"...чего Тайрону хотелось больше всего, это спокойствия. Это точно, детка, чтобы никаких проблем. Проблемы - это то, что я видел в течение двадцати пяти лет. Все время кто-то кого-то достает. И не полиция, а братья. Все всегда чем-то недовольны. Это героин в твоей крови, старый, или бухло, и ты идешь и делаешь все, чтобы вмазаться или бухнуть...."
"Позже, вечером, Гарри думал об этой покупке и краснел, все больше нервничая и потея подмышками. Он вспоминал, как продавец задавал ему вопросы, на которые Гарри не мог толком ответить, как он трясся и смущенно заикался, оправдываясь за то, что не мог купить предлагаемый развлекательный центр, и чем больше продавец втюхивал ему о том, как благодарна ему будет старенькая мама, если он купит ей этот центр, тем более виноватым чувствовал себя Гарри, пока, в конце концов, не понял, что будет идиотом. Если не купит этот замечательный центр, а если тот окажется слишком большим, то в квартире матери можно будет сделать небольшой ремонт. Гарри покачал головой и отмахнулся от этих мыслей, направляясь к Мэрион в ванную для очередного укола перед ещё одним рабочим вечером.
Визит к матери уже не казался ему отличной идеей, когда пришло время уходить, но небольшой укол унес все сомнения..."
"...Гарри глубоко вздохнул и покачал головой, изо всех сил сжав трубку и благодаря Бога, за то, что он дал ему ума сделать укол, перед тем как позвонить ей..."
"...Как-то так получалось, что у них для этого не находилось времени, хотя большую часть суток они просто валялись на диване ничего не делая и строя смутные планы на будущее, наслаждаясь ощущением того, что все и всегда будет хорошо, как сейчас..."
"...Как обычно, Сара начала своей день с фиолетовой таблетки и кофе, но по какой-то причине все вдруг стало не так, как раньше. То есть она по прежнему худела, и ее красное платье застёгивалось почти без усилий, но все же чего то не хватало, даже после кофе. Теперь она чувствовала себя не так, как в самом начале, когда стала принимать таблетки. Как будто из них что-то убрали. Может быть, там что-то перепутали и выдали ей другие? А может, ей надо переходить на более сильные?..."
"...Гарри подвинулся на другой конец дивана, чтобы быть ближе к телефону, и, когда тот зазвонил, он просто наклонился и взял трубку. Оба чувствовали, что в комнате повисла напряженная тишина, словно все движение в комнате внезапно застыло. Теперь Мэрион уже не скрываясь смотрела на его лицо, которое осветилось широкой улыбкой: давай, увидимся. Гарри встал. Тай вернулся, по-моему, все нормально. Мэрион встала, стараясь чтобы ее голос звучал спокойно, однако не до конца справившись с распирающим волнением: я, пожалуй, поеду с тобой. Мне нужен свежий воздух. В комнату внезапно вернулась жизнь, и они улыбались друг другу надевая пальто, чувствуя, как что-то тяжелое и неприятное уплывает от них, позволяя им снова улыбаться и говорить. Они не могли поверить в ТО, ЧТО творилось С ними буквально минуту назад, и пытались забыть об этом, поддерживая бессмысленный разговор но дороге к Тайрону, У каждого в голове ясно и отчетливо звучал громкий голос, сообщавший им, что они подсели, причем подсели серьезно, но они пытались не обращать на него внимания, однако голос упорствовал, скорее даже не голос, а чувство, проникающее в каждую клетку, - как незадолго до этого героин, к которому у них сформировалась зависимость, но они старались бороться с ЭТИМ чувством с помощью другого голоса, говорившего: подумаешь фигня какая, можно в любой момент остановиться, если захотеть..."
