Из-за отчуждения между Западной Европой и Россией западноевропейское общество оставалось почти в совершенном неведении о положении и судьбах России. В результате среди европейцев распространились и укоренились странные представления о нашей стране…

Даже в начале XVIII столетия русский резидент при одном из западноевропейских дворов, подыскивая деловых людей для Петра I, жаловался на то, что эти люди боятся ехать в Россию. Они думали, что ехать туда — значит ехать «в край света», что эта страна «с Индиями граничит»…

Наиболее пространные описания России XVII века дал немецкий ученый Адам Олеарий. Он за свою жизнь побывал в Москве четыре раза, и в 1657 году было опубликовано его сочинение «Новое дополненное описание путешествия в Московию и Персию», в котором он описывал свои наблюдения, подкрепленные иллюстрациями.

Первое, что Олеарий заметил в Москве, — это почти сплошь деревянный город, где в каменных домах жили только бояре, богатые купцы и немцы.

«Поэтому-то часто происходят сильные пожары. Мы в свое время по ночам иногда видели, как в 3–4 местах за раз поднимается пламя. Улицы широкие, но осенью в дождливую погоду очень грязные и вязкие, поэтому большинство застлано круглыми бревнами, поставленными рядом, и по ним идут, как по мосткам», — писал он о непривычных европейцу мостовых.

Наденьте это немедленно

Другим интересным наблюдением стали для Олеария торговцы неподалеку от храма Василия Блаженного. В частности, он описывал женщин, которые стоят, держа во рту кольца с бирюзой, продавая украшения.

«Я в недоумении спросил, что это значит. Москвитяне ответили, что это знак продажности бабенок». Это были те, кого бы сейчас назвали «женщинами с пониженной социальной ответственностью», а кольца во рту — атрибут, указывающий на их профессию.

Впрочем, не только представительницы этой профессии были тогда вполне доступны. Французский посол Фуа де ла Невилль писал: «Русские женщины очень падки на иностранцев и очень легко решаются на близость».

Много было написано и о внешности москвичек. Немецкому путешественнику Гансу Морицу Айрману они понравились больше, чем родные немки.

«Таковые с лица столь прекрасны, что превосходят многие нации. Они стройны телом и высоки, поэтому длинные, доходящие сверху до самого низа, одежды сидят на них очень красиво. Свои волосы, будучи девицами, заплетают в косу и еще украшают жемчугом и золотом, так что смотрится чудесно.

Эта московицкая женщина умеет по-особенному презентовать себя серьезным и приятным поведением. Никогда не увидишь такую даму хохочущей, а еще менее — с теми жеманными смехотворными улыбками, с какими женщины нашей страны стараются проявить свою светскость и приятность.

Они не изменяют выражения лица то ли дерганьем головой, то ли закусывая губы и закатывая глаза, как это делают немецкие женщины».