Летом 1944 года на столицу Великобритании обрушились невиданные доселе снаряды: немцы начали бомбардировки новейшими крылатыми ракетами. Впрочем, предупреждённые разведкой англичане к этому были готовы, задействовав в числе прочих средств ПВО и истребительную авиацию. Какова была тактика действий лётчиков «Москито» и «Темпестов» и чего они достигли?

Это оружие было известно под разными именами: фирменным «Физлер» Fi 103, обозначением люфтваффе FZG 76 (Flakzielgerat — «мишень для зенитной артиллерии»), но общеупотребительным стало название V-1 (Vergeltungswaffe — «оружие возмездия»), данное ведомством Геббельса.

История началась в октябре 1939 года, когда фирма «Аргус» предложила на базе своего самолёта-мишени создать беспилотный бомбардировщик с дистанционным управлением. Позже поршневой бомбардировщик превратился в крылатую ракету с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем, а в феврале 1942 года к проекту присоединилась фирма «Физлер». Лётные испытания начались в октябре того же года в безмоторном варианте, а с декабря — моторные полёты с воздушным и наземным стартом. Летом 1943 года летающая бомба была запущена в серийное производство.

Подготовка к запуску опытного самолёта-снаряда — будущего V-1

Примерно тогда же английская разведка не только узнала о новом оружии, но и сумела достать обломки одной из проходивших испытания ракет, а осенью — связать появление нового оружия с «трамплинами», которые во множестве начали строиться в Па-де-Кале, Верхней Нормандии и приморской части Пикардии.

Осознав угрозу, уже в декабре 1943 года союзники начали налёты на пусковые площадки. Всего в рамках операции «Арбалет» (удары по местам разработки, испытания, производства и применения баллистических и крылатых ракет) англо-американская бомбардировочная и тактическая авиация в период с августа 1943-го по март 1945 года выполнила почти 69 тысяч самолёто-вылетов и сбросила более 122 тысяч тонн бомб. Эти меры серьёзно затруднили работу 155-го зенитно-артиллерийского полка (кодовое название части, осуществлявшей наземные пуски V-1), но не могли её остановить, и в ночь на 13 июня 1944 года состоялся первый обстрел Лондона летающими бомбами.

Первый блин, однако, вышел комом, и в стартовом залпе смогли запустить только девять ракет, ни одна из которых не достигла берегов Англии. Через несколько часов был сделан ещё один залп, но из 10 снарядов только четыре пересекли береговую черту острова, а по британской столице попал лишь один.

Первые успехи

Потом последовала трёхдневная пауза, за время которой по всем дневным и ночным истребительным эскадрильям на территории Великобритании была распространена информация о немецких реактивных «робото-самолётах» (вскоре они стали кодированно называться «дайверами», от diver — «ныряльщик»). Поэтому, когда немцы в ночь на 16 июня начали новые пуски, экипажи «Москито», патрулировавших над Ла-Маншем, уже знали, с чем могут встретиться, и понимали важность уничтожения таких целей.

В 0:40 флайт-лейтенант Джон Масгрейв (John G. Musgrave) со штурманом флайт-сержантом Самуэллом (F.W. Samwell) из 605-й эскадрильи, пилотировавшие «Москито» FB Mk.VI, в 20 милях на траверзе Дюнкерка увидели огненный шар, быстро пролетавший мимо них на той же высоте в отдалении нескольких тысяч футов. Быстро развернувшись, лётчик устремился в погоню. После трёх пушечных очередей прогремел сильный взрыв с яркой вспышкой, и обломки «робота» упали в воду.

Tempest Mk.V (серийный JN862), 3-я эскадрилья RAF, авиабаза Ньючёрч, лето 1944 года. В июне — августе на этом самолёте регулярно летал и сбивал V-1 «антидайверский» ас № 2, бельгийский доброволец в RAF флайт-лейтенант Реми Ван-Лирде (Remy Van Lierde, шесть побед над самолётами и 39 5/12 над V-1). Истребитель несёт стандартный камуфляж из зелёного Dark Green и серого с синеватым отливом Ocean Grey на верхних и боковых поверхностях при светло-серых Medium Sea Grey нижних. Опознавательные знаки стандартные для RAF. Также присутствуют элементы быстрого опознавания цвета Sky и чёрно-белые «полосы вторжения», при нанесении которых вокруг кодовых букв оставили тонкую окантовку исходного камуфляжного цвета, а попавшую под них часть серийного номера просто закрасили. На коке персональные обозначения в виде тонкой полосы, предположительно, национальных цветов Бельгии

Это была первая воздушная победа над V-1, а всего в ту ночь лётчикам засчитали четыре сбитые бомбы. Утром на патрулирование вышли дневные истребители, и в 7:50 над Мейдстоном «Фау» сбил флайт-сержант Морис Роуз (Maurice J.A. Rose) из 3-й эскадрильи на «Темпесте» Mk.V. Это была первая из 12 дневных побед, одержанных в тот день.

Всего за сутки с 55 пусковых установок по Лондону было выпущено 244 ракеты, из которых 144 достигли территории Англии, в том числе 73 — британской столицы. 25 снарядов было сбито зенитным огнём, семь — истребителями (считая только сбитые над сушей).

Тем же утром Военный кабинет привёл в действие заранее подготовленный план обороны от крылатых ракет, который пришлось лишь немного модифицировать, чтобы увеличением числа истребителей и аэростатов компенсировать отправку части зениток в Нормандию. Перехватчикам в этой системе отводилось две зоны патрулирования: одна над Ла-Маншем от одного берега до другого, вторая — между зоной зенитного огня вдоль побережья и аэростатами заграждения на окраинах Лондона и некоторых других городов. Первая зона была преимущественно ночной, вторая — дневной.

Spitfire Mk.XIVC (серийный NH718) из 322-й «голландской» эскадрильи RAF, авиабаза Вест-Маллинг, июнь — июль 1944 года. На этом самолёте сбивали V-1 несколько лётчиков: командир части майор SAAF Кит Кульман (Keith C. Kuhlmann, четыре победы над самолётами и одна или две над V-1) и голландские пилоты флаинг-офицеры Герард Йонгблуд (Gerard Jongbloed, одна «самолётная» победа и девять V-1) и Рудольф Бургвал (Rudolf Burgwal, лучший «антидайверский» ас на «Спитфайре» с 22 подтверждёнными победами, в т. ч. пятью — в одном вылете). Истребитель несёт стандартный «истребительный» камуфляж и обозначения того периода

Для перехвата высокоскоростных целей требовались ещё более скоростные перехватчики. Главную ставку командование сделало на последние модификации «Спитфайра» с двигателями «Гриффон» и «Темпесты», первоначально выделив для борьбы с V-1 пять эскадрилий: по две на «Темпестах» и «Спитфайрах» Mk.XIV и одну на «Спитфайрах» Mk.XII. Но интенсивность обстрела самолётами-снарядами сразу же заставила наращивать эти силы. В течение недели «антидайверская» группировка увеличилась ещё на три эскадрильи: по одной на «Спитфайрах» Mk.XIV, более старых «Спитфайрах» Mk.IX и истребителях-бомбардировщиках «Тайфун». Для последней части охота на «Фау» не была приоритетной задачей, и её лётчики летали на патрулирования, только когда для них не было разведывательных или ударных заданий.

В июле ПВО усилили переводом ещё шести эскадрилий: четырёх на «Мустангах» Mk.III и по одной на «Темпестах» и новейших реактивных истребителях «Метеор» Mk.I. В августе общее число эскадрилий RAF, выделенных для дневных перехватов «дайверов», увеличилось до 15 с некоторыми изменениями в матчасти: пять на «Темпестах», по четыре на «Спитфайрах» Mk.XIV и «Мустангах», по одной на реактивной технике и «Спитфайрах» Mk.XII.

Отработка тактики и новые приёмы

Типичной тактикой перехватчиков было патрулирование вдоль границы действия зенитной артиллерии, а когда из этой зоны выходила «бомба», следовало пикирование с одновременным разворотом с таким расчётом, чтобы выйти в горизонтальный полёт прямо позади цели на расстоянии действенного огня. Высокая скорость полёта V-1 оставляла на атаку не более двух-трёх минут. При этом огонь с дальней дистанции обычно выводил из строя двигатель или повреждал систему управления, и тогда самолёт-снаряд просто падал раньше времени, зачастую на те населённые пункты, которые располагались на его маршруте. Поэтому желательно было не просто сбить «Фау», а добиться, чтобы самолёт-снаряд взорвался в воздухе. Для этого нужно было подходить ближе.

