цельностянуто с www.bigler.ru

Владимир Ракитин сидел за компьютером и с отвращением разглядывал пустую страницу на экране под названием Документ1. Страницу предстояло заполнить буквами, а потом приступить к заполнению следующих, но вот уже пятнадцать минут дело не двигалось. Аванс за книгу был получен и уже частично проеден, а написать пока не удалось ни слова. В очередной раз Ракитин попытался себя обмануть и в очередной раз признал свое поражение. Нужна была первая фраза. Причем это должна быть хорошая, крепкая фраза, которая потянет за собой вторую и третью. И потом дело пойдет. Некоторые авторы могли писать свои книги в любой последовательности глав, хоть вразбивку, хоть задом наперед. Ракитин так не мог и поэтому сидел перед компьютером, разглядывая мигающий текстовый курсор. «Эх, - подумал он, - бездарь я тупая. А ведь бывает же у людей вдохновение? Как там у Пушкина?

«Мне кажется, однако, что предмет немного затруднителен... не выберете ли вы другого?..- сказал Чарский.
Но уже импровизатор чувствовал приближение бога... Он дал знак музыкантам играть... Лицо его страшно побледнело, он затрепетал как в лихорадке; глаза его засверкали чудным огнем; он приподнял рукою черные свои волосы, отер платком высокое чело, покрытое каплями пота... и вдруг шагнул вперед, сложил крестом руки на грудь... музыка умолкла... Импровизация началась».

Или вот:

