В колонках играет - Весна - время школьников и самоубийц...

Настроение сейчас - Тоска до изнеможения. И жажда мышечной усталости.

 

Сначала книга. Да, снова Рубина. "Почерк Леонардо".

Долго выбирала на полке, что бы прикупить на этот раз. Выбор сделан. Тишина, кофе, сигареты. Читаю.

И тут как подхватило! Понесло, завертело и... опрокинуло. Всё. Пропала. Как раньше уже не будет.

Рубина хороша, как, впрочем, всегда: ирония, тонко граничащая с сарказмом; прекрасный язык; порой крепкое словцо (всегда в тему и непОшло); банально-небанальный сюжет; хитрое сплетение сюжетных линий, обычно напоминающее мне виноградную лозу; временные скачкИ; яркие герои  и мучительная тоска, проступающая через весь юмор изложения так, что её почти можно потрогать руками... А в этой книге ещё и ощутимый налет мистики.

Но дело не в этом.  Дело в том, что глубокоуважаемая Дина Ильинична затронула тему цирка. Да так мастерски, изнутри! Я уже за компьютером, пишу, а перед глазами до сих пор стоят яркие картины, описанные ею в книге: и закулисье, и цирковая жизнь с её внутренними, замкнутыми на себе отношениями и поголовным алкоголизмом артистов. Но главное.. Главное - эмоции. Живые человеческие эмоции. Те эмоции, которые уже почти совсем стерлись из моей памяти за время моей уже совсем оседло-офисной жизни, лишь иногда проступая глухой отдаленной тоской в часы отчаянного одиночества. Всё! Пропала... всплыли, обнажились клыки остервенелого желания софитов, умопомрачительного риска, всеобъемлющей жажды новых впечатлений, безудержного куража и липкого ежедневного страха, покрываемого усилием воли - переступить, добиться, побороть! Без права на ошибку. И полная свобода духа.

Высота - она особенная. Пьянящая, дурманящая и уже никогда  неотпускающая. Невозможно забыть ощущение свободного полета, напряжения мышц, разрывающего изнутри безграничного счастья.

И сладость мышечной боли, и тягучая усталость во всем теле.

Тяжело, на износ, но - непередаваемо сказочно...

И вот уже третий день я сама не своя. И каждую секунду мне кажется, что я занимаюсь совершенно не тем, чем нужно, чем хочется, что приносит счастье. И опять хочется все бросить, собрать чемодан и уехать. Уехать в цирк. На копейки. В жуткие условия. Но быть неистово, невыносимо счастливой!

И вот уже третий день я понимаю, что если не поменяю свою жизнь сейчас, если хотя бы не попробую вернуться в цирк, то зачахну...

Да... здоровье... А на кой черт оно нужно, если жить как овощ???

И решено: в понедельник звоню в наш уездный цирк. Не в оригинальный жанр, так хоть в балет... или хоть клетки звериные чистить - все ближе к мечте. Хоть на шаг, но ближе...

Считайте меня сумасшедшей.

 

Портрет мужчины

Его глаза — подземные озера,
Покинутые царские чертоги.
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о Боге.

Его уста — пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом.
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.

И руки — бледный мрамор полнолуний,
В них ужасы неснятого проклятья,
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.

Ему в веках достался странный жребий —
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он — на небе
Кровавая растаяла комета.

В его душе столетние обиды,
В его душе печали без названья.
На все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.

Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать… плакать больше он не может.

К ***

Если встретишь меня, не узнаешь!
Назовут — едва ли припомнишь!
Только раз говорил я с тобою,
Только раз целовал твои руки.

Но клянусь — ты будешь моею,
Даже если ты любишь другого,
Даже если долгие годы
Не удастся тебя мне встретить!

Я клянусь тебе белым храмом,
Что мы вместе видели на рассвете,
В этом храме венчал нас незримо
Серафим с пылающим взором.

Я клянусь тебе теми снами,
Что я вижу теперь каждой ночью,
И моей великой тоскою
О тебе в великой пустыне, —

В той пустыне, где горы вставали,
Как твои молодые груди,
И закаты в небе пылали,
Как твои кровавые губы.