Наглядный результат пролёта через облако от взрыва летающей бомбы: флаинг-офицер Армстронг (G.P. Armstrong) из 165-й эскадрильи позирует рядом со своим «Спитфайром» Mk.IX после возвращения из боевого вылета 1 июля 1944 года. На рулевых поверхностях истребителя сорвана и сожжена вся ткань

Здесь возникала опасность самому пострадать от взрывной волны и обломков сбитого «ныряльщика». Уже 19 июня по этой причине был потерян «Спитфайр» Mk.IX из «норвежской» 332-й эскадрильи, лётчик которого, сержант Эйвинн Вейерстед (Eivind Veiersted), спасся на парашюте. Обычным делом стало возвращение на базу истребителей с закопчённой или обожжённой обшивкой.

Произошло и несколько столкновений, причём как минимум одно было преднамеренным: служивший в 91-й эскадрилье французский лётчик капитан Жан-Мари Маридор (Jean-Marie Maridor) 3 августа над Кентом обстрелял «Фау», успешно поразив цель. Но детонации боеголовки не было, и самолёт-снаряд с отказавшим двигателем начал падать прямо на госпиталь, хорошо заметный с воздуха по большому красному кресту на его территории. По докладам очевидцев, времени на второй заход уже не оставалось: француз пошёл на таран и погиб при взрыве.

«Спитфайр» Mk.XIV из состава 91-й эскадрильи, на котором в начале июля 1944 года летал капитан Жан-Мари Маридор

Перехваты над Ла-Маншем выглядели несколько проще из-за меньшей скорости «дайверов», не успевших израсходовать топливо, и отсутствия необходимости взрывать цель в воздухе. Большая часть атак над водой была выполнена не в ходе «антидайверских» патрулирований, а во время выполнения других заданий. Чаще прочих сбивали «Фау» лётчики эскадрилий низковысотных «Спитфайров» LF Mk.IX, задействованных в операции «Арбалет», но отметились в этом и другие части, в том числе и американские.

Основным оружием борьбы с V-1 стали крыльевые 20-мм авиационные пушки «Испано», но определённую популярность приобрёл и более экзотический метод. Впервые его опробовал 23 июня сослуживец капитана Маридора по 91-й эскадрилье флаинг-офицер Кеннет Кольер (Kenneth R. Collier) на «Спитфайре» Mk.XIV. Лётчик начал обычную атаку и вёл огонь с нормальной дистанции, но в четырёх заходах безрезультатно расстрелял весь боекомплект.

По собственным словам лётчика, тогда он решил поступить по классическому принципу «сделай или умри» и, догнав «бомбу», подвёл законцовку крыла своего истребителя под её крыло. Потом Кольер резко потянул ручку управления на себя, надеясь перевернуть «Фау» на спину. С первого раза это не удалось, но со второй попытки примитивный автопилот самолёта-снаряда всё же не справился с большим креном, и тот потерял управление.

Самый знаменитый кадр на тему борьбы с V-1: «Спитфайр» опрокидывает летающую бомбу

К сожалению, точной статистики по числу «дайверов», сбитых методом опрокидывания, нет, но рекордсменом по сбитым за один вылет является флайт-лейтенант Гордон Бонэм (Gordon L. Bonham) из 501-й эскадрильи, летавшей на «Темпестах». 26 августа он истратил весь боекомплект на то, чтобы сбить первую «Фау», а затем «опрокинул» три другие.

В ночном небе

Обстрел Лондона самолётами-снарядами с самого начала был круглосуточным, поэтому ночным истребителям принадлежала важная роль в защите британской столицы. Первоначально для борьбы с «Фау» были выделены четыре эскадрильи истребителей-бомбардировщиков и ночных перехватчиков «Москито» разных модификаций. Вскоре эту группировку усилили ещё пятью эскадрильями, а также одной специальной частью. Это подразделение под аббревиатурой FIU (Fighter Interception Unit — буквально «часть истребительного перехвата») занималось отработкой действий ночных истребителей и также использовало «Москито», но летом 1944 года в его составе был организован «флайт “Темпестов”», лётчики которого действовали круглосуточно. В конце августа флайт был включён в состав 501-й эскадрильи, унаследовавшей и функцию ночного перехвата.

Кроме того, ночью иногда летали и лётчики других эскадрилий «Темпестов» и «Спитфайров», но погоды они не делали. В течение нескольких дней в середине июля, а потом большую часть августа в систему ПВО входила также одна американская ночная истребительная эскадрилья на тяжёлых двухмоторных истребителях P-61.

Mosquito NF Mk.XIII (серийный номер MM446), 96-я эскадрилья RAF, авиабаза Одихем, осень 1944 года. Среди прочих пилотов на этом самолёте охотился на V-1 и «Хейнкели»-носители командир части винг-коммандер Эдуард Крю (Edward D. Crew, 12,5 победы над самолётами и 21 над V-1) — второй по результативности «антидайверский» ас «Москито». Машина несёт стандартный двухцветный камуфляж английских ночных истребителей второй половины войны, в целом аналогичный дневному, только с заменой «океанского серого» на цвет нижних поверхностей

«Ночники» патрулировали над Ла-Маншем, предпочитая держаться у французского берега, а отдельные экипажи «висели» прямо над районами пусковых установок, чтобы начинать преследование сразу после запуска ракеты — благо в темноте факел ракетного двигателя был виден издалека. После обнаружения цели следовало пикирование с таким расчётом, чтобы выйти в горизонтальный полёт в непосредственной близости от цели, и короткая атака: для сколь-нибудь длительного преследования большинству модификаций «Москито» недоставало скорости. Как и днём, нередки были случаи повреждения или потери самолётов от близких взрывов «Фау», но двухмоторная конфигурация давала больше шансов дотянуть до берега.

Всего за летнюю кампанию 1944 года немцы выпустили по Англии 8617 крылатых ракет. 1052 из них упали сразу после взлёта, 2704 потеряны над Ла-Маншем, 3855 уничтожены английской ПВО, и лишь около 2300 упали в относительной близости от заданной им цели (считая и сбитые, но не взорвавшиеся в воздухе).

Пик обстрела пришёлся на июль, а затем наступление союзников заставило немцев начать эвакуацию. В 4:00 1 сентября был проведён последний наземный пуск V-1 с территории оккупированной Франции, но это не устранило угрозу полностью, так как оставались ещё крылатые ракеты авиационного базирования.

Воздушный старт

Старт Fi 103 с самолёта-носителя предусматривался с самого начала, но практическое применение задержалось. Только в июне на западный фронт прибыла авиагруппа III./KG 3, прошедшая перевооружение на ракетоносцы «Хейнкель» He 111H-22, а в ночь на 8 июля её экипажи совершили первый боевой вылет по новой специализации и вскоре вышли на интенсивность, превышающую 10 пусков в сутки.

Ночной «Хейнкель»-ракетоносец из состава эскадрильи 2./KG 53

И без того медлительные, «Хейнкели» с ракетой на подвеске стали слишком уязвимыми, поэтому могли использоваться только ночью. К району запуска у голландского побережья Северного моря самолёты подходили на малой высоте, перед пуском набирали её, а сразу после отделения снаряда снова «ныряли» вниз. Эксперимент признали успешным, и в октябре к III./KG 3, переименованной в I./KG 53, присоединились ещё две группы эскадры KG 53.

Англичане осознали новую угрозу с некоторым опозданием, начав борьбу с воздушными носителями V-1 только в августе. Всего к началу 1945 года в этой охоте приняли участие экипажи семи эскадрилий «Москито» и 501-я эскадрилья «Темпестов».

Крейсерская скорость He 111 с V-1 на подвеске была близка к скорости сваливания «Москито», поэтому FIDS (Fighter Interception Development Squadron — «эскадрилья разработки истребительного перехвата», бывшая FIU) использовала для перехвата самолётов-носителей уже несколько устаревшие ночные истребители «Бофайтер» Mk.VIF. Она же в конце года начала отработку перехвата низколетящих целей с наведением истребителей с борта «Веллингтона», оснащённого противокорабельным радиолокатором ASV. До практического применения этой связки дело дошло только в январе 1945 года одновременно с прекращением боевых вылетов ракетоносцев KG 53, поэтому все отметки на экране британских радаров на поверку оказались своими самолётами.

Tempest Mk.V (серийный, предположительно, EJ538), 501-я эскадрилья RAF, авиабаза Брадуэлл-Бэй, октябрь 1944 года. Один из нескольких истребителей этой части, с которых в надежде выжать ещё немного скорости смыли всю камуфляжную окраску, но командование достаточно быстро пресекло эту самодеятельность

Всего немцы выпустили по Англии 1776 крылатых ракет воздушного старта, последнюю — в ночь на 14 января 1945 года. 1012 самолётов-снарядов были замечены английскими РЛС, из них 11 были сбиты корабельной артиллерией, 320 — зенитной артиллерией и 73 — истребителями RAF. 388 «дайверов» упало на территории Англии, 66 из них — в районе Лондона.

