Беспамятство – не добродетель
«Наше время»: Об исторической вине Балтии перед Россией
10 мая 2007, 17:41
Фото: ИТАР-ТАСС
Текст: Елена Чудинова
Мы, русские, конечно, не злопамятны. Хорошая черта, возразить нечего. Незлопамятностью своей мы показываем миру, что душа нашего народа остается христианской, даже если сам народ погряз в атеизме или языческих суевериях. Однако весьма важно видеть черту, за которой незлопамятность переходит в иное свое качество — в беспамятство. А это уже — никакая не добродетель. Об исторической вине Балтии перед Россией пишет публицист Елена Чудинова в газете «Наше время» .
Маленькая, но гордая Латвия решила выкатить нам счет за «оккупацию», раз эдак в пятьдесят превышающий ее собственный годовой бюджет. Как бы это было анекдотично, имей мы хоть чуточку больше исторической памяти.
Сепаратное предательство
«Но большевики же уступили нам территории и дали независимость, — возражали они мне в не очень давних спорах. — Мы — маленький народ, мы должны были искать выгоды для себя»
В наших СМИ неоднократно поднималась тема зверств этих самых фашистских ветеранов, что разгуливают сейчас в наградах Третьего Рейха там, где за ношение наград победителей фашизма стариков избивают и тащат в полицейские участки. Много говорилось и о двойных стандартах, о том, как, громогласно отшлепав юного принца Уильяма за маскарадное появление со свастикой на рукаве, ЕС закрывает глаза на отнюдь не маскарадные, с участием официальных представителей власти, шествия нацистских катов. Уместно, что это все озвучивается. Но горько, что вовсе не звучит фактов, имевших быть всего-то на пару десятилетий раньше — в историческом отношении срок ничтожный.
Эстонская журналистка задала Путину вопрос: отчего-де вы, русские, не повинитесь за оккупацию, чтобы нам, значит, жить дальше дружно? Президент отослал «прекрасно говорящую по-русски» особу к документам пятнадцатилетней давности, мы же попробуем ответить на него иначе.
Сколь ни странно сие звучит для эстонцев, у них были, (подумать только!) свои собственные коммунисты, да еще такие отмороженные, что без нашей Северо-Западной Армии эстонцам не оборонить бы в январе 1919 года Ревель от Эстляндской Трудовой коммуны. Но то было в январе. Покуда в Эстонии буянили в рассуждении чего-нибудь поэкспроприировать свои доморощенные экспроприаторы, отношения между СЗА, что базировалась на эстонской территории, и эстонцами были вполне терпимыми. Не братскими, что понятно. Эстония хотела от СЗА не только военного сотрудничества, но и гарантий независимости, но с какой стати военное командование могло счесть себя уполномоченным раздавать земли из-под короны? Наше дело боевое, красных вышибем, пусть эстонцы с легитимным правительством свои вопросы и решают. Ах, северо-западники, знать бы! Но вы были не эстонцами, вы были русские офицеры, люди чести. Не смогли бы обмануть, даже знай все наперед.
Эстонцы выжидали возможности ударить ножом в спину до осени 1919 года, до чуть-чуть не удавшегося наступления СЗА на Петроград. Отступление, как подмечают историки, отнюдь не было катастрофой. Армии нужно было всего лишь отдохнуть, перегруппировать силы, да заодно вывести в безопасные места около 40 000 гражданских беженцев — говоря не казенным языком — своих жен, детей, сестер, престарелых родителей, всех, кому непосредственно грозил красный террор. Армия отступала с тяжелыми боями, неся потери, но и ослабляя красных. И тут вдруг северо-западникам начинают перекрывать доступ к собственным тылам и складам — переход через реку Нарову.
Седьмая армия красных по приказу Троцкого трижды атакует Нарву, и трижды ее отбрасывают от города северо-западники. Они не знают, что эстонцы, за спинами своих защитников, готовят преступный сговор с красными. Этот несмываемый позор Эстонии войдет в советские учебники как «Тартуский мирный договор между РСФСР и Эстонией» 1920 года. Чем больше крови прольют русские за Нарву, тем выгоднее будет для эстонцев предательство. Сговор начинается 5 декабря, последняя безуспешная попытка красных форсировать Нарову происходит 17 декабря. После этого Чичерин дает из Москвы команду советским делегатам идти на территориальные уступки Эстонии. Изрядный кусок Псковщины и Принаровья (с 60 000 русского населения в привесок) эти-то земли свободолюбивые эстонцы в недавних 90-х гг. пытались обратно выцыганить у России, с ними, как с эстонскими, они в 90-х же гг. уже печатали школьные карты.
Красные нападать перестали, но, конечно, никуда не делись. Куда было податься белым защитникам Эстонии? Через Нарову. А на другом берегу их ничего не ждало — их имущество, 1 000 вагонов с провизией, одеждой, медикаментами, боеприпасами, личными вещами — все экспроприировано вчерашним союзником — генералом Лайдонером в пользу новорожденной Эстонской республики. За Наровой северо-западников обезоруживали, отбирали у них хорошие шинели, срывали с груди золотые нательные кресты. А что им было, сопротивляться? При них были заложники — женщины и дети.
