На первых портретах из детской серии П.Ф. Соколова (1828) она изображена трёхлетней девочкой в стандартном для всех сестёр белом платьице с красным поясом, бантиками на плечах. В отличие от других - в чепчике. Она воспитывалась как и старшие сестры: изучала литературу, историю, увлекалась рисованием.
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844). П.Ф.Соколов
На сохранившемся автопортрете, подписанном ею «Адини. 6 декабря 1836», одиннадцатилетняя девочка-подросток сидит за столом в задумчивости, отрешённая от всего окружающего, подперев щеку левой рукой. День подписи выбран не случайно — это день тезоименитства отца и рисунок предназначался в качестве подарка.
Она отличалась удивительно красивым голосом (сопрано), диапазон которого охватывал три октавы. В 13 лет она могла исполнять сложные музыкальные пьесы. Повзрослевшей пятнадцатилетней барышней предстаёт Адини на маленьком рисунке, сделанном в подарок брату Константину и любовно вложенном им в свой дневник в декабре 1840 года.
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844). В.И.Гау. 1835
***
С большой нежностью вспоминала свою так рано ушедшую сестру великая княжна Ольга Николаевна: «Совсем ещё маленьким ребёнком она привлекала к себе прелестью своей болтовни. Она обладала богатой фантазией и прекрасно представляла не только людей, но даже исторические персонажи, словно переселяясь в них. В одиннадцать лет она могла вести за столом разговор, сидя рядом с кем-нибудь незнакомым, как взрослая, и не казалась преждевременно развитой: её грациозная прелесть и хитрая мордочка говорили сами за себя. Все в доме любили её, дети придворных её возраста просто обожали...
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844). Кристина Робертсон
***
Грациозность сказывалась во всем, что она делала, играла ли она со своей собакой, влезала ли на горку или же просто надевала перчатки. Её движения напоминали Мама, от которой она унаследовала гибкую спину и широкие плечи. В семье она называлась всеми "Домовой". Её английская воспитательница, поставившая себе задачей закалять Адини, выходила с ней на прогулку во всякую погоду, что в один прекрасный день вызвало сильный бронхит, и её жизнь была в опасности. Благодаря своему прекрасному организму она оправилась совершенно, но с болезнью исчез в ней ребёнок. Близость смерти сделала её совершенно иной. Смысл жизни и мысли о потустороннем стали занимать её» .
К.А. Ухтомский. Детская великих княжон Марии, Ольги и Александры. 1837 г.
И.И. Шарлемань. Детская сыновей Николая I, или Корабельная.
Сцена из жизни семьи императора Николая I. Художник А. Чернышев
***
Её чтение стало серьёзным. Из книг она, по замечанию старшей сестры, «любила религиозные книги». Для старших сестёр Адини долгое время оставалось ребёнком, которому «доставляло удовольствие играть и шалить с маленькими братьями». В 1838 году «был черёд Адини представляться дедушке», вместе с Олли она побывала тогда в Берлине. Позднее, когда стала выходить в свет, быстро разочаровалась в светской пустоте времяпровождения. «Жизнь только коридор, - говорила она,—только приготовление».
Берлин, Эдуард Гертнер
Берлин. Парад перед королевским дворцом.
Фридрих Вильгельм III, король Пруссии
***
Посетивший Россию в 1839 г. полковник Ф. Гагерн описывая дочерей императора, отметил: «Самая младшая великая княжна — Александра, 13 лет [во время пребывания его в России ей исполнилось 14 лет], и в ней ещё что-то детское; она очень жива, шаловлива и обещает быть красивейшей среди сестёр. Она часто дразнила принца Александра». В тот год, Александр Николаевич был за границей, а Мэри занята своим женихом, поэтому Олли стала больше времени проводить с подрастающей Адини: «Прелестная девочка, беспечная как жаворонок, распространявшая вокруг себя только радость. Ранняя смерть - это привилегия избранных натур. Я вижу Адини не иначе, как всю окутанную солнцем». Постепенно Александра превратилась в красавицу, соперничавшую с Олли.
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844). К. Робертсон.
