Берег небольшой и довольно-таки грязной реки. Пляж. Я только что пришел сюда смыть пыль и пот после долгой дороги да чуть заглушит мокрой прохладой зуд от укусов мошкары и прочих кровососущих тварей. В мои руках средних размеров корзина с дарами леса – ягодами. Вечереет. Солнце, днем так нещадно палившее, сейчас лишь приятно ласкает уставшее тело. Корзину я поставил в тени ивы, склонившейся над самой водой. Разделся. Осторожно вошел в воду, с каждым шагом привыкая и радуясь долгожданной и блаженной прохладе. Зайдя немногим выше пояса, я оглянулся на берег. Он шел под уклон к реке на его вершине, там, на границе леса, показалась еще одна фигура.
Это была невысокая, смуглая, темноволосая девушка с милыми чертами лица, как у куклы. Она, как бы нехотя, шла к воде, слегка покачивая бедрами.
«Боже, как грациозна!» – пронеслось в голове и, чтобы снять наваждение, я резко ушел под воду.
В мокром, прохладном коконе реки было так спокойно и тихо, что я начинал жалеть, о том, что природа не наградила меня жабрами. Сделав несколько сильных гребков и, выпустив весь запас воздуха из легких, я устремился к солнечным зайчикам, плясавшим на поверхности.
Вынырнул и снова оглянулся на берег.
«Богиня!» – задохнулся я.
Девушка, сняв платье, в костюме первой женщины в только что сотворенном Всемогущим Мире, заходила в воду.
«Нет, она не из простых смертных. Таких «смертных» не бывает. Я непременно должен заговорить ней».
Между тем незнакомка уже вошла в воду по грудь, легко легла на сребристую гладь реки. Поплыла. Поплыла так, словно родилась в воде, будто и не человеком была вовсе, будто... Она поравнялась со мной, посмотрела на меня, улыбнулась и перевернулась на спину. Я расценил этот жест как приглашение к знакомству и неторопливо поплыл к незнакомке. До нее оставалось не более двух-трех гребков, когда она бесшумно нырнула, и скрылась в голубовато-зеленой воде. Я не стал преследовать ее. Она, конечно, мне безумно понравилась, но я еще не окончательно сошел с ума, чтобы, бросив все свои «срочные дела», очертя голову, уйти в омут любовного приключения. Была бы шея, а хомут найдется.
Тем не менее, я оглянулся по сторонам, ища взглядом то место, откуда, как я предполагал, она вот-вот должна была появиться. Нашел. Но не совсем там, где ожидал. Девушка уже стояла на берегу в своем коротком, полупрозрачном, белом платьице, которое необычайно контрастно сочеталось с ее смуглой кожей.
«Наши люди такой загар не носят», – усмехнулся я, вспомнив до ужаса похожую фразу из любимого многими жителями нашей необъятной родины фильма.
Девушка подняла руку в прощальном жесте и с вызовом хищно улыбнулась. Она взяла из тени ивы мою корзину и неспешно зашагала вверх по берегу.
–Эй! Корзину оставь! Эй!!! – крикнул я, потрясенный наглостью незнакомки.
Она, не оглянувшись, скрылась в лесу.
Я неспешно поплыл к берегу. Вышел. Надежда догнать прекрасную воровку умерла окончательно, и я растянулся на сочно-зеленой траве берега, ловя всем телом нежные лучи заходящего солнца. Я лежал, лениво прикрыв глаза и вспоминая лик и стан то ли девушки, а то ли видения.
Легкость разлилась по всему телу: от ногтей на пальцах ног до кончиков волос на голове. Блаженство обволокло меня подобно воде. Я растворился в нем. Держу пари, что если бы я посмотрел на себя в этот миг в зеркало, то выражение моей наисчастливейшей рожи растрогало бы меня до слез. Я был настолько счастлив, что готов был мурлыкать. Почему? А бесы его знают... Может, от того, что меня так лихо обвели вокруг пальца?
«Где же ты, прекрасное дитя? В какой придорожной канаве уплетаешь мои труды целого дня?»
***
Я брел по вечернему городу. До ужаса, до боли в ушах люблю поздний вечер, а еще лучше ночь, в городе. Все равно, в каком: родном или чужом. Я прихожу в состояние экстаза от света фар встречных машин, от пьянящего воздуха, от разноцветного неона витрин. А если, к примеру, дует сильный встречный ветер или моросит дождь – это вообще кайф!
