расположением звезд привычно пренебрегаешь,
расположением близких пренебрегаешь тоже,
вроде не сахарный, только вот таешь, и таешь, и таешь
сам себя недолюбивший, сам на себя не похожий

ты закрываешь глаза, мир проносится мимо
все ускоряется под влиянием силы тяжести смерти
кроме тебя. ты стоишь, ощущая себя нелюбимым,
ощущая себя не в себе, ощущая в себе всё на свете

потому что не было никакой пустоты, пока ты не потеснился,
пока ты не сделал сам себя меньше, проще, слабее
бесконечность шершава на ощупь и пахнет анисом
ты плывешь в ней, жалея всех
а себя — не жалея

осторожно: ортодоксальные иудейские сексуальные практики, каннибализм, оскорбление чувств верующих

Серия сообщений "Haindl tarot":

...а теперь мы отправимся в увлекательные глубины моего подсознания, чтобы бросить по колечку в каждую роковую гору.
Аттеншн: может содержать незначительное количество самолюбования, морализаторства, нытья, обсценной лексики, латыни, цитат из стар трека, цитат из другой порнографии.
(не уверена, что в детстве мне правильно объяснили значение слова «незначительный»)

Часть 1 - V. The Hierophant
Часть 2 - Eight of cups
Часть 3 - VIII. Strength
Часть 4 - Father of Stones in the West
Часть 5 - XX. Aeon
Часть 6 - Three of Wands
Часть 7 - Three of Cups
Часть 8 - Two of Cups

Дорогой Джесс

И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.
(Откр. 9:21)

Отрицание временной протяженности, отрицание «я», отрицание Вселенной астрономов может показаться отчаянием, но таит в себе утешение. Наша жизнь (в отличие от преисподней Сведенборга или ада тибетской мифологии) ужасна не тем, что призрачна; она ужасна тем, что необратима и непреложна. Мы сотканы из вещества времени. Время – река, которая уносит меня, но эта река – я сам; тигр, который пожирает меня, но этот тигр – я сам; огонь, который меня пепелит, но этот огонь – снова я. Мир, увы, остается явью, я, увы, Борхесом.

Было время и было дело, было лето и было знойно,
Было весело и безбожно, было весело и спокойно,
Были пиво, вино и бренди, ладно, что там, была и водка,
И за каждым порогом – встреча, и за каждым углом – находка.
Что случилось потом – неважно: что должно было – то случилось,
Лето кончилось, бренди тоже; время? Время не остановилось.
Я пишу вам из нового мая, здесь тепло и немного ветер,
Ночью мимо неслась карета, конь был блед и возничий – бледен,
Видно, ангелов злых посольство к нам спустилось по stairway from heaven,
Показать нам дорогу к свету, рассказать нам о божьем гневе;
Самый строгий и самый красивый произнёс: да покайтесь, дуры,
Ибо в буре погибнет каждый, кто в гордыне смеялся над бурей,
Ибо мы стоим перед Богом, ибо Он нам дал эти трубы,
Ибо тот, кто умрет, не раскаян, свою душу навек погубит.
И тогда мы (я – вздернув брови, вы – поджав очень строго губы)
Им ответили: ибо-хуибо.
Им ответили: нет, спасибо.

*
Я люблю вас акцидентально, в этом месте и в эту минуту;
Но других минут не существует, только эта, в ней – я и вы;
Преходящие вещи вечны. Вы включаете гугл-маршруты
И читаете: «...следуй на запад. Триста метров. Далее – львы».

Я просто оставлю это здесь, потому что если вы любите Британию так же, как я, вы будете рыдать от счастья и зависти вместе со мной.
Из «Оксфорд & Кембридж. Непреходящая история» Петера Загера.

(Она только вышла, в сети ее нет, но эта великолепная книга стоит своих шести сотен. Много архитектуры, много латыни, много гомосексуализма; Уайльд, Толкиен, Льюис, Фрай и прочие великолепные old boys)

In 1545 Prince Philip (later Philip II of Spain) wrote in his father’s behalf to invite Vitoria to the Council of Trent. Vitoria declined, saying he was “more likely to go to the other world”. He died in the following year at age 60.

Великолепно. Я теперь буду точно так же отвечать по утрам на предложение мамы встать и поехать в университет.

