Лев Дубаев Аэлите
1.
Я незнакомой шел тропой. Рыжело солнце в летнем небе,
И пахло скошенной травой, и васильки синели в хлебе!
И вдруг заметил я вдали на самой середине луга
Рванулось пламя из земли на стебле вышедшем упруго.
Душой почуяв произвол какой-то встречи неизбежной,
До середины я дошел и увидал цветок нездешний.
Он был похож на наш тюльпан. Когда к нему я потянулся,
То алый огненный стакан под взглядом дрогнул и проснулся.
Я в удивительный цветок, собравшись духом, сверху глянул-
Он как колодец был глубок…Я содрогнулся – и отпрянул.
Но я заметил – в глубине звезда далекая качалась.
Мое лицо на самом дне к звезде губами прикасалось.
Такая страшная краса, что пересохло в горле сразу.
Но вот цветок, а в нем роса…Я из таких не пил ни разу.
Я выпью все, что будет в нем - ничто со мною не случится.
Глоток прожег меня огнем, но я не мог остановиться.
И сразу сон меня сморил - тяжелый, вязкий и глубокий.
Лицо я шапкою прикрыл, и мне приснился мир далекий.
Он был похож на наш, земной, и было в нем легко и ясно.
Лицо склонилось надо мной и незнакомо, и прекрасно.
И понял я, что не уйти от глаз пронзительно- печальных.
Скрестились судьбы и пути и самых близких звезд и дальних.
Был этот миг, а может года, а может вечность промелькнула.
Когда очнулся небосвод - меж нами молния сверкнула.
И жизнь открылась как любовь - дышала мне в лицо стихия.
Среди бесчисленных миров я ощутил ее впервые.
Еще в ушах качался гром, дрожали звезды под ногами.
И вдруг услышал я: «Идем! Я проведу тебя сквозь пламя…!
Все, что в огне сгореть должно- то в нем сгори т, и станет пеплом.
Чему сгореть не суждено - останется живым и светлым.»
* * * ** * * * ** * *
Стена гудящего огня. Дыханье огненного ветра.
В ушах стояло у меня: «Иди сквозь них - любовь бессмертна!»
Не медлил я перед стеной, шагнул - и в грудь ворвалось пламя.
Огонь сомкнулся за спиной, огонь метался между нами.
И пепел сыпался с меня, я рвал его тугие кольца.
Он извивался как змея, но я сквозь пламя вышел к солнцу.
Сухая черная трава еще пылала под ногами,
И разорвали грудь слова со мной прошедшие сквозь пламя.
Я оглянулся - за спиной молчало пепельное поле.
И горькой памятью земной во мне качнулось эхо боли.
А впереди была река, ни брода не было, ни моста.
Ее вода была горька, как слезы скорбного погоста.
Кому из той реки испить хоть каплю горькую однажды-
Тому вовек не утолить неистощимой жгучей жажды.
Но мне послышалось: «Испей! Тот не живет, кто не страдает.
Я пил и слышал, как в моей земной груди река рыдает.
И проходили тени вдов, где стлался дым- дорогой древней-
Где тени зыбкие годов росли, как черные деревья.
Когда я горечи был полн и поднял голову седую-
Я за валами горьких волн любовь увидел молодую.
Но изменился цвет струи. Река дымилась алой кровью.
И мне послышалось: «Плыви, коль дорожишь своей любовью..»
Я бросился в кипящий вал, и долго плыл в кровавом стоне
И сам я кровью истекал, но плыл, и волны жгли ладони.
В меня сквозь раны кровь текла из той реки необратимой
Палила веки, сердце жгла, и я доплыл до середины.
Моих далеких предков кровь, отцов и братьев, и потомков.
Живая суть моя - любовь во мне бушующих потоков…
Что может кровь остановить! В теченье времени жестоком
Кому-то реку переплыть, кому-то стать ее притоком.
Отяжелела глубина, и дно заката помутилось.
Белела на небе луна, а подо мной тропа светилась.
Я по пустому руслу шел и нес безжизненное тело.
Во мне катилось пламя волн реки, не знающей предела.
* * * * * ** * * * * * *
Глаза открылись тяжело. Я глянул в глубь неясной теми.
Шепнули губы: «Истекло для нас отпущенное время…»
Боль отразилась на челе. Все небо было в звездном снеге…
«Я не могу жить на земле, как ты не можешь жить на небе…»
Теперь не разомкнуть глаза. А вечность - разве это мало?..
