иногда очень хочется, чтобы для всех наших действий и поступков поддерживались функции "удаление", "выход" и "перезагрузка".

Я приду в одну из тех комнат,
Как будто не прошло много лет,
Как будто не было расстояний
И других бытовых помех.
Как будто все время пили кофе
В вечер с пятницы на понедельник.
И сигары курили для антуража.
И только нам понятные тексты пели.
Приду, наверняка на кухню.
Будто так хорошо тебя знаю,
Будто мне не все равно с кем говорить
О том, что никто не понимает.
Приду, вот так просто,
Ты подставишь пепельницу
И спросишь: «ты снова куришь?».
Отвечу, что не бросала. И что?
В общем, все равно.
О том, что полезно есть витамины, расскажешь.
Ну да, и это, конечно, тоже.
Приду через много лет
К тебе – не к тебе. Не важно.
Там будет долго гореть свет в окне.
Ну и что, что гитара расстроена?
Ну и что, что четыре аккорда?
Ведь мы поем понятные тексты.

"Приключения Барона Мюнхгаузена" читали? Так вот, он рассказывал, как он летал. А я - летаю. Когда научитесь летать - никому это не демонстрируйте. Вы должны вообразить встречный ветер, переливаясь в силу которого, вы оторветесь от земли. Понимаете, да? Главное - не фантазия, а воображение. Все великие писатели летали. Я в этом уверен.
(С) Роман Балаян "Райские птицы"

до дыр читала "Лолиту",
танцевала под "Рио-риту",
и пила "Маргариту".
походка на каблуках набита,
брюки подшиты,
манеры привиты.
все "не так" и "серо"
не в возрасте дело:
просто, "всенадоело".
единственный лот -
теплый кот,
он сказки поет,
мурлычет под "Рио-риту",
и слушает "Лолиту".
Не в возрасте дело:
"всенадоело".
она любит фисташки,
со стихами выкидывает бумажки,
собирает весной ромашки.
белое тело -
грустное дело.
(не в возрасте дело).
ждет принца.
живет в столице.
родинка на пояснице.
любит бабочек,
деткам читает сказочки,
гнусное дело:
"всенадоело".
до дыр читает "Лолиту",
танцует под "Рио-риту"
пьет "Маргариту".
не в возрасте дело,
когда "всенадоело".

я пишу "да", забываю переставить язык и получаю "lf".
и, если учесть что "l" почти что равно "I",
мое "да" очень часто предполагает наличие каких-то "если".

- ты где сейчас?
- на 69 странице "Лолиты".

даже в самой бессмысленной действительности, дыша октябрьским ветром, с мышкой, которая повесилась не только в холодильнике, но и в кошельке, с переменами исключительно погодных явлений, с характерным сезонным насморком, охриплым осенним голосом можно прошептать "как же все удивительно". и не потому, что уж вокруг и впрямь сказочно, а потому, что просто не шатаюсь из стороны в сторону, как озверевший маятник, не реву, не зная на то причины и курю сигареты привычной для себя тяжести, а не такие, от которых легкие хочется выплюнуть. а еще, если постараюсь я могу увидеть в этом скучном городском небе больше 1 звезды. мое 19-летние самочувствие - это как загадка Сфинкса: оно не зависит от времени года, бытового благополучия, физического самочувствия и даже отношений с людьми и места моего пребывания, да и даже от наличия смысла во всем происходящем, от месячных, фаз луны, приливов и отливов, года по японскому гороскопу, новостей по телику, наличия/отсутствия горячей воды/отопления. причинно-следственную связь и логическое объяснение тому, что внутри меня происходит дать практически невозможно. да и мое настроение - картинка наверняка не в ч/б - мне не "хорошо" и не "плохо" мне ветрено, слезливо, сказочно, убийственно, трезво, минорно, музыкально, в_прозе и поэтично, киношно, комедиально и мелодраматично, мне ласково, мне серо, оранжево и фиолетово, словом, мне разноцветно.