Последние попытки дотянуться до Лондона

В феврале 1945 года в распоряжение немецких «зенитчиков» поступили новые крылатые ракеты Fi 103E, теоретически отличавшиеся увеличенной дальностью полёта, достаточной для обстрела Лондона с территории Нидерландов. К концу месяца для этого была организована 21 пусковая площадка. Всего с 3 по 29 марта по британской столице было выпущено 275 ракет, из которых только 160 пролетели сколь-нибудь значительное расстояние. Из них 92 были сбиты английской ПВО, и только 13 достигли Лондона, последняя — 28 марта.

Лидер 150-го крыла RAF винг-коммандер Роланд Бомонт (Roland P. Beamont) стал первым «фау-асом», одержав пятую победу 19 июня, а всего за лето ему засчитали 26 «Фау», сбитых лично, и пять в группе, что на конец войны сделало его асом № 4

В перехватах V-1 повышенной дальности участвовали те же истребительные эскадрильи, что охотились за ракетами воздушного старта, а также ночные истребители двух тактических ВВС, которым и принадлежат лавры уничтожения последних самолётов-снарядов. В ночь на 28 марта экипаж флаинг-офицера Мартина Кента (Martin G. Kent) из 409-й эскадрильи на «Москито» NF Mk.XIII во время патрулирования в районе Арнема наблюдал запуск четырёх или пяти ракет. В нескольких атаках англичане одержали две победы. За двое суток до этого флайт-лейтенант Альберт Гроттик (Albert J. Grottick) из 501-й эскадрильи стал автором последней воздушной победы над V-1, одержанной непосредственно над Британскими островами.

Итоги «акции возмездия» против Британии

Всего с июня 1944 по март 1945 года по английским городам немцы выпустили 10 668 крылатых ракет. Около 2700 из них успешно преодолели систему ПВО, убив более 6 тысяч человек и ранив ещё около 18 тысяч. По официальной статистике, за английской истребительной авиацией числится уничтожение 1979 самолётов-снарядов, но сложение счётов всех частей даёт большее на 50–200 число (по разным документам).

Наиболее результативным типом перехватчика стал «Темпест»: около 800 побед в сумме, первые две строчки в списке самых успешных эскадрилий, два лучших аса и семеро из первого десятка. Чуть хуже показали себя ночные «Москито»: примерно 500 побед, четвёртая по результативности эскадрилья и ас № 3. На счету «Спитфайров» с «Гриффонами» было около 400 побед, третье и пятое места в списке эскадрилий. На четвёртом месте по результативности были «Мустанги», на пятом «Спитфайры» Mk.IX. Истребители прочих типов мало влияли на статистику.

Механик накрашивает отметки о сбитых «Фау» на борту кабины «Мустанга» командира 315-й «польской» эскадрильи RAF сквадрон-лидера Евгениуша Горбачевского (Eugeniusz Horbaczewski), на счету которого было 16 1/3 победы над самолётами и три над V-1

Победы над «летающими бомбами» засчитывались по тем же правилам, что и сбитые самолёты, но считались отдельно от них. В противном случае список лучших асов антигитлеровской коалиции выглядел бы совершенно по-другому, ведь на счету лучшего «антидайверского» аса сквадрон-лидера Джозефа Берри (Joseph Berry), служившего сначала во «флайте “Темпестов”» FIU, а потом командовавшего 501-й эскадрильей, было 59,5 победы над «роботами» (в т. ч. 28 ночных) и одна над самолётом. Ещё у двух лётчиков было под 40 побед, а у десяти — от 20 до 30 уничтоженных V-1.

«Фау» над Антверпеном

Великобритания была самой заметной, но не единственной целью обстрела V-1. В октябре 1944 года по личному указанию Гитлера началась бомбардировка Антверпена, бывшего стратегически важным пунктом в цепи снабжения союзных войск на континенте. 7 октября был начат обстрел баллистическими ракетами, а пуски V-1 по этой цели — 21 октября. Всего по Антверпену, Брюсселю и Льежу немцы выпустили 11 988 крылатых ракет — больше, чем по Англии. Последние пуски состоялись вечером 27 марта.

Оборону Антверпена союзники всецело возлагали на зенитную артиллерию. Истребители специально на V-1 не охотились, но при случайной встрече в воздухе, разумеется, атаковали. Победы над самолётами-снарядами числятся за лётчиками разных эскадрилий американских 9-х ВВС и британских 2-х тактических ВВС, но они были слишком малочисленными, чтобы играть какую-то роль.

Михаил Быков /Юрий Сергиевич

К началу Второй мировой войны специалисты Главного автобронетанкового управления Красной армии (ГАБТУ КА) имели довольно смутное представление о том, что собой представляет бронетехника потенциального противника. Примерно то же самое, впрочем, можно сказать и об их коллегах из стран-союзников СССР по ещё не созданной антигитлеровской коалиции. По вполне объективным причинам доступной информации о танках Германии и её союзников было немного. В основном она ограничивалась справочниками, которые грешили неточностями. Полноценное изучение зарубежной техники стало возможным только после начала боевых действий. В этом смысле СССР оказался едва ли не впереди планеты всей. Первые трофеи стали поступать ещё из Испании, ими оказались немецкие Pz.Kpfw.I Ausf.A и итальянский L3/35. Летом 1939 года на Дальнем Востоке был захвачен японский лёгкий танк «Ха-Го». Начало Второй мировой войны заметно пополнило список трофеев, среди которых оказался и немецкий лёгкий танк Pz.Kpfw.II Ausf.C.

Тихо вывез и ушёл — называется «нашёл»

Несмотря на то что Pz.Kpfw.II отсутствовал в советских справочниках 1939 года, об этом танке стало известно ещё до начала войны. Здесь стоит отдельно остановиться на том, как эта машина обозначалась в СССР — вопрос довольно важный, поскольку он объясняет легенду о том, что Pz.Kpfw.II якобы применялись в Испании. В некоторых материалах называется даже год боевого дебюта — 1938, притом что сами немцы в этом «не признаются». В списке поставленных франкистам танков Pz.Kpfw.II отсутствуют.

Разгадка кроется в системе обозначений, которую использовали в Советском Союзе. В 1939 году в советских документах появляется «лёгкий танк тип II», который, судя по всему, и стал источником мифа. Пикантность происходящего в том, что под «лёгким танком тип II» подразумевался… Pz.Kpfw.I Ausf.B. Именно так этот танк обозначался на информационных плакатах, выпущенных в октябре 1939 года. Более того, в некоторых справочниках военного периода этот танк продолжает обозначаться таким же образом — несмотря на то, что одновременно он обозначался и как «немецкий лёгкий танк Т-Iа». Подобная путаница, вероятно, и родила миф о применении Pz.Kpfw.II в Испании.

Наглядная демонстрация того, что именно в советских справочниках обозначали как «немецкий танк Т-II»

Между тем наряду с «лёгким танком Тип II», или Т-II, ещё до начала войны было известно и о другой машине — «лёгком танке Тип IIа», или Т-IIа. Описание этого танка однозначно свидетельствует о том, что под ним советские специалисты подразумевали именно Pz.Kpfw.II в модификации Ausf.a или Ausf.b. Об этом говорит описание ходовой части: 6 опорных катков малого диаметра, сблокированных в тележки.

Когда именно об этом танке стало известно — история умалчивает, но можно быть уверенным, что это не Pz.Kpfw.I Ausf.B. Не исключено, что информация о нем поступила от внешней разведки, тем более что эти машины немцы особо не прятали, и они участвовали в различных мероприятиях.

Таким Pz.Kpfw.II Ausf.C прибыл на полигон НИИБТ

Впервые с Pz.Kpfw.II Красная армия столкнулась осенью 1939 года. 17 сентября 1939 года начались боевые действия, которые вошли в историю как Польский поход Красной армии. К двум часам ночи 19 сентября 1939 года советские танки ворвались во Львов. За неделю до этого в районе Львова начались сражения между польской армией и немецкими войсками, среди которых была и 2-я танковая дивизия под командованием генерал-лейтенанта Рудольфа Файеля. Дивизия действовала к северо-западу от Львова, в частности, она принимала участие в сражении с польской армией за город Томашув-Любельский.