В один из таких вечеров, когда я уже напрочь забыл про кражу на берегу реки, я снова встретил прекрасную воровку. Я брел по вечернему городу. Мой мозг слово к слову, строка к строке складывал какой-то речитатив – полный сумбур и абстракция (что вижу – то и пою), зато рифмованный. Я шел, просто наслаждаясь ночным великолепием родного города в частности и жизнью в целом. Лавируя как «мавританская лодка» меж суетящимся людом, я и не заметил, как ко мне подошла она.
–Мне нужна помощь, – девушка поймала меня за руку.
–Извините? – я не сразу понял смысл сказанного ею.
–Мне нужна ваша помощь, – повторила она. – Пожалуйста, пойдемте со мной.
–?!
–Здесь недалеко. Ну пожалуйста...
–Хорошо, – согласился я. – Показывай куда идти.
Она спешно зашагала. Свернула во двор. Еще. И еще. Все время она держала меня за руку подобно заботливой мамаше. Я полностью доверился ей и не особо пытался запомнить дорогу. Мне по большому счету все равно куда идти. Тем более меня вела красивая барышня, в которой я узнал знакомую незнакомку с берега реки.
–Это здесь, – сказала она.
Мы стояли перед двухэтажным, обшарпанным, окрашенным когда-то в голубовато-грязный цвет, домом.
«Коммуналки», – подумал я, глядя на засаженные вьющейся зеленью карнизы дома.
–А что собственно произошло? – спросил я. – Чем я могу вам помочь?
–Меня... я... отец хочет выдать меня замуж.
–Что ж, прекрасно, – кивнул я будто бы и понял хоть что-то.
–А я не хочу! – она притопнула ножкой и надула губку, отчего еще больше стала похоже на куклу.
–Хорошо, – снова кивнул я. – А причем тут я?
–Вы... ты единственный, кого я знаю в этом городе. И ты мне нравишься много больше, чем тот старый козел – мой жених.
–Серьезно? - деланно изумился я, хотя ее слова пролились бальзамом на мое израненное самолюбие. – А я думал, что живу в этом мире исключительно для того, чтобы снабжать вас... тебя ягодами.
–Прости за тот случай, – смутилась девушка. – Я не съела ни ягодки из той корзинки, а поставила ее в кустах возле тропы, по которой ушла от реки.
–Мне от этого не легче, – вздохнул я. – Впрочем, извинения принимаются. Что я должен делать?
–Убить его.
–Ну уж это слишком! – возмутился я.
–Тогда не знаю, – она чуть не плакала.
–Ладно, пойдем. Что-нибудь придумаем.
Мы вошли в дом, поднялись на второй этаж.
–Сюда, – девушка указала на одну из дверей.
«Тринадцать», – прочел я номер квартиры и надавил кнопку звонка.
Дверь долго оставалась немой, но, наконец, отворилась. На пороге стоял седой, но еще крепкий старик вовсе не похожий на отца девушки. Старик был много ниже ее ростом. Если бы я верил в чудеса, то непременно подумал бы, что вижу перед собой гнома.
Но подумать я ни о чем не успел. Сзади на мое темя резко опустилась тяжесть. Свет погас. Я отрубился.
***
Очнулся я не то от яркого света, льющегося отовсюду, не то от доносившейся откуда-то плясовой музыки. Я окинул взором помещение, в котором находился. Это была небольшая комната, обитая гобеленами, на которых изображались сцены пиров, различных охот, в общем, праздной жизни. Под расписным, как пасхальное яйцо, лепным потолком висела люстра не люстра, а нечто на старинный манер и светило неверным светом полусотни свечей. Лежал я на большом, обитом черной кожей диване.
Оказалось, что я свободен. Но абсолютно гол. Одежда, правда не моя, покоилась на резном ореховом стуле.
«Если комната, отведенная пленнику так роскошна, то может я и не в коммуналке, а во дворце? – предположил я, натягивая облегающие белые колготы. – Танцор балетный, да и только! – Усмехнулся я, осмотрев себя в зеркало. – Ладно хоть не придется щеголять в «костюме Адама».
На ноги я надел белые же, расшитые бисером и золотой нитью, мягкой кожи сапоги. Завершала наряд красная атласная с ажурными рукавами и, оставляющая открытой грудь, рубаха.
