Antonio de la Gandara - French portrait painter (1861-1917)
Спокойно умереть в тяжелый летний зной, Когда натруженное сердце источает, Как гроздь набрякшая, что ветерок качает, Сок сладострастия, пурпурный и хмельной;
Спокойно умереть, омыв прохладой тело, В зеленые глаза тенистых рощ вперясь, В неувядающей вселенной растворясь И юность сохранив, хоть жизнь и пролетела;
Уйти, как солнце в час, когда оно с высот Пронзает сумерки стрелою золоченой, И чувствовать, что ты в родное канешь лоно Где вечную любовь душа твоя найдет;
Уйти и в смертном сне на вспаханной равнине Дать сбыться таинству тех сил, что наяву Преобразят тебя во влагу, хлеб, траву; Уйти, чтоб мир тебе стал ближе, чем доныне.
Неожиданное признание, приходящее к писателючуть ли не на завтра после смерти, — удивительное зрелище, и недавномы стали его очевидцами. До последней минуты Анны де Ноай еще можно было сомневаться если уж не в ее значении для французской поэзии, то в ее ранге среди наших корифеев. Но поэт-однодневка исчезает, как туман; за вечными творениями открываются вершины. В бренном теле Анны де Ноай таился целый мир.
Буржуя не было, но в нём была потребность: Для революции необходим капиталист, Чтоб одолеть его во имя пролетариата.
Его слепили наскоро: из лавочников, из купцов, Помещиков, кадет и акушерок. Его смешали с кровью офицеров, Прожгли, сплавили в застенках Чрезвычаек, Гражданская война дохнула в его уста… Тогда он сам поверил в своё существованье И начал быть.
Но бытие его сомнительно и призрачно, Душа же негативна. Из человечьих чувств ему доступны три: Страх, жадность, ненависть.
Он воплощался на бегу Меж Киевом, Одессой и Ростовом. Сюда бежал он под защиту добровольцев, Чья армия возникла лишь затем, Чтоб защищать его. Он ускользнул от всех её наборов — Зато стал сам героем, как они.
Из всех военных качеств он усвоил Себе одно: спасаться от врагов. И сделался жесток и беспощаден.
Он не может без гнева видеть Предателей, что не бежали за границу И, чтоб спасти какие-то лоскутья Погибшей родины, Пошли к большевикам на службу: «Тем хуже, что они предотвращали Убийства и спасали ценности культуры: Они им помешали себя ославить до конца, И жаль, что их самих ещё не расстреляли».
Так мыслит каждый сознательный буржуй. А те из них, что любят русское искусство, Прибавляют, что, взяв Москву, они повесят сами Максима Горького И расстреляют Блока.
Над медным Раскалённым краем турки Качается дымок Тягучего густого аромата. Играя, он слегка щекочет ноздри, Указывая путь Из лабиринта сна.
Лучистое тепло, сухих касаясь губ, На них оставит вкус Горчаще-терпкой саги.
Корицы До – Ре - Ми Негромкий перезвон Сольётся с музыкой горячего искуса, И с ними зазвучат Ещё одной октавой Фа - Соль - Ля - Си - До В ложке коньяка…
И сердце, сбившись с шага, Вновь отыщет ритм, Как будто вспомнив вдруг О чём-то очень важном…
Шляпный салон на Кузнецком торговал совсем другим товаром
Во время зимнего «московского сезона», с сентября до самой Пасхи, в часы светского променада на Кузнецком мосту можно было встретить двух подруг – Женю и Катю. Этим дамам принадлежал склад-магазин французских искусственных цветов и перьев для шляп, занимавший целый этаж дома, поблизости от Кузнецкого моста.
Появление иллюстрированной открытки совпадает с российским промышленно-торговым бумом.
Облюбовала открытки и реклама: став мини-плакатом, она путешествовала по миру, расхваливая сам товар (мыло, лампочки, шины, счетные и пишущие машинки) или медали, полученные фирмой на Всероссийской художественно-промышленной выставке ("Товарищество А. А. Абрикосова и сыновей"). Более деликатно напоминала о себе компания Зингер на артистических и видовых карточках, располагая свой товарный знак на оборотной стороне, предназначенной для письма и адреса.
В свое время компания Зингер выпустила большую серию открыток, эскизы для которых исполнил известный художник В.А.Табурин. Написанные в русском стиле они несут много информации о городе и деревне. Особая привлекательность этих открыток в том, что герои их - дети, помещенные автором во взрослые ситуации.
Настоящее имя — Шейндля-Сура Лейбова Соломониак-Блюмштейн ( 1846 - ?) . Изобретательная воровка, аферистка, способная перевоплощаться в светскую даму, монахиню или простую служанку. Ее называли "дьяволом в юбке ", "демонической красавицей, глаза которой очаровывают и гипнотизируют ".
Популярный в конце XIX века журналист Влас Дорошевич назвал легендарную авантюристку "всероссийски, почти европейски знаменитой". А Чехов уделил ей внимание в книге "Сахалин".
Софья Блювштейн, в девичестве Шейндля-Сура Лейбова Соломониак, прожила на воле не слишком долго — едва ли лет сорок. Но как начала девчонкой с мелких краж — не останавливалась до самого Сахалина. В игре она достигла совершенства. А талант, красота, хитроумие и абсолютная аморальность сделали эту молодую провинциалку гением аферы, легендарной авантюристкой.
16 июня в 12 часов ночи, около д.9 по Каменоостровскому пр., на переходившего кр. Алексеева налетел мотор, сшиб его с ног и причинил перелом ноги и ушибы головы. Несмотря на преследование полиции, мотор успел скрыться.
В Париже 30-х годов, кроме профессиональных манекенщиц, славились русские красавицы, которых снимали лучшие фотографы. К группе этих признанных светских красавиц следует отнести княжну Наталью Павловну Палей, прославившуюся еще в 20-е годы. Жизнь и судьба Натальи Палей восхитительны и грустны одновременно.
Вы еще сегодня никого не поцеловали? Ну-ка быстро отложить все дела и марш целоваться! А кого хотите, того и лобызайте: жену, дочь, невесту, соседку или, на худой конец, — собаку.