К. Робертсон. Портрет великих княжон Ольги Николаевны и Александры Николаевны у клавесина. 1840
***
Москвичу М.Д. Бутурлину, увидевшему сестёр в зале Дворянского собрания Санкт-Петербурга в конце зимнего сезона 1843 г. Ольга и Александра Николаевны показались «созданиями не от мира сего, особливо вторая. Именно этот год оказался решающим в жизни Адини. Принц Фридрих-Вильгельм-Георг-Адольф, сын ландграфа Гессен-Кассельского прибыл на свадьбу Мэри в надежде познакомиться с великой княжной Ольгой Николаевной, чтобы заполучить её руку. Олли он показался добрым, "приятным и весёлым".
Великая княжна Мария Николаевна (1819-1876)
Великая княжна Ольга Николаевна (1822-1892)
Герцог Максимилиан-Лейхтенбергский (1817-1852)
***
Но, незадолго до бала в Большом Петергофском дворце, он увидел Адини; между ними пробежала искра. Олли уступила возможного жениха сестре. Объяснение с императрицей Александрой Фёдоровной в присутствии Адини состоялось на террасе дворца в Стрельне. «Адини любит его! - сказала Олли». «Она видела Фрица, - писала впоследствии Ольга Николаевна, - через поэтическую вуаль своих восемнадцати лет, и Бог отозвал её к Себе ранее, чем её взгляд увидел другое». Правда, после бракосочетания она пыталась развить своего Фридриха морально и духовно, отвлечь от светских развлечений, вела серьёзные разговоры, «читала с ним Плутарха, чтобы пример благородных мужей помог ему».
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
Фридрих Вильгельм Гессен-Кассельский (1820-1884)
Получалась, что Адини с замужеством опережала старшую сестру Ольгу Николаевну. Николай переживал и радовался одновременно. Великая княжна Ольга Николаевна писала: «Папа страдал из-за меня, и всё-таки он был счастлив удержать меня при себе. Конечно, он любил также и Адини, но она была для него ещё ребёнком, а не равной ему, с кем можно было поговорить, как со мною; к тому же Адини была всегда очень молчаливой в его обществе из-за боязни неправильно говорить по-русски. (Благодаря своей английской воспитательнице, она не научилась свободно говорить на своём родном языке). Каким сокровищем была Адини, Папа понял в тот момент, когда её не стало». И далее: «В день Петра и Павла, 29 июня, во время торжественного обеда была объявлена помолвка [сговор— Л.В.]. Когда Фриц незадолго до этого спросил Папа, смеет ли он говорить с ним, Папа заключил его в объятия и сказал: "Вот мой ответ!"».
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
О. Верне. Царскосельская карусель. Семья императора Николая I в маскарадных костюмах, 1843
Николай I и его семья изображены участниками царскосельской карусели. В центре картины в образе Прекрасной дамы - Александра Фёдоровна, одетая в средневековое платье из золотой парчи и синего бархата, на белоснежном коне, рядом - её верный рыцарь Николай, в свите - дочери Ольга и Мария, а пажами - младшие сыновья Константин и Николай. На Николае I, наследнике Александре Николаевиче и муже старшей дочери Максимилиане Лейхтенбергском - исторические доспехи XVI века из коллекции самого императора. Николай I был страстным коллекционером оружия, благодаря ему в Гатчинском дворце сформировалось столь обширное собрание.
***
Когда царская семья 22 августа по обыкновению переселяется на осенние месяцы в Царское Село, Адини не подозревает, что не только на это лето — самое блаженное в её жизни, но навсегда прощается она с «петергофским раем» — с великолепием его каскадов и фонтанов, с далью моря и мечтательными дорожками Александрии, с уютом любимого Коттеджа. Здесь, в своей обставленной «с прелестной простотой» девичьей комнате, где центральное место на столе занимает теперь портрет её возлюбленного, 29 июля она записывает на последней странице дневника: "Кончаю этот дневник и, по странной случайности, одновременно завершаю своё девичье существование. Оно было прекрасным, это существование, и очень счастливым. Я не знала горя. Бог и любящие меня люди помогли мне запастись необходимым для моей будущности. Оно раскрывается теперь передо мной как заря прекрасного дня. Так пусть же облака, которые её обложат, рассеются прежде вечера, а вечер моей жизни да будет похож на его зарю! Да поможет мне Бог! "
Дворец-коттедж
Дворец-коттедж
Ольгин остров в Петергофе.
"Розовый павильон в Луговом парке Петергофа", Луиджи Премацци.
