Ламы этого монастыря владели секретом неистощимого источника молодости уже на протяжении нескольких тысяч лет. Говорили, что от тех, кто добрался до монастыря, ламы ничего не скрывают, охотно посвящая пришельцев в тайну источника. Вот только добраться туда было не так просто.
Как и подавляющее большинство людей, полковник Брэдфорд начал ощущать груз возраста, когда ему перевалило за сорок. С каждым годом он чувствовал, что старость неуклонно приближается. Тело слушается его все хуже и не за горами уже тот роковой день, когда он вынужден будет смириться с окончательной победой старческой дряхлости над столь верно служившими ему телом и умом. Неудивительно, что странная легенда об источнике молодости пробудила в нем живейший интерес. Не будучи стесненным, свойственным местным жителям благоговейным ужасом перед традиционными табу, он расспрашивал всех, кого мог, сопоставлял разрозненные клочки информации и постепенно приходил к заключению, что за всем этим кроется нечто реально существующее. Близился срок отставки сэра Генри. Поэтому однажды в базарный день полковник решился обратиться к одному из горных лам - пришельцу из тех дальних мест с вопросом о местоположении обители, где хранился источник молодости. Но тот не сказал ему ничего вразумительного, потому что не знал ни одного английского слова, а полковник владел только тем диалектом, на котором говорили по южную сторону главного хребта. Местные жители, понимавшие горный диалект, которых полковник пытался привлечь в качестве толмачей, поворачивались и немедленно уходили, едва лишь речь заходила об источнике молодости. А по общим отрывочным сведениям, которые сэру Генри удалось почерпнуть из той беседы, установить скольконибудь точное местонахождение монастыря не представлялось возможным. Но в самом конце разговора горец смерил полковника долгим внимательно-отрешённым взглядом и очень четко произнес несколько слов, от которых у очередного толмача буквально встали дыбом волосы. Он посерел, весь сник, и сделал было попытку улизнуть, и смешаться с толпой - все это происходило посреди базара, располагавшегося на окраине городка. Полковник вовремя успел ухватить толмача за рукав, притянул его к себе и спросил:
- Что сказал лама?
- Он говорить, что сказать лама Кы про ты ... - выдавил из себя вконец перепуганный толмач.
Полковник повернулся, чтобы спросить у горца, кто такой лама Кы, но горец уже бесследно растворился в толпе.
Вооружившись странным именем неизвестного ламы как ключом, полковник с воодушевлением принялся за новую серию расспросов. Но если раньше многие местные жители вполне охотно шли на разговор об источнике молодости, то теперь, едва услышав магическое «лама Кы», демонстрировали реакцию, полностью совпадавшую с реакцией до смерти перепугавшегося толмача.
В конце концов, наступил летний день, когда полковник должен был уйти в отставку. Другой офицер принял командование частью, и на следующее утро сэру Генри предстояло отправиться в Англию, чтобы получить новое назначение - на гражданскую службу в королевском дипломатическом корпусе. Вечером он отправился на холм за околицей городка. Ему хотелось в последний раз взглянуть на закат над горами и побыть наедине со звездным небом. Когда совсем стемнело, сэр Генри лег на землю. Он долго глядел в небо и не заметил, как задремал. И вдруг во сне ему послышался голос, который на хорошем английском медленно произнес:
- Лама Кы-Ньям - посланник обители. Он приводит в монастырь тех, кто избран. Он узнал о тебе, и будет тебя помнить. Не бойся времени и возвращайся.
От неожиданности полковник проснулся. Светили звезды. Городок спал у подножия холма в окруженной темными громадами гор долине.
- И тогда я твердо решил для себя, что, окончательно выйдя на пенсию, непременно вернусь в Индию и сделаю все возможное, чтобы отыскать источник молодости и раскрыть секрет «Ока возрождения», - закончил свой рассказ полковник. - С тех пор эта идея не оставляет меня, и мне кажется, что пришло, наконец, время ее реализовать. Ника-кой страшной тайны, которую вам надлежит свято хранить, здесь, как вы сами видите, нет. Мы ведь с вами не горцы, а вполне прилично образованные джентльмены. Просто я хотел рассказать всё это вам для того, чтобы предложить отправиться на поиски источника неистощимой молодости вместе со мной. А нерешительность моя объясняется вот чем: я весьма и весьма сомневаюсь в том, что вы сможете отнестись ко всей этой мистике серьезно. Поймите меня правильно - я ни в коем случае не намерен требовать от вас участия в моей - будем называть вещи своими именами - авантюре, поэтому данное вами слово ровным счетом ни к чему вас не обязывает. Просто если у вас есть время и вас это заинтересовало, я буду рад отправиться туда в вашей компании.
