«17 октября в крайспорткомитете состоялось чествование красноярской гимнастки Светланы Путинцевой, которая недавно стала чемпионкой мира по художественной гимнастик…
…Председатель городского спорткомитета Сергей Кочан поздравил Светлану Путинцеву с успешным выступлением и подарил спортсменке и ее тренеру Елене Босых по букету цветов»

Мы в свою очередь сильно сильно сильно поздравляем нашего хорошего друга Лену Босых с таким успехом и с такой воспитанницей.

Пить я водку перестану,
Брошу завтра же курить.
Как Путинцева Светлана
Я хочу спортивным быть.
Тоже стану грациозным,
Стройным стану, как она,
Чтобы мне дарили розы
И вручали ордена.
Быть хочу таким же гибким,
А не старым жестким пнем,
Ну, а главное, улыбку
Заиметь как у нее.
Потому что все награды –
Это просто мишура,
Просто быть похожим надо
На Путинцеву! Ура!

Я все умею, все могю,
Мне бить баклуши не пристало,
Я повышаю свой айкью
Один раз в день на десять баллов.
В тайге я строю города,
Я запускаю вверх ракеты,
Я развожу в горах стада,
И сочиняю вслух сонеты.
Одной рукой лечу людей,
Другой боксирую умело,
А в голове – фонтан идей,
Под головой – Геракла тело.
С улыбкой легкой на лице
Я буду смелый, сильный, ловкий,
И ощутю подъем в конце
Аутогенной тренировки.

За окошком солнца блин,
На помятой скатерти,
Где ты мой серотонин? -
Где-то на экваторе…
Там тепло и хорошо,
Солнцем все забрызганы,
А у нас же снег пошел,
Заметая лысины.
Что сказать – не повезло,
В жизни так положено:
Неграм в Африке - тепло,
Нам – дубак мороженный,
Впрочем, по фиг, или, в зад
Грусти философию.
Будем кушать шоколад,
Запивая кофием.

Порой до дрожи, до икоты,
До плача горького, до дна,
Так сильно хочется чего-то,
Но нет чего-то ни хрена.
Мне без чего-то как-то горше,
Мне без него и счастья нет,
И ничего не надо больше,
Лишь окромя чего-то мне.
Несется жизнь, узлы сплетая,
За горизонт скользит дуга,
И все чего-то не хватает,
Но нет чего-то ни фига.

Вчера в местных новостях передали, что бедных призывников заставляют оплачивать прохождение медкомиссии. Ну, если вспомнить, что армия – это школа жизни, а за учебу нынче принято платить, удивляться не приходиться.

Чтобы в армию пойти
Надо деньги заплатить.

Это честь, и это право
Не для каждого еще,
Чтобы выполнять: «Направо!»,
«Разойтись!» и «На плечо!».
Потому что каждый первый,
(И второй, конечно, с ним )
Стать стремится офицером
Или даже рядовым.
Деньги что? - Порок и ветер,
Ничего на свете нет
Лучше армии на свете,
В самой нашенской стране.

Да, дела не очень наши,
Красно солнышко, прощай,
Мучит злобный соплекашель,
И ваще, не месяц май.
Из постели, право слово,
Утром вылезти нет сил,
Стыло, зябко и хреново
Мокрой осенью в Руси.
Что зимою с нами будет?
Что нам делать, подскажи? -
Друга друга грейте люди,
Чтобы зиму пережить.

Подползу к врагу с опаской,
Маскируясь под травой,
Хоть и враг измазан краской,
Может, он еще живой?
Может, в позе неудобной,
Тут меня он стережет,
Может, ждет подлюка злобный,
Чтобы стрельнуть мне в живот?
Может, он глядит в два глаза,
На позицию мою,
Тайно ждет меня зараза,
Отомстить за смерть в бою?
Осторожно очень буду
Подползать к врагу в кювет.
Он ведь тот еще паскуда,
У меня ж патронов нет.
Понял я уже как надо,
Бить врага врагам назло:
Прямо по лбу и прикладом.
Промахнуться – тяжело.

Пейнтболились всю прошлую неделю. То есть не то чтобы от зари и до зари, каждый день по сто раз. Но поскольку вызвали нас конкурирующие фирмы, пришлось немножко поднапрячься дабы не уронить и тем самым не посрамить.
Все знания были почерпнуты главным образом из детских воспоминаний о "войнушках", интернета и компьютерных стрелялок.