Подойдя к двери, я легонько повернул медно-начищенную ручку. Дверь оказалась незапертой. Осторожно выглянул. Мне открылся просторный холл с небольшой, ступенек в пять-шесть, мраморной лестницей, перед которой стояли на посту лучники. Они были стройны и смуглокожи, подобно моей знакомой, приведшей меня сюда. На их лицах жили только глаза. У висков их длинные, светлые волосы были заплетены в косички на манер еврейский пейсов. Одеты они были подобно мне, только на плечах у них вместо рубах было что-то типа пончо, а на голове небольшие атласно-зеленые шапочки с пучком рябых перьев кукушки.
«Бред какой-то. Люди с луками в наше время!»
Больше людей не было.
Дверь соседней комнаты отворилась, и на пороге я увидел свою очаровательную знакомую незнакомку. На ней было бирюзовое платье на манер времен Екатерины Великой. Оно было расшито самоцветами, которые, искрясь, отбрасывали во все стороны миллиарды бликов. Глаза девушки искрились не меньше платья. На голове ее удобно устроилась золотая с алмазами изящная диадема.
Девушка глянула в мою сторону и, чуть приподняв подол платья, двинулась ко мне.
–Кто ты? И что все это значит?! – горячо зашептал я, сжигая ее взглядом.
–Извините за все, – спокойно и с достоинством сказала она. – Меня зовут Льйэйт.
–Мне это, знаете ли, ничего не объясняет, – фыркнул я.
–Я – королева эльфов.
–Королева?!
–Приглашаю вас на нашу свадьбу.
–На вашу или, все ж, нашу свадьбу? – уточнил я.
–На нашу, сударь, – подчеркнуто строго, и почти гневно ответила Льйэйт.
–Ты… вы ничего не напутали? Вы говорили, что это вас хотят выдать замуж, обо мне не было сказано ни слова.
– А вы всегда верите во все, что говорят вам девушки? – в ее глазах появились искорки лукавства. – Все утряслось, – Улыбнулась она. – Да, я выхожу сегодня замуж. За вас.
«Без меня меня женили!..» – кажется, я начал потихоньку «въезжать» в ситуацию.
–А что если я не согласен? – ехидно поинтересовался я.
–Тогда вас казнят, – скучающим тоном сообщила она и щелкнула пальцами. Лучники, стоявшие у лестницы, взяли меня на прицел.
–Ясно, – вздохнул я. – Женитьба – дело добровольное – попробуй откажись, да?
–Примерно.
Должен отметить следующее обстоятельство: кроме комнаты, где я имел несчастье проснуться – или очнуться, как хотите – больше нигде я не видел люстр или каких-либо других осветительных приборов. Тем не менее, в огромном, явно не коммунальном помещении, было светло как днем. Казалось, сами стены излучают мягкий, ненавязчивый свет.
Льйэйт взяла меня под руку и повела куда-то вверх по лестнице. Она дала знак охране, и те заняли прежнюю каменно-неподвижную позицию. Мы поднялись по лестнице, к дубовым с зеркальными стеклами дверям. Они моментально распахнулись, и нас завалила лавина света, шума и музыки. От нарядов гостей рябило в глазах.
Все стихло, все замерло едва мы с Льйэйт вошли в грандиозных размеров зал. Высокий потолок поддерживала колоннада по десятку колонн с каждой стороны. Колонны несколько отстояли от стен с огромными, почти от самого пола до самого потолка, окнами. Меж колоннами были накрыты столы, но ни стульев, ни скамей предусмотрено не было.
«Шведский стол», – обрадовался я. Признаюсь честно, я отправился на прогулку для того, чтобы нагулять аппетит и ужасно проголодался.
Середина зала была заполнена народом. Мужчины были одеты подобно мне, а дамы... дамы «извращались» как могли. Кто-то блистал в нарядах средневековой Европы, кто-то предпочитал современный стиль, со всеми вытекающими из него мини-, макси-юбками и брючными костюмами. Были и те, кто был одет от кутюрье Природа. Так я называю наряды из прозрачных тканей, под которыми и слепой бы увидел все, что одежда должна скрывать.
Итак, стояла гробовая тишина. Льйэйт обвела собравшихся взглядом и произнесла:
–Прошу всех собравшихся забыть о времени. Сегодня великий день для всех вас. Я, ваша королева, представляю вам моего мужа и с этой минуты вашего короля. Приветствуйте нас и веселитесь. Ночь только началась.