Полковник был абсолютно прав. Разумеется, первой моей реакцией на его рассказ была типичная реакция на подобные вещи, свойственная всякому рационально мыслящему человеку, - я не преминул тут же высказать соображения относительно невозможности существования такого явления, как неистощимый источник молодости. Я просто не мог себе представить, что бы это могло быть. Но сэр Генри всегда производил на меня впечатление человека исключительно здравомыслящего и настолько верил в то, о чем только что мне рассказал, что я не мог не усомниться в справедливости своего отношения к его рассказу. В какой-то момент у меня даже возникло желание присоединиться к полковнику, но, взвесив все «за» и «против» и соотнеся их с той важностью, которую представляла для меня тогда моя весьма успешно развивавшаяся карьера, я все же предпочел отказаться. Однако отговаривать полковника не стал. Впрочем, если бы я и попытался это сделать, то все равно, несомненно, потерпел бы неудачу. Намерение сэра Генри было намерением военного человека, привыкшего брать на себя всю полноту ответственности за каждый свой шаг и каждое решение.
Через две недели полковник Брэдфорд уехал. Вспоминая о нем, я иногда чувствовал сожаление о том, что не отправился в эту экспедицию вместе с ним. Чтобы как-то избавиться от внутреннего неудобства, я старался убедить себя в невозможности существования источника молодости.
- Ерунда какая-то, - говорил я себе, - разве может человек победить старость? Ведь это - естественный процесс, и никогда еще нигде на Земле время не текло вспять. Просто нужно смириться и стареть красиво. Ведь бывают же, в самом деле, благо образные старики, старость которых выглядит, чуть ли не прекрасной. И незачем требовать от жизни того, чего она не может дать.
Но где-то в глубине души мне все же не давала покоя мысль:
- А вдруг?! Вдруг неистощимый источник молодости действительно существует? Вдруг кому-то удалось обратить вспять время? Что тогда? Боже, это трудно даже вообразить!
Мне так хотелось, чтобы «Око возрождения» не было просто красивой легендой и чтобы полковнику Брэдфорду удалось раскрыть его тайну.
***
Прошло три года. В потоке повседневной дело¬вой суеты мысли; о полковнике и его мечте отошли на второй план. Но однажды, вернувшись из офиса, домой, я обнаружил среди своей почты конверт. Едва взглянув на него, я узнал почерк полковника!
С нетерпением я вскрыл конверт и прочел письмо. В тексте его сквозила надежда, смешанная с отчаянием. Сэр Генри писал, что ему пришлось столкнуться с множеством досадных неувязок, что дело его продвигалось медленно, но что ему, наконец, кажется - до цели осталось совсем немного. Еще чуть-чуть - и он предстанет пред взором таинственного «Ока возрождения». Никаких признаков обратного адреса ни на конверте, ни в тексте письма я не обнаружил, однако меня весьма обрадовал уже сам по себе тот факт, что полковник был жив.
Следующее письмо от полковника пришло спустя многие месяцы. Открывая его, я заметил, что руки мои слегка дрожат. В письме содержалась поистине фантастическая весть. Сэру Генри не просто удалось добраться до источника молодости. Он возвращался в Европу и «Око возрождения» вез с собой! В письме он сообщал мне, что прибудет в Лондон примерно через полгода.
Итак, с того дня, когда мы с полковником виделись в последний раз, прошло более пяти лет. Я неустанно задавал себе вопросы:
- Каков сегодня сэр Генри? Изменил ли его взгляд «Ока возрождения»? Удалось ли старому полковнику остановить внутреннее время, «заморозив» процесс старения? Когда он появится - будет ли он таким же, каким был в день нашего расставания? А может, он будет выглядеть старше, но не на пять с лишним лет, а всего на год-другой?
В конце концов, я получил ответы не только на эти свои вопросы, но и на многие другие, о которых ранее не мог даже помыслить.
Как-то вечером, когда я в одиночестве сидел у камина, раздался звонок внутреннего телефона. Когда я ответил, консьерж сообщил:
- К вам полковник Брэдфорд, сэр.
