Вот говорят – проснись и пой,
Попробуй, мол, хотя бы разик,
Чтоб раствориться вдруг в экстазе,
Под небоширью голубой.
Но не обрадую я люд
Своею песенною волью.
Ведь я и так во сне храплю,
Чего же вам, скажите, боле?
Но в этом храпе – песни мед,
Разлуки лед, любви горючка,
А если, кто не разберет,
Пущай, вон, слушает Сердючку.

А ишшо, в нашу глухую весь приезжает с концертом ИБО. Что-то слишком много нам счастья в последне время (Боже, я не жалуюсь!!! я благодарю)

Опять нам привалило счастье,
Опять возник просвет в судьбе.
Заизлучались наши пасти,
Улыбкой в двадцать пять зубей.
Душа танцует балериной,
Ласкает шелестом листвы,
Ведь едет вскорости Ирина
К нам из какой-то там Москвы.
Толпятся в ожиданьи люди,
Забыв напиться и поесть.
Уж мы то здесь ее полюбим,
Ее уже мы любим здесь.
И ждем мы, как весны прихода,
Когда появится она.
Хотя, в любое время года,
Она – все года времена.

Я достаю из своей комбинации
Фотомахину, что пикселей в тысячу:
Смотрите, завидуйте - я папарацци,
Ща я вас всех на экранчике высвечу!!!
Жирный буржуй, проститутка зефирная,
Мальчик бутылки по урнам взыскующий –
Всех запихаю в машинку цифирную,
Что вы раззявили пасти ликующе?
Хрен вам и кукиш, отродья кулацкие,
Ну-ка все киш, за нейтральную полосу.
Буду снимать я рабочее-крестьянские
Морды. Себя то есть. Сверху и донизу.

Не зря, не зря просил я у деде мороза фотоаппарат. Таки ж он наконец-то до нас дошел. Я понимаю, что у деда народ фиг знает сколько миллиардов - пока всех обслужишь. И что бюджет у него ограниченный (поэтомупришлось деньги вкладывать свои). Но, это же все-таки случилось!!! (Кстати, отдельное спасибо Канительке, которая, может помнит сама, а может, нет, но пообещала, что дед мороз меня услышит)

Первые фотки, конечно, появятся не раньше чем через неделю - другую - пока изучаем расположение кнопок и тумблеров.

Вот и настал тот день и час,
Секунда, миг (чего же боле?)
Теперь я в профиль и в анфас
Могу себя нащелкать вволю
И разослать по всей стране,
(Да и по миру, кстати, тоже),
Все то, что дорого так мне,
В моей незаурядной роже.
Чтоб видел каждый, тут и там,
Что есть такой вот парень стройный.
И пусть твердят, что это спам –
Что, в жопе гэ – формат отстойный.
Что, в общем, не на что взглянуть.
А если есть, то лучше – косо,
Что, слишком вогнутая грудь,
Что, волоса торчат из носа.
Пущай слюною брызжет гад,
Пусть с губ его слетает пена.
Что взял я фотоаппарат,
Малоизвестной фирмы “Canon”.
Плевать - мне слишком хорошо,
Во мне непогасимо пламя.
Пойду чего-нибудь ишшо
В себе я сфотаю на память.

А вот не пойду завтра на работу. Надо ж иногда и совесть не иметь. И вообще, с точки зрения грядущей гибели вселенной, наши авралы практически неразличимы.

Если взять и вверх бесстрашно
Мы подняться бы смогли,
Люди были б, как букашки
На поверхности земли.
С высоты такой орлиной,
Наблюдая шар земной,
Повседневная рутина
Показалась бы смешной.
А потом, упав обратно,
В свой привычный круг опять,
Можно радостно и внятно
Всех куда-нибудь послать.
Лишь тебя, моя зарница,
Не пошлю я никуда,
Мы с тобой ведь – словно птицы
Из единого гнезда.

Я родился сир и наг,
Удручает этот факт.

Вот родился бы в рубахе,
Или в майке, например,
Я бы слал все беды на хер,
Слал бы горести на хер.
И держал тогда б во рту я,
Зубы стиснув втихаря,
Ложку чисто золотую,
Как вечерняя заря.
Но родился я в поэты –
То есть громкий и нагой.
Оттого мои и беды,
Неудачи оттого.
А родился б в Нарайяме,
Или, скажем, в кимоно,
Пил бы я сакэ ковшами,
С теплой гейшей заодно.

В окружении работы, отбивая яростные атаки филиалов, успеваю думать только четырехстрочными куплетами. (в частушечники пойти что ли?)

Я совсем еще не старый,
Силы у меня гора.
МамбурУ вчера я Хару,
Уму турман до утра.

Старая фишка про то, как иногда на слух странно воспринимаются слова песен.

К. рассказывал, что до больших лет думал что
"И Ленин такой молодой
И юный отряд впереди" песня про И.(льича) Ленина

а мы вот вчера с Элли вспоминали песню Леонтьева про светофор. Я ее долго убеждал, что в ней
"все бегут, бегут, бегут....
... бегут до Ангары" Оказалось, что "А он горит" просто.

Теперь сижу и думаю - а сколько вот таких ляпов может у меня еще в голове осталось. Ревизию пойти что ли навести...

Петляет жизни тонкая стезя,
И опыт, собранный по капле пота,
Твердит - что было раньше нам нельзя,
Сегодня можно так, что неохота.
Но некогда глядеть по сторонам,
И многое проскальзывает мимо.
И то, что раньше было можно нам,
Теперь, увы, уже недостижимо.