«Но большевики же уступили нам территории и дали независимость, — возражали они мне в не очень давних спорах. — Мы — маленький народ, мы должны были искать выгоды для себя». Прекрасно, дорогие мои маленькие друзья, говорила я тогда и говорю вновь. Вы успешно применили принцип зоны: «сдохни ты сегодня, а я — завтра». Переходя на образность детских сказок, раз уж вы такие маленькие, вы сказали людоеду — съешь не меня, а его! Но, маленькие мои друзья, вы не учли одного обстоятельства. С людоедом нельзя договориться надолго. Вы подкормили коммунизм. Он подрос. Через двадцать лет он захотел скушать и вас, а подставить взамен было уже некого. Так кому перед вами извиняться?! Кто вас оккупировал?! Вы сами себя оккупировали за двадцать лет до оккупации, когда сдирали с нас, ваших защитников, сапоги и обручальные кольца!
Вы сами себя оккупировали, когда педантично выполняли все пункты преступного сговора с большевиками. От СЗА ничего не должно было остаться — ничего и не осталось. Ведь кроме земель вам еще кое что дали — 15 миллионов золотом. Вы можете объяснить, за что? За русскую кровь. Обезоруженные, ограбленные северо-западники не имели права передвижения по республике, закрепощались на принудительные работы в сланцевых копях, сгонялись в концентрационные лагеря, такие, как Пяэскюла. Принимать русских офицеров на работу запрещалось. В Эстонии не давали прокормиться, но и покинуть ее не давали тоже. Тотальное уничтожение, чистая отработка иудиных серебряников. Убийство русского офицера не всегда каралось даже штрафом.
Само собою, все это делалось с оглядкою, всегдашней оглядкою на очередного «большого брата»: некоторым маленьким нациям позарез необходимо, чтобы кто-нибудь сильный прикрывал их подлости. Позже это был Гитлер, тогда — АНТАНТА, в первую голову — Великобритания.
Эстонцы, если б вы соблюли союзнические договоренности, конечно, вам никто не преподнес бы независимости. Но зато через двадцать лет вы и в Сибирь бы не покатили в вагонах для скота. Глядишь, лет через пятьдесят, вы бы и независимость выцыганили — каким-нибудь цивилизованным референдумом. А главное — порядочный человек может договариваться о чем бы то ни было только с легитимной властью. Вам некого винить. А вот мы должны в конце концов обвинить вас — за Петроград, который скорей всего был бы взят, если бы Эстония выполнила союзнические обязательства, за гибель СЗА, за повернувший не туда ход войны, за советскую власть, наконец.
Советская власть, возразят мне, установилась не только благодаря нашему поражению на Северо-Западном фронте. Правильно. Вот тут-то и пора вспомнить о Латвии.
Слишком старательные стрелки
Ростов-на-Дону брали латышские стрелки
С момента Октябрьского переворота латышские стрелки приняли сторону большевиков. В январе 1918 года в Белоруссии генерал И.Р. Довбор-Мусницкий поднял вверенные ему Временным правительством части (1-й Польский корпус легионеров) против узурпаторов. На подавление брошены латышские стрелки под командованием И. Лацетиса и красные матросы. Вспомним и восстание генерала А.М. Каледина в конце 1917 года. Ростов-на-Дону брали латышские стрелки. По взятии города латышами были расстреляны даже все добровольцы-подростки из гимназистов и семинаристов — с четырнадцати лет!
По определению исследователей, «именно латыши явились основной силой» осенью 1919 года при разгроме войск генерала А.И.Деникина. Замечу, что при этой операции особенно отличился некий комиссар Карл Дозит, «из семьи батрака». Это клише «из семьи батрака» — почти непременно сопровождает на страницах советской энциклопедии по Гражданской войне любое латышское имя. Небезынтересный нюанс, к которому мы еще вернемся.
Латыши штурмовали Перекоп и, уже в качестве «расстрельных отрядов», зверствовали в Крыму. Летом 1918 года латышские стрелки участвовали в подавлении бунтов крестьян против реквизиций хлеба в Саратовской губернии, в Псковской, в Новгородской губерниях. Даем ли мы себе сегодня труд понимать, что значили эти «хлебные бунты»? Полная свобода выбора — умирать с семьей от голода или от латышской пули. Каждое такое подавление мятежа — десятки тысяч убиенных.
Долго даже перечислять, но едва ль было бы преувеличением сказать, что без латышских стрелков не было бы победы коммунизма на всех фронтах той войны. 40 тысяч их было, по всему театру военных действий. Первым командующим Красной армии был И. Вацетис. Особая страница истории — участие латышей в большевистских карательных органах. В ВЧК борьбою с «контрреволюцией» занимался И. Лацис (Ян Судрабс), позже председательствующий в Военном трибунале. Латыш, «из семьи батрака». В ВЧК на 1919 год ¾ были латыши!