"Наша теория хаоса -

это когда даже взмах крыльев бабочек в моем животе

может обернуться катастрофой в твоем сердце" (с)

 

Нет ничего хуже незавершенности. Капля за каплей она возвращается к нам, циркулирует вместе с кровью, опадает дождем на волосы, принимая участие в круговороте воды. Люди с трудом переносят даже фильмы и книги без определенного конца.

Я иду дальше и дальше, такая сильная и уверенная в том, что нет ничего, но вот уже 5 лет ищу в мире твое отражение. Будто в прошлом не дописала книгу и постоянно к ней возвращаюсь, будто мы не доиграли в прятки и ты потерялся где-то в укромном месте, желая одержать победу, желая, чтобы я тебя никогда-никогда не нашла.

Люди не выносят истории без финалов. То, что в нас не умерло - живет своей жизнью, перетекая в новые формы, но в сущности оставаясь тем же. Мы все актеры, и все - плохие. Мы плохо понимаем режиссера и вынуждены играть один и тот же дубль, снова и снова, пока пленка не кончиться.

просто есть люди, у которых изначально в голове неправильно расставлены акценты. сегодня у нас в иж была пресс-конференция с Парфеновым. стыдно было за наш институт и за людей, которые из него выйдут. когда человеку с потрясающим опытом в журналистике начинают задавать вопросы о политике и пытаются еще как-то скомпрометировать на русско-украинские отношения. кто, вы, сопляки 1-2 и т. д. курса? вас что, больше ничего в этой жизни не интересует? страна идиотов. хотя я вынесла рациональное зерно наблюдая за тем, как красиво и правильно можно отвечать на идиотские вопросы. я бы сорвалась, честно.

а у меня сегодня было чувство, что я учусь в духовной семинарии. спускаюсь я после первой пары в столовую - и передо мной стоят 4 монаха. возникло желание перекреститься, честно. выхожу курить - еще несколько идут по дорожке и несут с собой какие-то коробки с книгами. у них какой-то семинар был у нас в универе. но учитывая то, что только вчера я дочитала "Антихристианина" Ницше, мне казалось, что это какой-то неприятный знак свыше. да, вот готов, панков, эмо и т.д. я привыкла видеть на улицах, а монахи как-то прям удивляют. они, наверное в 21 веке самые неформальные личности.

не ной, детка, крепче сжимай зубы:
еще стабильны цены на сигареты,
еще жива старая кукла
и в шкафу пожелтевшие газеты.

машинально рисуешь лицо
вы с куклой не знаете меры
завесить вуалью трюмо?
твое отражение должно быть черно-белым.

десятки родных дневников
где так ясно расписана вечность
до утра жжется свет в окне
"разгадала знак "бесконечность"?

не ной, детка, на самом деле
можно греться билетами на концерты
какао, кофе и коньяком
и пледом из листьев осенних

помнишь, детка, "все хорошо"?
ты же знаешь как жить мечтами
пишешь мантру "невсепрошло"
благовоньями на бумаге.

не ной, детка, крепче сжимай зубы,
пока в шкафу пожелтевшие газеты,
пока жива старая кукла
и стабильны цены на сигареты.

мы сегодня ловили мгновения на рельсах. я люблю помогать художникам. спасибо, дорогие. это так необходимо, когда вместо запаха моря слышишь запах орехов.

мои каблуки уже стерлись об тропинки, по которым я постоянно хожу, я знаю все выбоины на дороге, по которой ездит моя маршрутка. быть может она и есть причиной некоторых из этих выбоин. и я думала, что все изменения в моей жизни за эту осень будут состоять лишь в перемене погоды и фаз луны. я ошибалась. когда я уже так привыкла ко всему происходящему, к режиму дом-университет-дом, к 3 порциям кофе, 2 порциям чая и 1 какао в день, к 10 сигаретам, тут вдруг прошлое больно ударило по голове. вот так не видишь тех, с кем раньше было хорошо, а потом встретишь их в кафе, куда побрела, чтоб не сидеть дома в пятницу вечером и громко в голове раздается крик "почему?". и даже несмотря на всю эту тошноту, головокружение и болезненное скольжение скальпеля по сердцу при встрече начинаешь скучать. неистово. заглушаешь крик максимальной громкостью плеера, чтоб не слишком удивлять людей в маршрутке. бредешь по тропинке, по которой ходила уже тысячи раз, дома выпиваешь одну лишнюю порцию какао и выкуриваешь лишнюю сигарету. проглатываешь это все и говоришь "все хорошо, и хорошо, что когда-то было удивительно"

