Творчество З.Е.Серебряковой в контексте произведения
И.А.Ефремова "Лезвие бритвы"

Зинаида Евгеньевна Серебрякова... Это имя связано для меня с картиной, находящейся в Третьяковской галерее: молодая женщина перед зеркалом... В памяти остается ощущение удивительной чистоты и ясности образа, редкое сочетание душевной и физической красоты...

Иван Антонович Ефремов в романе "Лезвие бритвы" вспоминает о Зинаиде Серебряковой как о замечательной русской художнице, "одной из самых выдающихся русских мастеров, незаслуженно забытых". Всю свою жизнь художница посвятила собиранию красоты, запечатлевая ее на своих полотнах.

Зинаида Евгеньевна Серебрякова родилась в 1884 году, в семье Лансере-Бенуа, прославленной художественной династии России. Отец её, Евгений Александрович Лансере был известным скульптором, он умер когда Зине было всего 2 года и она знала о нем только по рассказам родных. Ее мать - Екатерина Николаевна Лансере была родом из знаменитой семьи художников и архитекторов Бенуа.

Детские и юношеские годы Зинаиды Евгеньевны прошли в Петербурге. Своё влияние на формирование юной художницы оказали архитектура и музеи Петербурга, роскошный парк Царского Села, куда семья выезжала летом. Дух высокого искусства царил и в доме. В семьях Бенуа и Лансере главным смыслом жизни было служение искусству. Каждый день Зина могла наблюдать, как взрослые самозабвенно работали, много писали акварелью, техникой которой владели в семье все. Талант девочки развивался под пристальным вниманием старших членов семьи: матери и братьев, которые готовились стать профессиональными художниками. Вся домашняя обстановка семьи воспитывала уважение к классическому искусству: рассказы деда - Николая Леонтьевича об Академии художеств, поездки с детьми в Италию, где они знакомились с шедеврами эпохи Возрождения, посещение музеев. В 1905 году в Петербурге С. Дягилевым была организована выставка русских портретистов. Перед русской общественностью впервые открывалась красота искусства Рокотова, Левицкого, Боровиковского, Венецианова:Венециановские портреты крестьян, поэтизация крестьянского труда вдохновили Зинаиду Серебрякову на создание своих картин, подтолкнули к серьезной работе над портретами.

В 1905 году она выходит замуж за Бориса Анатольевича Серебрякова, соседа по имению. Они были знакомы с детства и хотели соединить свои жизни, несмотря на то, что являлись двоюродными братом и сестрой. Пришлось преодолеть множество препятствий, так как они были разного вероисповедания и довольно близкими родственниками. После поездок в Белгород и Харьков к духовным властям разрешение было, наконец, получено и молодые люди смогли пожениться. Борис Анатольевич был студентом Института путей сообщения и относился к той части русской интеллигенции, которая считала, что у человека должен быть "ум с сердцем в ладу" и что супруги при всей разности интересов должны быть единомышленниками. Молодые уехали сначала в Париж, а затем, вернувшись, поселились в родовом имении "Нескучное" на границе Курской области и Украины.

Зинаида Евгеньевна всей душой любила русскую деревню. А когда что-то любишь, то видишь в этом только хорошее и светлое. Художница писала, что "влюбилась в безбрежную ширь полей, в живописный облик крестьян, столь отличный от городских лиц". В ее альбомах появляются этюды из сельской жизни.

Ее пейзажи и зарисовки близки к импрессионизму своей чистотой и звучанием красок, таким способом отображения действительности, когда мир видится наполненным чистым вдохновением и радостью жизни.