Поступило предложение вести раздел "книги" на одном из региональных развлекательных порталов. Согласилась. Теперь думаю, где взять кучу времени. Надо открыться уже перед НГ..

Вчера заглянула в книжный. Ушла с Памуком и Гессе.
Счастлива!
Комп полетел, потому времени для чтения стало на порядок больше :)

В колонках играет - Lumen - Мечта
Заглянула в "Метиду" за книжкой. Все как обычно. Ушла с тремя.
И это, конечно, здорово, вот только когда читать?.. Между старославянским и литературой 18 века?..

Зато теперь у меня есть Суад "Сожженная заживо", "60 тем по итальянскому" и "Джельсомино в стране лгунов" в оригинале.
Эх... жизнь прекрасна!

Это было не раз, это будет не раз
В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня ты теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернешься покорной.

Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный темной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи — окрашены кровью.

***

Мне снилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом,
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.

Когда мы сказали — довольно?
Давно ли, и что это значит?
Но странно, что сердцу не больно,
Что сердце не плачет.

Бессильные чувства так странны,
Застывшие мысли так ясны,
И губы твои не желанны,
Хоть вечно прекрасны.

Свершилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом,
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.


***

Нежной, бледной, в пепельной одежде
Ты явилась с ласкою очей.
Не такой тебя встречал я прежде
В трубном вое, в лязганьи мечей.

Ты казалась золотисто-пьяной,
Обнажив сверкающую грудь.
Ты среди кровавого тумана
К небесам прорезывала путь.

Как у вечно-жаждущей Астреи,
Взоры были дивно глубоки,
И неслась по жилам кровь быстрее,
И крепчали мускулы руки.

Но тебя, хоть ты теперь иная,
Я мечтою прежней узнаю.
Ты меня манила песней рая,
И с тобой мы встретимся в раю.