В ресницах вспыхнула слеза и на ладонь мою упала.
«Прощай…Мою слезу возьми и береги ее до срока..
Ты будешь счастлив меж людьми…Но если станет одиноко,
То в ясный полдень голубой не в чашу огненного зелья,
Ты брось мою слезу на землю - и встану я перед тобой…
То будет вечность, или миг…В последний раз - не все равно ли
Проснется в нас счастливый крик любви последней или боли…»
Глаза глядели в темноту, хотел я к телу прикоснуться,
Но как сквозь воздух в пустоту ушла рука…И я проснулся.
Но ни цветка, ни лепестка я не нашел на стылом лоне.
От голубого ветерка слеза дрожала на ладони.
* * * * * * 2* * * * *
Я в кулаке слезу зажал, я землю грыз, давясь от крика.
И как зияющий провал душа ветрам была открыта.
«НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!...НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!...»
Мой крик дрожал в груди планеты. Мне жажды век не утолить.
НО ГДЕ ЖЕ ТЫ! НО ГДЕ ТЫ? ГДЕ ТЫ…
Где? Не ответили леса и дали замерли в печали.
Где? Но молчали небеса, а люди ничего не знали.
Мне ветер высушил глаза. Молчала пыльная дорога.
И жгла ладонь мою слеза. Слеза! Так мало и так много.
-3-
Слеза светила мне в ночи, когда ни зги в груди
Тащил я время на плечах в неистовом пути.
За годом год. За веком век - струился пот с лица.
Сказал какой-то человек: «Дороге нет конца...»
На землю сыпалась листва как мертвые слова.
И где-то ложь была права, а истина – лгала.
Одни глаза сулили рай, в других - клубился ад.
И все кричали: «Выбирай!» Я выбрал -наугад.
Дымился праздно пьяный стол, текла в стаканы мгла.
Но я забвенья не нашел - слеза мне руку жгла.
Я двери вышиб кулаком и вышел в пустоту,
Сказав: «Чем жить в раю таком, уж лучше жить в аду…»
Я пальцем ткнул и выбрал ад, дыханье затая.
Я залпом выпил черный яд, а на груди- змея.
В тяжелых кольцах билась ночь, и тьма ползла в глаза.
И я змею отбросил прочь - мне руку жгла слеза.
Отвергнут рай. И проклят ад. И сожжены мосты.
Струился в душу звездопад с холодной высоты.
Разбужен гневом и тоской, я шел в глухую даль.
И падал снег в седой покой, как белая печаль.
Звезда угасла на ветру, и бледен был рассвет.
И пламя на чужом пиру осыпал первоцвет.
В глазах холодных смерть жила, а жизнь была мертва.
В лицо мне истина лгала, а ложь была права.
Двоилась ночь, двоился день, двоился длинный путь.
Двоилась собственная тень и разрывалась суть.
Одну я вправо отпустил пускай себе идет.
Другую влево отпустил, а сам - пошел вперед.
Не пил чужого я огня - я стыл на сквозняке.
И все, что было у меня,- слеза в моей руке.
-4-
Под вечной звездной каруселью был вещий сон моей судьбой:
«ВОЗЬМИ СЛЕЗУ, И БРОСЬ НА ЗЕМЛЮ-
И ВСТАНУ Я ПЕРЕД ТОБОЙ.
ПУСТЬ БУДЕТ МИГ СВИДАНЬЕ НАШЕ…
И ЖИЗНЬ ОДНА, И СМЕРТЬ ОДНА.»
До дна я выпил жизни чашу и эту выпью я до дна
О! Сколько раз за всю разлуку казалось мне, что вышел срок.
Я подымал над жизнью руку и столько раз разжать не мог.
Но решено. Я ждал рассвета. Рассвет катил огромный круг.
И в круге солнечного света я чью-то тень увидел вдруг.
Я вздрогнул…Женщина…Земная…И наяву, а не во сне
Ко мне навстречу шла, живая, и тихо улыбалась мне.
Как будто солнце в грудь плеснуло. Дымился огненно восток.
В глаза мне женщина взглянула и протянула мне цветок.
Он полыхал красой нездешней. На гибком стебле цвел огонь
Живой любовью и надеждой…И я разжал свою ладонь.
Но не было слезы на лоне. Среди борозд, за много лет,
Я протянул ей на ладони слезой любви прожженный след.