Я вздрогнул от неожиданности, волна воодушевления захлестнула меня, и я воскликнул:
- Пусть немедленно поднимается!
Через несколько секунд звякнул дверной звонок моих апартаментов, я распахнул дверь, но ... увы, передо мною стоял совершенно незнакомый мне подтянутый моложавый джентльмен. Заметив мое недоумение, о» поинтересовался:
- Вы не ждали меня?
- Нет, сэр. Вернее, ждал, но не вас ... - в растерянности ответил я. - Должно быть, джентльмен, который должен ко мне прийти, еще поднимается по лестнице.
- Н - да, а я, признаться, рассчитывал на более радушный прием, - сказал посетитель таким тоном, словно мы с ним были давними друзьями. - А вы присмотритесь, неужели мне необходимо предс¬тавляться?
Он следил за мной, явно наслаждаясь тем, как недоумение в моих глазах сменилось удивлением, удивление - изумлением, и наконец, окончательно пораженный, я воскликнул:
- Генри?! Вы?! Не может быть!!!
Черты лица этого человека действительно напоминали полковника Брэдфорда, но только не того, которого я знал, а того, который в чине капитана начинал свою воинскую карьеру много-много лет тому назад! По крайней мере, так он должен был, по моим понятиям, выглядеть тогда - высокий и стройный широкоплечий джентльмен, под безуп-речно сидящим светло-серым костюмом угадывалась крепкая мускулатура, мужественное загорелое лицо, густые темные волосы, на висках чуть-чуть тронутые сединой. Непринужденная поза, легкие, мягкие и точные движения, никакой трости - ничего от того утомленного богатой событиями жизнью старика, с которым я некогда познакомился в парке.
- Да я это, я, - произнес полковник и добавил: - И если вы сейчас же не впустите меня в гостиную, я могу подумать, что манеры ваши за несколько лет заметно изменились. В худшую сторону.
Не в силах сдержаться, я радостно обнял сэра Генри и, пока он шел к камину и усаживался в кресло, скороговоркой забросал его градом вопросов.
- Постойте, постойте, - смеясь, запротестовал он, - остановитесь, сделайте глубокий вдох и слушайте. Обещаю, Пит, что расскажу вам все без утайки, но только по порядку.
И он начал свой рассказ.
***
По прибытии в Индию полковник сразу же отправился в тот городок, где когда-то стояла его часть. За два десятка лет, прошедших с той поры, многое изменилось. Английских войск там уже не было. Но базары и базарные дни остались. По-прежнему в городок по большой дороге сходились и съезжались люди, и, как раньше, над горами витал дух легенды о таинственном монастыре, хранившем тайну источника молодости, о двухсотлетних ламах, которым на вид было не больше сорока, о таинственных исчезновениях и найденных в диком ущелье скелетах.
Спустя почти двадцать лет полковник начинал все с самого начала - расспросы, контакты, уговоры. Одну за другой предпринимал он экспедиции в горные районы, однако все было тщетно. Один раз он попытался отправиться следом за горными ламами, приходившими на базар, когда те возвращались домой. Но это оказалось невозможным - ламы прекрасно знали горы, были очень сильны и шли так быстро, что шестидесятилетнему старику угнаться за ними было никак невозможно.
Прямые разговоры с ними тоже ничего не давали - те делали вид, что не понимают его, хотя торговались с местными жителями достаточно бойко. Правда, каждый говорил при этом на своем диалекте, но понимали они друг друга прекрасно. Из всего этого полковник заключил, что избрал неверную линию поведения. Однако он понимал, что отступать уже поздно: после множества расспросов по всей округе распространился слух о белом старике, который ищет источник молодости. Поэтому он методически продолжал начатое дело.
Были моменты, когда ему казалось, что все потеряно, что, даже если за легендами об «Оке возрождения» и скрыто какое-то реально существующее явление, белого чужака в самое сердце своей тайны тибетцы не допустят никогда. Но он вспоминал сон, который видел в последнюю ночь на вершине холма. Слова, которые он слышал тогда, явственно звучали у него в ушах. У полковника даже не было полной уверенности в том, что это не было чем-то большим, чем сон. И сэр Генри, с новыми силами в который раз начинал все сначала. Через три года медленного последовательного приближения у него возникло ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Это странное чувство не покидало его даже в моменты, когда он был абсолютно уверен в том, что находится в полном одиночестве. Именно тогда он и написал свое первое письмо ко мне. А через несколько дней произошло событие, положившее конец неопределенности.