2004 Elfriede Jelinek Эльфрида Елинек
2003 John M. Kutzee Джон Кутзее
2002 Imre Kertsz Имре Кертес
2001 Vidiadhar Surajprasad Naipaul Видиадхар Сурайпрасад Найпол
2000 Gao Xingjian Гао Синцянь
1999 Gnter Grass Гюнтер Грасс
1998 Jos Saramago Хосе Сарамаго
1997 Dario Fo Дарио Фо
1996 Wislawa Szymborska Веслава Шимборска
1995 Seamus Heaney Шеймас Хини
1994 Kenzaburo Oe Кэндзабуро Оэ
1993 Toni Morrison Тони Моррисон
1992 Derek Walcott Дерек Уолкотт
1991 Nadine Gordimer Надин Гордимер
1990 Octavio Paz Октавио Пас
1989 Camilo Jos Cela Камило Хосе Села
1988 Naguib Mahfouz Нагиб Махфуз
1987 Joseph Brodsky Иосиф Александрович Бродский
1986 Wole Soyinka Воле Шойинка
1985 Claude Simon Клод Симон
1984 Jaroslav Seifert Ярослав Сейферт
1983 William Golding Уильям Голдинг
1982 Gabriel Garca Mrquez Габриэль Гарсиа Маркес
1981 Elias Canetti Элиас Канетти
1980 Czeslaw Milosz Чеслав Милош
1979 Odysseus Elytis Одисеас Элитис
1978 Isaac Bashevis Singer Исаак Башевис Зингер
1977 Vicente Aleixandre Висенте Алейксандре
1976 Saul Bellow Сол Беллоу
1975 Eugenio Montale Эудженио Монтале
1974 Eyvind Johnson, Harry Martinson Эйвинд Юнсон, Харри Мартинсон
1973 Patrick White Патрик Уайт
1972 Heinrich Bll Генрих Бёлль
1971 Pablo Neruda Пабло Неруда
1970 Aleksandr Isaevich Solzhenitsyn Александр Исаевич Солженицын
1969 Samuel Beckett Сэмюэль Беккет
1968 Yasunari Kawabata Ясунари Кавабата
1967 Miguel Angel Asturias Мигель Анхель Астуриас
1966 Shmuel Yosef Agnon, Nelly Sachs Шмуэль Йосеф Агнон, Нелли Закс
1965 Michail Aleksandrovich Sholokhov Михаил Александрович Шолохов
1964 Jean-Paul Sartre Жан Поль Сартр
1963 Giorgos Seferis Йоргос Сеферис
1962 John Steinbeck Джон Стейнбек
1961 Ivo Andric Иво Андрич
1960 Saint-John Perse Сен-Жон Перс
1959 Salvatore Quasimodo Сальваторе Квазимодо
1958 Boris Pasternak Борис Леонидович Пастернак
1957 Albert Camus Альбер Камю
1956 Juan Ramn Jimnez Хуан Рамон Хименес
1955 Halldor Kiljan Laxness Халлдор Кильян Лакснесс
1954 Ernest Miller Hemingway Эрнест Миллер Хемингуэй
1953 Sir Winston Leonard Spencer Churchill Уинстон Леонард Спенсер Черчилль
1952 Franois Mauriac Франсуа Мориак
1951 Pr Fabian Lagerkvist Пер Лагерквист
1950 Earl (Bertrand Arthur William) Russell Бертран Рассел
1949 William Faulkner Уильям Фолкнер
1948 Thomas Stearns Eliot Томас Стернз Элиот
1947 Andr Paul Guillaume Gide Андре Жид
1946 Hermann Hesse Герман Гессе
1945 Gabriela Mistral Габриэла Мистраль
1944 Johannes Vilhelm Jensen Йоханнес Вильхельм Йенсен
1943 Премия не присуждалась
1942 Премия не присуждалась
1941 Премия не присуждалась
1940 Премия не присуждалась
1939 Frans Eemil Sillanp Франс Эмил Силланпя
1938 Pearl Buck Перл Бак
1937 Roger Martin du Gard Роже Мартен дю Гар
1936 Eugene Gladstone O'Neill Юджин О'Нил
1935 Премия не присуждалась
1934 Luigi Pirandello Луиджи Пиранделло
1933 Ivan Alekseyevich Bunin Иван Алексеевич Бунин
1932 John Galsworthy Джон Голсуорси
1931 Erik Axel Karlfeldt Эрик Аксель Карлфельдт
1930 Sinclair Lewis Синклер Льюис
1929 Thomas Mann Томас Манн
1928 Sigrid Undset Сигрид Унсет
1927 Henri Bergson Анри Бергсон
1926 Grazia Deledda Грация Деледда
1925 George Bernard Shaw Джордж Бернард Шоу
1924 Wladyslaw Stanislaw Reymont Владислав Станислав Реймонт
1923 William Butler Yeats Уильям Батлер Йитс
1922 Jacinto Benavente Хасинто Бенавенте-и-Мартинес
1921 Anatole France Анатоль Франс
1920 Knut Pedersen Hamsun Кнут Гамсун
1919 Carl Friedrich Georg Spitteler Карл Шпиттелер
1918 Премия не присуждалась
1917 Karl Adolph Gjellerup, Henrik Pontoppidan Карл Адольф Гьеллеруп, Хенрик Понтоппидан
1916 Carl Gustaf Verner von Heidenstam Вернер фон Хейденстам
1915 Romain Rolland Ромен Роллан
1914 Премия не присуждалась
1913 Rabindranath Tagore Рабиндранат Тагор
1912 Gerhart Johann Robert Hauptmann Герхарт Гауптман
1911 Count Maurice (Mooris) Polidore Marie Bernhard Maeterlinck Морис Метерлинк
1910 Paul Johann Ludwig Heyse Пауль Хейзе
1909 Selma Ottilia Lovisa Lagerlf Сельма Лагерлёф
1908 Rudolf Christoph Eucken Рудольф Эйкен
1907 Rudyard Kipling Редьярд Киплинг
1906 Giosu Carducci Джозуэ Кардуччи
1905 Henryk Sienkiewicz Генрик Сенкевич
1904 Frdric Mistral, Jos Echegaray Y Eizaguirre Фредерик Мистраль, Хосе Эчегерай-и-Эйсагирре
1903 Bjrnstjerne Martinus Bjrnson Бьёрнстерне Бьёрнсон
1902 Christian Matthias Theodor Mommsen Теодор Моммзен
1901 Sully Prudhomme Сюлли-Прюдом