Я. Петерс, зампред ВЧК, возглавлял в 1921 году в Ташкенте процесс против светила нашей медицинской науки — В.Ф. Войно-Ясенецкого (архиепископа Луки). («Что же это Вы, Войно-Ясенецкий, днем в больнице людей режете, а по вечерам псалмы распеваете?» — «Я людей режу из человеколюбия, а вот вы — ИЗ ЧЕГО?» Да разве их всех тут перечислишь, всех этих Берзеней (три штуки и все в командирах-комиссарах), Лудри, Лонгва, Ленцманисов («из семьи батрака»)!
Впрочем, едва ли все мы знаем, откуда они, собственно, взялись, эти латышские стрелки, не саранчой же с неба за наши грехи? Отнюдь. Что самое курьезное, возникновению латышских национальных частей в Первую Мировую мы обязаны ненависти латышей… к немцам. Остзейские немцы, конечно, были не самой мягкой частью землевладельцев. Однако же народ, получивший, по меткому выражению А.Коха письменность «на пятьдесят лет раньше чукчей», да и то из чужих рук, естественно должен был подчиняться какой-либо цивилизованной нации. Все средневековые архитектурные памятники Латвии, равно как и Эстонии, возведены немцами. Поэтому в 1915 году латыши охотно шли воевать против немцев в особые национальные свои формирования, чтоб сразу посчитаться за все — и за онемеченные фамилии школьников и за сами школы!
Но дальше, как нам известно, «империалистическая война переросла в гражданскую», к пламенному одобрению Второго съезда делегатов латышских стрелковых полков. Однако ж установить свои революционные порядки на родине не удалось — из Латвии стрелков повышибли опять же германцы. Ну и зачем с ними, с хорошо вооруженными, сражаться, когда можно установить советскую власть в России — ведь в ней коммунисты армию развалили, подвижники-добровольцы еще только подтягиваются на Дон. Вот уж потом, наведя ревпорядок в России, можно и немцев выгнать из Латвии — навалившись всем-то интернациональным кагалом. Примерно так и было сделано. И стали латыши жить свободно, без хозяев. Целых двадцать лет жили, не тужили, и вдруг подлые коммунисты их, обросших жирком и реквизированным скарбом, вдруг берут да оккупируют! Ну как тут в самом деле не возмутиться?
Сознание батрака
Закономерно и совершенно понятно, отчего германофобы первой половины XX столетия — эстонцы и латыши — кинулись в батальоны СС. Для раба всегда плох и ненавистен тот хозяин, который есть сейчас. Хозяин, который может только стать таковым, да еще сулит какие-то пряники, да еще дает возможность поквитаться с хозяином прежним — хорош. Едва ли они в самом деле верили, что немцы дадут им какую-то независимость — но роль надсмотрщиков над русскими уже была безмерно соблазнительна. Пусть русских, белорусов, евреев, цыган десятками тысяч жгут в крематориях, пусть обескровливают детей — сдохни ты сегодня, а я даже завтра не сдохну! Я — остдойч, я — получеловек!
Эстонцы и латыши практически никогда не имели своей государственности, они всегда были под кем-то. Эти нации не имели своего дворянства (т.е. управляющей элиты – Ред.).
Казалось бы, ну какой смысл вообще об этом сейчас думать, во времена, когда дворянство вытеснено тельцекратической элитой? Нация, не имеющая в прошлом своем аристократии, это нечто вроде человека, перемахнувшего во взрослый возраст сразу из детского, минуя отрочество. Какие-то связи у него в мозгу сложились неправильно, он неполноценен, он нуждается в присмотре, а лучше бы в опеке. Именно в силу этого бессмысленно спорить с эстонцами и латышами, что-то им доказывать, взывать к их совести. Мои обращения к ним выше были всего лишь риторической фигурой. Эстонец и латыш в жизни, конечно, может быть человеком порядочным и справедливым, но исторической совести он лишен. Ему этого не дано. У него атрофирован орган исторического стыда.
Язык санкций, жесткая, безо всяких уступок, политика — вот единственный понятный для наших соседей язык. Нашей моральной опорой при этом должно быть хорошее знание нашего совместного прошлого. Большинство фактов, о которых я упомянула в этой статье , более чем доступны. Они публиковались в периодике, выходили книгами, висят в Интернете. Но отчего ни один из этих фактов не прозвучал из уст представителей власти во всех отвратительных скандалах вокруг нашего празднования 9 мая?
Сознание вчерашнего — генетического — «батрака» воспринимает уступку, как слабость. За обнаглевшими «батраками» стоят, как в 1919 году, не слишком к нам доброжелательные сильные государства. Проявление политической воли — не только вопрос исторической памяти, но и вопрос нашего выживания. Неужели мы не хотим выжить?