Многие свои самые лучшие работы Серебрякова напишет, вдохновленная образами русских крестьянок. Крестьянские девушки, гармония их чистых душ и сильных тел, закаленных физическим трудом и жизнью близкой к природе, станут для художницы эталоном той безусловной красоты, о которой Иван Антонович Ефремов говорит в "Лезвии бритвы" устами Ивана Гирина: "...Красота - это наивысшая степень целесообразности, степень гармонического соответствия сочетания противоречивых элементов во всяком устройстве, во всякой вещи, всяком организме. Поэтому каждая красивая линия, форма, сочетание - это целесообразное решение, выработанное природой за миллионы лет естественного отбора или найденное человеком в его поисках прекрасного, то есть наиболее правильного для данной вещи. Красота и есть та выравнивающая хаос общая закономерность, великая середина в целесообразной универсальности, всесторонне привлекательная, как статуя. Нетрудно, зная материалистическую диалектику, увидеть, что красота - это правильная линия в единстве и борьбе противоположностей, та самая середина между двумя сторонами всякого явления, всякой вещи, которую видели еще древние греки и назвали аристон - наилучшим, считая синонимом этого слова меру, точнее - чувство меры. Я представляю себе эту меру чем-то крайне тонким - лезвием бритвы, потому что найти ее, осуществить, соблюсти нередко так же трудно, как пройти по лезвию бритвы, почти невидимому из-за чрезвычайной остроты... Главное, что я хотел сказать, это то, что существует объективная реальность, воспринимаемая нами, как безусловная красота".

За воплощение такой красоты, видимо и любил Иван Антонович Ефремов написанный Зинаидой Серебряковой в Нескучном портрет Ольги Константиновны Лансере - жены брата Евгения. "Больше всего люблю написанный с громадной силой портрет жены Лансере - женщины с черными косами", - говорит Гирин.

Струящиеся и нежные линии передают женственность, теплые тона и мягкий свет - ощущение покоя и гармонии. Прекрасная женщина ощущается нами как единая сущность с природой, изображенной за открытым окном, с полями и деревьями, мягким и рассеянным солнечным светом. Длинные и густые волосы модели, их глубокий насыщенный цвет, ясные глаза, красиво очерченные брови, все чем любуется художница - это та самая безусловная, всесторонне привлекательная, объективная красота, о которой говорит нам Ефремов. Именно это свойство Серебряковой, ее здоровая радостная способность видеть, различать и подчеркивать красивое - делают ее особенно ценным для нас художником.

В 1911 году Зинаида Серебрякова входит во вновь воссозданное объединение "Мир искусства", одним из основателей которого был ее дядя, Александр Николаевич Бенуа - график и живописец, историк искусства и художник театра.

Эти годы для России стали Серебряным веком, когда религиозно-философский ренессанс определил развитие культуры. Это было время религиозно-философских исканий, время расцвета поэзии и обострения эстетической чувствительности, поиска новых форм творчества и синтеза разных искусств. Появилась символическая поэзия, метафизическая живопись, новый театр, стиль модерн в архитектуре. Возникло новое культурное явление - русский символизм. Символисты были поклонниками философии Владимира Сергеевича Соловьева, восточных наук, эзотерики, верили в существование трансцендентного мира, полного живой духовности. И эту духовность они пытались передать всеми имеющимися средствами, а если их не хватало, придумывали новые. Искусство считалось магической силой, призванной изменить мир с помощью красоты. Символисты мечтали, по словам А.Н.Бенуа, о том времени, когда можно будет "раскинуть красоту по большим площадям", "говорить языком фресок и поэм". И можно увидеть, что неспроста Ефремов в своем романе о красоте - в "Лезвии бритвы" вспоминает об объединении "Мир искусства". Среди художников именно этот союз молодых людей - высокообразованных, талантливых, отличался своей приверженностью к идеям символизма. А символисты утверждали, что красота сама по себе - созидающая сила, и человек, который может одновременно находясь в материальной стихии бытия, в своем сознании осмыслить мир, как единый живой организм и преображать его, выступая посредником между миром материальным и идеальным.

Зинаида Серебрякова, выросшая в атмосфере высокой культуры, эстетизма, духовного аристократизма как никто восприняла философские идеи Серебряного века о гармоническом человеке. Всегда устремленная к поиску идеала, она творит свою прекрасную реальность. Ее эмоциональной натуре и творческим исканиям оказалось наиболее близки символизм и модерн с их культом красоты и романтическим поиском национальных истоков.