Чтобы начать изучение машины, для начала потребовалось привести её в порядок

По итогам боёв польская армия потеряла в этом районе три с половиной десятка единиц бронетанковой техники, включая танки 7TP, Vickers Mk.E и танкетки TK-S. Часть из этих машин принадлежала 10-й моторизованной кавалерийской бригаде под командованием Станислава Мачека (Stanislaw Maczek). Значительной части бригады удалось уйти к польско-венгерской границе. Впрочем, и немцам здесь досталось: на СПАМе (сборном пункте аварийных машин), организованном в Томашуве-Любельском, оказались не только польские, но и немецкие танки.

Этот же танк после восстановления. Хорошо виден большой крест на лобовой части башни, который был отличной мишенью для польских расчётов противотанковых пушек

Первую неделю 24-я легкотанковая бригада под командованием полковника П. С. Фотченкова, которая заняла Львов, обживала новое место базирования. Не исключено, что от кого-то из взятых в плен польских солдат стало известно о большом скоплении польской бронетанковой техники. На тот момент окончательно новые границы между СССР и Германией не были определены, чем советские танкисты и воспользовались:

«По распоряжению Военного Совета Украинского фронта 6.10 был организован отряд в составе 152 человек с необходимым количеством боевых и транспортных машин для эвакуации трофейного имущества из района Красноброд, Узефов, Томашов, занятого уже немецкими частями.

Работая самоотверженно, отряд вывез много ценного имущества, в том числе два немецких танка, две немецких ПТО, 9 польских танков, 10 танкеток и до 30 орудий; возвратился без потерь».

Поскольку немецкой светотехники не было, на танк поставили фонари отечественного производства

Кстати, в этом перечне мог оказаться ещё и третий немецкий танк. Согласно воспоминаниям А. В. Егорова, служившего в 24-й легкотанковой бригаде, старший лейтенант Ткаченко угналPz.Kpfw.III, однако танк быстро вернули владельцам. Тем не менее среди машин, информация о которых была подготовлена в виде плакатов с ТТХ и уязвимыми местами, оказался Pz.Kpfw.III Ausf.D. Это та самая машина, которую, по словам некоторых историков, Красная армия захватила осенью 1939 года. Естественно, ни на какое изучение она не ушла, но минимальную информацию о ней получить всё же удалось.

Совсем другая ситуация сложилась с другой машиной, Pz.Kpfw.II Ausf.C. Этот танк, который отряд 24-й легкотанковой бригады утащил со СПАМа в Томашуве-Любельском, немцам никто возвращать не собирался. Он стал законной добычей и отправился на изучение на полигон Научно-исследовательского института бронетанковой техники (НИИБТ) в подмосковной Кубинке. Также в СССР удалось вывезти ещё один танк, Pz.Kpfw.II Ausf.A.

«Является современной боевой машиной»

Прибыли трофейные танки на полигон в 1940 году. В документах Pz.Kpfw.II Ausf.C получил обозначение Т-IIб. На СПАМ в Польше танк попал отнюдь не из-за какой-то механической поломки. Согласно акту осмотра, машина получила несколько попаданий. В частности, снаряд польской противотанковой пушки угодил в один из люков в лобовой части корпуса, повредив при этом картер коробки передач. В результате танк лишился хода и, вероятно, был брошен экипажем. Также был обнаружен износ узлов крепления рессор у двух опорных катков. Эти повреждения оказались следствием активной эксплуатации танка, выпущенного в 1938 году.

Остальные повреждения были вызваны иными факторами. Вероятнее всего, лишённую хода и брошенную экипажем машину скинули в кювет, а проходящие рядом войска стали потихоньку разбирать её на запчасти. Это было обычным явлением: существует масса фотографий машин с похожими повреждениями, которые подверглись «вандализму» со стороны немецких ремонтников. В особо тяжёлых случаях от танка оставались корпус и башня, а также крупные узлы и агрегаты, которые нельзя снять без тяжёлого кранового оборудования. При этом танк, стоящий на пеньках (все элементы ходовой части с него уже сняли), продолжал числиться как временно потерявший боеспособность.

С точки зрения навесного оборудования танк оказался почти пустым

Справедливости ради, подавляющее большинство таких жертв вандализма потом возвращалось в строй, но уже после их отправки на заводы. По этой причине более-менее реальную картину потерь немецкой бронетехники получить довольно сложно. «Приватизированный» советскими танкистами танк из серьёзных боевых повреждений формально имел лишь попадание в КПП, которую относительно легко можно было поменять. Но за время нахождения в кювете и на СПАМе танк получил дополнительные «повреждения». Домовитые немцы сняли с него часть электрооборудования и проводки, сиденья экипажа, радиостанцию с антенной, приборный щиток, боеукладку, спаренный пулемёт, буксирные крюки, запасные части, инструменты и принадлежности.

Запасливые немецкие солдаты сняли с танка даже антенну вместе с ложементом

С таким объёмом неисправностей о полноценных испытаниях, подобных тем, что прошёл Pz.Kpfw.I Ausf.A, не могло быть и речи. Из испытателей сотрудникам полигона НИИБТ пришлось переквалифицироваться в реставраторов. Для того чтобы хотя бы один танк вернуть в работоспособное состояние, полигонные работники воспользовались методом «купи три шаурмы и собери котёнка». Pz.Kpfw.II Ausf.A использовали в качестве донора запчастей: с него сняли коробку передач, лючок на лобовом листе и ряд других деталей.

Сам же Pz.Kpfw.II Ausf.C полностью разобрали. В процессе сборки сотрудники полигона параллельно описывали узлы и агрегаты танка, а также изготовляли их чертежи. В результате получилось техническое описание, местами даже более подробное, чем оригинальное руководство по эксплуатации танка.

Полностью собрать восстанавливаемую машину из «родных» немецких деталей так и не удалось. Фары, аккумулятор, часть приборов и буксирные крюки пришлось брать от отечественных машин. В результате танк всё-таки удалось восстановить до ходового состояния, но ввиду отсутствия запчастей полноценной программы его испытаний не было. Максимум, что удалось сделать, — провести тестовый пробег на расстояние 100 километров. Его целью было определение тактико-технических характеристик Т-IIб.

Вид на моторное отделение. О том, что с левой стороны здесь находился люк радиста, можно было только догадаться

Никаких документов к танку достать не удалось, по этой причине некоторые особенности конструкции Pz.Kpfw.II остались вне поля зрения советских специалистов. Особенно это касается весьма специфичных элементов, к которым, например, относился способ покидания танка радистом. О том, что для этого одновременно служил люк доступа в моторное отделение, наши специалисты не знали. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: мало кто смог бы догадаться, что из танка можно вылезти таким экзотическим способом.

Схема бронирования Pz.Kpfw.II Ausf.C

Двигателю танка советские специалисты особого внимания не уделили, поскольку этот мотор к осени 1940 года и так был известен. В Германии СССР вполне официально приобрёл три полугусеничных тягача Sd.Kfz.7, в которых также использовались двигатели Maybach HL 62. Больше интереса вызвала коробка передач ZF SSG 46. Испытатели отметили высокий уровень точности изготовления КПП. Её достоинством назвали применение косозубчатых шлифованных шестерён: их использование повысило износоустойчивость и снизило шум при работе. Также специалистам понравилось применение синхронизатора и компоновка кулисного механизма, лишённого длинных тяг.

Коробка передач ZF SSG 46, которая приятно удивила высоким уровнем точности изготовления

Вместе с тем указывалась сложность извлечения коробки передач из танка, для чего требовалось снять башню и подбашенную коробку. Аналогичные проблемы были и у Pz.Kpfw.I, и у других немецких танков. Такой оказалась плата за компоновку с передним расположением трансмиссии.

Положительную оценку получил планетарный механизм поворота, надёжный и долговечный. А вот тормоза советским специалистам не понравились, поскольку их оказалось сложно регулировать. Общий вывод о трансмиссии был сделан следующий: надёжна в работе, проста в эксплуатации и может быть отнесена к одним из лучших типов механических трансмиссий.

Кинематическая схема трансмиссии Pz.Kpfw.II Ausf.C

Ходовая часть танка вызвала у испытателей немалый интерес. По мнению специалистов полигона НИИБТ, несмотря на малый вес, она обеспечивала плавный ход и быстрое затухание колебаний. Рессорная подвеска получилась компактной и лёгкой, лёгкими были и опорные катки, изготовленные из алюминиевого сплава. Похвалы удостоился и механизм натяжения гусеницы. Несколько сложный в производстве, он оказался простым и надёжным в эксплуатации.