Дворец Бельведер в луговом парке
Старые виды лугового парка
Вид Ренеллы в Александрии. Сократ Воробьёв
***
Могла ли подозревать она, полная светозарных надежд, что судьба тем временем уже обводила её едва расцветающую жизнь траурной рамкой? Могла ли ведать, что никогда больше не суждено ей повторить и долгие прогулки по осенним аллеям царскосельского парка, где она даёт теперь волю своим мечтам о будущем? Она не знает всего этого и счастлива, как может быть счастливым только юное влюблённое существо.
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
***
Правда, уже с весны её донимает затяжной кашель, который, несмотря на микстуры, упорно не желает проходить. Первые ростки тревоги начинают закрадываться в сердце матери, и она не может удержаться, чтобы почти бессознательно не поделиться ими с женихом, к которому она с самого начала и до конца своих дней питала «поистине материнские чувства» — «словно я носила тебя под своим сердцем», как признается ему сама Александра Фёдоровна. «Обилие Твоих писем делает Твою Адини счастливой, — пишет она будущему зятю. — Всякий раз, получая Твое письмо, она краснеет от удовольствия. Здоровье её вполне в порядке, только что-то очень странно, что кашель всё ещё не совсем прошёл».
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844).
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
***
Первым на нездоровье великой княжны задолго до очевидного проявления болезни обратил внимание её учитель пения Soliva, однако придворные врачи успокоили императрицу, а проницательный итальянец поплатился тем, что был отстранён и вынужден был покинуть Россию.
Впрочем, сама невеста, витающая в радужных грёзах, не придаёт этому значения, тем более что и её доктор Раух не видит никаких поводов для беспокойства. Она поглощена мыслями о «своём Фрице», описывает ему в старательном рисунке свою просто обставленную комнату в Александровском дворце, главным украшением которой и здесь является теперь стоящий на мольберте его портрет, написанный летом Карлом Штейбейном, и считает дни до встречи с ним самим.
Вел.кн. Александра Николаевна (1825-1844). «Моя комната в Царском Селе 16 октября». Бумага, карандаш. 1843. Фонд Гессенского ландграфства, дворец Фазанери
***
К этому времени относится известный портрет Александры Николаевны. «В октябре, - вспоминала великая княжна Ольга Николаевна, - приехала мистрис Робертсон, известная английская художница, чтобы написать с Адини большой портрет в натуральную величину. В розовом платье, с волосами, заплетёнными в косы по обе стороны лица, - такой она изображена на нём. Она была немного меньше меня ростом, с не совсем правильными чертами лица и очень хороша своеобразной красотой. Её лицо всегда сияло весельем, но сейчас же меняло своё выражение, как только начинался разговор о чём-нибудь серьёзном. В молитве, когда я закрывала глаза, чтобы сосредоточится, она, наоборот, широко открывала глаза и поднимала руки, точно желая обнять небо».
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844). Кристина Робертсон
***
29 декабря того же 1843 года официально отпраздновали помолвку Адини, 30 декабря состоялся торжественный приём, на котором присутствовал отец Фридриха семидесятилетний ландграф Гессен-Кассельский. «Фриц рядом со своей прелестной невестой,—передавала свои впечатления Олли, — казался незначительным и без особой выправки. Позднее я вспоминала, как был обеспокоен старый доктор Виллие, лейб-медик дяди Михаила, после того, как, пожав руку Адини, он почувствовал её влажность. "Она, должно быть, нездорова" - сказал он тогда». Тогда ещё не знали, что ещё в июне 1843 г. Адини заболела чахоткой (туберкулезом).
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
Фридрих Вильгельм Гессен-Кассельский (1820-1884)
Вильгельм Гессен-Кассельский - отец Фридриха Вильгельма (1787-1867)
Луиза Шарлотта Датская - мать Фридриха Вильгельма (1789-1864)
***
Меньше, чем через два месяца, 28 января 1844 года, состоялось венчание. «Высоконовобрачные» переехали в свои апартаменты Зимнего дворца. Началась обычная светская жизнь молодой четы. Далее снова предоставим слово её сестре Олли: «Адини простудилась, когда возвращалась с бала от Нессельроде. Одно из окон экипажа было по недосмотру какого-то лакея опущено при десяти градусах мороза. На следующий день она проснулась с жаром. Никто не придал этому значению, полагаясь на её здоровую натуру». Чтобы не беспокоить родителей, Александра Николаевна продолжала появляться за утренним завтраком, ведь она скоро должна была покинуть Россию. «В конце Великого Поста, — продолжает свой печальный рассказ Ольга Николаевна, — в этом году мы переехали, как всегда, в Аничков, чтобы приготовиться к Причастию.
