Райнер Мария Рильке

Ангелы

Они — с усталыми глазами,
Застыли в начатом стихе,
И в их мечты вплелась с веками
Тоска — как будто о грехе.

Их лица — схожих ряд овалов,
И все молчанья их равны,
Как много-много интервалов
В великой песне вышины.

Но чуть взмахнут они крылами —
Пройдет воздушная струя,
Как будто Бог в замолкшем храме
Провел творящими руками
По темной книге бытия.

***
Райнер-Мария Рильке. Избранные стихотворения.

1. Простые слова.

Простые, скромные, обычные слова,
Я полюбил вас, бледных, некрасивых, —
От моего святого пиршества
Я дал вам много красок горделивых…

И вижу — выступает в первый раз
На зимних щечках радостный румянец…
Мои стихи подхватывают вас
И начинают с вами нежный танец.

2. Из «Вигилий».

Застыли, как в дымчатом саване,
Поля… только в сердце разгул;
И вечер у западной гавани
Свой парус пурпурный свернул.
Земная, святая вигилия!..
Вот ночь проплывает в полях,
И месяц, как белая лилия,
У ней расцветает в руках.

3. Вечер.

Как книга — вечер предо мной…
Загнув застежки золотые,
Бя пурпурные листы я
Беру холодною рукой.
Мелькает первая страница…
Читаю с нежною тоской, —

Склоняюсь тише над второй,
А третья--третья мне уж снится…

4.

И был тогда день белых хризантем;
Я трепетал пред этой красотою…
И поздней ночью ты пришла затем,
Чтоб овладеть моей душою.
Я так дрожал… А ты легко ступала,
И ты как раз мне снилась перед тем…
И ночь, как песня тихая, звучала —
Ночь белых хризантем.

5.

Тогда мы в первый раз молчали,
От ветра, в женственной печали,
Как ветки, тихо трепетали,
Следя пугливо майский пир…
Сплетались тени… И, блестящий,
Шумящий дождь бежал сквозь чащи —
Ему навстречу, весь дрожащий,
Вдруг потянулся божий мир.

6.

Неосажденные твердыни,
Вы не искали войн и бед? —
Чтоб враг раскинулся в долине
У ваших стен на много лет,

Пока, голодные, на страже,
Вы прочно не сживетесь с ним;
Он, славно вправленный в пейзаже,
Залег пред далями и даже
Не угрожает, недвижим.

С высоких крыш прострите взоры:
Всё так же тих огромный стан.
Он не уходит на просторы
И войдет в переговоры,
Он жаждой битв не обуян.
Он и упорный, и нескорый,
Немой, недремлющий тиран.

7.

Уж барбарисы красные созрели,
И старческие астры стали в тень.
Кто не богат теперь, в осенний день,
Тот будет вечно мучиться без цели.
Кто и теперь склонил усталый лик —
Быть может, в нем таятся привиденья
И только ждут, чтоб вечер к ним приник,
Чтоб в темноте восстать из заточенья, —
Тот весь уже в прошедшем, как старик.
С ним больше ничего не приключится,
И всё ему живущее — солжет;
И Ты, Господь. Тяжка Твоя десница,
И, точно камень, вглубь она влечет.

В переводе Александра Биска