Впрочем, для советского танкостроения рессорная подвеска была уже вчерашним днём. После ряда экспериментов стало ясно, что будущее за торсионной, которая к моменту испытаний Pz.Kpfw.II серийно устанавливалась на разведывательный танк-амфибию Т-40.

Схема ходовой части. Рессорная подвеска была удостоена похвалы, но на советских лёгких танках к тому моменту уже использовали торсионы

Корпус и башня танка советских специалистов ничем не удивили. Их конструкция показалась вполне логичным развитием корпуса и башни Pz.Kpfw.I, что отчасти было правильным выводом. Конструкция люка механика-водителя не понравилась, поскольку он оказался неудобен для использования. Впрочем, испытатели сделали правильный вывод, предположив, что в основном экипаж пользовался для залезания в танк башенным люком.

В тактико-технических характеристиках трофея указывалось, что его экипаж состоит из троих человек, но при этом в описании боевого отделения говорилось, что там находится только командир. Дело в том, что с танка были сняты все сиденья, так что где именно располагался радист — оставалось загадкой. Тем более что и рации с антенной на танке тоже не оказалось.

Смотровые приборы механика-водителя. Сохранились они лишь отчасти: «постарались» проходившие мимо подбитого танка немецкие ремонтники

Куда больше интереса вызвали приборы наблюдения. С одной стороны, по принципу размещения смотровые приборы мало отличались от таковых у Pz.Kpfw.I. В то же время Pz.Kpfw.II Ausf.C имел модернизированные смотровые лючки с более толстыми стёклами. Заинтересовались наши специалисты и тем фактом, что на танке устанавливался такой же бинокулярный смотровой прибор, как и на Pz.Kpfw.III. Сам прибор не сохранился (ушлые немецкие механики вынули его вместе со стеклоблоком смотрового прибора механика-водителя), но точно такой же стоял на Pz.Kpfw.III Ausf.G, который был куплен в Германии в 1940 году. Для проверки прибор сняли с Pz.Kpfw.III и поставили в лёгкий танк. В целом обзорность танка была признана вполне удовлетворительной.

Схема башни

По результатам изучения трофейной немецкой машины были сделаны следующие выводы:

«Германский трофейный танк Т-2б (наименование условное) 1938 г. представляет собой дальнейшее развитие и модернизацию танков типа IIа.

Сравнивая эти танки видно, что модернизация происходила по линии изменения ходовой части танка.

1. Вооружение танков IIа и Т-2б совершенно идентичное и состоит из спаренной с пулемётом нормального калибра, двадцатимиллиметровой автоматической пушки и пистолета-автомата.

Бронирование обеих машин 6–15 мм, рассчитано на защиту только от ружейно-пулемётно-бронебойного огня нормального калибра.

Внешняя форма корпуса довольно удачна и обеспечивает хорошую компоновку ходовой части танка.

По вооружению и приборам заслуживает внимание конструкторов отечественной промышленности следующее:

а) Поворотный механизм башни.

б) Подъёмный механизм спаренной установки.

в) Установка и крепление пулемёта в башне.

г) Дублирующий прибор наблюдения водителя.

2. В качестве двигателя на танке установлен серийный автомобильный двигатель «Майбах» (такой же двигатель установлен на полугусеничных тягачах «Краусс-Маффей»). Двигатель производственно отработан хорошо и является вполне надёжным в работе.

Запуск двигателя обеспечивается, кроме электростартера, инерционным стартером.

3. На танках II-а ходовая часть выполнена на шести катках малого диаметра (с каждого борта), соединённых в 3 каретки.

На танке Т-2б подвеска независимая и с каждого борта имеется пять опорных катков увеличенного диаметра. Подвеска оригинальна по конструкции, проста в изготовлении и обеспечивает постоянный контакт катков с гусеницей. Подвеска по своей компактности и демпферным свойствам имеет преимущество перед торсионными подвесками.

Гусеница мелкозвенчатая, цевочного зацепления с малым боковым зазором на ведущем колесе, что гарантирует гусеницу от спадания.

4. Схема трансмиссии танка Т-2б аналогична Т-2а, и является типичной для немецкого танкостроения. Наличие шестискоростной коробки передач с синхронизаторами обеспечивает танку хорошую манёвренность и лёгкость управления.

Планетарный механизм поворота велик по габаритам и весу, и сложен в изготовлении. Преимуществом его является надёжность в работе и отсутствие необходимости в регулировке.

5. Доступ к узлам, подлежащим частым осмотрам и регулировке, обеспечен хороший. Демонтаж агрегатов танка затруднён (например, для выемки коробки перемен передач требуется снятие башни). Последнее можно объяснить тем, что качество выпускаемых танков стоит на высоком качестве, чем и исключается необходимость частой выемки агрегатов из танка.

Общей особенностью лёгкого танка Т-2б является то, что он, как и все немецкие танки, изготовлен по единой принятой в Германии схеме для танков.

Применение единой схемы и общих стандартных деталей в производстве танков значительно удешевляет и ускоряет выпуск танков, и облегчает подготовку боевых и ремонтных кадров.

В конструктивном и производственном оформлении танк Т-2б является современной боевой машиной».

Не представляющий интереса

Несмотря на довольно лестную оценку специалистов полигона, на деле Pz.Kpfw.II Ausf.C не особо впечатлил советских танкостроителей. В 1939–40 годах советское танкостроение шагнуло далеко вперёд. Аналогом Pz.Kpfw.II в СССР должен был стать танк сопровождения пехоты СП-126, позже превратившийся в Т-50. Даже на раннем этапе проектирования немецкая машина уступала ему во всём.

Куда больший интерес у конструкторов вызвал не лёгкий немецкий танк, а средний Pz.Kpfw.III Ausf.G, который действительно оказал заметное влияние на советское танкостроение. В том числе это касается и советских лёгких танков. При этом советские лёгкие машины было решено максимально приблизить по ряду характеристик к среднему танку.

Общая схема обзорности Pz.Kpfw.II Ausf.C

Второй танк, Pz.Kpfw.II Ausf.A, был направлен на изучение в Ленинград, в НИИ-48. Там машина была включена в программу исследования качества иностранной брони. Забавно, но эта машина по отчёту проходит как «польский танк немецкого производства сварной конструкции». Машину разобрали, а позже корпус с башней расстреляли, составив отчёт. Было отмечено, что детали корпуса тщательно выполнены, а сварные швы после обстрела не имели трещин. Саму броню посчитали хрупкой.

Восстановленный на полигоне НИИБТ Pz.Kpfw.II Ausf.C по состоянию на 1 апреля 1941 года предполагалось поставить в музей при полигоне. Но после начала Великой Отечественной следы танка теряются.

Разукомплектованный «польский танк немецкого производства» Pz.Kpfw.II Ausf.A на изучении в Ленинграде

Уже в ходе войны в Кубинку попало несколько Pz.Kpfw.II. После войны здесь остался один танк — Pz.Kpfw.II Ausf.F, номер подбашенной коробки 28384. Скорее всего, его изготовили на заводе Ursus в Варшаве. Стоит отметить, что в ходе Великой Отечественной войны никаких исследовательских работ по изучению Pz.Kpfw.II в СССР не проводилось. К этому времени для нашего танкостроения это был вчерашний день.

Вокруг некоторых образцов оружия и боевой техники сложилось множество мифов. Часто мифы просто погребают под собой реальность. Немецкая тяжелая САУ «Фердинанд» - одна из таких машин. С одной стороны в советских сводках и мемуарах можно прочесть о сотнях уничтоженных «Фердинандов». С другой стороны — о неуязвимых самоходках, которые с легкостью уничтожали советские танки сотнями и совершенно непонятно почему не дошли от Курска прямо до Москвы. Попробуем вытащить из под груды мифов реальность.

Сотни уничтоженных «Фердинандов».

Проще всего разобраться с количеством уничтоженных «Фердинандов». Всего было изготовлено 90 самоходных орудий. Впервые они приняли участие в боях с Красной Армией на Курской дуге. «Фердинандами» были вооружены 653-й и 654-й батальоны тяжелых истребителей танков. Выведены были самоходки с Восточного фронта к 1 января 1944 года. На модернизацию пошли 48 машин. Остальные были безвозвратно потеряны на Восточном фронте. Модернизированные машины приказом от 1 февраля 1944 года были переименованы в «Элефант». Одна рота самоходных орудий была отправлена в Италию, а на советско-германском фронте «Элефант» вновь появился в апреле 1944 года.

