Восьмая глава книги "Грааль и Откровение Иоанна Богослова"
Катары и тамплиеры.
Местность, которая называлась Лангедок, и в которой мы находим эпицентр, всего того, что связано с Граалем в 12 веке, не входила во Французское королевство, и эта земля была независимой. Она простиралась от Прованса до Аквитании, и от Пиренеев до Керси. Это был чудный край, по растительности похожий, может быть, чем-то на кавказское побережье. Да и находится он на одной параллели с Кавказом, а если быть более точным, с абхазским городом Сухуми. И видимо это не просто совпадение, ибо племена на юге Франции от века имели свою иберийскую тайну, пусть и утраченную в предании, но хранящуюся в глубинной памяти народа, как некий неистребимый архетип, и выразилось это во всецелом увлечении Граалем.
Следует отметить, что все истории 12-ого века о Граале писали и рассказывали знавшие о нем от вторых и третьих лиц. Посвященные более глубоко, молчали, не обнаруживая себя. Кто они были, остается только догадываться. Считается, и видимо совершенно справедливо, что романы о Святом Граале Кретьена де Труа и Вольфрама фон Эшенбаха - это скрытая в христианской поэтической аллегории рефлексия катарского настроения и мировоззрения. И, наверное, поэтому все, связанное с традицией Грааля, становилось жертвой гнева воинственных клириков и монахов. Попам всегда видится заговор там, где провозглашаются свобода, равенство и братство с нравственным совершенствованием. Отчасти они и правы, так как все эти ценности, особенно свобода и равенство отрицают поповскую систему, т.е. иерархию и власть. А когда система жестоко наказывает инакомыслящих, тогда оппозиция становится тайной, и это уже действительно заговор. Надо полагать, что с зародышем такого отношения к себе от адамитов-аеыргов столкнулся уже Енох.
Когда говорят об отечественности, о священном отцовском начале, то здесь имеются в виду только отношения: отец - сын. Если же включить в эти отношения женщин, то слово отец придется рассматривать и как сексуальный термин, и даже перенесенный в духовную плоскость этот архетип не избавляется от сублимированной сексуальности с подсознательными комплексами. Романтический идеал нравственного совершенства не существует вне идеалов свободы, равенства и братства именно в смысле осознанной жизненной позиции. Если нравственный идеал это качество одной личности, то при встрече с другими личностями, не имеющими такого качества, она становится банальной жертвой. Если же нравственный идеал это качество не личности, а отношений между личностями, то здесь предполагается одинаковая нравственная позиция всех участвующих в этих отношениях. И это уже далеко не банально, но представляет очень и очень большой интерес. Если Грааль есть реальность, как романтический идеал красоты нравственно чистых отношений, то он представляет революционную опасность для любого социального строя, основанного на отношениях "отец - сын". Есть ли смысл жить без этого идеала, или без хотя бы надежды на такой идеал в будущем? Любой суицид в своей основе имеет отрицание этого идеала. Утрата идеи нравственного идеала есть утрата воли к жизни даже для самого закоренелого эгоиста.
Когда поповская система предлагает подчиниться себе, она противопоставляет себе худшее зло, с которым она борется, например, сатану или демонов преисподней. Т.к. склонить к умеренному злу можно только напугав гораздо более худшим злом, однако, ограничивая выбор лишь между злом и злом, только в разной степени. При этом почему-то имеется в виду, что добра в чистом виде вообще не существует как реальности (т.е., например, заповеди Христа не выполнимы, и, значит, они не есть реальность). Предлагается быть трезвым реалистом, и выбирать наименьшее зло, однако все же зло. А люди, клюющие на приманку абсолютного добра, видятся в этом свете наивными простаками, романтичными фантазерами и мечтателями. Но если у этих романтичных фантазеров получается воплотить идеал нравственных отношений в жизнь и хотя бы ненадолго сделать его реальностью, эти фантазеры превращаются в злейших еретиков и рискуют перестать быть реальностью в смысле физического существования.
Папа Иннокентий ||| (1198-1216) организовал крестовый поход, утопивший в крови Прованс и уничтоживший утонченнейшую культуру, известную в истории как "Лучезарное время", и не имевшую в христианском мире ничего себе подобного. Официально причиной этого самого варварского и жестокого крестового похода была известная теперь на все времена альбигойская ересь – катары. В 1209 году армия из тридцати тысяч всадников и пехотинцев, набранных из отбросов общества со всей Европы, опустошила Лангедок. Как видим, делать свои дела при помощи голодного и злого люмпена не революционерам первым пришла в голову. Цветущие города с высочайшей культурой были начисто сметены с лица земли. Разгромив Безье, армия "крестоносцев" продолжает свой жуткий марш через Лангедок, не оставляя после себя ничего, кроме крови и руин. Один за другим исчезают Перпиньян, Альби, Каркассон, Тулуза; деревни, селения и замки сожжены и разграблены. Этот Альбигойский крестовый поход - один из самых долгих и самых жестоких за всю историю земли. 20 лет войны уничтожили большую часть простого мирного населения. Что послужило причиной такой небывалой до сих пор, лютой ненависти со стороны римско-католической церкви? Только ли царящая в Лангедоке философская и мировоззренческая терпимость? Эта страна и действительно, благодаря своему политическому и географическому положению, была открыта для различных проникающих в нее культурных течений, например, мусульманской и иудейской мысли. Считается, что влияние евреев на катарскую ересь очевидна, ведь евреи чрезвычайно плотно селились на «катарском» юге Франции. Но при внимательном рассмотрении этого вопроса обнаруживаются признаки обратного направления заимствования. Прежде всего, приходится признать, что эта ересь принципиально не была богословской или философской, но только нравственной. А еврейская, например, и мусульманская мировоззренческие позиции очень ясно и основательно изложены в соответствующей литературе. Да и любая другая религиозная традиция, будь то христианская ересь, или вообще независимая от христианства религия, всегда оставляет свои философские следы. От ереси же катаров не осталось ровным счетом ничего вразумительного и ни одного письменного документа! По своей логико-смысловой неопределенности это до странности напоминает студенческое движение 60-тых. Однако осталась историческая память о рыцарской культуре. Неправильно считать, что феномен рыцарского благородства 12 века - это влияние христианской церкви на военную среду. Дело куда сложнее. На самом деле именно куртуазная культура Лангедока, в сердце которой была катарская ересь - это и есть тот плод, по которому можно судить о катарах, да еще по ненависти к ним католической церкви.