В эти годы художница пишет одно из самых запоминающихся своих произведений - "Купальщицу".

Опираясь на искусство античности и эпохи Возрождения с их культом прекрасного человека, она стремится отобразить вечные эстетические ценности. Следование традиции предполагает четкий рисунок, точную передачу анатомии и пластики человеческого тела и Серебрякова справляется с этим как блестящий мастер. Ей удалось создать жизненное и одновременно романтичное изображение молодой женщины. Теплые краски передают полнокровность тела модели, которое четко выделяется на фоне холодных оттенков травы и неба. Женщина кажется славно светящейся изнутри. Все на картине приведено в движение: бегущие облака, склоняющаяся под ветром трава, развивающиеся волосы купальщицы. Мы видим и чувствуем авторскую устремленность к идеалу, к прекрасному, ту внутреннюю близость Серебряковой к символистской эстетике, которая направлена не на отрицание реальности, а на наиболее достоверное ее изображение. Лучше всего эту мысль выразил поэт-символист Вячеслав Иванов:

Вы, чей резец, палитра, лира,Согласных муз одна семьяВы нас уводите из мираВ соседство инобытия.И чем зеркальней отражаетКристалл искусства лик земной,Тем явственней нас поражаетВ нем жизнь иная, свет инойИ про себя даемся дивуЧто не приметили досель,Как ветерок ласкает ниву,И зелена под снегом ель.

Именно это свойство Серебряковой, выявлять и отражать в своих полотнах красоту так, что она через годы волнует, вдохновляет, заставляет задуматься - ее основное и главное качество, как художницы и именно об этом, как мне кажется, стремится сказать нам Ефремов.

Её творчество отзывается в мире умножением добра и радости. Её образы близки размышлениям философа Владимира Сергеевича Соловьева о жизнесозидательной форме красоты: "...Ибо вещественное бытие может быть введено в нравственный порядок только через свое просветление, одухотворение, то есть только в форме красоты. Итак, красота нужна для исполнения добра в материальном мире, ибо только ею просветляется и укрощается недобрая тьма этого мира... Разумеется, прежде чем это делать, прежде чем творить в красоте или претворять неидеальную действительность в идеальную, нужно знать различие между ними, - знать не только в отвлеченной рефлексии, но прежде всего в непосредственном чувстве, присущем художнику".

Многие персонажи произведений Зинаиды Серебряковой обнаруживают внешнее сходство с автором: тот же миндалевидный разрез глаз, удлинённые пальцы рук, пластическая выразительность движений. Иван Антонович Ефремов упоминает об этом в "Лезвии бритвы": "Подобные женщины часты в её картинах. Серебрякова родом из района Сум, на границе Курской области и Украины, где женщины наделены почему-то этой редкой красотой, какой-то старинной, интеллигентной и привлекательной. Есть там древняя "кровь", особенная. Встречая людей с такими лицами, суживающимися книзу, широколобыми, с длинным разрезом глаз, я спрашивал, откуда они родом. Ответ почти всегда был один: бывшая Сумская область".

Что это за древняя кровь и почему сформировались эти передающиеся по наследству внешние признаки? Неутомимый исследователь - Ефремов мимоходом загадывает читателю очередную загадку, на которую, возможно, нам ещё придётся искать ответ.

Иван Антонович, видимо, был не совсем прав, назвав в "Лезвии бритвы" автопортретом Серебряковой - "Купальщицу". По мнению искусствоведов, художница скорее обобщает, сплавляет воедино свой и чужой облик. Обобщенный символический образ приобретает портретные черты. За реалистической осязаемостью образов угадывается таинственная сущность, которую называют душой человека. Творчество Зинаиды Серебряковой по сути своей символично. Глубинная связь художницы с Серебряным веком прежде всего в восприятии основной для символистов идеи о магической силе искусства, преображающей жизнь, и о роли художника, как посредника между миром материальным и идеальным. Достойна восхищения преданность Серебряковой искусству, основанная на остром ощущении красоты и гармонии мира, оптимистическом восприятии. Хрупкая, с детства отличающаяся слабым здоровьем, обремененная заботами о детях женщина сумела за сравнительно короткий промежуток времени создать столь значительные произведения.