После тяжелых потерь в боях с советскими и англо-американскими войсками, все оставшиеся в строю «Элефанты» были переданы к декабрю 1944 года в 614-ю отдельную роту тяжелых истребителей танков. В ее составе оказалось 14 машин. 30 января 1945 года на вооружении роты осталось только 4 самоходки. Последние 4 «Элефанта» вермахт потерял в конце апреля – начале мая 1945 года в районе Берлина.
В чем же причина сообщений о сотнях уничтоженных «Фердинандов» в докладах советских войск? Таких причин две. Во-первых, в вермахте была отлично налажена эвакуация подбитой бронетехники и ее восстановление. Поэтому один и тот же «Фердинанд» мог быть подбит неоднократно, а затем восстановлен. Во-вторых, после Курской дуги советские военные были впечатлены мощью вооружения и защиты «Фердинандов». Крупным тиражом были выпущены инструкции по методам борьбы с этими САУ. В результате красноармейцы самоходные установки вермахта с задним расположением рубки ( таких САУ было несколько типов, общий выпуск которых составил несколько тысяч штук) принимали за «Фердинанды». В этом нет ничего удивительного. На поле боя на значительном расстоянии трудно точно опознать тип самоходного орудия.

Неуязвимость «Фердинандов».

Как известно, неуязвимых танков и самоходных орудий не бывает. Конструкция любой бронированной машины – компромисс между бронированием, мощью вооружения и подвижностью. «Фердинанд» отличало очень сильное бронирование, особенно в лобовой проекции, и очень мощное вооружение. За это пришлось заплатить огромным весом и, как следствие, низкой подвижностью. Но неуязвимость машины от огня противника тоже не была абсолютной.

20 – 21 июля 1943 года по одному из подбитых «Фердинандов» были проведены стрельбы из имеющихся на вооружении Красной армии орудий. Стреляли из ПТР, 45 мм противотанковой пушки образца 1937 года, 76 мм пушки ЗИС-3 и полковой пушки образца 1927 года, 85 мм зенитной пушки,122 мм пушки и гаубицы. Оказалось, что с расстояния 300 метров подкалиберный снаряд 45 мм пушки с вероятностью 30%, а с 150 метров со стопроцентной вероятностью пробивает бортовую броню «Фердинанда». 76 мм пушка ЗИС-3 пробивает бортовую броню с 400 метров, а при стрельбе в лобовую проекцию попадание ее снаряда в маску пушки самоходного орудия приводит к ее заклиниванию. Для обездвиживания «Фердинанда» достаточно попадания 76 мм бронебойного снаряда в гусеницу. 85 мм зенитная пушка пробивает бронебойным снарядом борт САУ с расстояния в 1200 метров. Даже из ПТР с расстояния 80 – 100 метров удачным выстрелом можно было заклинить шаровую установку орудия «Фердинанда» и пробить стекла смотровых приборов! Большую опасность для самоходок представлял и пехотинец с бутылкой зажигательной смеси КС. У «Фердинанда» не было пулемета для обороны на ближней дистанции!

После осмотра захваченных самоходных орудий, советские специалисты выявили еще один способ поражения «Фердинандов». Особенностью этих САУ была необычная компоновка. Впереди располагалось отделение управления, в середине корпуса – моторное отделение, а боевое отделение располагалось в задней части установки. Стрельба бронебойными снарядами в лоб «Фердинанда» была бесполезна – встречающиеся в 1943 году на поле боя советские орудия не пробивали его лобовую броню. А стрельба фугасными снарядами начиная с калибра 76 мм в нижнюю часть лобового листа рубки давала эффект. Осколки фугасных снарядов разрушали люки над бензобаками и пробивали бензобаки, что приводило к пожару.

Эффективным способом нейтрализации «Фердинанда» было поражение гусениц. Угол обстрела пушки САУ составлял всего 28 градусов, поэтому машина с поврежденной ходовой частью легко могла быть добита артиллерией и танками противника в борта или, из-за отсутствия средств самообороны на ближней дистанции, пехотой с помощью противотанковых гранат или бутылок с зажигательной смесью.

«Фердинанд» не стал и не мог стать супероружием вермахта. Перегруженная броней машина обладала низкой подвижностью и страдала от поломок. Ее выдерживали далеко не все мосты, а эвакуировать с поля боя поврежденные машины было затруднительно, что вело к большим потерям при отступлении. Он был уязвим для грамотно построенной противотанковой обороны противника. В то же время «Фердинанд», в особенности на большой дистанции, был опаснейшим противником танков стран антигитлеровской коалиции. Из построенных 90 машин 8 были потеряны вермахтом в Италии, а остальные – на Восточном фронте. До сегодняшнего дня сохранилось два «Фердинанда». Один находится на Абердинском полигоне в США, другой в коллекции танкового музея в подмосковной Кубинке.

Источник: newsweek.pl

К концу Второй мировой войны Третий рейх подошел к созданию ядерного оружия намного ближе, чем принято считать. Немцы имели не только теоретические, но и вполне конкретные практические наработки в этой сфере.

Сумрачный гений на пути к успеху

В частной лаборатории барона Манфреда фон Арденне была собрана урановая центрифуга, позволявшая изготавливать ядерные боеприпасы. Его коллегам из Лейпцигского института, профессорам Вернеру Гейзенбергу и Георгу Депелю, еще в феврале 1942 года удалось создать работающий исследовательский реактор. При содействии рейхсминистра вооружений Альберта Шпеера было накоплено 15 тонн металлического урана.

Немецкий исследовательский реактор, обнаруженный союзниками в 50 км от Штутгарта в 1945 году. Источник: en.wikipedia.org

В 1943-м рейх вплотную приблизился к созданию ядерного оружия: группа доктора Курта Дибнерасоздала прототип ядерного взрывного устройства. Уровень немецкого машиностроения, химической и электротехнической отраслей был таков, что собрать работающую ядерную бомбу они могли еще раньше – в 1939-40-м годах. Однако рейх так и не смог перейти невидимый Рубикон и стать первым атомным государством в истории человечества.

Ошибка Боте

Единственным слабым местом немецкого ядерного проекта было решение использовать не графит, а окись дейтерия – так называемую «тяжелую воду».

Доподлинно неизвестно, почему знаменитый физик Вальтер Боте, отвечавший за проработку этого вопроса, решил контролировать реакцию с помощью именно этого вещества. Существует предположение, что на момент исследований в Германии наблюдался дефицит химически чистого графита, а Боте нашел подходящую, как ему казалось, альтернативу. Согласно другой гипотезе, графит в больших количествах требовался для систем управления ракет «Фау-2», в результате за обладание веществом возникла конкуренция между различными ведомствами, и как результат – физикам пришлось обходиться без него.

Так или иначе, в начале сороковых «ошибка Боте» была отнюдь не очевидна. Наоборот, сторонние наблюдатели из заинтересованных структур имели все основания полагать, что немецкий атомный проект развивается семимильными шагами.

Британцы в игре

Именно к такому выводу и пришла британская военная разведка, получавшая информацию от осведомителей в Берлине.

К несчастью для немцев – и счастью для всех остальных, - в начале 40-х тяжелая вода производилась в промышленных объемах всего на одном предприятии мира: химическом заводе Веморк компании Norsk Hydro, построенном в окрестностях норвежского города Рьюкан для производства удобрений.

Ампулы с тяжелой водой. Источник: en.wikipedia.org

Готовя операцию по ликвидации объекта, британцы остались верны себе: вместо того чтобы разбомбить опасное производство, как поступили бы американцы, немцы или СССР, сыны туманного Альбиона решили послать диверсантов.

Операция получила название «Незнакомец». На первом этапе ее осуществлял всего один человек – Эйнар Скиннарланн, инженер и боец Сопротивления, на короткое время бежавший в Великобританию.

Эйнар Скиннарланн. Источник: nealbascomb.com

29 марта 1942 года его сбросили на парашюте в окрестностях Рьюкана. Разведчику удалось войти в контакт с инженерами, работавшими на заводе, и получить информацию, что называется, из первых рук. Переданные Скиннарланном данные настолько встревожили английское руководство, что военный кабинет потребовал от комитета начальников штабов подготовить операцию вторжения в Норвегию с целью ликвидировать завод. Однако, в конце концов, было решено придерживаться диверсионной стратегии.

В октябре 1942-го недалеко от завода высадилась группа из четырех норвежцев, которые занялись подготовкой операции. 19 ноября на ликвидацию завода вылетела группа из 34 десантников-добровольцев из состава 1-й воздушно-десантной дивизии. Отряд был распределен по двум планерам «Хорса», каждый из которых буксировался бомбардировщиком «Галифакс».