Был весенний базарный день, и утром полковник отправился к палаткам на окраине городка, чтобы в очередной раз порасспросить людей об «Оке возрождения».
Мычали яки, на разные голоса выкрикивали что-то свое торговцы, покупатели бродили среди палаток, рассматривая посуду, упряжь, оружие и другие товары. Полковник медленно брел по базару, разглядывая публику. Вдруг он ощутил сильный мягкий толчок в спину. Он обернулся, но рядом с ним никого не было. Однако метрах в двадцати от себя полковник увидел рослого ламу, пристально на него глядевшего, Встретившись с ним взглядом, полковник вновь ощутил толчок, но на этот раз - изнутри. Это было непостижимое ощущение - словно сила взгляда ламы сквозь глаза проникла внутрь тела сэра Генри и там взорвалась мягким беззвучным ударом. Лама жестом подозвал полковника.
- Я пришел за тобой, - сообщил он на вполне пристойном английском, когда сэр Генри приблизился. - Идем.
- Постой, мне нужно кое-что взять из своих вещей.
- У меня есть всё, что может понадобиться тебе в пути. Идём. Когда ты вернёшься, все твои вещи будут в полной сохранности. Хозяин гостиницы о них позаботится.
С этими словами лама Кы-Ньям - а это был именно он - повернулся и медленно пошел прочь. Прихрамывая и опираясь на свою трость, полковник последовал за ним.
Никто из окружавших их людей не обернулся, никто не посмотрел им вслед. У полковника возникло впечатление, что с того момента, как взгляд его встретился с взглядом ламы, для всех окружающих он исчез - они попросту перестали его замечать, как будто взрыв силы взгляда ламы внутри тела полковника окружил его неким непрозрачным для обычного человеческого восприятия экраном. Полковник чувствовал - все, что он знал, все отношения, к которым привык, все, составлявшее социальное значение и жизненный опыт личности, которой он себя считал, осталось снаружи - за этим невидимым экраном, там, среди суеты базарного дня.
А внутри - внутри было нечто беспомощное, лишенное точки опоры, то, чему предстояло начать учиться жить с самого начала. И, словно ухватившись за тонкую ниточку последней надежды, он послушно брел за ламой.
Они шли весь день. Когда опустились сумерки, полковник с удивлением обнаружил, что почти не устал. Темнота застала их у входа в узкое ущелье.
- Заночуем здесь, - объявил Кы. Это были первые слова, произнесенные им за день пути.
- Вон там над уступом есть пещера. В ней - еда и вода.
Они поднялись по склону. Пещера оказалась неглубокой, но очень удобной. В глубине ее в скале было выдолблено нечто вроде лежанки. Лама Кы развел костер и в котелке, который достал из расщелины, сварил немного ячменя. Воду он брал из круглой ямки, находившейся возле стены пещеры.
Когда полковник поел, лама Кы спустился из пещеры вниз, нарвал на дне ущелья охапку какой-то душистой травы, расстелил ее на каменном топчане и велел полковнику ложиться спать. Когда тот устроился, лама Кы заботливо укрыл его своим выгоревшим на солнце огромным шафранно - золотистым плащом из грубой ткани.
- Ты очень неплохо говоришь, по-английски ... - произнес полковник.
- У меня было время научиться, - уклончиво сказал Кы. – И не только говорить по-английски.
- И давно ты водишь людей в обитель? – поинтересовался полковник. -Давно.
- А кто был ламой Кы до тебя?
-Никто.
- Да, но я слышал, что лама Кы приходил за избранными и триста лет назад.
-Приходил.
- Значит, кто-то был ламой Кы-Ньям до тебя?
-Почему ты так решил?
- Но не мог же ты ...
- Почему?
- Но ведь ты же совсем молод. По виду тебе не дашь больше сорока. Триста лет назад ... Даже если источник молодости ...
И тут полковник вдруг осекся. Он начинал понимать.
- Спи, - сказал лама Кы, - завтра я разбужу тебя на рассвете.
Затем он принялся выполнять какие-то упражнения. Полковник не мог видеть ламу в темноте, засыпая, он слышал только его ритмичное дыхание.