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Ничтожный меж ничтожных Ракитин в порыве самоуничижения посмотрел на фигурку Аполлона Бельведерского, которую ему привезла из Греции очередная подружка. Поскольку Аполлона Музагета принято изображать, как известно, даже без фигового листка, сувенир имел не столько творческий, сколько эротический подтекст, но Ракитин тогда сделал вид, что намека не понял. Подружка обиделась и вскоре куда-то пропала, а Аполлон остался. «Какую бы ему жертву принести на будущую книгу?» - подумал Ракитин. - «Водки что ли ему налить, и я уж с ним заодно, для вдохновения? Нет, богу водку предлагать, пожалуй, неприлично, надо чего-нибудь греческого». Из греческого в баре оказались только оливки и запыленная бутылка невесть когда и невесть зачем купленной «Метаксы». «За такое, пожалуй, и проклятие огрести можно», - подумал Ракитин, нюхая откупоренную бутылку. Пахло странно. «Стоп-стоп-стоп! Принося жертву, надо же что-то попросить. А что? Может, музу? Чтобы явилась и осенила! Муза... Какие сейчас к черту у писателей могут быть музы?» - горько подумал он, - «один атеизм сплошной и литхалтура... Ну, будь что будет! За тебя, Аполлон!» - поднял Ракитин рюмку и немедленно выпил.
- Ну? Чего тебе надобно, старче? - капризно спросили откуда-то сзади.
Холодея, «старче» крутнул кресло. На диване сидела усатая увесистая тетка лет 50, туго обмотанная чем-то вроде белого сари. Черные с проседью волосы были зачесаны назад и собраны в тугой пучок. Рядом с теткой лежало что-то вроде лиры.
- Вы кто? - тихо спросил Ракитин, перебирая в голове варианты ответов, один неприятнее другого.
- Муза! - гордо ответила тетка, сверкнув золотым зубом.
- Настоящая, греческая, античная муза?! - ахнул Ракитин.
- Или нет?! - с подозрительно знакомым акцентом ответила тетка. - Не знаю за античность, но что настоящая - это точно. И потом, зачем тебе греческая муза, как ты с ней объясняться-то собрался? По-английски со словарем? То-то. Я из представительства Parnassus Ltd по России и СНГ в Одессе.
- Подождите-подождите, - не унимался Ракитин, - так вы, значит, моя муза?
- Ну, положим, не твоя, тебе пока персональная муза не полагается, не классик чай, я - муза по вызову.
Ракитин хихикнул.
- Похихикай мне! Щас вот как осеню кифарой по башке, будешь знать, как такое думать! - окрысилась муза. - Короче, чего пишем?
- Роман, фантастический, фэнтези то есть. Аванс вот получил, а не пишется... Вдохновения нет.
- Вдохновения ему... - хмыкнула тетка, - труд сделал из обезьяны современного писателя, минуя стадию человека! План есть?
- Вот... - Ракитин протянул музе две странички.
- Так, что у нас? Фэнтези, ага. Это значит, гномы всякие, эльфы и прочие порождения сна кельтского разума.
- Только надо, чтобы не получилось как у Толкиена...
- Не волнуйся, мальчик, - проявила знание советской классики тетка, - как у Толкиена все равно не получится. И как у Сапковского - тоже. Ладно. Будем делать из тебя популярного автора хитов продаж.
- А получится? - пискнул Ракитин.
- Или я не муза?! - задрала бровь тетка. - Хотя по контенту я еще у себя посоветуюсь. Жанр для меня новый, но нет таких крепостей, которые не могли бы взять... кто?
- Большевики... - неуверенно подсказал Ракитин.
- Нет! - грохнула муза, - дочери Зевса Вседержателя!
За окном полыхнуло синим.
- Это что, молния Зевса? - севшим голосом спросил Ракитин.
- Нет, это троллейбус номер 95 потерял провод! - ехидно ответила муза. - Кстати, а почему у тебя дома такая конюшня? Жена твоя где?
- Ушла...
- Куда ушла? Когда вернется?
- Да нет, она совсем ушла, еще год назад.
- Клянусь Аполлоном, от этого шлимазла еще и жена ушла! А почему ушла?
- Сказала - неудачник... Ну и вообще, всякое такое...
- Так, - сказала муза, что-то прикидывая, - суду Париса всё ясно. Запомни, э-э-э... Звать-то тебя как?
- Владимир... Васильевич.
- Так вот, запомни, Вовус Васильевич, а хочешь - запиши первое правило литератора. Ничего путного в грязной квартире не напишешь. А у тебя пылюка кругом и раковины из-под грязной посуды не видно. Так что первым творческим актом у нас будет уборка!
Ракитин содрогнулся.
- Спокойно, товарищ! Убирать буду я! - пояснила муза, - а у тебя задача будет другая. Где тут можно переодеться? А, вижу. Я сейчас.
Через пару минут щелкнула задвижка ванной комнаты, и у Ракитина подогнулись ноги. Он плюхнулся на диван, едва успев выдернуть из-под себя лиру. Муза переоделась в черные лосины и черную же футболку, на которой был изображен серп и молот с призывом «Коси и забивай!»
- Чего расселся? - прикрикнула на него зевесова дочь. Гони в супермаркет и купи продуктов на обед, чтобы по первому разряду, сам сообразишь. Деньги есть?
- Есть... - вякнул Ракитин.
- Есть у него... - буркнула муза, извлекая из воздуха золотую банковскую карту, - на.
На карте красовалось изображение Олимпа и было написано что-то по-гречески.
- Не сомневайся, карта рабочая, проверено. Можешь тратить. С первых роялти отдашь. Да, не забудь хорошего шампанского купить и конфет. А ну, какое шампанское хорошее?