Катарам приписывают следование манихейской традиции, но дух куртуазного рыцарства бесконечно далек от космизма и эзотерической мистичности манихейства. В поэзии трубадуров и труверов мы тоже не видим абсолютно ничего похожего. Достоверно известно, что общин, было множество, и они не имели общей мировоззренческой концепции. Можно считать установленным, что для катаров это вообще было не важно. Видимо ни с самого начала, ни потом здесь и не было ни философии, ни богословия которые можно было бы разгромить дискуссионным способом. Поводом для обвинения катар в манихействе было, скорее всего, просто осуждение катарами материального богатства, точнее страсти к материальному имуществу, именно в этом грехе больше всего погрязла католическая церковь. Здесь и действительно можно найти похожесть, ведь главная идея манихейства в том, что материя в принципе есть зло и грязь, с соответствующим пониманием чистоты. Но альбигойская чистота другая в принципе. И только совершенно глупый и духовно слепой человек может сделать из этой похожести вывод о тождестве катаров и манихеев. Кстати, моральное противостояние по поводу отношения к имуществу - не единственный случай. Похожее противостояние было и в русской православной церкви между стяжателями и нестяжателями, в которых судьба заволжских старцев, в конце концов, оказалась немногим лучше катарской. А что Ватикан не гнушался клеветой для того, чтобы подорвать авторитет политических или идеологических противников мы видим и на примере тамплиеров. Катары это, по сути, не профессиональное, не жреческое христианство, как и Грааль это символ нравственного идеала не имеющий ничего общего с клерикализмом. Это и есть главное.
Возникновение секты катаров загадочно, уничтожение тоже. Если она результат иудейского влияния, почему еврейство сохранилось невредимым, а катаров ни одного? В Безье, например, было растерзано более двадцати тысяч человек, среди которых было всего лишь 222 катара! То же самое творилось в Пепиньяне, Нарбонне и в старинном, самом элегантном городе Лангедока Каркассонне. Вне всякого сомнения, «чистые», проповедовавшие своим примером нравственную чистоту в противовес царившим в то время нравам, именно этим и были абсолютно неприемлемы для католической церкви. С этим не спорят, это уничтожают. Что же касается иудейского влияния, то оно само по себе как устойчивое и постоянное явление, достаточно известно любому интересующемуся этим человеку. Самой характерной его чертой является строгое следование закону Моисея, а так же бесчисленные его толкования. Из этого неопровержимо следует, что именно само еврейство в Лангедоке подверглось чьему-то мощнейшему духовному и нравственному влиянию и на какое-то время стало не совсем традиционным. Кстати, не случайно, что именно в 12 веке шестиконечная звезда стала еврейским национальным символом.
Первое, что в целом бросается в глаза в культуре Лангедока – это куртуазия, т.е. своеобразный свод правил рыцарского этикета. Куртуазный, в переводе на русский означает – дворцовый, т.е. изысканный, утонченный, изящный, элегантный. Прежде всего, куртуазия характерна эстетикой благородства, т.е. эстетической моралью, в отличие от обычной запретительной морали, которая, кстати говоря, является сутью иудейского закона. Выше мы уже говорили и различали запретительную мораль, т.е. закон, о котором писал ап. Павел, и эстетическую мораль, т.е. свободу и любовь, о которых тоже писал ап. Павел. Наивеличайшая и наипрекраснейшая святыня куртуазного века – рыцарское постоянство. Имеется в виду эмоциональное постоянство, преданность и верность в любви, которые возможны только для человека адамитского типа, который, безусловно, властвует над своими чувствами. Когда бы друг ни обратился к такому человеку, всегда встречает одно и то же волнение в его душе. Такое постоянство и есть самое прекрасное и самое богоподобное в человеке. Ведь Бог, по свидетельству всех без исключения пророков – «верный и истинный». А истина это и есть вечная любовь. Что касается запретительной морали, то она, по свидетельству жизнеописаний практически всех подвижников такого рода, обязательно сопровождается «падениями» и последующими покаяниями. Покаяние в этих неизбежных падениях и есть главное делание древних и современных монахов.