Наутро Кы сварил немного горных бобов, накормил полковника, и они вновь отправились в путь. На вопрос полковника, почему лама ничего не ест, тот ответил, что ламы вообще не едят в пути. Накануне вечером полковник не очень хорошо разглядел ламу в свете угасающего костра. А в течение предыдущего дня пути тот ни разу не снял свой плащ с капюшоном. Теперь же полковник получил возможность рассмотреть ламу Кы без плаща. На нем были мягкие сапоги из невыделанной ячьей кожи, легкие хлопчатобумажные штаны и красная безрукавка из какой-то странной ткани. Гладкая упругая оливкового цвета кожа и идеальные линии сухощавого мускулистого тела ламы произвели на полковника поистине потрясающее впечатление. Перекинув свой плащ через плечо, лама Кы легко шагал по камням и молчал. Полковник с удивлением обнаружил, что поспевать за ламой не так уж трудно. Конечно, тот шел медленно, однако не настолько, чтобы сэр Генри со своей тросточкой мог следовать за ним с такой легкостью. Он спросил у ламы, в чем туг дело.
- Это моя работа - водить стариков через горы к источнику молодости. Сейчас моя сила - твоя сила. А возвратиться ты сможешь и сам.
- Возвратиться? Но люди ведь говорят, что оттуда не возвращаются?!
- Люди? Ты больше слушай, что говорят люди ... Не возвращаются те, кто хочет остаться. А ты принадлежишь к совсем другому миру и, несомненно, решишь вернуться.
- И меня отпустят?
- Страшных сказок наслушался? Тебя позвали, чтобы научить. А уходить или оставаться - твое дело. Никто никого не держит, никто никого не зама¬нивает хитростью и никого не загоняет в обитель силой. Ты искал и был достаточно настойчив, значит, тебе это действительно необходимо, ты принял решение изменить себя и готов идти до конца. А наше дело - научить тебя способу преодолеть этот путь...
- Научить способу?.. Ты хочешь сказать, что «Око возрождения» это ...
- Увидишь. Всему свое время.
- Послушай, Кы, ты полагаешь, я смогу научиться?
- А почему нет? Или ты - не такой, как остальные люди?
- А научившись сам, смогу ли я учить других?
- Сначала научись. Хотя, если честно, мы очень на это рассчитываем ...
Больше до самого вечера не было произнесено ни слова. Ночевали они в пещерке, похожей на первую. По-видимому, за сотни лет практика провода стариков через горы была отработана до мелочей. Засыпал полковник, как и в предыдущую ночь, под ритмичное сопение упражнявшегося ламы Кы.
Утром полковник спросил:
- Скажи мне, Кы, а кому принадлежали те скелеты, О которых рассказывали «горные бегуны»?
- Откуда мне знать? Наверное, людям, которых убили горы.
- Но ведь их находили в одном и том же ущелье ...
- Ущелье может быть очень длинным. Может быть, именно в нем живут большие леопарды. Если люди эти шли в одно и то же место, то и путь их проходил именно через то ущелье.
- Но они шли не к источнику молодости?
- Кто знает? ... Я провожу в монастырь не всех жаждущих, а только тех из них, кого мы выбираем.
- А какой критерий отбора?
- В человеке не должно быть алчности. Ведь часто случается, что человек стремится к «Оку возрождения», чтобы после торговать молодостью. Давным-давно перестало быть секретом то, что «Око возрождения» есть нечто, что каждый может унести с собой и передать другому человеку.
- А как вы можете узнать глубоко скрытые мотивы, движущие человеком?
Лама Кы-Ньям промолчал, только на губах его возникла улыбка.
- Ну, хорошо, - сказал полковник, - вы знаете, что человеком движет алчность. Однако ему удалось добраться до монастыря. Что тогда? Вы не допускаете его к источнику?
- Решать такие проблемы - дело не мое, а лам-учителей в обители. Лично я думаю, что если алчному человеку удалось добраться до монастыря, значит, в том была необходимость. Полагаю, он получит все тоже, что получают другие. Но кто сказал, что за время пребывания в обители движущие им мотивы не претерпят изменений? Хотя, знаешь, я не очень-то верю в то, что алчный дойдет до источника. Ведь его никто не станет вести.
- А бывает ли так, что вы ... как бы это сказать ... останавливаете алчных одиночек, стремящихся самостоятельно добраться до обители?
Лама рассмеялся:
- Конечно же, нет! Зачем? Для этого существуют горы, которые не прощают ошибок.
- Алчность - ошибка?
- Разумеется. Ошибка всей жизни.
dandr.
