В колонках играет - the mars volta – televators

Сегодня была семейнаяи не очень поездка на кладбище. Зашёл к тебе мимоходом. Я молчал. Поправил тощие выцветшие букетики. Ты на фотографии совсем не похож на того тебя, что был мне известен столько лет. Даже мысль о том, что лишь твое тело, но томится там, в этой сырой земле.. 

Я бы отдал много крови за то, чтобы ты вернулся в этот мир.

небо разрывалось в те минуты, что я гладил шершавый камень с твоей фотографией. 

Как ты смог меня оставить тут? Бросить меня на произвол судьбы... Лишить меня своего общества...

https://www.youtube.com/watch?v=mNRFtE60q8M

и скажите мне, в мои 25, что это не прекрасно.

Приятных сновидений...

Максимка с Корой нашли на что подсадить нашу блондинку. Из япономузла. И мы так рады. Под Калуа и еще какой то там ликер мы устроили блондинке вечер SUGIZO, NEMURIxGACKT Project . Просто послушайте Nukumori no Saki ni (), Womoinazoru (), Nemuri's Theme, Yoiyami no Tsuki () и Mihoyo (koto version) (version“”). ПРОСТО ПОСЛУШАЙТЕ . Блондинка был в восторге, к моему удивлению и нашей радости.
А я залипаю и до сих пор. Под тот же калуа. И 3ю пачку джарума.
В ванной и в темноте.
Это прекрасное.
прекрасное...

Черные свечи отзеркаливает поверхность твоих глаз. Я падаю и падаю и падаю. А твоя рука насмешливо недвижима. Я бы хотел плакать, зарывшись лицом в ковер. Но нет ковра. Нет слез. Только бушующая вода внутри моего сердца, соленая. 

Предатель. Убийца. Обманщик. 

Этаж за этажом. Я считаю на чужом языке. Ноги болят, кулаки болят. Язык болит просто зверски.

Кусающиеся звери. Кто так целуется? Разве что ненавистники...

Впускаешь яд со своей слюной мне в рот. На 19 выходим на общий балкон и запираем дверь.

Без сентиментов я расстегиваю молнию на джинсах и закатываю глаза, считая этажи в обратном порядке на чужом языке, попутно сбиваясь. Ядовитое ты создание. Твоя слюна обжигает. Кровь засыхает под моими ногтями. Цвета бархатной розы, аромат грешных снов. Пускаю твою кровь. А ты кусаешься как не выдрессированная сука. Я чувствую, как струны набирают обороты. Твои волосы под моими пальцами, влажные от дождя. Я закуриваю, дыхание надрывается. Представляю тесное темное пространство, забитое до отказу бархатными цветками, цвета артериальной крови. 

Я голоден, голоден, голоден. А мир насмешливо недвижим по отношению ко мне...

Лежу и остываю. Внутри костей дрожит басами. Слюна высыхает в уголке рта. Глаза заветрились и тускнеют. С какой скоростью разлагаются неживые? Неживые так долго, что и не помнили никогда себя живыми? Я не двигаюсь, но не помню... От того, что не хочу или от того, что не могу... Когда заставлял меня глотать кровь... Она была как арахисовая паста? Однозначно. Сладкая с солоноватым послевкусием и оставляет жжение в горле. Я заранее попросил ее вложить вереск в мой рот. И можжевеловые ягоды в мои глазницы, когда те опустеют. Когда меня найдут - хочу выглядеть не так отталкивающе. Как чудесно, что ты извлек из меня все лишнее. Не помню, зачем нужно было дышать... Темнеет. И мне становится тоскливо. Вода журчит неподалеку, какой то зверь хрустит озябшей травой. Солнце исчезает в земле. Умирает. Я слышу, как вибрирует мой телефон в кармане пальто. Обязан ли я брать трубку? 

Темно. Так темно, и мутно... Я ничего не различаю своими высохшими глазами. Мне хочется плакать, чтобы освежить поверхность глаза. Мне хочется, чтобы кто то меня согрел. Я и не подумал о том, как холодно будет мне лежать на этой земле. А телефон снова вибрирует... В тишине смертельно одиноко. Мороз заставляет меня выцветать. 

Я бы закрыл глаза, чтобы увидеть ваши лица. Чтобы почувствовать ваши живые запахи. Я представляю, как зажигаются огни в кирпичном высотном здании. Теплый желтый свет.... Как же мне холодно, как тоскливо... Твои тонкие пальцы струятся по светлой коже, перебирая малейшие выступы. У меня во рту так сухо. У меня внутри так пусто... А в голове синие вспышки. Ты, помнишь, рассыпала блестки... И вся наша комната мерцала в темноте от света рождественских гирлянд... Мои вещи потом пришлось перестирывать, почти все. Мы долго не могли собрать их все пылесосом. И это даже досаждало... Но в тот вечер это было воистину магическим действом... Это было прекрасно... И мы щурили глаза, стараясь увидеть звезды вокруг нас... И мы не помнили, зачем нам дышать. Как плакать... 

Длинные долгие гудки в трубке с моего конца. Огни в домах гаснут. Я выхожу на улицу, сжигая сигарету за сигаретой. Шагами измеряю пятикратное расстояние по дороге от дома до ближайшей станции. И на шестой раз... Я вижу. Я вдыхаю ментоловый дым как можно глубже. Мой голос не отличим от звука второй по счету электрички, проносящейся в предрассветных сумерках мимо нас. Твои пальцы пробегают по ее тонкой коже, изучая каждую выпуклость под ее кофтой. Мои руки сминают пачку Джарума. Я вижу синие вспышки так явно, словно те и впрямь у меня перед глазами. Мои шаги перерастают в полу-бег. Я кидаюсь как бешеное животное. Я слышу длинные гудки в трубке. 

