Цитата сообщения Альфред_Грибер МИФ О "ТРИЕДИНОМ НАРОДЕ" (2)

МИФ О "ТРИЕДИНОМ НАРОДЕ" (2)

В. Деружинский

«ИСКУССТВЕННЫЕ ЯЗЫКИ БЕЛАРУСОВ И УКРАИНЦЕВ»

Татьяна Миронова утверждает, что в середине XIX века «Украинцам и белорусам изготовили собственные литературные языки – украинский и белорусский, которые подражали польским литературным моделям». Кто же в царской России изготовил украинцам и беларусам собственные литературные языки? Царизм?

На самом деле царизм ЗАПРЕТИЛ беларуский язык в 1839 году, украинский – в 1861. По указу царя в 1839 году были сожжены все Библии на беларуской мове, было запрещено использовать беларуский язык в богослужениях – нашу паству, абсолютно не понимавшую московскую речь, состоящую наполовину из татарских и финских слов, заставляли обращаться к богу на этом иностранном языке.

И что значит «подражали польским литературным моделям»? С какой стати? Доктор филологических наук должна знать, что всякий литературный язык формируется на основе преобладающих в коренном населении говоров – иначе он будет непонятен населению. Поэтому если Миронова узрела в наших беларуском и украинском языках нечто «польское», то это не «искусственное», а из языка наших селян. А они-то никакими поляками никогда не были.

Действительно, «языковеды по сию пору не находят на картах четких границ между говорами русских, белорусских и украинских народов». Но объясняется это только тем, что земли Смоленской, Курской, Брянской областей и части Псковской и Тверской – это этнически беларуские земли западных балтов-кривичей, которые были захвачены у нас Россией. Там в деревнях по сей день говорят не на русском языке, а на беларуском – который Миронова считает «испорченным полонизмами русским языком». Но кто же портил «полонизмами» язык селян на Смоленщине или Брянщине?

Что вообще подразумевает филолог под термином «полонизмы»? Она пишет: «Исследования выдающегося слависта академика Н. И. Толстого убедительно доказывают, что литературный украинский – искусственное новообразование, на треть состоит из германизмов, немецких слов, на треть – из полонизмов, слов польского языка, и на треть - из варваризмов, наречия поселян Украины».

Никаких «германизмов» в украинском и беларуском языках нет, есть только пласты архаичной индоевропейской лексики. Это не «немецкие слова», а древние индоевропейские. И они не только в литературном языке Беларуси и Украины, но в самом народном языке. Что касается «слов польского языка», то это не «ПОЛЬСКИЕ» слова, а ОБЩЕСЛАВЯНСКИЕ слова. В Международной Славянской академии наук этого, конечно, не знают, там поляков славянами не считают. Что касается «варваризмов, наречия поселян Украины», - то это непонятно. Неужто коренное население Украины – это варвары? Получается, что Татьяна Миронова говорит о едином народе русских и варваров Украины и Беларуси???

Если это якобы «триединый народ», то почему в таком случае беларусы, украинцы, поляки, чехи, словаки говорят в знак согласия славянское «Так», а русские говорят «Да» - как болгары, турки и румыны с молдаванами?

Эта странность объясняется просто. Коренное финское население Центральной России учили славянскому языку болгарские попы – с приобщением паствы к христианству. Отсюда и пришло в язык московитов балканское «Да», которое чуждо славянскому языку.

Языки беларусов и украинцев – на порядок древнее юного русского языка, который сформировался только во времена Ломоносова. Вот лишь один яркий пример. Ватрушки - мучное сдобное изделие славянской кухни. В России сие название появляется только в середине XIX века – как перенятое у славян-соседей. И это очень странно, так как это название распространено исстари у всех славян – в украинском, польском, чешском, беларуском, сербском, хорватском языках. Название происходит от древнеславянского слова ВАТРА – очаг, огонь, имеющего одинаковый исходный смысл у всех славянских языков. А вот в юном русском языке его нет. Так ватрушки показывают совершенно юное рождение русского языка (искусственного и не исторического славянского), не имеющего никаких древних славянских традиций.

Что касается беларуского языка, то, как я аргументировано показал в статье «Дославянский язык беларусов» (№13, 2010), он стал формироваться в нынешнем виде в начале XVI века, а до этого в деревнях население говорило не на славянском городском койне, а на своем западно-балтском наречии кривичей, ятвягов и дайновичей. Однако отличие между беларусами и русскими в том, что субстратом беларуского славянского языка был западно-балтский язык (индоевропейский и самый близкий славянскому языку – смешению языка готов и западных балтов), а вот субстратом нынешнего русского языка, как считают сами российские лингвисты, были финские языки коренного населения Центральной России (Московии) – то есть вообще не индоевропейские.

