неизвестность, возможную гибель. Согласно поверьям, в этой птице — души умерших моряков, поэтому альбатроса  нельзя убивать, это может принести несчастье.

БЕНУ (Benu от егип. Ben — "возникать") — в древнеегипетской мифологии — божество, почитавшееся в  образе цапли. Центром его культа был Гелиополь.

Согласно мифу, Бену появился на возникшем из водного хаоса камне "бен-бен" (от которого выводится  символика египетского обелиска), что означало Сотворение мира. Поэтому имя бога можно перевести как "Тот, который из себя возник".

Бену обитал на дереве Ишед и считался душой (Ба) бога Солнца Ра, а затем — Осириса и потому связан с культом мертвых. Бену изображали на фресках в сценах Суда Осириса голубой или золотистой цаплей с двумя длинными перьями на голове. Некое подобие короны лирообразной формы восходит к написанию  иероглифа "бен".

Вместе с богиней Нефтидой цапля Бену встречала души умерших в "солнечной ладье". Рядом изображались скарабей, крылатая змея Нефтида, богиня Истины Маат и дерево Ишед. Древние греки отождествили Бену с птицей феникс, символизирующей воскресение из мертвых. Это связано также с тем, что цапля, как журавль или ибис, первой приветствует утреннюю зарю.

БИЙНЯО (китайск. bijnao — "птицы, соединившие крылья") — в древнекитайской мифологии — волшебные птицы счастья. У каждой из таких птиц было по одному крылу, одной ноге и глазу. Они могли существовать, только соединившись по двое. Одна была красного, другая — зеленого цвета. Птицы "бийняо" считались символом супружества.

БРИГАНТИЯ, БРИГИТА (от ирл. barr — "вершина"). Бригантами древние римляне называли кельтское  племя, жившее по берегам Боденского озера. Отсюда название поселения Бригантиум (Brigantium, позднее — Брегенц).

В кельтской и ирландской мифологии — Бригантия, или Бригита, — покровительница врачевания и  кузнечного дела, богиня мудрости. На древних кельтских рельефах эта богиня изображается в образе  птицы с женской головой либо в виде трех птиц — журавлей или петухов. Иногда три журавля изображаются на спине быка.

БЯНЬ ЦЯО (китайск. Bang Zao — "летучая мышь") — в древнекитайской мифологии — божество — покровитель врачевания. На древних рельефах изображалось в виде человекоптицы — с птичьим клювом и крыльями летучей мыши, делающей укол больному. Под этим же именем известен реальный китайский врачеватель, живший в VI в. до н. э. Он умел распознавать целебные свойства растений и проникать взором во внутренности человека. После смерти обожествлен в качестве покровителя аптекарей.

ВОРОБЕЙ — птица, которой в народных представлениях присуща брачная символика, символика  ловкости и проворства и мотив воровства. В обрядовой практике известны разнообразные обереги  посевов, которым Воробьи наносят вред.

Согласно народным легендам, Воробей своим чириканьем выдал Христа преследователям, приносил гвозди для распятия и язвительно чирикал “терпи, терпи!” или “жив-жив!”, призывая продолжать мучить распятого Христа. За это Господь проклял Воробья и запретил употреблять его мясо в пищу, а истреблять  Воробьев с тех пор не считается грехом. В наказание Воробей стал серым и маленьким и имеет на лапках невидимые путы или оковы, отчего он не ходит, а скачет.

Согласно другой легенде, птицы заковали ему лапки в кандалы за воровство или связали их в наказание за провинность во время выборов птичьего царя. Облик Воробья (так же как и ворона, вороны, грача, галки, сороки) может принимать злой дух, приносящий своему хозяину деньги. С Воробьем связаны плохие приметы: пролетевший с чириканьем над головой путника Воробей сулит неудачу, влетевший в  окно — большую беду или покойника.

У украинцев и поляков существуют поверья о том, что в одну из летних ночей Воробьи исчезают с полей и слетаются в то место, где черт, злой дух или “горобьевый” (старший над Воробьями) меряет их всех огромной меркой. Воробьев, переполняющих мерку, он смахивает с ее краев и отпускает на размножение, а оставшихся в мерке оставляет себе, ссыпает чертям в пекло или убивает.

В фольклоре Воробей наделяется мужской символикой. В загадках он предстает как “маленький мальчишка в сером армячишке”. В сказках известен мотив обращения мужа в Воробья. В весенних и особенно в святочных хороводах Воробей предстает в виде удалого гуляки, молодца, выбирающего себе девушку, молодожена, любовника, соблазнителя чужой жены. “Подблюдная” песня о Воробье предвещает девушке замужество. Любовно-брачный мотив ловли воробушков встречается в свадебных величаниях. В свадебных песнях жених уподобляется Воробью. В шуточных песнях популярен мотив женитьбы Воробья  на галке, сове, бабе и т. д. Брачная символика Воробья представлена в приметах и гаданиях: если  Воробей устроит себе гнездо на новой хате, девушка из нее вскоре выйдет замуж; в девичьих гаданиях прилет Воробья предвещает девушке молодого жениха. Эротическую окраску имеет мотив ловли Воробья ситом в польском анекдоте о старухе, желавшей выйти замуж, над которой подшутил кавалер, предложивший ей себя в мужья с условием, что она поймает ситом десять Воробьев. В сонниках ловля  Воробья предвещает любовные отношения. Воробей во сне сулит женщине беременность.

Воробей воплощает привязанность к человеку, меланхоличность, низость, драчливость, жадность, похотливость (в Китае воробьи — сверхъестественные вестники, у индейцев — образ изобилия).

shedevrs.ru

(Продолжение следует)