Зимний вид Невского проспекта около Аничкова дворца. 1847. В. С. Садовников
***
Возвращение же после Пасхи в Зимний дворец происходило уже без Адини. Она была в ожидании [беременна —Л.В.] и очень ослабела от сильного кашля. Врачи предписали ей покой и уложили в постель на три недели. После этого срока она переехала в Зимний дворец и поселилась в своих мрачных комнатах, страдая по свету и зелени садов в Аничковом, которые там были под окнами». Изменений к лучшему не наблюдалось: «Поездки в коляске ей были запрещены, и она проводила целые дни, безропотно лежа на диване. Никто не беспокоился о ней. Папа предпринял поездку в Англию, чтобы познакомится со своей юной племянницей Викторией и её супругом Альбертом. В разгар празднеств в его честь он узнал ужасную новость, что у Адини скоротечная чахотка. Сам Мандт приехал к нему, чтобы сказать эту ужасную новость».
Великая княжна Александра Николаевна (1825-1844)
***
Когда Николай Павлович вернулся, семья уже жила в Царском Селе. Казалось «деревенский воздух» оживил Адини. Она стала предпринимать вместе с Фрицем поездки на коляске. Диагнозу, сделанному Мандтом, не хотелось верить; ждали чуда.
Придворные врачи не смогли вовремя распознать болезнь и поставить правильный диагноз. Лейб-медик Раух проглядел заболевание, а когда понял, «впал в расстройство умственных сил», — писал граф М. А. Корф в воспоминаниях «Кончина и погребение великой княгини Александры Николаевны».
Ворота любезным моим сослуживцам. 1857г. В.С.Садовников
Тяжелая атмосфера тех дней запомнилась Ольге Николаевне: «Врачи же Маркус, Раух и Шольц выглядели совершенно уничтоженными. Их, кроме Шольца, который был необходим как акушер, сейчас же отпустили. Мандт взялся за лечение один. Он был также несимпатичен Адини, как и нам, всем, и только из послушания она пересилила себя и позволила лечить. К счастью, он не мучил её. Горячее молоко и чистая вода, чтобы утолить жажду, было, собственно, всё, что он предписал. Эту воду он магнетизировал, что, по его мнению, успокаивало больную.
Однако уже в начале месяца появились признаки страшной болезни, и фатальный прогноз был подтверждён не только придворными врачами, но и датским медиком Банком, приглашённым к больной.
Портрет Александры Николаевны на фарфоре
***
Когда дни стали теплее, Адини стала страдать припадками удушья. Мама отдала ей свой кабинет с семью окнами, он даже летом был полон воздуха и свежести. Его устроили как спальню для Адини». К сожалению, состояние Александры Николаевны ухудшалось. Ей пришлось жить отдельно от Фрица: «В середине июня, за несколько дней до девятнадцатилетия, положение ухудшилось. Она была точно выжжена жаром. Приступы тошноты мешали ей принимать пищу, а припадки кашля - до сорока раз за ночь - разгоняли сон».
Портрет неизвестной (предположительно Великая княгиня Александра). 1844 год. Кристина Робертсон
Между тем Александра Николаевна не подозревала, что обречена, «услаждала скуку болезни воздушными замками о будущем пребывании своём в Дании и о воспитании ожидаемого младенца», расспрашивала брата Константина, вернувшегося из морской поездки в Данию, о приготовлении дворца и «в последние дни любила окружать себя своими нарядами и любоваться ими».
Наступил день рождения Адини. Обедню служили в наскоро устроенной часовне прямо в Александровском дворце. Священник Бажанов принёс Св. Дары к больной и принял её Святое Причастие. Во время разговора с Олли, Адини сказала, что ей пришла мысль о смерти и передала для Папа эскиз павильона для пруда с чёрными лебедями.
Протопр. Василий Бажанов. Литография А. Мюнстера. 1865 г. (РГБ)
На какое-то время наступило улучшение. Прохладные июньские дни принесли облегчение. Думали о поездке в Копенгаген, чтобы там прошли роды. 30 июня акушерка установила первые движения ребёнка. Александра лежала молча со скрещёнными руками в немой молитве.