Субстратом украинского языка были индоевропейские языки днепровских балтов и ираноязычных сарматов (аланов), сегодня их язык сохранился в виде осетинского языка (от языка последних появились гидронимы Дон, Днепр, Днестр) – коренного до славянизации населения Центральной и Западной Украины. Восточная же Украина населена, как Московия, славянизированными финскими племенами – отсюда и нынешние конфликты в этой стране – конфликты между разными субстратами.

Татьяна Миронова считает, что беларуский и украинский языки «испорчены полонизмами» в сравнении с – надо полагать – чистым от полонизмов русским языком.

Хорошо, пусть слово «сябр» - полонизм. Но что тогда не полонизм? Слово «товарищ»? Но это – татарское, ордынское слово (произошло от такого же татарского «товар»), это вообще не славянское и не индоевропейское слово. Миронова хочет, чтобы беларусы и украинцы забыли свое индоевропейское слово и стали вместо него использовать татарскую лексику в русском языке?

Пусть слова «госпадарка» и «госпадар» - полонизм. Менять его на «не полонизм» русское «хозяйство» и «хозяин»? Но это ордынские слова от «хозя», «ходжа», вошедшие в язык московитов в ордынский период. Так с какой стати мы, в Орде не жившие, должны использовать конструкцию «хозяин колхоза» или «хозяин машины» - буквально «ходжа колхоза» и «ходжа машины»? Зачем менять наши индоевропейские слова на неиндоевропейские и неславянские?

Пусть слово «гроши» - «германизм». Но это все-таки индоевропейская лексика – в сравнении с навязываемым нам русским словом «деньги» - от ордынского «тэнге».

В русском языке гораздо меньше славянской и индоевропейской лексики, чем в беларуском и украинском. Вся лексика царской России XIX века в сфере торговли и в сфере народной одежды – была целиком взята из татарского языка.

Татьяна Миронова нашла, что беларуский и украинский языки «подражали польским литературным моделям». Конечно! Ведь литературный русский язык – никакой не славянский, а только полуславянский, он наполовину основан на финской грамматике. Ясно, что раз у других славянских языков нет этих самобытных русских реалий языка – то они якобы все «под полонизмом», в общем – и не славянские вовсе.

Русский язык – это единственный индоевропейский язык, где глагол «иметь» заменяется, как в финских языках, конструкцией с глаголом «быть»: «у меня есть», «у нас есть», «у них есть» - вместо индоевропейского «я имею», «мы имеем», «они имеют». Почему? А потому что в финских языках нет глагола «иметь», он в них заменен этой конструкцией с глаголом «быть».

Поскольку субстратом русского языка был финский язык – то русская грамматика и унаследовала многие черты финской неиндоевропейской грамматики. Это и многопадежность русского языка в создании разных падежных окончаний для форм одного падежа (в финских языках до 22 падежей). Это и наличие частиц «-ка» и «-то», что является прямым заимствованием у финнов и не присутствует ни в одном ином индоевропейском языке. И финская окающая фонетика, и много другое, о чем писали российские лингвисты, исследуя финский субстрат русского языка.

Так почему русский язык не похож на беларуский и украинский? Вовсе не потому, что, как считает Татьяна Миронова, эти два языка «испорчены польским влиянием». А потому что сам русский язык формировался на субстрате финских языков и формировался в ордынский период, впитав целые пласты татарской лексики.

Так что вопрос «чей язык более испорчен» - если такой вопрос вообще имеет право на научную постановку (а это делает Татьяна Миронова, хотя я такой вопрос считаю ненаучным и неэтичным) – должен иметь такой ответ: более всех «испорчен» финским и татарским влиянием русский язык, и он более всех отстоит от других славянских языков. Во всяком случае, все славяне понимают другие славянские языки без переводчика, и только одни русские не понимают ни один другой славянский язык. Потому что в других славянских языках нет финского субстрата и нет татарской лексики.

Мне непонятны и обвинения в том, что у беларусов в их языке нет русских языковых реалий, а есть якобы «полонизмы». Простите, но мы не жили в Орде, а жили в Речи Посполитой. Язык формируется на основе реалий жизни. Если Татьяна Миронова считает, что нам надо освободить язык от полонизмов – то чего тогда она не призывает освободить свой русский язык от ордынской лексики? Почему не требует запретить слова татарской лексики «деньги», «товарищ», «хозяин»? Почему не требует использовать форму «я имею» вместо финской «у меня есть»? Где последовательность?

На деле получается, что под предлогом «избавления от полонизмов» член-корреспондент Международной Славянской академии наук требует от беларусов и украинцев отказаться от своих индоевропейских языковых реалий – и вместо них принять финские грамматические нормы литературного русского языка и татарскую лексику русского языка. Мне такая замена индоевропейского на не индоевропейское кажется совершенно нам не нужной.

Источник: Аналитическая газета "Секретные исследования"