Заняли второе место. (Из трех возможных).
Команда, занявшая третье место просто не выдержала нервного напряжения и упилась. Золотые медалисты сожрали всехний обед. Так что мы были трезвые и голодные, а потому даже и второе место - вполне неплохо.

Теперь много чего болит.

Нам раздали автоматы
И одели в камуфляж
Мы теперича солдаты,
Защищаем город наш.
Не какие-нибудь трусы,
Прикурить дадим врагу -
Сорок шариков по пузу,
И контрольный шар в бошку.
Я ползу змеею бодрой,
Прижимая ниже зад,
Что предать стремится подло
Положение солдат.
А глаза мои, как блюдца,
А в груди томится хрип,
Надо мной шары несутся,
С краской гибельной внутри,
Зря, вражина, мечешь стрелы,
Зря грозишь землей сырой,
Я вернусь сегодня целый,
Потому что я - герой.
А герой ни в коем разе
Погибать не должен, вот.
Защитит свою он базу,
Вражью базу подорвет,
И его за это быстро
Наградят без лишних слов,
И сдерут за каждый выстрел,
Аж по несколько рублев.

На фото: Под градом пуль Rustamka пытается спернуть знамя

12. Одной из основополагающих задач в Польше было распробование различных сортов пива. Чем я с удовольствием и занимался. Помню, сидим мы так после дождя культурненко на скамеечке, пиво пьем, никому не мешаем. А народ мимо проходящий на нас так искоса поглядывает. Подозрительно как-то так. Нехорошо смотрит. Мы потом поляку, у которого квартировались, пожаловались, мол, нехорошо у вас на русских смотрют, не любят, наверное. Нет, говорит, поляк – у нас просто пиво на улице пить нельзя, приедет полиция и арестует сразу. Пришлось нам с тех пор по кафешкам разным тусоваться.

Здесь так уютно и красиво,
Вы не поверите, друзья.
И только почему-то пиво
Хлебать на улице нельзя.
И ходят грустные туристы,
Забыв совсем о подшофе.
Здесь так уютно все и чисто,
Но пиво можно лишь в кафе.
А нам глоток свободы ценен,
В неволе – давимся глотком,
Нам их закон – как нож по вене,
Иль по чему-нибудь серпом.
А, впрочем, нам закон не страшен,
Нам по колено все моря,
И мы напьемся пивом вашим.
Но в подворотне.... Втихаря...

11. В Польше конечно же сильно поразил язык. Столько плакатов, реклам, вывесок со знакомыми и полузнакомыми словами (иногда правда означающих совершенно не то, что вы подумали).

А в Польше с центра до окраины
Дорога русскому темна,
Ведь не простили нам Сусанина,
Хоть лет минуло до хрена.
Кого не мучаешь вопросами,
Каков до Кракова маршрут?
Вам улыбнутся: просто, просто, мол,
Короче, вежливо пошлют.
С такими ушлыми ребятами
Нам никогда не по пути.
Их президент, ваще, с засадами,
С небесной лаской впереди.

Примечания:
Как нам объяснили позже:
Ну "просто" - это просто, это по-польски "прямо"
Человек с засадами – это значит, с принципами
Обывательская платформа – понятно, что гражданская
Ну а «небесна ласка» - это голубая палка – это нам поляк у которого мы останавливались привел пример такой
(к выбираемому президенту не имеет никакого отношения, по крайней мере, мы об этом ничего не знаем)

10. По поводу нарушения паспортно-визового режива Литва погрозила нам пальцем, пуганула немаленьким штрафом (от 250 до 1000 литов – на рубли – умножай на 10) («Каждому!» (Бывалый)) Потом смилостивилась и отпустила, посоветовав убраться с ее территории в два дня. Причем убраться надо было именно в Россию, что нас несколько напрягало.

А получилось так: таможенник настоятельно советовал вообще не говорить, что мы уже пытались пересечь границу, мол это чревато, говорить нужно, что отстали от группы, которая уже уехала. К сожалению группа уехала не в Польшу (куда хотели мы), а в Москву (в которую никто не хотел). Но в службе миграции мы этого сказать не могли, так что и предписали нам выехать на историческую родину.

Поэтому мы сделали ход конем и чесанули в Калининград.

Возвращаемся из-за границы,
Мы сумели ее пересечь.
Всюду рожи родные и лица,
И до боли знакомая речь.
Позабыты тревоги-печали
Средь российских асфальтов и трав,
Наши деды не зря воевали,
За такой симпатичный анклав.
Мы добрались сюда, мы сумели,
Дома лучше и легче в сто раз:
Сигареты и водка дешевле,
Продают прям на улице квас.
Это счастье – ни меньше, ни больше,
Ну, а главное, главное нам -
Мы отсюда рванем прямо в Польшу,
До свиданья, родная страна!

