Сегодня: 19 января 2007 г. (6 января ст.ст.), Пятница. Седмица 32-я по Пятидесятнице.

 "СВЯТАЯ ВОДА" -  фото в храме Рождества Пресвятой Богородицы в д.Ромоданово (г.Калуга)

Максим Козлов: Отношение к мировоззрению Александра Дугинa

 : – Добрый вечер. У меня вопрос к Максиму Козлову. В СМИ появилось сообщение, что вчера состоялась ваша беседа с представителями телеканала «Спас», в которой вы посетовали, что на канале имеет место выступление Александра Дугина, которое неприемлемо с точки зрения социальной концепции Русской православной церкви. Скажите, пожалуйста, это Ваша личная точка зрения или это позиция Русской православной церкви по отношению к старообрядцам. Потому что, я насколько знаю, существует комиссия по взаимодействию со старообрядными приходами и старообрядцами, и эта комиссия взаимодействует со старообрядцами. Как в связи с этим можно расценивать ваш такой демарш по отношению к позиции Дугина? Спасибо.

  – Отношение к мировоззрению Александра Дугина никак не связано с телеканалом «Спас», прекращение выпуска на нем программы «ИТД» - совсем другая история. Но, впрочем, коли речь об этом зашла, то для того, чтобы не быть голословным, я позволю себе кое-что процитировать. С одной стороны, с точки зрения вероучительной, а с другой – с точки зрения общественно-политической. Итак, чтобы те, кто нас только сейчас начали слушать, не перепугались слишком, - я сейчас цитирую, как он сам себя характеризует, кандидата философских наук, философа Александра Дугина, основателя идейного течения неоевразийства. И вот что нам говорит Александр Дугин:

  Впрочем, перейдем к делу. Если наше духовенство, высшее и рядовое, исполнено злобной ненависти к революционерам, если оно отказалось от всяких попыток действовать на них убеждением, если оно настолько изверилось в людей, что признает силу только за принудительными мероприятиями и смертными казнями, то, конечно, такому духовенству я прежде всего посоветовал бы оставить апостольское служение, принятое им так некстати, — и даже отречься от той религии, с которой оно связало себя вопреки своим наличным убеждениям. Оно злобствует, по вашим словам, не менее революционеров, даже более их. Там опрокидывались и осквернялись св. престолы в храмах, наклеивались папиросы к ликам чудотворных икон, сожигались усадьбы, истреблялись тысячи невинных семейств, деморализовались войска в Маньчжурии, злорадствовали и ликовали в России о наших поражениях японскими войсками, устраивались лиги любви в гимназиях, раздавались детям богохульные и эротические брошюры. О, конечно, если мы превосхитили даже такую степень человеконенавистничества, то тут нет места увещеваниям и сетованиям, а надо просто требовать пред высшим судом вселенских патриархов общего интердикта на русское духовенство и замены его другими служителями Бога и Церкви.

  Я не думаю так ни о русском Синоде, ни о русском духовенстве. Однако если встречаю среди него лиц, которые относятся к жизни и к людям по воззрениям упомянутого вами писателя Леонтьева, то я крепко негодую. С леонтьевскими принципами я вел полемику еще в 1893 году и сужу о них и об их выразителях гораздо строже, чем вы. Леонтьев, Катков, Победоносцев и значительная часть членов "Русского собрания" и главарей "Союза русского народа" очень резко различаются от другой части этих учреждений и от первых славянофилов, также от Достоевского и Рачинского.

  Правда, те и другие держались за николаевскую идейную триаду, те и другие объединяются в одни и те же общественные учреждения, но между их убеждениями и симпатиями лежит огромная пропасть. Первым дорого православие не потому, что оно есть Божественная истина, принесенная на землю Спасителем мира, а потому, что оно составляет главный, и весьма благородный, устой русской гражданственности, русской государственности; по этому же способу оценки они дорожат народностью, ценят русский патриархальный быт и чистоту Русского языка; самим самодержавием они дорожат не по тому этическому превосходству этой формы правления над правовым началом, что отмечали славянофилы, а потому главным образом что, по их справедливому убеждению, колосс русского многоплеменного царства непременно распадется при конституции или республике. Их абсолютизм, выше которого они не Шли (исключая Леонтьева в его личных, а не общественных стремлениях), это преклонение пред огромным, растущим великаном русского государства. В этом смысле они были европейцы или, что то же, римляне, не знавшие ничего выше своей salus reipublicae. Петр Великий, убивший русскую церковно-народную культуру, был для К. П. Победоносцева вовсе не отрицательный тип; обезглавление Церкви этим государем Победоносцев признал "вполне законным" в своей записке Синоду весною 1905 года, а постановления <…> Вселенских Соборов именовал (там же) "древними византийскими канонами", т. е. не голосом Св. Духа, а как бы распоряжениями официальной власти. Вселенской Церкви, веру в которую мы исповедуем ежедневно вместе с верою в Пресвятую Троицу, для таких мыслителей не существовало: они знали "нашу русскую, народную, православную Церковь".       (из письма архиепископа Антония ХРАПОВИЦОКГО Н.А. Бердяеву )