Зал взорвался аплодисментами и приветственными криками. Заиграла музыка. Тысячи бутылок игристого вина выстрелили залпом. У гостей в руках появились фужеры. Моя ладонь тоже вдруг ощутила прохладу стекла.
–За нас! – сказала тост Льйэйт и сделала небольшой глоток.
Я же осушил бокал до дна. Вино на вкус оказалось кисловато-пряным и мгновенно ударило в голову. Я ахнул фужер о мраморный пол зала и выкрикнул:
–Танцуют все!
По залу закружились пары, будто только и ждали моего повелительного разрешения.
Меж танцующими проворно сновали официанты с напитками. Я подхватил свою новоиспеченную супругу и закружился с ней в танце. Со стороны я, наверное, казался потомственным психом. Мы носились по залу с сумасшедшей скоростью даже тогда, когда менестрели играли медляки.
Казалось, что за спиной выросли крылья. Мы не танцевали, а летали по всему помещению.
Это была феерия, это был бред, но это было. Было со мной.
Не знаю, сколько продолжалось празднество. Я почти не чувствовал усталости.
–Милый, – Льйэйт весь вечер была сама любезность и соблазн. – Пусть гости веселятся...
–Пусть! – легко согласился я, недослушав ее до конца.
–Я устала и хочу побыть в тишине, только с тобой.
–Веди! – с улыбкой вконец умалишенного выкрикнул я, задохнувшись собственной наглостью.
До сих пор мой опыт общения с противоположным полом можно было передавать подрастающему поколению в виде наглядного пособия под шифром «Не повторять, чревато». Сейчас я знал, знал точно, что делаю все правильно, так, как нужно. Я подхватил свою королеву на руки.
–Указывай путь!
–Туда, – махнула она рукой в сторону дверей, через которые мы – не так давно? – вошли в этот зал.
В холле по углам, не таясь друг друга, жались многочисленные парочки. Некоторые просто разговаривали; у других дело уже дошло до поцелуев и страстных объятий. Слышалось шушуканье, шорох одежд, пьяный смех, томные вздохи, страстные возгласы. Должен сказать, что влюбленные в паре были не обязательно разного пола.
«Грязь!» - подумал я почему-то слишком спокойно.
Больше того, мне ужасно захотелось окунуться в эту самую лужу грязи и вываляться во всем этом как можно гуще.
Дыхание мое сбилось с привычного ритма, кровь закипела, разум заволокло туманом желания. Но все ж я удержался от желания сиюминутно зажать Льйэйт в углу и с неконтролируемым, первобытным зверством разорвать платье, обнажая ее дивное тело.
Мы занимались любовью в ее роскошных апартаментах, на огромном царском ложе застеленном необычайно мягкими простынями. Мы любили друг друга нежно, долго, жадно…
Это было бешено и волшебно, неистово и романтично. Мы умирали и воскресали сотни раз, каждый раз сгорали дотла, сжигая все силы, не оставляя после себя ни единой искры.
Льйэйт была агрессивна подобно тигрице и ласкова как кошка. Я мобилизовал все свое мастерство, изобретательность и фантазию, чтобы обо мне сложилась самое благоприятное впечатление, дабы меня нельзя было обвинить в несостоятельности и немощи. Боюсь в ту ночь я переплюнул Великую Книгу Любви, саму «Кама Сутру». Да, сам себя не похвалишь - весь день как оплеванный.
Человек не машина. Мы забылись сном. Утомленный и счастливые, мы спали тесно прижавшись друг к другу, боясь расстаться даже во сне.
Я очнулся на берегу небольшой зеленовато-грязной реки. Солнце лениво вставало из-за леса после ночного рандеву на другую сторону планеты. Рядом со мной на ядовито-зеленой траве вместо Льйэйт лежала лишь ее изящная корона. Я до сих пор не знаю, был это сон или явь, но корзину с ягодами я нашел недалеко от тропинки в кустах, а алмазная корона королевы эльфов до сих пор занимает почетное место на моей полке с книгами.
Rtrtrsstrss. Топ Яндекса крайне негативно влияет на ваше желание призадуматься, стоит ли дальше учавствовать в жизни сообщества 
Alles_in_memories. Постарайтесь не высказываться слишком резко в дневнике 