Куртуазия (если упростить) – это искусство быть симпатичным, вызывать эстетическую симпатию именно при помощи эстетики нравственных поступков и нравственного поведения. Куртуазная культура южной Франции 12-ого века – это уникальное время в истории, когда рыцарство понималось именно как нравственное благородство и воспринималось чисто эстетически, хотя рыцарская честь, рыцарская куртуазная любовь и, вообще, рыцарское поведение, т.е. все эти нарицательные понятия изначально вовсе не были присущи рыцарству. Принципы, положенные в основу европейского этикета, получили распространение от благородного воинства, однако, например, у части историков считается, что рыцарство в свою очередь переняло их у "неверных" на "языческом" востоке в ходе завоевательных крестовых походов. Совпадение по времени действительно имеет место. Именно в это время былая простота и даже грубость рыцарских нравов сменились строгими и утонченными нормами куртуазного поведения. Но на каком таком востоке мы можем наблюдать общеизвестные аналоги так ясно выраженной эстетической морали куртуазного Лангедока? Да, прованские поэты стали применять в своих произведениях изысканные и образные приемы восточной поэзии, но это только литературные приемы, а не суть. Суть родилась более загадочно и таинственно, и родилась она здесь, на пересечении и на стыке многих национальных культур. Лангедок это вненациональное явление. И только Грааль, соль и суть куртуазной культуры, дает возможность проследить истоки этой культуры. И эти истоки отнюдь не на "языческом" востоке, как, впрочем, и не на православном востоке. Основательно изучив восточную православную традицию (главным образом в "Добротолюбии"), мы не нашли даже намека на эстетическую мораль. Только запретительная мораль, целью которой является или спасение, или стяжание Божественной энергии. Даже великий русский святой Серафим Саровский разделял богословскую идею Григория Паламы, что целью христианской жизни является стяжание благодати Святого Духа, а не нравственная, например, красота сердца, хотя сам он был прекрасен именно в этом смысле. Цель христианской жизни, по мнению Серафима Саровского - в стяжании нетварной энергии, т.е. божественного света. Если рассмотреть эту паламистскую идею чисто, так сказать, научно-теоретически, то все правильно. Для того чтобы мозг работал не на три процента, а больше, нужно больше энергии - как, например, электричества для компьютера, более мощного чем калькулятор. Бог «включает» человека во все более высокие «режимы» бытия, и Он же дает необходимую энергию. Например, те, кто с этим сталкивался, наверное, знают, что, когда во время задумчивости от Бога приходит очень сложная духовная мысль, с ней приходит и приятное эйфорическое состояние. Итак, высший уровень жизни и высшие радости и наслаждения требуют, соответственно, высшего напряжения энергетики. А аналогичное включение психики посредством наркотиков или колдовских практик приводит к необратимым растратам и разрушению. Однако не более ли красиво выглядит человек, когда он стремится не к энергии Бога, а к Самому Богу, к отношениям с Ним? Ведь известно также, что стяжание божественного света ради любопытства, превозношения, социальной выгоды и т.п. – невыполнимая задача. Тогда напрасны все монашеские труды и подвиги. Но даже если они ради только божественной энергии... Неужели рай - это просто изобилие энергии? Тогда православный рай ничем не будет отличаться от, например, мусульманского сексуально-гастрономического рая, в котором только и есть что прекрасные гурии да плодовые деревья. А если к этому прибавить еще и божественную энергию, ощущение сытости, наверное, будет исчерпывающим. Но только ли это надо? Мы абсолютно уверены, что настоящий рай - это идеальные человеческие отношения. Это и есть главное. Можно сказать, что рай это просто очень хорошая компания. И тогда моральный максимализм Христа - это и есть вход («Аз есмь дверь») в новый уровень бытия, который есть Любовь.
Что касается католиков, то куртуазия отменяет и упраздняет Ватикан как социальный и идеологический институт полностью. Недаром с такой свирепостью Лангедок был сметен с лица земли. А ведь куртуазия это еще только зародыш, еще только мечта о совершенной красоте нравственного идеала. Очень трудно предположить и то, что именно евреи для того, чтобы ослабить папскую церковь и монархию действительно возродили древнюю и тайную традицию Еноха, включая и его символы - Грааль и шестиконечную звезду. Хотя, казалось бы, кто как не евреи должны были бы иметь древние национальные предания о нем? Тогда бы можно было бы признать, что эти предания как никогда пригодились и в нужный момент и в нужном месте! И пусть, в конечном счете, все это было бы лицемерно и корыстно, ради достижения точно такого же собственного монархического и религиозного господства. Но колоссальная работа по продвижению информации проделана, и теперь она самостоятельно живет в умах людей, как некий уже независимый от какой либо нации идеал общественности: свободы, равенства и братства... Но нет. Эстетическая мораль - далеко не такая вещь, которая могла бы вот так мощно обнаружиться ради политических видов и целей. Скорее, можно предположить, что для таких корыстно-политических целей был организован орден тамплиеров. И, между прочим, ни у тамплиеров, а потом ни у масонов как такового ни равенства, ни свободы не было с самого начала. В наше, например, время количество степеней неравенства (градусов) у масонов колеблется приблизительно от 30 до 100. Таким образом, это с самого начала иерархическое общество. Тамплиеры, подчеркивая свою нейтральность в отношении истребления альбигойцев, ограничились только тем, что объявили настоящими крестовыми походами походы против сарацин. В Лангедоке тамплиеры, оказавшись лицом к лицу с настроением, очень далеким от римско-католической ортодоксии, могли бы консолидироваться с катарами гораздо более глубоко и тесно. Но этого не получилось и теперь, вопреки общепринятому мнению, приходится признать, что катары и тамплиеры – это духовно и интеллектуально вполне независимые друг от друга течения.
