в свете последних событий.

Масамунэ настучала Покровителю отторгнутых мальчиков и Растлителю обреченных.

Когда его машина въехала в мой богами забытый двор - начался бабушковый кипеш. 

я сам проснулся от долбежки в дверь, открыв ее - получил по шапке. В моем глазу как итог - случилась протечка - лопнул сосуд. В голове - шумит прибой.

И через час после прихода Масамунэ - приходит этот голос. Я четко видел, как стены начали сворачиваться вокруг него. Я думал, после нашей последней ссоры - он закажет кому нибудь перелом моих костей, и то, только потому, что руки пачкать не захочет. А эта мелкая сидит и радуется на моем столе. Я перебираю таблетки от головной боли - как карты таро. Мне говорят - помнишь, что было в прошлый раз? как твоя левая рука? "усмешка". А я раскладываю пасьянсы, где выпадает - "и эти не помогут" или "релаксант" или "анальгетик". Желудок уже отторгает лапшу с первого запаха. А они сидят на до мною как стервятники и перемывают кости.

Я говорю - ты уже стар. А ты еще... а получаю пинок со стола.

В итоге - меня увозят. Он хлещет за рулём виски, а она дует темное пиво. А я лежу на заднем сидении под Шостаковича. И благо - стереосистема машины заглушает мое сердцебиение. В этой машине можно спать, даже когда она едет по кочкам. Стоит, может быть, столько же, сколько полторы почки здорового человека. 

Но мне, не смотря на головную боль, стало легче.

Я лежу, и мне легко.

И от их шуток.

И разговор об одном неудачном самоубийце, который, к слову, в сознании... Но мы то помним, что нужно ждать еще 2 дня. ... В общем, разговор о нем перетекает на тематику вселенной, притяжения и взаимосвязанности действий. Из чего решаем - что я должен прекратить свои беспорядочные пастельные отношения. Прощай, интимная связь. Прощайте космические всполохи. Небо меняется за стеклами с фиолетового на розовый, на желтый и зеленый. А помимо трех голосов - звучит четвертый. С самого вчерашнего вечера. Назойливый...

Погруженный во Тьму - он спал. Спал так долго, что вовсе забыл о жизни. Когда я его обнаружил - он был скорее похож на камень. Даже рога его поросли мхами. Я выволок его необычайно легкое тело на веранду. Его когти цеплялись за зазоры между плиткой, а хвост стучал наростами. Я дал его губам крови. Своей, теплой и сладкой. Я дал его губами вина, душистого и выдержанного. И просто стал ждать. Я сел в кресло, закутался в плед. Ветерок уже пах солнцем, птицы заливались песнями. Сочная зелень еще дремала в своей скорлупе. Воздух был влажным и свежим. Его пыльные волосы не блестели. Блестели лишь камни, которыми было инкрустировано местами его тело. Я оставил его в тени, а сам сидел подставив бок теплому солнцу. Я тоже выпил вина. Меня морило. А птичий хор струился снами о весне, о той, что полна звуками дождей, запахом цветов. Я вспомнил, как давным-давно, когда мы с семьей жили в этом поместье, тут был настоящий сад. Мама выращивала тигровые и белые лилии. Чайные розы и анемоны. Пионы и флоксы, бальзамины, гайллардии, крокусы, гладиолусы, тюльпаны, космеи.... Сад пестрел как лес Райских птиц, сад пел, сад благоухал, сад жил. Не было с самого апреля ни единого теплого месяца, чтобы что-либо не цвело в этом саду...

Когда я проснулся - он сидел на перилах. Он жмурился от солнца в зените. Он блуждал взглядом по пустыне нашего сада, местами еще тронутой снегом. Его хребет переливался перламутровыми пластинами. Когтистые пальцы впивались в дерево. Его бледная тонкая спина была усеяна родинками, голые ноги покачивались, встречаясь когтистыми ступнями, цеплялись то и дело за перегородку. Хвост медленно вился на полу. Вы видели, как на ветру струятся ленты?... Время от времени он потягивался, как сонный кот. Я поднялся из кресла. Его длинные волосы блестели на солнце. Моё тело было непривычно лёгким, а солнце таким теплым. Я подошёл к нему, и встал подле. Его белесые глаза отсвечивали радужными переливами. Он улыбался. И солнце целовало его бесцветный широкий рот. Такими тонкими линиями была прорисована каждая его черта, что я невольно залюбовался. А когда наконец опомнился - то понял, что он словно и не замечает меня. И вот я спросил :

-Что ты там видишь?..

Он наконец обернулся. Не переставая улыбаться он произнес 

-Если пообещаешь не оборачиваться - я покажу тебе.

И я кивнул.

Его рука оторвалась от перила и накрыла мое лицо. Прохладная ладонь скользнула по моим глазам. Когда я открыл их - солнце сияло над нами прозрачным золотом. Теплое, ласковое. Я повернулся на сад. Весь сад звенел, от зелени, от сочных красок цветов, от пения птиц и пения моей матери. Все наши цветы цвели пышными бутонами, и ранние , и поздние. Бабочки перепархивали в упоении от одного к другому. Пруд сиял бриллиантовыми крапинами, ароматы смешивались с запахом зелени и тепла. Я смотрел, и не понимал, что глаза мои истекают. Я смотрел, и верил. Мы смотрели на яркий сад, мы чувствовали прикосновения солнца и слышали пение. Я смотрел, как моя мать кружит меня маленького над цветами. И как мы улыбаемся и смеемся. Как солнце расцвечивает мир восхитительными красками, как белая лента маминой шляпки развивается на ветру. В такт песенке он постукивал когтями по дереву, его хвост извивался кольцами. А стоял тут, бегал там. Запахи и тепло вдруг заполнили весь мой мир. Заполнили его счастьем, любовью. Я словно был пьян, и радостен, и разморен вином и теплым солнцем... Мой мир благоухал, искрился песнями...