зарываться под километры
и менять свои координаты
укрывать сумерки пледом
а "не знаю" - подушкой из ваты

подсчитывать горизонты
спать на матрасе, лета хотеть по Фрейду
собирать свою жизнь год за годом
дарить лишнее мусорному пакету

я меняю свои координаты
ведь в Америке все just happy
под эгидой культурной программы
робко прячусь за километрами

от себя беспрерывно кочуя
перекладывать с места на место
что когда-то не доводилось
непременно сбудется где-то

беспокойно желать чего-то
как почтового голубя в эру е-мейлов
слушать полночь в уснувшем доме
на балконе тушить сигарету

USA i'll be happy
буду слушать чужие ветры
пишите координаты
я зароюсь под километры

растворяюсь в километрах,
замерзаю от километров,
разбиваюсь об километры,
умираю под километры, километры...

сегодня первый холодный день сезона 09-10.  и вокруг такой вот мертвый и морозный лимб, предвещающий круги зимнего ада. хотя мне не страшно: я буду пить какао и заполнять пепельницу за пепельницой. уже час после полуночи и час, как наступила середина осени. сегодня первая ночь с новыми номерами телефонов и теперь не будет длинных гудков после 8. все будет начинаться с нуля. буквально. не могу пока оценить, значит ли это для меня что-то.

за окном на сонных листьях живет сказка. мое любимое дерево разукрашивается первым и долго сияет лимонными, салатовыми, желтыми оттенками. такое дерево росло по дороге в школу. тогда осень не пахла смертью. и эта осень не пахнет. сегодня осень пахла вкусным хлебным запахом и теплом. пахла пустыми детскими площадками, над которыми с удивительной ловкостью развешены бельевые веревки, эдакие сушилки семирамиды. они непостижимым образом крепятся то за талию, то за руки этих самых деревьев, слушают серенады листьев и дышат губами ветра. я слушаю в трубке дорогой голос, дышу дымом и кофе. читаю эту вот сказку за окном. и, я люблю тебя, осень.

пропитана тобой, словно сигаретным дымом. 5 лет прошло, а все так же внезапно бьет по вискам и сосет под ложечкой. вот я стою под сценой на фесте. пью чай - о, как прекрасен пропуск для прессы. смотрю на океан людей, который колбасится и кричит под моими ногами. смотрю на то, как девушка в замшевых сапогах ходит прямо в фонтане. и вот среди всей этой фантасмагории я очутилась от музыки, под которую мы впервые танцевали. не знаю, помнишь ли ты это все. да мне и не важно. знала ли я, что вот через 5 лет ты останешься где-то в архиве, среди многих других таких же. а я буду пить чай и смотреть на группы, которые когда-то нам пели. ненавижу я эту музыку, и группу тоже. но когда-то не было для меня ничего слаще и дороже. и мне сейчас уже все равно, и мне не горько. ты словно билет на концерт, на который я больше никогда не попаду, но храню его в ящике в качестве напоминания о чем то счастливом, ты - открытка, которую перечитываю, улыбаюсь и откладываю в долгий ящик, ты - детский дневник, о событиях из которого я забыла.
я дослушиваю песню, закусываю ее сигаретой. я стерла твои сообщения, выкинула диски, которые ты мне записывал, подарки которые дарил. но вот не смогу я заткнуть эту проклятую музыку, этот проклятый саундтрек к нашему неснятому фильму. нужно ли? я научилась тебя закуривать, запивать, зачитывать книгами, засматривать фильмами. я взрослая девочка. слышишь? мне 19. и я играю в журналистку. и у нас давно разные интересы. я уверенна, что ты тоже меня запил, залил, закурил, словом, забыл. о нашей любви я в свое время писала лишь реквиемы. не зря. в итоге я счастлива спать спокойно. и спасибо за все. Аминь.