"...Постепенно Гарри и Тайрон слились с клоакой, в которой им приходилось вариться ежедневно. Это была постепенная прогрессия, как у большинства болезней, и всеподавляющая потребность в наркотике заставляла их закрывать глаза па многое, кое-что приукрашивать, а остальное принимать как часть жизни. Но с каждым днем правду становилось все труднее не замечать, хотя зависимость привычно и надежно искажала правду до приемлемых форм. Их болезнь сделала возможной веру в любую ложь, которая была им удобна, лишь бы и дальше можно было этой болезни потворствовать, доходило до того ЧТО они убеждали себя, что не больны вовсе. .."
"...Если у них появлялся малейший шанс поправиться, они автоматически его использовали , в угоду болезни, и хотя какая-то часть все еще пыталась сопротивляться, но она была такой маленькой и находилась так глубоко, что воспринималась как старый сон из прошлой жизни . Теперь их жизнью распоряжалась безумная и жадная потребность, она отдавала приказы, которым они подчинялись..."
"...Тайрон Си Лав некоторое время смотрел телевизор, удивляясь, хихикая, стараясь с помощью образов и звуков из телевизора, а также с помощью героина в организме приглушить неприятный зуд время от времени всплывающих сомнений. Каждый день и почти каждую ночь он проводил по несколько часов, шакаля на улице, - бля, ну и холодрыга там, а еще эта, сука, стрема, просто жопа. Да уж... точно жопа, детка, - и он в этой жопе здорово застрял. Старый Тай так долго сидит в жопе, что теперь это не кажется таким ужасным. Теперь это все меньше и меньше похоже на заморочки. Да ладно, чего там, зависимость, в общем, это не страшно. Как будто все происходит во сне. Ты об этом не думаешь. Просто живешь и все. И зависимость порождает свои собственные привычки. И так он лежал на диване, расслабляясь и кайфуя, смотря телевизор, а когда он вдруг задумался, отчего ему по душе одиночество, он просто перестал думать и переключил канал. Эти вещи частенько грызли Тайрона, но он успокаивал внутреннее жжение героином и телевизором и не переживал из-за отсутствия сил - или желания - подцепить новую телочку..."
"Иногда Мэрион натыкалась на свои альбомы для рисования и карандаши, и воспоминания об этих планах на счет театральной кофейни, и смутные обрывки событий прошлого пытались пробиться на поверхность ее сознания, но она быстро загоняла их обратно,глядя в телевизор и думая о своей заначке. Несколько раз приступы раскаяния были вызваны видами солнечной Италии в рекламе чинзано, но она просто напоминала себе, что все это в прошлом, а жирный чек в любом случае лучше, чем куча воняющих чесноком итальянцев..."
"...Время от времени он проваливался в сон,но тело все равно продолжало доставлять ему мучения, потом ненадолго успокаивалосьи тогда ему снилось, что он снова маленький мальчик на руках у мамы, что его мучают колики и ему так хорошо у нее на руках. Он чувствовал ее дыхание на своем лице, такое приятное и мягкое, и немного щекочет нос, и на время он даже забывает, что у него болит животик, она дает ему ложку какого-то горького лекарства, и он качает головой: нет, нет , нет, - и отворачивает лицо, но она говорит таким сладким голосом, что он уже большой мальчик и что она гордится им, и ее улыбка такая ослепительная, что, кажется,, у нее на глазах горят два солнышка, и он закрывает глаза и глотает горькое лекарство, и улыбка мамы становится еще шире и радостнее, и она прижимает своего мальчика к своей огромной груди и напевает, покачивая его, и он обнимает ее, обхватывая ее за бескрайнюю спину как можно крепче, и она поет так тихо, как те ангелы, о которых она ему рассказывала, и ему становится так хорошо, когда он слушает пение мамы, и он хочет спать, но вдруг, неожиданно, его животик пронзает резкая боль, и он снова начинает плакать: мама, мама, - и мама прижимает его еще сильнее, а ее платье впитывает слезы малыша, и Тайрон невольно дергается и вертится, когда боль и слезы вытаскивают его из сна. Он открыл глаза, почти желая... надеясь... но только темнота окружала его. На короткую секунду в его сознании еще теплился образ матери, качающей его и напевающей колыбельную, но потом темнота поглотила все. Остался только звук слез, текущих по его щекам."