Cимволом распада русского мира стали для многих современников Зинаиды Серебряковой революция и Гражданская война в России. В эпоху всеобщего ожесточения Серебрякова оставалась верна своим этическим и эстетическим воззрениям. Черной краски её палитра не знала даже во времена лихолетья, когда её душа была омрачена горем и печалью. Высший долг художника она видела в сохранении идеалов красоты и гармонии и своим искусством словно бы противилась чувствам ненависти и всеобщему разрушению, охватившим Россию. В 1917 году Серебрякова пишет "Спящую крестьянку". Мотивы сна и отдыха часто повторяются в её живописных и графических работах. Человек во сне, в спокойном, расслабленном состоянии обнаруживает свою глубинную, скрытую природу. С особым удовольствием она рисовала маленьких спящих детей, своих и крестьянских. Детские портреты особенно удавались художнице. Произведения, посвящённые детям, радостны и светлы, Зинаида Евгеньевна любуется детской открытостью и естественностью, тем, как непосредственно дети умеют выражать свою любовь к близким, свой интерес к окружающему миру. Таков её "Автопортрет с дочерьми", картины "Девочки у рояля", "Катя с натюрмортом", "Катя в голубом у ёлки", "За обедом". Природа наградила детей Серебряковой благородной внешностью, ими восхищались окружающие. Из воспоминаний людей, знавших их, самая младшая - Катя - была обладательницей золотистых волос и нежного лица, у Татьяны и Александра были живые темные блестящие глаза, напоминавшие материнские, и красивые каштановые волосы, а старший сын - Евгений - был голубоглазым блондином с тонким профилем.

Среди изображений детей две картины отличаются заложенной в них печалью. Это насквозь символичное полотно "Карточный домик" и "Мальчики в матросских тельняшках". В год их создания произошло трагическое событие - в апреле 1919 года умер от сыпного тифа муж Зинаиды Серебряковой - Борис Анатольевич. На хрупкие плечи Зинаиды Евгеньевны обрушилось горе и тяжелая необходимость одной растить 4-х детей и поддерживать мать, теперь она одна должна была заботиться о семье. В конце 1919 года им придётся покинуть родной дом в Нескучном из-за начавшихся грабежей и погромов. Впоследствии имение будет разграблено и сожжено. В картине "Карточный домик" отразились раздумья матери о детях, поставленных суровыми обстоятельствами на грань выживания. На лицах детей застыло выражение растерянности, они грустны и сосредоточенны, взгляды направлены на рассыпающийся в руках карточный домик. Игра неожиданно напомнила о трагических обстоятельствах их жизни, о легко разрушаемом, зыбком счастье...

Революция, Гражданская война, потеря мужа стали для Зинаиды Серебряковой крушением не только личного счастья, но и былого благополучия. Друзья помогли ей устроиться в Харькове на работу в археологический музей. Сотрудница музея, Галина Тесленко вспоминает: "Я до сих пор не забуду, какое сильное впечатление на меня произвели её прекрасные лучистые глаза, глубокая внутренняя жизнь, которой она жила, создавая такое внешнее обаяние, которому противиться не было никакой возможности..."

Далее она вспоминает, что в условиях полуголодного существования особенно трудно переносимого зимой, когда от холода опухали руки и трудно было держать карандаш, Серебрякова за мизерную зарплату выполняла однообразную утомительную оформительскую работу: чертила таблицы, зарисовывала черепа, кости и прочее. Только в 1920-м году художница сможет с помощью Александра Николаевича Бенуа переехать в Петроград и снова заняться любимым делом.