Итак, есть все основания предполагать, что в благоприятное время в толерантной среде Лангедока, появились некие проповедники Грааля, понимаемого как совершенное общественное состояние. И еврейство этим увлеклось точно также как и все остальные. Кто же были эти проповедники? Мудрецы, влюбленные в небесную чистоту и желающие возвысить до нее души людей? Мистики, обладающие, прекрасной и великой тайной? Некоторые результаты их влияния особенно сам дух куртуазной общественности, показывает, что они содержали в себе чисто духовные интуиции, не выводимые ни в философию, ни вообще в логику. И теперь только в исторической памяти остался загадочный дух куртуазной эпохи и символ. Чаша. Святой Грааль. Авторы «Священной загадки» указывают на четырех человек избежавших смерти при сдаче крепости Монсегюр: «На заре двести совершенных, из которых ни один не согласился отречься, собрались внутри высокого палисада, против подножия горы, где полыхали уже многочисленные вязанки дров, ибо для такого большого количества жертв не успели приготовить столбы. К вечеру от них уже ничего не останется; только несколько кучек горячего пепла еще долго будут дымиться ночью. Однако, четверо избежали сожжения. Это четверо совершенных, которых оставшиеся в крепости с риском для жизни спрятали в подземелье, пока остальные еретики покидали замок, чтобы взойти на костер. В ночь на шестнадцатое марта они с помощью веревок, подвешенных на западной стене, убегают из замка. Побег такой же опасный для них самих, как и для остатков гарнизона; зачем он?» Как и многие другие исследователи, считающие, что Грааль это вещь или документ, авторы думают, что эти четверо вынесли из замка некое сокровище, не допуская мысли, что сами эти четверо и являются величайшей ценностью катарских общин.
Катарское эстетическое и этическое мировосприятие долго еще порождало свои рецидивы в нравах европейского общества. Символ чаши Грааль тоже оказался на удивление живучим, накладывая свою печать на многие новшества в культуре. Например, женщина стала восприниматься романтически, как драгоценная чаша прекрасных добродетелей, сосуд возвышенных чувств. Интересно, что появление моды на Х-образные платья приходится на тот самый куртуазный век. И вот, в связи с этим, жуткое совпадение: в дальнейшем за 300 лет инквизиции сожжено около пяти миллионов женщин! Как будто специально вытравливалась сама память о Граале и соответствующий ему тип романтического и свободного человека. А может, инквизиция, как она утверждает, действительно уничтожала ведьм, т.е. носителей языческой традиции, предшествующей господству христианской церкви? Но тогда чему же теперь давался «зеленый свет»? Что пришло на смену? Надвигался ренессанс, торжествующее неоязычество. Язычествующие мастера расписывали католические храмы, и язычество расцвело пышным цветом под лицемерным христианским флером.
Католичество процедило языческую культуру, выделив лучшее и усвоив его себе, и в результате создалось впечатление, что язычество способно быть умным (даже мудрым), искусным и красивым. Языческие сливки, когда в христианстве они оказались без отстоя, стали привлекательными. Вот только теперь прежняя католическая папская доктрина, наоборот, оказалась по сравнению с ними обскурантистской и примитивной. Для Леонардо да Винчи, например, язычество, стало более обаятельным и культурно ценным, чем папизм, хотя, наверное, его языческие настроения были не религиозным отступничеством от Христа, а своего рода идеологическим десиденством свободолюбивого интеллигента, которому языческая мудрость дает приятную пищу уму, удовлетворяет пытливую жажду знаний, дает чувство могущества, независимости и надежности. Итак, слияние христианства и язычества шло как по маслу. Однако, вот неудобство: католическая истина лишает человека свободы мнения и независимости творчества. Она требует беспрекословного подчинения, послушания, покорности и благоговейного преклонения. Но истина не может быть вне свободы. Если перед человеком вдруг оказывается выбор: с одной стороны свобода, а с другой истина, то с истиной что-то не то. Истина не может быть скучной, вампирической. Если человек чувствует ущерб, значит с истиной что-то не то. Истина не может быть конечной, но только бесконечной. Если истина сумела уместиться в схоластическую логику, и ее можно объяснить и понять просто умом, с ней что-то не то, потому, что логика и свобода, мягко говоря, слишком разные вещи, если только не считать свободу "осознанной необходимостью" (только тогда, причем тут свобода?) Но ведь и языческая премудрость сплошь состоит из закономерностей, из знания следствий и причин, и попыток использовать это знание. На самом деле просто белая каста, наконец, благополучно устроилась в рамках христианства, изменив его "с точностью до наоборот" под свою кастовую психологию и свои кастовые интересы. С белой кастой столкнулся Христос в лице фарисеев и священников, обличив и их, и их психологию, и их интересы. И это она, белая каста распяла Христа, как и уничтожила потом катаров. Суть психологии белой касты в поповстве. Это "духовные отцы" с соответствующими понятиями и претензиями.
