Без духовной борьбы невозможна христианская жизнь. Само её наличие указывает на то, живёт ли христианин духовной жизнью по-настоящему или же только мнит, мечтает о ней. Суть этой борьбы прекрасно выразил великий русский писатель Ф.М. Достоевский: «Дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей»[1]. Будучи свободен принять спасительные дары Христа или же отвергнуть их, человек поставляется промыслом Божиим в такие условия, когда этот выбор совершается в самых глубинах нашего существа и влияет на все сферы человеческой жизни. «Ниже ума, глубже помыслов, в сокровенных изгибах души нашей гнездится змий, убийственно уязвляющий главные члены души нашей, — пишет один из величайших церковных учителей духовной брани преподобный Макарий Великий. — Умертвить этого змия, достигнуть полной чистоты можно только посредством единого Иисуса Христа... Как скоро... начнешь искать Бога, — должен будешь бороться с своею природою, с прежними нравами и с тем навыком, который тебе прирожден. А во время борьбы с сим навыком найдешь противящиеся тебе помыслы и борющиеся с умом твоим; и помыслы сии повлекут тебя и станут кружить тебя в видимом, чего хотел ты избежать. Тогда-то начнешь борение и брань, восставляя помыслы против помыслов, ум против ума, душу против души, дух против духа[2]». Другой великий духовный писатель, святитель Феофан Затворник, говорит: «Природа наша повредилась чрез падение. Христианство во всем своем строе есть восстановление сей природы в первый чин. Следовательно, оно есть в существе своем насилие природы, как она в нас теперь есть. Самопротивление и самопринуждение суть первые формы проявления жизни христианской, спасительной, ведущей к цели[3]».

Как таковая духовная борьба не может подлежать национальным различиям.