Бомбардировщик «Галифакс» буксирует десантный планер. Источник: savebest.ru

Однако в тот день удача отвернулась от британцев. Сильный туман и низкая облачность привели к тому, что пилоты потеряли ориентацию. Один из «Галифаксов» шел на небольшой высоте, и командир экипажа полагал, что летит над морем, в то время как на самом деле самолет уже пересек береговую черту.

Встреча с землей произошла неожиданно: бомбардировщик врезался в склон горы. Экипаж «Галифакса» погиб, однако пилот планера успел среагировать и сумел совершить посадку на заснеженный склон. Из 18 десантников, находившихся на борту «Хорса», в живых остались 14. Другой бомбардировщик не смог найти зону высадки и запросил по радио разрешение возвращаться. При развороте обледеневший трос оборвался, и второй планер стал снижаться. Вернувшийся экипаж сообщил, что ничего не знает о судьбе планера. Десантников сочли погибшими.

На самом же деле и эта команда не погибла в полном составе. Жесткую посадку пережили не менее девяти десантников. При этом уцелевшие британцы не бросили раненых товарищей, а попытались унести их в горы, где можно было дождаться подмоги.

Пунктуальность против здравого смысла

Радиопереговоры запаниковавших пилотов встревожили немцев. Поднимать в воздух истребители в тех условиях не имело смысла, а вот решение выслать патрули было вполне оправданным. Активизация немецких военных не позволила диверсантам скрыться.

С пленниками поступили в соответствии с приказом Гитлера, предписывавшим уничтожать диверсантов на месте: раненых умертвили в госпитале Ставангере (немецкий врач ввел в вену каждому из них порцию воздуха), а их здоровых товарищей оперативно расстреляли. Масштаб глупости стал понятен только после того, как за пленниками прибыли сотрудники гестапо. Допрашивать было уже некого. Немецкая пунктуальность позволила британской разведке сохранить в тайне цель полностью провалившейся операции.

Четверо заброшенных ранее диверсантов обосновались на леднике. Инженер Скиннарланн время от времени снабжал их продуктами. Тем временем в Шотландии началась подготовка второй группы диверсантов.

Миссия для самоубийц

В этот раз решено было послать всего шестерых диверсантов. Вся группа состояла из норвежских военных, которые не приняли оккупацию своей страны вермахтом и бежали в Великобританию.

Команда «Ганнерсайд», бывшие норвежские военные, прошедшие спецподготовку в Британии. Источник: nealbascomb.com

14 января 1943-го диверсанты на парашютах десантировались на берег озера Скрикен. Следующие трое суток норвежцы шли по заснеженным горам, каждый нес 30 килограммов груза. Встретившись с передовой группой, заброшенной еще в октябре 1942-го, они перебрались поближе к заводу и стали готовить операцию.

Малочисленность группы вынуждала диверсантов действовать скрытно, дожидаясь благоприятного момента. Таковой представился в субботу, 27 февраля. Норвежцы совершили 10-километровый бросок на лыжах, перешли вброд речку на дне ущелья, а затем поднялись на 150-метровый склон утеса, где был выстроен завод. Подъем занял почти два с половиной часа.

Завод Веморк, где в 40-х производилась тяжелая вода. Источник: nealbascomb.com

Взрывчатка была установлена в цехе, который производил воду, пригодную для использования в немецких ядерных экспериментах. Диверсанты действовали, точно зная, что и зачем делают: незадолго до операции от немцев в Швецию сбежал главный инженер Norsk Hydro, профессор Йомар Брун. От него британская разведка получила фотографии цехов, чертежи и описание оборудования. Благодаря этим сведениям подрывники смогли проникнуть в здание через кабельную шахту, обойдя немецкие посты у главного и запасного входов.

Ситуацию осложняло то, что завод был взят под усиленную охрану СС. Чтобы уберечь местное население от карательной операции, диверсанты перед рейдом переоделись в английскую форму. Каждый получил капсулу с ядом мгновенного действия: никаких иллюзий относительно судьбы пленных норвежцы не питали.

После подрыва завода группа совершила 400-километровый переход по горам и скрылась на территории Швеции.

Пересохший источник ядерных иллюзий

Ущерб от операции «Ганнерсайд» был колоссален: немецкие специалисты ремонтировали завод в течение полугода. Когда же предприятие частично восстановило работоспособность, на него совершили налет 143 американских бомбардировщика В-17. «Летающие крепости» не смогли уничтожить химические цеха, однако сумели вывести из строя гидроэлектростанцию, питавшую предприятие. В результате завод, ранее производивший дейтериевую воду тоннами, сократил производство до считанных литров.

Бомбардировка города Рьюкана. Источник: nealbascomb.com

Немцы решили вывезти оставшиеся запасы «тяжелой воды» в Германию. Но британская разведка и тут не упустила возможности поставить им подножку: бойцы норвежского Сопротивления взорвали корабль, перевозивший 15 тонн вещества. Рейх потерял последний резерв сырья, которое считалось критически важным для изготовления атомных реакторов и бомб.

Перебои с поставками воды затянули исследовательские работы. В результате немецкие физики слишком поздно осознали, что могли прекрасно обойтись и без этой жидкости.

Работу над ошибками лучшие физики своей эпохи проделали уже на территории СССР, помогая вчерашнему врагу создавать ядерный щит, который, в конечном счете, и спас советские города от участи Хиросимы и Нагасаки.

Танк «Тигр» был самым страшным кошмаром для союзников по антигитлеровской коалиции. Помимо своей непробиваемой брони он обладал еще и внушающей страх огневой мощью. Они в отчаянии пытались дать достойный ответ, пока не обнаружили, что немецкий танк имеет слишком много слабых сторон.

----------------------<cut>----------------------

Земля дрожит под гусеницами танка. Унтерштурмфюрер СС Михаэль Виттман (Michael Wittmann) сидит в башне пушки и ищет глазами следующую цель.

Как обычно, немногословный командир танка дает короткие, точные приказы, такие, как «налево», «цель в ста метрах», «вперед!»

Вокруг него продолжается сражение с участием 2000 немецких и советских танков на большом поле к югу от русского города Курск.

На этом участке фронта бои идут практически безостановочно уже неделю, начались они 5 июля 1943 года. Это самое крупное танковое сражение в мире, но Виттман может себя чувствовать в относительной безопасности в своей башне. Дело в том, что 28-летний эсэсовец впервые командует в большом сражении самым совершенным танком Германии, «Тигром I».

То, что «Тигр» много весит, не мешает ему быстро реагировать на любую угрозу.

Вместо того чтобы тратить несколько минут на поворот тяжелой башни, Виттман за несколько секунд разворачивает весь танк.

Более легкие советские танки Т-34 не имеют никаких шансов. Вскоре добычей «Тигра I» Виттмана становятся восемь танков, три противотанковых оружия и одна артиллерийская батарея.

Примерно 70 других «Тигров», участвующих в сражении, также подбивают много российских танков.

Темнеет, русское поле покрыто обугленными трупами. Черные столбы маслянистого дыма поднимаются от горящих останков сотен машин.

Полностью уничтожено примерно 700 танков. Большинство — советские и немецкие средние танки, но хотя немцы в целом и потерпели поражение под Курском, «Тигров» они потеряли на удивление мало.

И Михаэль Виттманн спокойно возвращается в свою дивизию. Он только что доказал, каково это — быть настоящим танкистом-асом нацистской Германии.

Но существенной долей своего успеха он обязан «Тигру I». С того самого момента, когда танк появился в немецкой армии в 1942 году, он доказал, что может быть грозным оружием в умелых руках.

T-34 ответить не мог

Гитлер заказал танк уже в мае 1941 года. В бланке заказа упоминалась и прочная броня, и большая огневая мощь, и водонепроницаемый корпус со шноркелем — для того, чтобы танк без проблем мог форсировать реки во Франции и Советском Союзе.

Пока инженеры трудились над новым танком, Гитлер в июне 1941 года бросил немецкую армию на СССР.

Ломая сопротивление, вермахту вскоре удалось завладеть большой частью страны. Но, впрочем, была одна область, когда гитлеровская армия натолкнулась на неожиданно жесткое сопротивление.

Советские танки Т-34 существенно превосходили немецкие танки «Панцирь» и «Пантера».

Почти через год — в течение которого недостатки танка выявлялись и устранялись раз за разом — немецкие инженеры уже могли сообщить танковым войскам хорошие новости.

Первый «Тигр I» был готов. И немцы сразу же принялись обучать офицеров, которым предстояло танк обслуживать.

Когда создавалось новое оружие, позаботились и об огневой мощи, и о непробиваемой броне. Гигант весил до 60 тонн, когда имел на борту все нужное снаряжение и был заправлен топливом.