В колонках играет - Джаз
Настроение сейчас - спокойное

На днях дочитала "Первого человека". Долго думала, почему же книга так называется? Никак не могла понять. А потом поняла. И... не могу описать свои чувства.
Слог, как всегда, великолепен. Очень огорчило, что книга не была закончена... Но именно она дала мне понять, какой объем работы вкладывает настоящий писатель в свое произведение. До этого я как-то об этом не задумывалась.


"Существует, конечно, память сердца, которая считается самой надежной, но сердце изнашивается от труда и горя и под бременем усталости становится забывчивым. Утраченное время не исчезает бесследно только у богатых. У бедных оно оставляет лишь размытые следы на пути к смерти."

"Ему хотелось радоваться, и в глубине души он действительно испытывал тщеславное торжество, но, когда, покидая поле, он оглянулся и посмотрел на Миноза, сердце у него сжалось при виде опухшего лица, разбитого его руокй. Так он впервые узнал, что война - это зло, ибо победа рождает не менее горькое чувство, чем поражение. Вскоре его философский багаж пополнился ещё одной истиной: ему незамедлительно продемонстрировали, что от славы до позора один шаг."

"Ребенок сам по себе ничто, его представляют родители. Он осознает себя через них, по ним судят о нем другие. И ребенок чувствует, что приговор обжалованию не подлежит. Этот людской приговор и открыл для себя Жак, вынеся и собственный приговор - своему сердцу. Он не мог тогда знать, что, став взрослым, человек с легкостью освобождается от этих дурных чувств. И что на самом деле о нас судят - плохо ли, хорошо ли - по тому, кто мы есть, а вовсе не по нашей семье, и бывает даже, что о семье впоследствии судят по сыну и по тому, кем он стал. Но надо было обладать поистине героическим сердцем, чтобы не страдать от подобного открытия, и в то же время немыслимым смирением, чтобы не испытать стыда и гнева на самого себя за это страдание, открывавшее ему несовершенство собственной натуры.<...> Вместе с тем у Жака вовсе не возникало желания как-то изменить свое положение или иметь другую семью, он любил свою мать такую, какая она есть, больше всего на свете, хотя эта любовь и была безнадежной. Но как объяснить, что ребенок из бедной семьи может мучиться от стыда, не испытывая при этом зависти?"

Фантастический роман.
Танатонавт, м. (от греч. thanatos, смерть, и nautes, мореплаватель). Исследователь смерти.
Книга великолепная! Вообще-то я не очень люблю фантастику, но эта книга меня зацепила.
Сама идея не нова - описание видения загробной жизни и путешествие в нем человека. Об этом ещё Данте писал . Новое в другом - в самом видении.
Но меня больше заинтересовало другое. Книга насыщена различными комментариями, а точнее главами - так называемыми отрывками "из диссертации Франсиса Разорбака". В этих отрывках-главах дается описание видения смерти, похоронного обряда и т.п. различных народов, религий, сект и т.п.
Книга читается легко, увлекает, в середине немного затянута, но в этом ничего страшного нет.

Нарезка:

"Это настолько прекрасно, что теряешь желание быть человеком и хочешь превратиться в цветок с пленительным ароматом. Среди такого великолепия начинаешь ненавидеть себяза уродство. Хочется слиться с растительным великолепием и перестать существовать в любой другой форме. Исключительно трудно столкнуться с абсолютным знанием, но ещё более тяжкое испытание - испытание идеальной красотой. <...> Познав чистую красоту после абсолютного знания, не хочешь возвращаться."