Власть, в том числе Божественная власть, которую дает Грааль, вот что волновало умы многих его искателей, вожделеющих власти. Хотя для трезвого человека сама мысль заполучить у Бога Его власть кажется нелепой. Но таково магическое сознание и магическое восприятие власти. Власть они рассматривают не как свойство и качество Бога или человека, а как нечто самостоятельное, что можно оторвать от одной личности и пришить к другой. Скорее всего, действительно правдивую легенду о том, что Грааль дает Божественную власть, надо понимать так: совершенный человек молится о чем-нибудь Богу и Бог исполняет любые его просьбы бесчисленное количество раз. Надо только понимать, что эти отношения взаимны. Человек тоже всегда и постоянно исполняет Божественную волю. По другому (например, через волшебный предмет или заклинание) заполучить Божественную власть никому не дано. Но время изменилось, и память о духе истинного Грааля ушла в загадочное и таинственное прошлое. Романтика рыцарской культуры через чувствительность сердца и куртуазную любовь, минуя философию, перешла к неудовлетворенности жизнью и обществом, к мечтательности и к высшим идеальным устремлениям, и, наконец, став вершиной человеческой культуры, превратилась в сознательную жизненную позицию современного безвестного меньшинства, т.е. по-прежнему осталась тайной. Что же касается эзотерического мистицизма, пришедшего на смену таинственности Грааля, то он только претендует называться таинственным, на самом же деле весьма публичен, а, некоторые, например, культурные деятели серебряного века закономерно оказались в Ананербе.
Время неумолимо меняет понятия. Свобода, равенство и братство с нравственным совершенствованием - эти первичные экзистенциальные ценности, которые есть центральная суть учения и заповедей Христа, ни в практике, ни в теории теперь не подтверждаются церковной иерархией всех известных конфессий. Христианство, как идейное понятие и социальный институт, ныне настолько далеко отстоит от той первично-нравственной сути, что неудивительно если начнутся обращения к этим ценностям уже без Христа. Т.е. в сознании масс уже не обязательно быть христианином, чтобы говорить хорошие слова и призывать к добродетели. А отделять безупречного Христа от небезупречного христианства - слишком тяжелая работа для ее ума. Серафиму Саровскому приписывают слова, что добрые дела, не во Христе делаемые, на том свете не засчитываются. Тогда, в его время, эти слова, наверное, неотразимо убедительно приобщали людей к православной церкви. Но в нашу комерческую эпоху сам этот купеческий подход к добродетелям ("засчитываются") уже не выглядит красиво перед современной публикой.
И вот на очереди Грааль, который являлся когда-то символом свободы, равенства и братства, а теперь постепенно превращается в герб королевской династии Меровингов. Т.е. нечто совершенно противоположное и свободе и равенству. Власть над миром - это настолько не новая идея, что от нее многим просто скучно. Скучно обличать банальное лицемерие рвущихся к этой власти людей, использующих при этом Грааль в качестве своего символа. Что удивительного в том, что какая-нибудь политическая группировка, даже пусть и действительно, некая династия, активно продвигая себя, использует все, что подворачивается под руку, дабы придать своей власти видимость священности? Эффектный политический прием, но далеко не первый в истории, и не последний. Данный случай для нас как раз - наглядный пример того, как идею Грааля не по праву используют политические организации, как, впрочем, и другие: религиозные, научные и проч.
Есть ли тесная духовная связь тамплиеров с последователями Грааля? Очевидно, что нет, ни по стилю, ни по нравам. Тамплиеры, скорее всего, есть воплощение апокалипсического всадника на черном коне, его начало в реальной истории. Орден храма, если присмотреться, - это, не столько рыцарская и военная (красная), сколько хозяйственная (черная) организация. Политический и коммерческий конкурент королевской и папской власти, причем более успешный, так как более прогрессивный и более обаятельный, потому что более честный, пока… По сути это будущий капитализм, а рыцари, сражающиеся с сарацинами нужны были для временных задач и "отвода глаз". Хотя, само военное тамплиерское рыцарство по неведению и осознавало себя как именно военно-монашеский орден, но, на самом деле, когда после разгрома ордена остался большой штат экономически обученных сержантов-хозяйственников, они-то позже и стали родоначальниками масонства с теми же тамплиерскими правилами и принципами. Именно они, во главе с тайной властью, с самого начала как раз и были сутью и солью организации.
Впрочем, влияние катаров на масонскую традицию мы не отрицаем полностью. Например, интересна символика первоначального английского масонства. Умозрительные архитектурно-строительные символы и нравственное совершенствование увязаны здесь в одну систему. Но, даже и при всём при этом, нам хорошо известно, что идеальные человеческие отношения у тамплиеров не ставились в задачу ни в начале, ни в дальнейшем. Наоборот, на самом деле это была не религиозно-нравственная, а именно политическая организация со всеми вытекающими приемами и повадками.
Теперь общеизвестно, что за двумя официальными орденами тамплиеров и цистерцианцев стоял третий тайный орден, который и создал их: Сионская община. И по общепринятому мнению в этом вопросе, Сионская община и есть тайное общество, основанное в 1090 году за девять лет до того, как войска крестоносцев захватили Иерусалим (1099 г). Хотя и нет никаких конкретных доказательств существования общины в это время, но, на самом деле, не исключено, что ее создание было даже раньше, намного раньше, чем в 1090 году. Однако, только с этой даты начинается более или менее достоверно известная нам историческая информация на эту тему. Здесь, возможно, надо учесть и то, что в Труа, где находился двор графов Шампанских, тогда был центр по изучению каббалы. Во времена Годфруа Бульонского им управлял Раши, самый знаменитый каббалист средневековья. Другой такой центр располагался в Толедо. Но эти факты, как и в случае с катарами, не являются доказательством еврейского происхождения Сионской общины. Скорее, они показывают ее именно интелектуальный метод в теории и практике, который присущ и не только иудейскому законничеству. Это не национальное, но именно международное сообщество, и с самого начала все его члены были полукровками. Это можно считать вполне достоверным историческим фактом. Но продолжим. Дальше происходит нечто подозрительное. Король Иерусалима Годфруа де Буйон (бывший герцог нижней Лотарингии) загадочным образом умирает в 1100 году в цветущем возрасте: в 39 лет. Королем становится его брат, избравший имя Бодуэн 1. Почти одновременно по неизвестной причине (по крайней мере не от старости) умирает в свои 59 лет папа Урбан 2, тот самый, который высказался за идею первого крестового похода. А за несколько месяцев до взятия Иерусалима и смерти папы основывается Цистерианский монашеский орден. Цистерцианцы под черными наплечниками носили белую рясу. Изначально тамплиеровский плащ тоже был просто белым (кресты появились позднее), и, кстати, иудейские назареи когда-то тоже носили белые одежды, но и это не говорит об идеологической или духовной преемственности, хотя и многие так считают.