И немного о латыни (о, как я люблю этот язык):

«Я в юности видел аттикоттов, племя из Британии, (которые) ели человеческую плоть, а когда они обнаруживали в лесах стада свиней, рогатого скота и овец, они обычно отрезали ягодицы пастухов и соски пастушек, считая их единственным лакомством».

...Пассаж выглядит бессмысленным и не связанным с контекстом; не исключено, что проблема состоит в ошибке переписчика. Если бы о мясе говорилось не «humanis» (человеческий), а «inhumanis» (нечеловеческий, то есть животный), в этом контексте «pastorum nates» означало бы «бёдра жирных животных», а не «ягодицы пастухов», а «fœminarum papillas» означало бы «брюшина свиноматки» или «коровье вымя», а не «соски пастушек».

На десерт — изумительная опечатка из "Суммы теологии" Аквината:

"Трактат о любви. Вопрос 35: Олени"

Традиционная октябрьская порция отчаяния (я тут такой хуйни намешала, что смысла это не имеет от слова вообще, но пусть лучше оно не имеет смысла здесь, чем в моей голове).

Argumentum реr viam regressionis



Сосуд разбился, меркурий сбежал, магистр сошел с ума; и третий день твой пустует дневник, и пятый день – твой карман. Из двух дорог выбирать одну сложнее, чем из трехсот; решай, с чем ты смешаешь чернила, решайся – яд или мёд. В итоге не будет иметь значенья, на чьей ты встал стороне, поскольку в обычной жизни грани не те же, что на войне. Что важно — так это долгая ночь (всех прочих ночей длинней), а также дорога к весне сквозь зиму меж сотен дурных огней. Вот – запах лилий, вот – запах гнили, вот – запах сожженных книг; зовись хоть магистром, хоть господом богом, но помни, что ты — ученик. Носки ставь врозь, говори по-халдейски, и помни, помни всегда, что за бедою страшней всех прочих — еще страшнее беда.
Конечно, ты ничего не запомнишь, конечно, ты всех умней. Конечно, истина — только в Боге (на крайний случай, в вине).
Глухие люди, немые книги… Но помни, где-то вдали спускается лестница с края неба и скоро достигнет земли.


Argumentum реr viam descendentem



От схоластики до стохастики — шесть времен и один залог;
От крещения до причастия — шесть времен и уставший Бог,
Колесо неохотно вертится, замедляешь опять шаги,
Ах, Фортуна, змея, кудесница, — потерпи, подожди, помоги.

От рождения до возрождения – сто страниц и один залог;
Величайшее наслаждение – знать, что где-то есть еще Бог.
Но планета все так же вертится, улетают из рук журавли,
И с небес спускается лестница, но никак не достигнет земли.

От магистра до магистерия – три ступени и сердце в залог.
От вакхически жутких мистерий до изысканно нежных эклог
Ты идешь, на ходу качаешься, шепчешь: ин номине патрис эт фили…
Но Господь и все его ангелы давно о тебе забыли.

Случайно нашла Волдеморта в Италии XVI-ого века
сабж

В одном из мифов рассказывается, что, будучи ребёнком, Кришна имел привычку воровать еду у женщин. Когда одна из них пожаловалась матери Кришны, та спросила его, ел ли он пищу кого-то из соседок. Он сделал невинное лицо и сказал, что никогда не поступил бы так, и она может посмотреть в его рот – там не найдётся ни следа пищи. Но когда женщина заглянула в его рот, то увидела ночное небо, звёзды и планеты. Видение становилось всё шире и шире, и её объял ужас, когда она потеряла из вида Землю, она очутилась посреди бескрайнего космического пространства и осознала, что она – ничто. Затем Кришна пожалел её и восстановил иллюзию её тела, дома и маленького сына, стоящего перед ней с открытым ртом. Она сказала, что не видит никаких следов еды, но не хочет, чтобы он создавал кому-то проблемы, и отослала его играть.

Отсюда

У меня за два месяца скопилось немало смешных цитат про средние века, слишком длинных, чтобы выкладывать их в твиттер. Пусть будут тут, не только же нам с Джесс им радоваться.

Конь, как известно каждому, составляет важнейшую часть всадника