- «Вдова Клико»? - рискнул слабо разбирающийся в деликатных напитках Ракитин.
- Ты не Донцова! Брют какой-нибудь возьми рублей за 700, да и ладно. Да, обед будет на троих. Первый - пошел! - приказала она и отправилась на кухню. На спине ее футболки был нарисован Ленин, глумливо предъявляющий кукиш.
***
Вернувшись из магазина, Ракитин не узнал квартиру.
- Ну что, ощущаешь запах чистоты? - спросила его из комнаты муза. Она опять переоделась и теперь была похожа на школьную учительницу.
Посередине комнаты стоял обеденный стол, красиво накрытый на троих, из кухни сногсшибательно пахло домашней едой.
- Так, - деловито сказала муза, - шампанское в ведерко, конфеты на стол, рыбу и колбасу давай сюда, сейчас порежу.
- А кто третий? - спросил Ракитин.
- Сейчас узнаешь. Вот, - подняла она палец, и в прихожей послушно зазвенел звонок, - иди, встречай и смотри мне!
Ракитин, уже ничему не удивляясь, послушно открыл дверь. На пороге стояла девушка. Девушка была тоненькой и очень деловой.
- Владимир Васильевич?
- Я...
- Меня зовут Инна, я из журнала «Современная литература», у меня задание - взять у вас интервью. Вы позволите?
- Прошу... - посторонился Ракитин, - проходите в комнату.
Увидев накрытый стол, девушка смутилась.
- Ой, у вас гости? Я, наверное, не вовремя?
- Во время, во время, мы как раз вас ждали, усаживайтесь, пообедаем, а потом уж и интервью своим чередом, меня зовут Муза Аполлоновна, - зажурчала тетка. - Вы разве есть не хотите?
- Ну, вообще-то, да... - ответила Инна, я с утра...
- Вот и ладно, - сказала муза, - надо покушать. Кто что будет пить? - спросила она и метко пнула ногой под столом Ракитина, чтобы тот не забывал мужских обязанностей.
Выяснилось, что муза принципиально ничего кроме водки не пьет, а Ракитин, как настоящий русский писатель, привык запивать водку пивом.
- Тогда и я тоже буду водку! - решительно сказала Инна. Все засмеялись.
- Правильно! - сказала Муза Аполлоновна, - какое же интервью без водки? А шампанское тогда на десерт.
Обедали как-то неожиданно непринужденно и весело. Муза травила нескромные одесские анекдоты, Ракитин тоже вспомнил пару безотказных писательских баек. Инна досмеялась до того, что у нее потекла косметика и пришлось бежать в ванную умываться.
После кофе муза глянула на часы и сказала:
- Ладно, мальчики-девочки, не забудьте, у вас еще интервью, мороженое в холодильнике, шампанское на столе, а мне, пожалуй, пора.
В прихожей она неожиданно предъявила Ракитину увесистый кулак:
- Смотри, писатель, не упусти девку. Упустишь - я уж постараюсь, будешь до конца жизни историю фабрик и заводов писать. По завету Горького, ага.
- А вы... вернетесь?
- Он еще спрашивает! Я этого гоя осенила, а он еще сомневается! Если что, заявка принята и утверждена, теперь у нас светлый путь общий, буду тебя и дальше осенять, работа такая. Завтра утром... нет, после обеда приду. Жди. Будем из тебя классика ковать.
***
- Скажи, Вовус, а ты настоящий? - тихонько спросила Инна, - и обед, и квартира твоя, и Муза Аполлоновна эта смешная, и вообще все - это все взаправду?
- А почему ты спрашиваешь? - удивился Ракитин. Он осторожно разливал шампанское по высоким бокалам и повернулся к Инне, держа в руке бутылку.
- Нет, ты сначала ответь.
- Конечно, настоящий, а какой же еще?
- Чем докажешь? - серьезно спросила Инна. Она лежала, не стесняясь наготы, и серьезно смотрела на Ракитина.
Ракитин секунду подумал и осторожно опустил холодное донышко бутылки ей на живот.
- Ой! - взвизгнула девушка и потянула на себя одеяло.
- Ну, как?
- Вроде настоящий... - нерешительно сказала Инна.
- То-то. Так почему ты все-таки спросила?
- Понимаешь... странно все как-то... У меня в последнее время все плохо было, и на работе, и так, вообще... И работа вроде есть, квартиру купила, машину, шмотки разные, в кабак там сходить, за границу с бойфрендом съездить, ну ты понимаешь, - все как у всех. А тут как нашло что-то, мужика своего прогнала, да и чего его, собственно, прогонять, он и так женатый, с главредом поцапалась. И вот сижу я дома вечером одна, и так мне вдруг тошно стало. Достала из бара бутылку коньяку и давай себя в голос жалеть. А у меня на столе сувениры всякие стоят, я их из отпуска привожу, Эйфелева башня маленькая, кружки какие-то, статуэтки из Греции, ну, знаешь, боги, герои, их в Греции туристам впаривают под видом античных. Ну, я возьми и попроси у Зевса...
- Чего?
- Неважно...- замялась Инна. - Попросила, одним словом.
- Ладно, а потом что?
- А потом ничего... Проревелась, умылась и спать легла. А утром ни с того, ни с сего главный вызывает - к тебе ехать. Интервью делать в номер. А в номере, между прочим, на этом месте уже другой материал стоял, я знаю.
- Н-да, дела, - подумал Ракитин, кое-что вспомнив. - Случайность, наверное...
- Пусть случайность, но все равно непонятно, - задумчиво сказала Инна, держа в руках бокал. - Ведь стол-то вчера был на троих накрыт. Получается, ты меня ждал?
- Ждал, - ответил Ракитин, осторожно забирая у девушки бокал, - ты даже не представляешь, сколько я тебя ждал...

обсуждение тут: http://www.bigler.ru/forum_vb/showthread.php?t=31081