Св. Бернар Кл. вступил в Цистерцианский орден и уже через год стал аббатом нового аббатства в Клерво, построенного специально для него Гуго Шампанским, который совершил поездку в Иерусалим вместе со своим вассалом Гуго Пайенским в 1104 году. Гуго задумал новое аббатство в то самое время, когда юный Бернар собирался вступить в орден, предполагая, как считают, поместить его на ключевую позицию тайного и грандиозного политического плана.
Через девять лет после взятия Иерусалима в 1118 году был основан орден монашествующих воинов-рыцарей, принявших обет бедности, и в течение первых девяти лет ряды их не пополнялись. Сохранилась их печать – два всадника на одном коне. Знак бедности и нестяжания. Хотя здесь может быть и другой смысл, например, власть двух всадников над одним конем могут означать две царские династии, слившиеся в одну и царствующие над одним народом. Черно-белый флаг «босеан» мог втайне означать то же самое. Так же можно понимать и то, что девять рыцарей получили белые плащи, послушники и сержанты – черные. Для резиденции им было отведено место, где когда-то стоял храм Соломона.
Хроники умалчивают о первых годах тамплиеров. В 1127 году король Болдуэн 2 обратился с письмом к Бернару Клервоскому, чтобы тот упросил папу Гонория 2, пришедшего на смену Урбану 2-му, утвердить новый устав ордена. Поначалу орден был похожим на частный клуб, объединенный вокруг графа Шампанского. Все рыцари ордена были его вассалами. Годфруа был кузеном графа. Андре де Монбар, пятый Великий Мастер ордена, был дядей Бернара, который сам был родом из Шампани. Что касается папы Гонория, то монашеский постриг он принимал у того же Бернара Клервоского. Для рассмотрения ходатайства Ордена о даровании ему собственного устава папа опять же избрал город Труа. Этот город впоследствии был передан в дар ордену и стал первой прецепторией тамплиеров в Европе. Бернару исполнилось двадцать восемь лет, когда он написал устав, в котором он создал такую систему набора послушников ордена, благодаря которой в ордене образовалась своеобразная прослойка вольнодумцев, наложившая особый отпечаток на характер братства. В орден тамплиеров принимали бывших убийц, грабителей, развратников, и даже еретиков, если они отрекались от греховной прежней жизни и принимали строгий обет. Бернар не только написал устав, но стал жарким поборником и пропагандистом тамплиеров, призывая дарить им ценности, землю и деньги, направлять в орден молодежь из хороших семей. Эти призывы имели необыкновенный успех, и орден в короткое время сказочно разбогател.
По мнению Кристофера Найта и Роберта Ломаса еврейские роды графов Шампанских, Жизора, Пайена, Фонтена, Анжу, Буйон, Сен Клер из Рослина и другие под общим названием "REX DEUS" проникли в свиту короля иерусалимского и в среду иерархов церкви для своих целей. Но, как было сказано, на наш взгляд, дело было не в принадлежности к какой-либо национальности (которой в чистом виде у них не было и с самого начала, тем более потом), а в принадлежности именно к касте черных, т.е. к хозяйственникам (в данном случае к международной интеллектуальной верхушке финансистов-банкиров). И действительно, являясь идеально продуманной военно-хозяйственной организацией, орден приумножил свое богатство чисто, как бы мы сейчас определили, капиталистическими методами, используя все механизмы и рычаги современного банковского, например, дела. Война, требовала бесчисленные финансовые вложения: военное снаряжение, строительство крепостей и т.д., и в первое время система оправдывала себя. Но политика - дело не всегда предсказуемое.