"Проблема в том, что люди считают свое пребывание на этой земле необходимым и не способны бросить все, какая гордыня!"

"Любовь - высочайший акт эгоизма, лучший подарок, который можно сделать самому себе. <...> Нет ничего страшнее великой любви, вдруг обрушенной на тебя кем-то, кто всегда старался умерить свои чувства. Ужасно - и в то же время чудесно!"

"Я в море вечности растаю, словно соль,
Уйдут сомнения, безбожье, вера в бога, боль.
И в сердце вспыхнет звездный блеск,
И в нем возникнут семь небес.
Джалаладдин Руми, <Рубаи>"

"В моем кодексе ценностей выше всего стоит литература. Я знаю, что её наивысшая цель - не построение красивых фраз, не создание прекрасных героев и даже не сочинение занимательной интриги. Высшая цель литературы - дать людям самые невероятные мечты!"

"Быть злым - значит заниматься другими, думать об их защите, придумывать ловкие ходы, чтобы взломать её. А добропорядочность по принуждению позволяет никого не трогать, чтобы другие не трогали тебя. Добропорядочность - комфортное состояние ради сохранения спокойствия."

Вот уже около полугода ищу собрание сочинений Камю в единой книге. Не могу найти. Не могу найти даже просто отдельных книг в твердом переплете. Обидно!
Писатель талантливейший. Темы высокие. Рызмышления глубокие. Аллегории весьма интересные.
"Падение" запомнилось интересным жанровым акцентом. Рассказ ведется от первого лица в форме диалога с выкинутыми репликами второго. Кажется, что этому лицу просто нужно выговориться - через это он очищает свою душу. Впрочем, в этой небольшой повести можно найти многое от нашей жизни.
"Падение" - прекрасный пример того, какой должна быть экзистенциальная литература.

Итак, моя "нарезка".

"Дружба - чувство не такое простое. Она иногда бывает долгой, добиться её трудно, но, уж если ты связал себя узами дружбы, попробуй-ка освободиться от них - не удастся,надо терпеть."

"Для людей, искренне страдающих от ревности, важнее всего переспать с той, которая, как они думают, изменила им. Они, разумеется, хотят лишний раз удостовериться, что драгоценное сокровище по-прежнему принадлежит им. Они, как говорится, жаждут обладания, к тому же сразу после этого они меньше ревнуют. Плотская ревность - это результат воображения, а также и мнения человека о самом себе."

"Всегда найдутся причины для того, чтобы убить человека. И наоборот, невозможно оправдать помилование. Преступление всегда найдет защитников, а невиновность - только иногда."

Читайте, наслаждайтесь.

Я просто обязана поделиться выдержками из этой книги!
На первый взгляд кажется, что книги Ерофеева - полный бред. На самом деле, это далеко не так. Они несут определенную смысловую нагрузку. И, что самое интересное, его язык - великолепен. для меня самым сложным было не отказаться от этого "бреда" за первые страниц 70. А потом я уже откровенно наслаждалась.
Итак, выдержки:

"На этот раз эссе <…> было написано по-французски, русским был только заголовок: «Стервозность как высшая и последняя стадия блядовитости». <…>
Язык мой признали блестящим, а основную идею – ложной. К русским условиям, - сказали, - возможно, это и применимо, но к французским – нет; стервозность, сказали, у нас ещё не высшая ступень и уж далеко не последняя; у вас, у русских, ваша блядовитость, достигнув предела стервозности, будет насильственно упразднена и заменена онанизмом по обязательной программе; у нас же, у французов, хотя и не исключено в будущем органическое врастание некоторых элементов русского онанизма, с программой более произвольной, в нашу отечественную содомию, в которую – через кровосмесительство – трансформируется наша стервозность, но врастание это будет протекать в русле нашей традиционной блядовитости и совершенно перманентно!.
Короче, они совсем засрали мне мозги. "

"А лорды рассмотрели меня в монокли и говорят: «А ты попробуй, Уильям! попробуй, выставь его для обозрения! этот пыльный мудак впишется в любой интерьер!» "

Судите сами.