Я хотела бы снова писать стишки,

Снова боль свою маскировать словами.

Снова выдумывать метафоры, рифмы, фразы, 

Снова засовывать внутрь обратно кишки,

Как будто не больно и кроме этой заразы

Ничего больше не висит над нами.

почему я не сплю в эти долбанные пять утра?
какого черта я не могу уснуть?
я просыпалась в чужом доме еще вчера,
а сегодня мой мужик говорит, что снегом завалило Москву.
пахнет жаренной курицей в карри и табаком,
я почти собрала свои вещи в очередной долгий отъезд,
если ты этажом выше, то я на каком?
и не хочешь ли выйти покурить в подъезд?
если КТО-ТО сейчас не спит
и отмечает очередные 20 с хером лет.
передаю ему, что до сих пор болит
и свой блять пламенный привет.

Он говорит: «Только давай не будем сейчас о ней,
Просто не будем о ней ни слова, ни строчки.
Пусть она просто камень в саду камней,
И ничего, что тянет и ноет других сильней,
Словно то камень и в сердце, и в голове, и в почке».

Он говорит: «Мне без неё даже лучше теперь - смотри.
Это же столько крови ушло бы и столько силы,
Это же вечно взрываться на раз-два-три,
А у меня уже просто вымерзло всё внутри.
Да на неё никакой бы жизни, знаешь ли, не хватило».

Он говорит: «Я стар, мне достаточно было других,
Пусть теперь кто-то ещё каждый раз умирает
От этой дурацкой чёлки, от этих коленок худых,
От этого взгляда её, бьющего прямо под дых…»
И, задыхаясь от нежности, он вдруг лицо закрывает.

в Петербурге настала пора дождей и луж,
зонтов, мокрых глаз и покинутых душ.
сезон бессилия, одиночества и отчаяния,
и ничьих рук больше не чувствуешь плечами.
слушаешь, читаешь, смотришь и пишешь,
чтобы было о чем поговорить и вспомнить.
в Петербурге стали грустнее крыши,
стоило им только намокнуть.
куда-то уходит очередной поезд, а ты стоишь на вокзале,
и хочешь купить билет на знакомый до боли маршрут.
чтобы не так, не здесь и не тут.
и все слова, что вы так друг другу и не сказали,
останутся в вас и промокнут.

встречаешь тебя в метро и даже не знаешь как быть,
я с работы, устала, а у тебя новая жизнь.
я не слышу, что ты говоришь, и внутри заколачиваю гробы,
в которых томами целый роман про тебя лежит.
чувствую себя примерно как той зимой,
сколько лет назад это было?
уже неделю хожу с переполненной головой
и зашкаливающим чувством дибила.
за это говно только себя и остается винить.
если ты читаешь это - закрой, забудь и не грузись,
пиши стихи, накладывай на минуса и твить,
только прошу тебя, пожалуйста, не снись..

на балансе минус, опять вне зоны доступа,
я не абонент.
ничего не пишется и не хочется,
меня нигде нет.
осень это когда не просто холодно,
а хочешь поговорить и не с кем.
идешь по невскому и говоришь с невским,
заваливаешь допсу с треском
и видишь счастливые пары у подъездов.
подъем каждое утро как семь кругов ада,
а пары у подъездов или парадных?
на носу октябрь и прыщ,
я пишу тебе письма, но ты не видишь и спишь.
говорят, в такую погоду нужно жить вместе,
а не слушать эти сопливые песни.

огромные вязаные шарфы,
холодные ладони и фонари в темноте.
в каждом прохожем - ты,
хотя ты нигде и везде.

летом море дарило ощущение свободы,
пьянило своим обаянием и забирало,
впереди - целые годы,
и тебя в них оказалось мало.

послушай, дружище, у меня тут
новая жизнь, старая работа и осень,
но я бы пропустила с тобой чая
с мятой,
если бы ты позвонил где-то примерно в восемь.