Тем не менее, он был не намного медленнее, чем вражеские танки: на пересеченной местности танк развивал скорость 20 км в час. Максимальная скорость была в два раза больше.

Осенью 1942 года «Тигр» был отправлен на Восточный фронт, и Красная Армия очень скоро начала бояться его 88-миллиметровой пушки.

При благоприятных погодных условиях «Тигр», например, мог обезвредить танк Т-34 на расстоянии до 2200 метров. А Т-34 на таком расстоянии ответить не мог.

У солдат стала развиваться «тигрофобия»

Несмотря на поражения, которые терпели немцы, «Тигр» доказал свою ценность в сражениях у Курска и Харькова летом и весной 1943 года.

В сражении за Харьков одна танковая дивизия, например, уничтожила 501 советский танк. В течение месяца, что продолжалось сражение, немцы потеряли всего лишь 18 «Тигров» — и это был еще не самый выдающийся результат.

В ходе войны «Тигры» уничтожили почти 10 тысяч танков, а собственные потери составили 1715. Поэтому солдаты Красной Армии очень боялись этот танк.

Советские пропагандисты пытались поднять боевой дух рядового состава, рассылая лживые рапорты об уязвимости «Тигра».

В частности, летом 1943 года СССР заявил, что Красная Армия уничтожает в день по 10-12 «Тигров».

И вскоре пропаганда стала настолько неправдоподобной, что через несколько недель получилось, что Советы уничтожили больше «Тигров», чем их существовало в действительности.

Но советские попытки представить гитлеровский танк менее устрашающим, помогали не слишком.

Одних только слухов о том, что им предстоит столкнуться с этим танком, было достаточно, чтобы вызвать у солдат Красной Армии ужас.

Британцы даже изобрели слово для обозначения того страха, который охватывал солдат стран коалиции: «тигрофобия».

Пытаясь успокоить солдат, британский фельдмаршал Монтгомери запретил своим офицерам говорить о «Тигре» в присутствии рядовых.

Целый ряд немецких танкистов также показал, что противник не зря уважал «Тигра». Например, Михаэль Виттман за семь своих первых месяцев командования «Тигром» уничтожил 117 вражеских танков.

33 танка выведены из игры

Самый знаменитый немецкий танк еще раз был использован в бою, когда 33 советских танка в пять часов утра 8 января 1944 года прорвали немецкую линию обороны на Украине.

Михаэль Виттман сразу же отправился туда. Под командованием 29-летнего эсэсовца было 12 «Тигров».

Над покрытыми снегом полями раздавался треск пулеметов, грохот орудий и шум моторов, но облачность была низкой, и поэтому видимость в то ледяное утро была не очень хорошей.

Вдруг откуда-то в неясном свете вынырнул похожий на призрак вражеский танк. Виттман обозначил позицию, стрелок прицелился. Снаряд смел пушку первого Т-34.

Но танков становилось все больше, теперь у Виттмана было много целей — на выбор. И «Тигр» окружила стена огня.

Снаряд попал в один из Т-34, который сам собирался выстрелить по немецкому батальону.

Вскоре после этого «Тигр» Виттмана прямым попаданием уничтожил еще один вражеский танк. Это стало неожиданностью для нападавшего советского танка.

Советские танкисты тянули с ответом так долго, что ситуация стала фатальной. Немцы отрезали их, взяв их в клещи, и четыре часа спустя 33 танка Т-34 и 7 самоходных орудий были выведены из игры.

Танк был худшим врагом самому себе

Но успехов танка, впрочем, было недостаточно для того, чтобы Гитлеру вновь улыбнулась удача на фронте. Не помогло и то, что немецкие инженеры летом 1944 года обеспечили фронту первые усовершенствованные модели победоносного танка — «Тигр II» или «Королевский тигр», как его тоже называли.

Немецкая армия все время отступала по морозной Восточной Европе, а «Тигр» был не очень приспособлен к зиме.

Он поглощал огромное количество топлива — на 15 литрах танк мог преодолеть не более километра, а если танк шел по снегу или грязи, то расход топлива увеличивался.

«Наши «Тигры» и «Пантеры» не едят сено», — признался в отчаянии один немецкий офицер зимой 1944 года. Еще одной проблемой танка была его масса.

Они облегчали подвеску, коробку передач и другие жизненно важные части танка по максимуму. Неровный рельеф местности, высокая скорость или большие расстояния часто полностью выводили из строя механику. По правде говоря, «Тигр» нечасто выдерживал длинные переходы без того, чтобы не выйти из строя в конце.

Проблемы с механикой были большой головной болью немцев, да и союзники довольно скоро обнаружили слабые стороны танка.

Летом 1944 года британские солдаты, например, обнаружили несколько подбитых «Тигров» в Италии. Находка стала сенсацией в британской армии, которая усиленно искала способ одолеть танк.

Поэтому для осмотра танка была задействована специальная группа, и в августе она представила несколько обескураживающий вывод в рапорте «Кто убил Тигра?»: Он сам себя убил.

Вермахт годами пытался скрывать правду о технических проблемах «Тигра». Но для танкистов механика все время была большой проблемой.

Например, башню, которая весила 11 тонн, приходилось поднимать с помощью крана, если надо было менять коробку передач.

Дороги на Восточном фронте были скверные, стоило ударить морозу, как грязь замерзала между гусеницами. Экипажам нередко приходилось отвинчивать массивные колеса, чтобы соскрести с них лед.

Подобный ремонт требовал времени и в спокойных условиях. А на ледяном поле боя, в грязи, задача становилась почти невыполнимой.

Многим экипажам «Тигра» приходилось с горечью взрывать свои дорогостоящие танки и уходить пешком, чтобы не попасть в лапы врагам.

Все эти проблемы привели к тому, что у немецких танковых батальонов никогда не было боеспособных «Тигров» в количестве, достаточном для того, чтобы они могли решить исход крупного сражения.
Еще одной проблемой стала серьезная нехватка опытных командиров танков. Поэтому молодые и неопытные офицеры часто получали под свое командование «Тигр» с напутствием: «Будьте осторожны, У вас в руках миллионы марок».

Недостаток опыта у командиров нередко приводил к тому, что слишком много «Тигров» ломались из-за перегруженности.

Часто танки ломались, так и не успев попасть на войну. К счастью для нацистов, не все командиры танков были некомпетентны.

Например, Михаэль Виттман уничтожил на Восточном фронте 138 вражеских танков. Но даже его военной удаче пришел конец.

Благодаря допросам военнопленных и обследованию захваченных у немцев «Тигров» союзники быстро поняли, что немецкий танк вовсе не был таким уж непобедимым. Даже один солдат мог вывести «Тигр I» из строя, если знал, куда надо бить.

Вентиляционные отверстия можно было повредить или заблокировать снарядом.
Смотровые щели были покрыты закаленным стеклом, но все равно уязвимы для осколков.
Слабым местом орудийной башни было место крепления с корпусом танка. При удачном попадании снаряда поворачивать башню становилось невозможно.
88-миллиметровую пушку можно было вывести из строя, если солдату удавалось загнать в ствол гранату.
Топливный банк взрывался зарядом, заложенным за задними колесами «Тигра».
Гусеницы можно было вывести из строя, заложив перед «Тигром» мины. Маленькие цепные колеса перед колесами танка отлетали при попадании большинства гранат.
Пулемет можно было вывести из строя с помощью нескольких сильных ударов металлическим прутом.

Виттман погиб вместе с «Тигром»

В 1944 году его отправили в Северо-Западную Францию, где союзники 8 августа 1944 года начали большое наступление.

Виттман был отправлен на помощь немецким солдатам, сражающимся с превосходящими силами противника, но всего лишь через час после того, как его танк вступил в бой, «Тигр» охватило пламя.

Когда танк взорвался внутри, давление было настолько чудовищным, что башню весом в 11 тонн просто сдуло.

Нацистский герой погиб вместе со своим экипажем, его гибель стала настоящим шоком для батальона.

В следующие месяцы пришел конец большинству «Тигров», бывших на ходу. Некоторые были подбиты в результате массированного обстрела, но большинство были взорваны самими немцами.

Пополнить как запчасти, так и топливо было невозможно, и немцы не хотели, чтобы их драгоценные танки оказались в руках врага.

Когда нацистская Германия капитулировала, оказалось, что союзники не смогут использовать немногие оставшиеся «Тигры».

Нужно было чересчур много дорогих запчастей. Поэтому производство «Тигров» никогда не возобновлялось — несмотря на все его превосходство в силе.

Статья опубликована в сотрудничестве с журналом Historie.

Мишель Сков (Michelle Skov) [SIDE3, Норвегия]