Не знаю почему, но я вдруг обернулся... Быть может, я хотел знать, что и там все так же. Быть может, хотел увидеть, нет ли здесь, на веранде, моего отца... А может я хотел знать, не сон ли это. Но ... я обернулся.

Я лежал возле кресла. В какой то чудовищной, изломанной позе. Вцепившись рукой в ножку этого самого кресла, с раскрытыми широко глазами и ртом. Лежал в луже чего то темного и вязкого. И там, где было моё сердце - зияла черная дыра... За спиной еще пели птицы, и слышался голос моей матери. Но солнце куда то исчезло.

И я почувствовал его горячее дыхание на своем ухе.

и стало темно...

и тихо...

Единожды обретя - сможешь заполучить меня навсегда. 

В солнечных всплеская - я буду твоим домом. Местом, куда всегда можно прийти, куда можно вернуться. Забрызганные золотыми бликами, а, может, кровавыми слезами... мои стены всегда будут хранить тепло для тебя. Мои двери всегда будут ждать тебя. Мои окна будут сиять для тебя издали.

Золотой токай разбивает всплеском твоих локанов мой бокал. Позволь мне коснуться твоего лица, чтобы забрать его. Тебе необходимо новое. Без боли и печали, мерцающее светлыми улыбками и радостями. Мои дрожащие руки жаждут подарить тебе тепло. Пусть это и все тепло, что у меня осталось. Только помни, я буду для тебя всегда. И океаны превратятся в моря, камни - в песчинки, зелень миллионы раз расцветет и увянет, суша омоется бесчисленным количеством дождей. А я буду ждать тебя, в каждой твоей жизни, век от века. Я буду тут, на том же месте, в том же виде, нетронутый временем, потому что для меня оно стало пустым звуком, когда я увидел тебя. Как морской ветер трепал твои волосы, а солнце меняло цвет глаз. И капли воды на твоих щиколотках, закованных в тонкие цепочки браслетов. И воздух в тот миг запах иначе. И ветер стал петь другие песни... Твои печальные глаза отражали море. Не море отражалось в них, а они отражали его бушующие волны. И горечь твоего сердца пронзила мой язык. И все во мне сковало на миг льдами антарктиды. 

И я решил тогда. Что я буду для тебя. Тем, что всегда примет тебя в свои объятия, напоит твой рот вином, омоет руки и ноги от соли и земли. Буду для тебя. Просто буду, принимая твои истерики и твой гнев, твою грусть и печаль, твою тоску и трагедию. И буду тем, кто вернет взамен на все это радость в твой стан. Желание в твое сердце. И улыбки твоему лицу. Я буду солнцем, что согреет твою кожу, нагреет твои волосы, изменит цвет твоих глаз. И буду прибрежным ветром, что облегчит твой тяжкий груз. И позволит воспарить тебе выше и выше от суетной земли. Однажды обретя... 

Твой голос подобен морскому бризу. Я не мог оторвать глаз все эти десятки и сотни лет. От каждой твоей жизни, от каждой твоей судьбы. От каждого взмаха ресниц и движения пальцев.  И мое сердце уже много лет как не бьётся. А движения в мире так малы, что не разглядеть их иначе, чем неотрывным взглядом. Лишь солнечный токай спасал меня от жажды, увлажнял мой рот, и золотил светом твоих прядей. Лишь твой образ, обративший меня однажды в нечеловека - давал мне силу быть. На водах был шторм. Ураганы и грозы опутали весь мой горизонт. И время шло...

 

Моё имя - Крушитель. Разрушающий все на своем пути. 

Человек. Это - нарицательное. Все меняется в мире. И вот, даже тебя я не узнаю. Холод. В твоих словах. От твоего присутствия веет отсутствием. Я разочаровал?

Моё имя - Разочаровывающий. Весь шарм пропадет со временем подчистую. 

В итоге тебе не нравится то, что ты увидел. В итоге я стал для тебя одним из тех, кого ты знал. Простым знакомцем. Добро пожаловать в мой мир. На каждом пепелище я построю памятник своему присутствию. В ответ - я лишь отвернусь.

Моё имя - исчезающий. С каждым разом меня будет все меньше, пока я и вовсе не растворюсь. Добро пожаловать в мир без меня.

Замечено, что многие люди вовсе не безумцы, которыми хотят себя представить. Притворщики, не более. И когда дело доходит до реального безумия - они сливаются. Фальш-люди. Картонные человечки. Я разгоняюсь подручными средствами, не задерживаюсь на остановках. Я в поисках. Себе подобных. В поисках своей стаи. 

Лжецы, обманщики, предатели. Кругом. Вокруг, спотыкаешься, задеваешь, куда ни плюнь. Как камни под ногами, острые камни прибрежных вод. Соленых вод.

Чудовище в пустом зоопарке. Не с кем бороться, вязаться. Не с кем обменяться взглядом, мыслью, чувством. Ты наигранно кричишь во Тьму, в надежде что ОН придет. Его когти взлетят, рассекут воздух, кожу, брюшину. И вся твоя желчь, что травит тебя - окропит землю. 

Зрачки расширяются на старте. Покорная собака ждёт на привязи. Спасение в бешенстве. Спасение в огне. Жаль - мы не пьём водку. Водка - это огонь. 

Моё имя - Огонь. Пожирающее без разбору пламя. И я сожгу всех, кто приблизится к тебе. И тебя.