Я стою у серой мраморной плиты, смотрю на выгравированную на ней фотографию. Веселый парень с искорками в глазах заглядывает мне в самую душу. Он всегда смотрел вот так, словно рентгеновскими лучами высвечивая все эмоции и чувства. Этот неповторимый взгляд не изменился даже на фотографии на его памятнике.
Это был июль. Стояла такая жара, что даже пять минут на солнце невозможно было выдержать. В каждом доме и офисе стоял кондиционер или, на худой конец, вентилятор. Полгорода избегали жары на пляже, у речки.
Он никогда не боялся воды. Он чувствовал себя в воде как в своей стихии и выделывал такие пируэты, что иногда от страха и восхищения заходилось сердце. В тот день он решил на скорость переплыть Урал – несколько раз, пока не устанет. Что было дальше, я не знаю – меня там не было. Мне просто позвонили утром и сказали, что он утонул.
Я подумала, что это злая шутка, и не поверила. Как можно поверить в такое? Это могло произойти с кем угодно, но только не с ним. Такие, как он, никогда не умирают. Из него сочилась энергия, он светился жизнью даже тогда, когда грустил. В его исполнении все эмоции, даже самые низкие, звучали так, словно это произведение искусства. Такие не умирают!
Но он утонул. В очередной раз переплывал реку и, видимо, очень устал – так, что плыть больше не мог. Может быть, он боролся. А может, просто солдатиком пошел ко дну. Он не привык бороться с трудностями и после второй попытки решить проблемы махал на них рукой. Его все любили и спешили всё решить за него, чтобы заслужить его расположение. Но тогда рядом был только тринадцатилетний худенький мальчишка, который мог только лишь позвать на помощь. Но всем было не до него, к тому же, своя жизнь гораздо дороже, чем жизнь незнакомого парня. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Я даже не представляла, насколько жестокой окажется эта фраза.
Жизнь человека закончилась в какие-то пару минут. Вот он был на поверхности, ещё плыл и думал о чем-то своем. Смотрел на солнце. Наслаждался прохладной водой. А потом кончились силы – вот так, в одно мгновение. И плыть дальше – невозможно. И невозможно вырваться на поверхность. Наверное, он сразу понял, что утонет, и решил не суетиться – он никогда не любил суеты. Говорят, когда его нашли, на его лице сияла улыбка. Он радовался смерти? О чем он думал там, на дне Урала? Или не думал ни о чем, а просто с каждой секундой погружался всё ниже и ниже, чувствуя, как легкие наполняются водой, и как жизнь покидает его молодое, крепкое, красивое тело?..
Его нашли около фильтровой системы. Значит, его тело унесло течением через весь город. Он смотрел вверх сквозь толщи воды и видел этот мир в последний раз. Так же, как всегда, светило над его головой солнце, и так же деревья клонили свои ветки к воде, и так же по мосту на Беловке гуляли, обнявшись, влюбленные пары. Ничего не изменилось в мире от его смерти. Где-то в ту самую минуту его гибели ВМЕСТО НЕГО родился ребенок. Может быть, в его родном городе. А может, в какой-нибудь Гватемале. И может, его даже назвали так же, как его – Артур – «приближенный к Аллаху». И теперь этот кто-то будет жить вместо него, и чувствовать будет так же остро и жадно, и будет вдыхать пряный запах августовской жары…
…Небо было по-прежнему синее, бездонное. Так же невыносимо пекло солнце. А я стояла среди людей с распухшими от слез глазами и разговаривала с ним. Рядом со мной стоял парень – так же, как и он, мой бывший одноклассник. На его лице не отражалось ни одного чувства. Мне вообще всегда казалось, что у него нет никаких чувств. И жизнь его однообразна и скучна. От него не будет ни тепла, ни света, ни любви никому. А Артур пришел в этот мир, сверкнул, как звездочка, и исчез. Как будто и не было, но все знают – был. И не просто был. Он жил талантливо, с каким-то надрывом, обогревая любую компанию своим присутствием. Он вкладывал душу в каждого, с кем ему приходилось общаться. За его улыбку можно было полмира отдать, не думая. Или даже целый мир. Он даже злился не так, как все, а с какой-то полуулыбкой на лице, с огоньком в глазах. Он делал людей одинаково счастливыми и несчастными, но обязательно окрашивал их жизнь в разные цвета, старался сделать их хоть на каплю похожими на себя. Я никогда не встречала человека, в котором так сочеталась бы буря эмоций и талант такого яркого, солнечного, разноцветного восприятия окружающих… И если бы он остался жив, кто знает, сколько бы людей ещё он сделал счастливыми… И что ждало его впереди, какие такие преграды, которые он не смог бы пройти? И почему, черт возьми, это случилось с ним, а не с кем-то другим?.. Глупо, конечно, задавать такие вопросы – хотя бы даже потому, что ответов на них мне никто не даст. Но почему он ушел из жизни молодым и красивым, готовым дарить себя людям? Неужели он уже испытал весь калейдоскоп чувств, неужели больше не было ничего, чего бы он не знал и не видел?..
…Мы сходим вниз, к автобусу, который увезет нас снова в нашу жизнь, к привычным хлопотам и суете. И уже через пять минут мы забудем о том, где сейчас находимся и, главное, почему. Так устроен человек – слишком много думать о чьих-то бедах невозможно. Но сегодня ушла маленькая частичка каждого из нас, может быть, даже самое светлое, что было в нас.
Я оборачиваюсь на его могилу в последний раз. Он улыбается легко, открыто. Кажется, что он смотрит на всех нас с какой-то светлой грустью в глазах и даже с укоризной.
Я приду сюда ещё не раз. Я буду разговаривать с ним – и, знаю, он обязательно мне ответит…
июль 2004.