Самым интригующе похожим на Грааль явлением была таинственность ордена. Тамплиеры были, безусловно, таинственной организацией. Например, устав в полном виде знал лишь очень узкий круг самых избранных братьев ордена. Притом, что великий мастер ордена мог изменять его, вносить исправления, или что-то исключать. И делалось это исключительно конфиденциально. Одним из самых тяжких проступков рыцаря было разглашение любого уставного положения. Принятие в рыцари производилось в полной тайне, многие другие совещания тоже. Для военных задач тайна имеет очень большое значение. Но всему есть разумные пределы, превышение которых просто подозрительно, а как явствует из истории, тамплиеры пользовались репутацией великих специалистов по части секретных операций и дел. По известной легенде Годфруа владел важным секретом, передающимся от отца к сыну со времен Христа. А также, он якобы нашел сокровища и документы под развалинами храма Ирода, построенного на месте храма царя Соломона, подтвердившие этот секрет. Болдуэн 1, младший брат Годфруа, стал королем Иерусалима. Оба восходили к роду последнего из царствующих Меровингов – Дагоберту 2. Поэтому так и хотелось Найту предположить, что тамплиеры, орден нищих рыцарей Христа и храма Соломона был на самом деле создан как силовая структура ради захвата власти тайной политической партией вокруг свергнутых когда-то царских династий. И разгром ордена Филиппом 4 в действительности имел именно эту причину. Что же это за династии? Некоторые исследователи утверждают, что одна из них – это царский род иудеев, после разгрома и рассеяния выбравший юг Франции местом своего пребывания. В 8 веке здесь, в Септимании, было создано даже небольшое еврейское государство со столицей в Нарбонне. Королем стал Теодорих, один из рода Меровингов, признанный «принадлежащим к роду Давида». Сын Теодориха, Гиллем, прозванный «крючконосым», по свидетельству летописца, строго исполнял в военных походах иудейский закон. И даже в 1165-1166 годах, знаменитый путешественник Вениамин де Туледа сообщает, что в Нарбонне живут «мудрецы и принцы, во главе которых стоит потомок Давида». Вторая династия это Меровинги, правившие в раннем средневековье на большей части современных Франции и Германии. Договор с Меровингами в 496 году подписала латинская Церковь. Позже при помощи папского Рима их власть узурпировали Каролинги, создавшие потом Священную Римскую империю. И вот сохранившиеся потомки последнего Меровинга Дагоберта 2 породнились и слились с родом иудейских царей. Тамплиеров, равно как и написавшего их устав Бернара, протежировал граф Гуго Шампанский. Некоторые исследователи утверждают, что граф – один из сумевших выжить потомков Дагоберта 2, отмеченный кровью иудейских царей, как и многие аристократические роды Франции. Если так, то отчасти понятно, откуда взялось и баснословное богатство тамплиеров, и такая умелая деловая хватка. Это была первая в истории транснациональная корпорация, чуть ли не первый проект единой Европы.
13 октября 1307 года по тайному приказу Филиппа 4 были арестовано около пятнадцати тысяч тамплиеров. Почти у всех историков считается, что Филипп Красивый (внук русской княжны Ярославны) имел практически только одну цель – золото. В марте 1306 года когда в Париже возник бунт, король укрылся в Темпле, резиденции храмовников. Тогда-то он и узнал в полной мере о сокровищах ордена. В доказательство жадности Филиппа историками приводится еще одна подобная история: 22 июля 1306 года (т.е. годом раньше) Гийом де Ногаре по приказу Филиппа арестовал и заключил под стражу всех до единого евреев, живших во Франции. Через неделю их всех выслали из страны, но уже без имущества. Вся их собственность, в том числе деньги, оказались в королевской казне. Кроме того было объявлено, что французская корона принимает в собственность все долговые обязательства, хранившиеся у евреев. Т.е. все причитающиеся евреям деньги по этим долгам должны сдаваться в государственное казначейство. Соответственно все долги государства еврейской общине аннулировались. Но для нас было бы большой ошибкой считать, что только жадность руководила Филиппом. На самом деле его пугало некая сверхполитическая тайна тамплиеров, а главным образом их небывалое и необъяснимое могущество, например великий магистр ордена позволял себе писать английскому монарху Генриху 3: «Ты будешь оставаться королем, покуда справедлив» (что значит, не мешаешь ордену). И то, наконец, что эти подозрительные вооруженные банкиры отказали Филиппу в его просьбе о вступлении в их орден, видимо, и стало самым главным сигналом тревоги для него. Это был всемирный заговор черной касты против красной, что намного более глобальней, а потому важней и опасней, чем если бы это был заговор только еврейский, Филипп почувствовал именно это. Тамплиеры были глобальной, сверхполитической силой, но явно обличить их было не в чем. И в ход пошли клеветнические измышления типа содомии, ритуального сожжения детей и поклонения дьяволу.
Сомневаясь в истинности вырванных у тамплиеров под пытками показаний, мы не можем, однако, еще раз не обратить внимание на то, что допросы, кроме всего, выяснили еще и то, что среди «бедных рыцарей» существовал, по крайней мере, один внутренний круг. И то, что было ведомо членам этого круга, не доверялось остальным. Наверное, у читателя все-таки напрашивается вопрос: имел ли этот внутренний круг хоть какое-то отношение к Граалю? К Граалю в понимании нашей книги, а не авторов «Священной загадки». Думаем, что если и имел, то совершенно несущественное, а вот к дальнейшему политическому и отчасти гностико-каббалистическому переосмыслению Грааля, имел самое прямое и непосредственное отношение. Кстати, авторы «Священной загадки» опираются в своем исследовании именно на рыцаря Вольфрама фон Эшенбаха, как на авторитетный источник (в отличие, например, от Кретьена), подтверждающий их версию, а также на анонимный «Перлесваус», написанный, как полагают, тоже рыцарем-тамплиером, и тоже выводящий понимание Грааля, как династическое потомство. Хоть здесь и представляет ценность сама мысль, что Грааль - не предмет, а символ общности людей, но то, что их общность заключается в кровном происхождении от общего предка, тем более царственного, сводит ценность идеи к нулю. Чтобы подтвердить династическую концепцию Грааля обращаются к этимологии слов. Но для нас вариант «sang royal» не представляет ни научного, ни духовного интереса, т.к. здесь даже переставлены и изменены буквы. Если так их менять и переставлять, многое можно переосмыслить совершенно произвольно. И эта очевидная политическая произвольность еще раз наглядно подтверждает, что с самого возникновения и на протяжении всего существования ордена, как говорится, "дело было не чисто"... далеко от альбигойской чистоты. Нас же обаяние древности самого звучания «Сан Грааль» наводит на совершенно другие направления поиска значения этих слов.