Я кашляю, и красное расцвечивает колено моих джинсов. Я кашляю еще раз. Я вижу перед своими босыми ступнями ее туфли. А подальше твои короткие сапоги. Я понимаю, что не могу поднять голову. А когда я пытаюсь разогнуться - все мое тело болезненно стонет. Я слышу как неподалеку журчит вода. Но кроме воды я ничего не слышу. Не слышу - о чем вы говорите, что он говорит мне, что ты говоришь мне. И кашляю. Снова и снова. Пояс врезается в пои голые предплечья. Я смотрю на вас, вы горячо что то обсуждаете, он злится, ты плачешь. И она уходит. А ты достаёшь из кармана блестящее лезвие. Солнце слепит меня. И все дрожит в туманной дымке. Шум воды становится громче вместе с резким ударом над пахом. Я вскрикиваю, но ни единого звука. И ты теплыми пальцами придерживая кожу - продольными движениями вскрываешь меня как заячью тушку. Я вижу как темное и светлое мое нутро выпадает на землю. Сочится, блестит, туманное, теплое. Пар поднимается. А я кричу не переставая, до боли в легких. 

Умелые руки быстро освежевывают меня.

А следующее - ты вытираешь грязными руками слезы, а он разговаривает по телефону позади тебя. Ты сидишь напротив, тянешь дрожащие пальцы к моему лицу, но так и не касаешься. "Вереск" - произношу я. "Можжевельник" - и ты киваешь. Он с волнением поглядывает на тебя. "Холодно" - но мои губы не произносят ни звука. И ты дрожишь, по прежнему красивая, напуганная, хрупкая в этом тусклом солнечном свете. Круг заканчивается. Петля замыкается и стягивается. Я устало опускаю глаза. Разглядываю твои запачканные туфли. Реверсивный момент. Телефонные гудки, и я слышу голос автоответчика на том конце провода. Тринадцатый этаж, и я перешагиваю через ступеньку. Моя голова разрывается вдребезги. То ли от высоты, то ли от голоса автоответчика на том конце. Тупой удар. Реверс возвращает меня в солнечные блики, где я замерзаю под искрами твоих слез, как блестки, что ты просыпала. Он уводит тебя. А я остаюсь так, даже не имея возможности увидеть небо. Мои глаза влажные... Моё тело изнутри быстро заветривается и теряет тепло. Я остываю...

Мой телефон вибрирует. И я не выдрживаю. Я поднимаюсь с земли и вынимаю его из кармана. 4 пропущенных от тебя. Я пинаю грязной ногой нечто, бывшее частью меня еще совсем недавно. Взращивать внутри себя нечто новое, как ящерица отращивает новый хвост. Я натягиваю на голые плечи пальто. Стряхиваю с него листья и землю. Я выхожу по вашим следам к трассе и иду вдоль дороги, пока случайный автомобиль не останавливается рядом. Я не беру трубку, и пятый пропущенный от тебя остается в памяти моего телефона. В городе, еще в темноте, я достаю ключ из потайного кармана пальто и вхожу в свою старую квартирку. Пыль вздымается от каждого моего движения. Я стягиваю себя плотными нитками и моюсь в горячей воде. 

Я меняю одежду, собираю влажные волосы веревкой.  Я достаю Джарум Блэк Ментол и затягиваюсь. Я лежу на полу, стряхивая пепел прямо на пыльный пол. Я ... Я . Мне по прежнему холодно. Я никак не могу согреться. Я чувствую в слюне свою же кровь. Я... 

"Мне так холодно. Приди и забери меня, пожалуйста." - пишу я тебе. 

"Одиноко. Мне одиноко без тебя." 

"Холодно, слышишь?"

"Я жду тебя"

Твое имя появится в ближайшие дни в некрологах. Его имя в статье на следующей странице. Без фотографии с места преступления. Я разглядываю расцветающее небо из своего окна. И замечаю одинокую блестку на рукаве пальто, валяющегося на полу у стены...

 

Люби меня

 

 

Боятся ли Муравьи смерти?
Как нибудь, осенним вечером, оставшись в полумраке наедине с собой...
Задайте себе этот вопрос.
Ответ значим

В моей черепной коробке фарфоровая черепашка. Покрытая глазурью. Зеленая такая. Я устаю не от работы, а от людей. Их слишком много из-за работы, и все во мне сводится на нет. Еще и осень. Осенью я не способен ни на что. И ранней весной. И в этой жизни, возможно. Метаморфоза в рубероид и нытье. Я серый. Целиком и полностью. Без цвета. Твои по вечерам алые или бордовые губы - пробуждают во мне желание. Но лишь до тех пор, пока не дойдет до действий с чьей либо стороны. Я даже высказываться никому не хочу. Я спал сегодня 4 часа. И принимал 2 часа ванну. Я не чувствую ничего, окромя бессилия и безысходности. Даже на низменные позывы меня не хватает. Черепашка... Фарфоровая зеленая. Бабочки эфемерны. Мысли эфемерны сейчас. Влюбляюсь в лица и голоса. В изгибы тел. Блядским мозгом влюбился в неимоверное количество народа. Устал от осуждений и невозможности быть собой.

Непревозмогаю

Я представляю тебя чаще вечером. Как ты кутаешься в воротник пальто. Ветер и не все фонари горят. Ты идешь, глядя под ноги. Ветер дует в лицо, треплет твои волосы, выбившиеся из под ворота. Я не двигаюсь, когда ты проходишь мимо. А в моей груди зреет эмбрион боли. 

человек мудак всю ночь играл в игру " я у мамы инженер" или как провести слив от прорвавшейся в ночи трубы к унитазу без всего. Привет утро. Сходишь за меня на работу?