9. А жили мы у Эвелининого брата, минутах в 20 езды от Вильнюса. В семье - четыре ребенка (из них три пацана, четвертая, сами отгадайте кто). Такая славная православная семья. В один из вечеров развлекали нас стихотворным творчеством младших братьев Геры и Альфреда. (Еще какой-то Иоанн затесался, но это я уже точно не помню кто).

(Уточнение: как удалось выяснить из осведомленных источников- Иоанн это крестное имя Альфреда)


Моя банка, ты – болванка.
Почему же ты разбилась?
Моя мама рассердилась,
«Ты - болван», она сказала,
Пригрозила, наругала,
А болван не я, а ты!
Ты разбилась, посмотри!

(Гера)

Читать далее...

8. А какой был в Вильнюсе яблочный пирог!!! Напали мы на него совершенно случайно, просто устали уже ходить и приземлились в первой приглянувшейся кафешке. Внимательно изучив меню (на литовском и английском), решили выбрать что-нибудь не слишком экстравагантное (то есть из известных ингридиентов). Так вот мы и познакомились с яблочным пирогом. Который приходили потом отведать еще несколько раз, потому что в других местах он нам так и не попадался.

Где река журчит игриво,
Вдаль протягивая нить,
Мы решили выпить пива,
И закуску укусить.
Пусть отступит голод гнусный,
Торжествует пусть еда.
Надо жить легко и вкусно,
Безо всякого стыда.
И под звук фанфар и скрипки,
Как во сне, но наяву,
Принесли на стол с улыбкой
Нам волшебную жратву,
Вот таким простым макаром,
Скромный автор этих строк,
Встретил и влюбился с жаром
В энтот яблочный пирог.
Как нам было вместе сладко,
Но его давно уж нет,
И осталось лишь загадка,
Пирога того рецепт.
Как над нею мы не бились,
Все выходит ерунда.
Надо снова ехать в Вильнюс,
И, похоже, навсегда.

7. Проезжая, через Казань, всегда покупаем и едим чак-чак. Через Казань из нашего города идет (вернее проходит через наш город) всего один поезд, так что казанский чак-чак кушиваем ну оооочень редко. Может оно и к лучшему – потому таким вкусным и кажется.

А где-то около Казани,
Когда от скуки я зачах
На неизвестном мне вокзале
Продали бабки мне чак-чак.
И было столько в нем чего-то,
Чего-то столько было в нем,
Что стало снова жить охота,
Ну, так с тех пор вот и живем,
Пьем пиво, лезем с кем-то в драку,
Целуем женщин в ночь и в рань,
В душе тоскуя по чак-чаку,
Но далеко уже Казань.

6. Перелистывая исписанный, перечерканный блокнотик (кстати, когда-то любезно предоставленный Iris2004, за что ей куча реверансов – видишь? – пользую усиленно :) ), обнаружил еще и парочку поездных стишков (из поезда Тында-Москва).

Проезжая по стране
На плацкартном вагонЕ

Я гляжу в окошко где-то
Меж Москвой, Улан-Удэ:
Городов в России нету,
Только станции ЖД.
За окошком манят травки,
Но в плацкарте понял я:
Жизнь – лишь станция отправки,
Ну, и пункт при-БытиЯ.

Надо ездить по стране
На кауром табуне.

Заезжая во все дыры
И еще куда бог весть,
Понимаешь – в этом мире
Кой чего, пожалуй, есть.

5. А бомжи (или попрошайки, не знаю точно «кто»), обращаются на всех языках мира. Во всяком случае, в Вильнюсе фраза – «ду ю спик инглиш?», чаще всего означала, что сейчас у меня будут клянчить деньги. Хотя, может, это просто я такой везучий, что ко мне постоянно подходят за деньгами, сигаретами огоньком и т.д и т.п.

Одна попрошайка пытала меня минут десять откудова я такой есть, на английском, русском, литовском, немецком и еще каких-то языках, которые я даже по звучанию не смог определить (подозреваю, что это был еще неизвестный науке диалект арамейского). Потом она начала перечислять страны откудова я по ее мнению мог бы быть. На все ее поползновения, на ломанном эсперанте я твердо отвечал: не понимаю, что видимо, еще больше подстегивало ее. Подозреваю, что этой даме уже не нужны были деньги, это уже было дело принципа – угадать кто я такой.