В июле наступила жара. В конце месяца она позвала к себе «маленьких братцев» и Кости передала им подарки для предстоящих осенью дней рождений.
Великий князь Константин Николаевич (1827-1892)
***
29 июля «во всём положении больной произошла такая перемена, которая явственно указывала врачам, что ей не пережить дня». В ночь с 28 на 29 июля у неё начались схватки, свидетельствующие о преждевременных родах. Отец Бажанов исповедовал и в восемь часов утра причастил больную роженицу. «Между девятью и десятью часами, — продолжает Ольга Николаевна, - у неё родился мальчик. Ребёнок заплакал. Это было её последней радостью на земле, настоящее чудо, благословение Неба».
Нефф Т.А. Портрет Великой княжны Марии Николаевны в виде ангела со свечой и кадилом
Великая княгиня Александра Николаевна в образе Богоматери (?) Бруни (?) Федор Антонович. После 1844.
****
Ребёнок родился шестимесячным. Лютеранский пастор крестил младенца под именем Фриц-Вильгельм-Николай [существует и другая версия, что крестил сам Николай Павлович—Л.В.]. По свидетельству Ольги Николаевны он жил до обеда (по другим данным, полтора часа). Адини заснула и «в четыре часа пополудни она перешла в иную жизнь. Вечером она уже лежала, утопая в море цветов, с ребёнком в руках, в часовне Александровского дворца. Я посыпала на её грудь лепестки розы, которую принесла ей за день до того с куста, росшего под её окном. Священники и дьяконы, которые служили у гроба, не могли петь и служить от душивших их рыданий. Ночью её перевезли в Петропавловскую крепость: Фриц, Папа и все братья сопровождали гроб верхом».
Кабинет Александры Фёдоровны, где она скончалась, разделили на две части; на месте где это произошло, летом 1845 г. повесили большую икону Св. Царицы Александры, написанную К.П. Брюлловым, после смерти Адини (ныне в ГМЗ «Царское Село»). Одна половина мемориальной комнаты стала молельной, другая - предмолельной.
«Святая царица Александра, вознесённая на небо» Карл Брюллов, 1845.
По эскизу, сделанному Александрой Николаевной, в Александровском парке в любимом её уголку возвели на берегу пруда сельский домик с соломенной кровлей и двумя комнатами.
Статуя вел. кн. Александры Николаевны в капелле в Царском Селе
В 1844-1845 гг. близ Коттеджа в Петергофе был установлен ещё один памятник в виде мраморной скамьи с мраморным бюстом (И.П. Витали) - восстановлен в Нижнем парке Петергофа у Львиного каскада. В самом Коттедже, существует сохранившаяся мемориальная комната Адини.
Петергоф. Нижний парк. Скамья-памятник сооружена в 1844-1847 годах в память о Великой Княгине Александре Николаевне (Памятник восстановлен в 2000 году)
***
Из дневников великого князя Константина Николаевича известно, что братья ежегодно справляли панихиду на могиле сестры.
В 1860 году, за несколько дней до смерти их матери, императрицы Александры Фёдоровны, образ Адини воспринимался ещё обострённее: «29 июля 1860. [...] Мы 4 брата были в крепости на панихиде Адини. Как-то её кончина мне особенно и ясно пришла на память. И я много и отрадно плакал», — записал великий князь.
Скульптура кн. Александры Николаевны (мл. дочери НиколаяI )
В 1861 году, после смерти Александры Фёдоровны, Александр II раздал альбомы, принадлежавшие вдовствующей императрице, своим братьям и сёстрам. Константин Николаевич вновь отметил в дневнике: «Мне достались самые мои любимые [...] журналы Адини и, между прочим, её причастный журнал, который я так страстно люблю. Я этому особенно счастлив».
Из духовного завещания императора Александра II, составленного в 1876 году, известно, что в его Кабинете в Зимнем дворце постоянно находилось три портрета младшей сестры — на рабочем столе, на стене и на «на дверях», а также картина, изображающая пуделя Гусара, написанная Адини.
Портрет великой княжны Александры Николаевны, камея, вторая половина 1830-х гг. Италия
П.П.Заболоцкий (1842-1916). Портрет великой княжны Александры Николаевны (1825-1844). 1907
http://tsarselo.ru/content/21/yenciklopedija-carsk...ni-1825-1844.html#.U-JkhPl_sYw
http://ne-nai.livejournal.com/63180.html