вот есть люди, у которых грань размыта между добром и злом.
у меня же - между любовью и ненавистью. к жизни, людям, этому городу, перманентным кочеваниям с места на место.
я сгребаю в последний день сентября такие привычные, любимо-ненавистные мною вещи, складываю их в огромные мусорные пакеты. от этого создается впечатление, что я тащу за собой кучу трупов. отчасти правда, если учесть сколько личных "смертей" я пережила с этими вещами.
и на октябрьское небо я буду смотреть уже из нового окна, буду ходить по новым чужим подъездам, курить на новом балконе и пить какао я начну на новой кухне.
и я вот так до сих пор и не определилась люблю я это состояние или ненавижу.

она даже не вспомнит сколько раз она отчаянно напивалась, выходила в жуткий мороз в короткой юбке и замшевых сапогах, сколько стихов она написала в то время и как трепетно и перманентно носила за собой телефон.
в свои 16 она была воистину неистовым ребенком. ходила с розовыми волосами, разукрашенная как как любимая кукла (да, как будто фломастерами). уходила из реальности довольно брутальными способами: не с помощью виски, коньяка или вина, а с помощью водки с гадкими вкусами клюквы или еще там чего, или не менее гадкого пива (да, это можно пить). она писала каждый день в дневнике. слишком глупые вещи, даже для 16.
какая все-таки разрушительная и несправедливая любовь у подростков. но послевкусие после нее крайне полезно. после всех этих саморазрушений, похмелья, слез, театральных сидений с сигаретой, голоданий удается понять всю абсурдность своего состояния в тот момент.
девочки рыдают, пишут стихи, одевают образ принцев на всяких... словом, на всяких разных. думают, что эти всякие так же не спят по ночам, гипнотизируют телефон, придумывают всякие теории и сжигают исписанные страницы, курят по пачке за раз от своего "невообразимого горя".
на самом деле парни же тогда пили для того, чтобы напиться, курили, потому, что так принято, страницы вырывали только из школьных дневников, а отвечали на сообщения, чтобы развлечься. и не было у них никакой любви, и не знали они ее и не придумывали. и не привязывались они ни к кому. и писем, которые никогда не отправят, не писали.
она поняла это уже после, когда сказала однажды своему другу:
- знаешь, а Н. хотела тогда порезать из-за тебя вены.
- знаешь, а я тогда сидел себе за столиком, пил, и когда вышел к ней не мог понять чего это вдруг она рыдает и чего от меня хочет. мы ведь на тот момент уже пол года не встречались. в тот вечер я просто был пьян. послушал это и ушел. не помню, может и ответил ей что-то. я даже не догадывался.
она лично была слишком умной, чтобы резать вены. но это многое прояснило. те слова, которые ей в свое время не сказали, были не озвучены не из-за робости, трепета к ней, или боязни отказа. те слова просто и не возникали ни в чьей голове, кроме ее. как же все просто тогда было : на уровне инстинктов, а не на уровне чувств. на уровне пьяного бреда с обеих сторон.
просто потом удается понять прописную истину: в выигрыше тот, кому больше все равно.

а вот все помнят: песенники, анкеты, разнообразные блокноты со стихами и гаданиями. вот я сейчас перечитываю старые дневники и думаю "для чего они были?" но все равно таскаю все это барахло за собой по съемным квартирам, перелистываю, смеюсь. и мне легче выкинуть половину одежды. это нечто вроде моих личных архивов, или, если хотите, летописей. и вряд ли я когда-нибудь избавлюсь от этого милого хлама.