Расхандрилось снова небо
и скучает по тебе,
окуная солнце в небыль -
все само с собой в борьбе.

Поразвесив серой ваты
в предзакатной вышине,
сонно шепчет про "когда-то "
и про милый голос мне.

Я вздыхаю. Понимаю,
отчего у неба грусть.
Небу захотелось мая.
Я позвать его возьмусь.

Соберу губами слезы
я с оконного стекла,
улыбнусь на все угрозы,
что выплескивает мгла.

Знаешь, небо, надо верить,
что сбываются мечты.
Ведь нельзя же всем отмерить
бессловесной маяты!

Веришь, небо, он вернется!
Нет причин для этих слез.
Сердце живо. Сердце бьется,
просит аромата роз.

Слышишь, небо, эту песню?
Он напел ее в тиши!
Он сказал - мы будем вместе.
Слышишь? Слезы просуши!

Венецианский маскарад
в который раз срывает маски
с сердец, обманывая сказкой
средневековых баллюстрад.

Игра в разгаре. Позабыт
ажурный веер на перилах.
Ложь, растворенная в чернилах,
пьянит неистовством мольбы

о поцелуе. Кринолин
прошепчет "да", страшась огласки,
обетом наслаждений райских...
Соблазн не требует причин. 

Безумье третьих петухов
благоразумие разбудит.
...Воспоминание о чуде -
как легкий флер ее духов.

Четыре строчки сквозь "Прощай!"
На белом шелке темный волос.
Опять рассвет сыграет соло
солено-душную печаль.

Март... март... март...