Несмотря на сложные условия жизни, она как и прежде умеет видеть в окружающем красоту, любить близких, восхищаться своими друзьями. В своих работах Зинаида Евгеньевна стремится запечатлеть внешнюю и внутреннюю красоту человека, его достоинство и благородство. В эти годы ею создана серия работ, посвященная артистам балета. После поступления дочери Татьяны в Петроградское хореографическое училище у Серебряковой появилась возможность бывать за кулисами театра, делать зарисовки. В этом ей помог А.Н. Бенуа, который был сценографом и членом дирекции бывшего Мариинского театра. С театром будут свазаны её новые возвышенные образы... Иван Антонович Ефремов напишет в "Лезвии бритвы" о портрете балерины:

"Сима всматривалась в репродукцию картины Серебряковой, и с каждой минутой она нравилась ей все больше. Молодая балерина присела, облокотясь на что-то, с той же ежеминутной готовностью встать, какая была характерна и для Симы. Пышное платье восемнадцатого века, стянутое корсажем, с пышной белой оторочкой, низко открывало точеные плечи и высокую грудь. Обнаженные руки играли страусовым белым пером, а черные волосы из-под тюрбана с жемчужной ниткой спускались по обе стороны стройной шеи двумя густыми длинными локонами. Склоненное к левому плечу лицо привлекало взглядом больших глаз, одновременно пристальных, задумчивых и тревожных, не гармонировавших со спокойной линией маленьких губ и общим старинным обликом лица, с характерным для Серебряковой очерком щек и чуть длинноватого прямого носа. Как хорошо удалось художнице передать светлую одухотворенность всего существа юной балерины, приобретенную долгими годами правильной жизни, воздержания, тренировки, напряженной работы над своим телом".

Это описание можно истолковать, как обобщенный Ефремовым образ - под него подходят портреты двух балерин - Лидии Ивановой и Александры Даниловой. Иван Антонович называет портрет Лидии Ивановой, но, наверное для Ефремова важнее было не столько конкретное имя, сколько создаваемый художественный образ. Как и Зинаиду Серебрякову, писателя восхищает гармония физического и духовного облика артистов балета, отражённая в создаваемых ими сценических образах.

Многих философов, поэтов, художников Серебряного века не миновала грустная судьба эмигрантов. Не стала исключением и Зинаида Серебрякова. В августе 1924 года она уезжает в Париж, ещё не зная, что навсегда. Уехать во Францию ей посоветовал Александр Николаевич Бенуа, надеясь, что за границей её искусство будет востребовано и ей удастся поправить свое материальное положение. В первые годы парижской жизни Зинаида Евгеньевна испытывает большие трудности: денег не хватает даже на необходимые расходы. Константин Сомов, помогавший ей получать заказы на портреты, пишет о её положении: "Заказов нет. Дома нищета... Зина почти всё посылает домой... Непрактична, делает много портретов даром за обещание её рекламировать, но все, получая чудные вещи, её забывают..."

В Париже Серебрякова живёт уединенно, нигде не бывает, кроме музеев, и очень тоскует по детям. Потом ей удастся выхлопотать разрешение на переезд сына Александра, а затем и младшей дочери Кати. Евгений и Татьяна останутся с бабушкой в Ленинграде. Все годы эмиграции Зинаида Евгеньевна пишет нежные письма детям и матери, которые всегда духовно поддерживали её. В последние годы дети звали её вернуться в Россию. Однако Серебрякова находит неуместным в столь преклонном возрасте (80 лет) обременять детей и близких заботами о себе. Кроме того, она понимает, что уже не сможет плодотворно работать на родине, где были созданы самые лучшие её произведения.

З. Е. Серебрякова дожила до 82-х лет, сорок из них прошли во Франции. Но там её уход из жизни остался почти незамеченным, что ещё раз свидетельствует о яркой национальной окрашенности её искусства. Зинаида Евгеньевна всегда оставалась русской художницей. Хочется закончить проникновенными словами Ивана Антоновича Ефремова: "...Я бы на месте наших вершителей судеб искусства приобрёл бы её наследие. Продадут по дешевке, а художник-то большой, наш, русский, настоящий - неотъемлемая часть родной культуры..."

Ольга Цыбенко