Остается надеется, что холода последние. Очень уж от них спать хочется, и зубы ноют. И на работу не хочется вставать,ну, это-то ладно, а вот, что с работы уходить не хочется (на мороз), это уже клиника.

Дрожу, как загнанная птица,
В пике теряя высоту,
Опять мороз под минус тридцать,
И мерзнут слюни на лету.
Сковало льдом мои глазницы,
Покрылись настом нитки губ.
Опять мороз под минус тридцать,
Не попадает зуб на зуб.
Промерз наружно и подкожно,
Но бьется в черепе моем:
Так дальше жить уже не можно,
А вот гляди ж таки, живем!

Сваливать надо, сваливать. На последние лучи солнышка глянуть. (прям как дюймовочка перед закротозамужеством)

Пока мы изучали мир,
По карте, найденной в Инете,
Протерся белый день до дыр,
И ночь закидывает сети.
Скользнула линия в пунктир,
Оборвалась в туманной бездне.
И где наш путь в реальный мир,
Теперь похоже неизвестно.

Вроде как внезапно подошел конец недели. Вроде как завтра надоть на работу, но настроение все-равно пятничное. Вроде как клавиатура уже задолбала, хочется чего-нибудь другого потрогать.

Сколько в мире кнопок разных,
Как посмотришь – ого-го!
Очень, знаете, опасно
Жать, не зная на чего.
Вот нажмешь такую кнопку,
Потерявши всякий стыд,
И куда-нибудь в Европку
Вдруг ракета улетит.
Мы ж народ вовеки мирный,
Люди мира и труда,
Так что стой по стойке смирно,
И не лазай никуда.

Да что ж за жизнь пошла такая -
Не скрыться от враждебных глаз.
Над нами спутники летают,
И сверху просекают нас.
Что, мало нам дыры в озоне?
Что, по фиг нам кислотный дождь?
Теперь вот и приватной зоны
В кустах ближайших не найдешь.
Эх, мне рогатку бы поболе,
Побил бы эту волчью сыть,
А так, живешь как в чистом поле,
По человечьи не сходить.

А количество накопимшейся работы вновь навевает унылые мысли о суетности бытия. Эх.

Бреду по жизни с кислой миной,
Уже полжизни я прошел.
Там хорошо, где нет нас ныне,
Но потому и хорошо,
Что там нас не было доселе,
Что не привел туда нас рок,
Еще изгадить не успели,
Укромный этот уголок,
Где солнце ласковое светит,
И мир в зеленое одет.
Есть все же счастье на планете,
Но нас, увы, там снова нет.

Я сказал себе – довольно,
Бить баклуши целый день
Лучше буду очень больно
Бить другую хренотень -
Манекена, или грушу,
Макивару, может быть.
Жалко стало мне баклуши
Целый день по морде бить.
Ведь они не виноваты,
Что ж такая им юдоль?
Говорю я вам: не надо
Избивать баклуши в ноль.
Жизнь и так у всех терниста,
Надо быть добрей чуток.
Лучше – бейте террористов,
Между глаз и между ног.

Как же я вчера всхрапнул -
На неделю хватит.
Как в пустыне саксаул,
Я лежал в кровати.
За окошком ветер ныл
Холодно и стыло,
Я ж храпел, как сто горилл,
Плюс одна горилла.
Я храпел, как паразит
Соловей-разбойник,
Колыхались жалюзи,
Трясся подоконник,
Разлеталась пыль с гардин,
Форточки дрожали.
Спал сегодня я один,
Остальные ждали.

А по прогнозам морозы продлятся до середины февраля. Спасите наши души.

Когда я стану белым кораблем,
Я уплыву в тропические воды,
Туда, где ананасы день за днем,
Цветут на лоне девственной природы,
Где в пальмах пляшет ранняя звезда,
Что кажется – возьмешь ее руками,
Где с гор течет хрустальная вода,
(Я точно знаю, я видал в рекламе).
Где таитянки, легкие как тень,
По пляжам бродят, голые с рожденья,
Но главное, где каждый божий день
Или суббота, или воскресенье.

Надоело мне до черта
Вот уж сколько много лет
Каждый день царапать морду
Острой бритвой от жиллет.
На хрена мне эти муки,
И напрасные труды?
Между прочим, не на юге
Трудно жить без бороды.
Здесь бураны и метели
Задувают прямо в нос,
Здесь подряд семь дней в неделю
Благодатствует мороз.
Тяжело здесь безбородым,
Бородатые – в чести.
Ведь в любое время года,
Можно бороду трясти.

Были б мы ноздрей сопливой,
День бы изо дня
Мы б тогда неторопливо
Нюхали б меня,
Потому что утром ранним,
Лишь раскрывши глаз,
Мы себя дезодорантим
В профиль, и в анфас,
И под мышкой, и за ухом,
Над и под пупком
Чтобы пахнуть русским духом,
Не вонять душком.
Есть еще секрет глубокий:
Пятый год подряд
Каждый год мы моем ноги
С головы до пят.

Нет, я практически могу,
С меня, конечно, не убудет,
Но так вот сразу, на бегу?
Без разговоров и прелюдий?
Нет, в этом случае - я пас,
Я ни за что вам нежно в уши
Не прошепчу который час,
Спросите у другого лучше.