Кончилось дело ничем: за нашей спиной вдруг грохнуло дружное трехголосье «Над полем танки грохотали». Дружно обнявшиеся ребята показались ей более симпатичными, чем какой-то тупой иностранец смутного происхождения, и попрошайка от меня отцепилась.

Попрошайке очень горько.
Гонят в шею отовсюду.
Я бы дал бы, да ведь только,
У меня одна валюта.
А валюту, уж простите,
Отдавать мне неохота.
Так что мимо проходите,
Попрошайки-полиглоты.

4. В литовской загранице, первое, что поражает невинную душу дикого сибиряка, поведение автомобилей. Иной раз, бродя по узким улицам Вильнюса, засмотришься на чтой-нибудь, или еще только задумаешься – куда направить свой шаг, остановишься на мгновение у края тротуара и все машины начинают тут же дружно тормозить и пропускать тебя на другую сторону (куда мне, собственно и не всегда было надо, но ради такого проявления вежливости, приходилось переходить).

А автобусы приходящие минута в минуту по расписанию, так вообще выводили из себя. Особенно часто мы опаздывали на них первое время, не в силах поверить в волшебную силу расписания.

Культура здесь на высоте,
Здесь некультуру встретишь реже.
Машины дикие – и те,
Здесь обходительно-объезжи.
Здесь транспорт ходит много лет
По расписанью, тика в тику.
И факт – бесплатный туалет,
Воняет свежестью клубники.

3. В конце концов послали нас обратно в Вильнюс, штобы там с нами чего-нибудь порешали. В какой-то службе миграции. А, поскольку была суббота, то намеченный срок нашего пребывания в Литве автоматически увеличился еще на несколько дней до понедельника. Так что в Вильнюсе мы нагостились вволю.

Кстати, в Вильнюсе, насколько я понял, большинство населения – русскоговорящие. Или, как минимум, русскопонимающие. Так что проблем со взаимопониманием как-то не возникало.


Как долог путь до Закопане,
В Литве застряли мы слегка.
Здесь говорят на иностранном,
На эсперанто – ни фига.
Но сбросим мы с души нагрузку,
Нас утешает в жизни то,
Что есть язык на свете русский,
Который знает много кто

1. Что ж, поездка, удалась. Нагостились, наезились, наприключенчились. Теперь можно и за мемуары взяться – в дороге оно как-то не сподручно было. Хотя, многие туристы, немцы там разные, французы и другие люди нерусской национальности, путешествующие рядом с нами, в любую свободную минутку доставали свои блокнотики и начинали туда чего-то усиленно строчить. Ну, нам заграница не указ, бум писать, когда пишется, то есть опосля.

2. Как мы жили в Литве это отдельная песня, но спою я лучше, про то, как нас из Литвы не выпущали. Все дело в том, что проживая в глухой Сибири, вдали от разных консульств и посольств, про всяческие выездные дела мы слыхом ни слыхивали. Поэтому все документы оформляли нам москвичи. В том числе и въездую визу в Литву, которая оказалась (как потом оказалось) групповой.

Поэтому благополучно заехав в Литву, мы неблагополучно в ней застряли. Группа давно уже вернулась в Москву, а мы, попытавшись сделать бросок на Запад, были ссажены на таможне, посажены на лавку и отданы на растерзание злым комарам. Сначала нам пообещали, что мы будем здесь сидеть, пока не соберется вся группа, потом пообещали арестовать, оштрафовать и осудить.

Сидим на границе
И слезы роняем:
Чего мы не птицы,
Чего не летаем?
В ста метрах, не больше,
Уж Польши трава,
Когда же нас в Польшу
Отпустит Литва?
Ах, были бы птицей
Мы легкой и белой,
На все бы границы
Плевали бы смело.
Увы, невозможно
Взлететь в небеса,
Сидим на таможне
Четыре часа.
И локти кусаем
В тоске мы и грусти
Туда – не пускают,
Назад – не отпустют,
И плакает сердце –
Пустите, хоть в Гродно…
Чего мы не немцы,
Что ездют свободно?

Скоро поезд словно птица
Унесет меня отсель,
Уезжаю в заграницу
Я на несколько недель.
А в душе царит волненье,
Аж дрожит ручная кладь -
Как мне с местным населеньем
Не по-русски лопотать?
Впрочем, по фиг, эко диво,
Мы поймем друг друга в раз,
Слышал я: по-польски «пиво» -
Точно так же, как у нас.