В "Сан Грааль" слово "Сан" понимается как "святой" или "священный". Но кроме этого, подходящим к понятию Грааль в нашем контексте могло бы быть еще одно значение - свет. Или, если на древнейших, еще протоязыках, слово "свет" могло произноситься только одной буквой "с", тогда "Ан" в слове "сан" когда-то означало имя Бога Ан. Тогда получается, что "сан" - это свет Бога Ан. (ср. Английское san). "Ан" ("Я") - это самое древнее имя Бога-Творца. Оно долго сохранялось у евреев как тайное имя Бога, и было утеряно (забыто) после разрушения храма. Александр Мень комментирует в своем толковании Евангелия: "Я есмь" (по еврейски: "Ани Ху")... Так мог говорить только один Предвечный. Это Его тайное имя, которое произносил первосвященник в дни Кущей, когда святые слова заглушал трубный звук и клики народа... Выражение "Я есмь" встречается в Ветхом Завете как эквивалент слова "Сущий" (Яхве) (например, Ис. 48.12, 43.10). О том, что имя Ани-Ху произносилось во времена праздника Кущей, говорит рабби Иегуда-бен-Элай (2 век). В Евангелии Иоанна Христос много раз относит это имя к Себе... Подобные выражения есть и у синоптиков" (А. Мень. Сын Человеческий. Изд. "Жизнь с Богом", стр. 205, 426).
Корень "Ан" употребляется у разных народов в названии самого архаичного, часто почти забытого Бога, но считающегося Творцом всего сущего. Приведем некоторые примеры. Армянский Ангех, культ в районе озера Ван. Вагахн - бог грозы и молний. Ан, ян - типичные окончания армянских фамилий. Хуритский Ану - изгоняемый верховный Бог. Шумерский Ан - небесный Бог творец. Ану - древнейший и забытый Бог Египта. Амон - абстрактный Бог, творец всего сущего. Этрусский Куслан - небессный Бог творец. Римский Янус - небесный Бог творец. Кельтскиая богиня Дану. Йеменский Анбай - верховный бог мудрости. Иранский Асман - верховный Бог неба. Индийский Брахман - высшее божество, творец мира. Германский Вотан. Греческий Уран - древнейший Бог неба. Фино-угорский Ен - небесный Бог творец. Тюркский шаман - жрец, служитель бога Ан. Китайский Шан - небесный верховный дух.
Итак "Сан" в "Сан Грааль" это божественный свет, или, если в терминах паламизма, - божественная энергия. Получается, что Сан Грааль - это Грааль, освещенный божественным светом или проникнутый божественной энергией. А как можно было бы понимать или интерпретировать слово "Грааль"? Первая же буква "Г" в этом слове наводит на многие асоциации. В масоретском тексте Библии слово "сад" (который насадил Господь Бог в Эдеме) звучит по другому: "ган". Еврейское "ган", обычно переводимое как "сад", в более точном переводе означает - надежное, защищенное, безопасное место земли. Звук "Г" в некоторых языках входит в слово "земля" (гея, гео). А если обратить внимание в этом слове на корень "ан", то получается, что это место земли потому безопасное, что защищено самим Богом. Но это только одна из ассоциаций. Другой фрагмент слова Грааль, более перспективный для осмысления - это "гр". Сумма звуков "г" и "р" может пониматься как не просто земля, но ребристо вздыбленная, взгорбленная земля, т.е. гора, хребет (горный), а также этимологически вытекающие из них - ограда, город. В целом "Сан Грааль" тогда читается, например, как гора, осиянная светом Бога Эль. Или Божий свет на горе Бога Эль. А если, как уже говорилось, свет здесь - символ Божественной энергии, то на горе живут какие-то люди. Иначе зачем Богу там сиять Своим светом, или наполнять это место Своей энергией, если бы там никого не было? Значит это город на горе, и там есть общество, проникнутое Божественным светом. Это их город, и ради них и существует это место.
Можно бесконечно рассматривать действительно емкий по смыслам архетип горы, и то, как его воспринимали разные народы и трактовали разные культурные традиции. Но для нас будет достаточным самый первый и универсальный смысл образа горы в ее мистической возвышенности, в касании земли и неба. Это мистический символ. Применительно к образу чаши, Грааль здесь можно также понимать как город в защищённой горами долине. Ср. "Новый Иерусалим, спускающийся с небес" (Отк. 21) - не намек ли это на высокогорное селение Еноха? Предания о священных горах содержатся практически во всех мифологиях мира. "Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя" (Пс. 120:1). Пусть в разных вариациях, но память о братстве Грааля должна была как-то сохраниться в памяти многих народов земли. Например, в многослойном шумерском языке над автохтонной основой лежит пласт, соответствующий пришельцам из горной страны. А в шумерском эпосе сохранились воспоминания о дальней горной стране, где обитают души предков. Одно из названий этой страны - Кур, что значит гора, горная страна. Еще одно ее название, похожее на Грааль: Ири-Галь. Теперь всмотримся в смысловой ряд понятия гора в индоевропейских языках: русское "гора", но "гореть"; литовское "kalnas" - гора, но древнейшее "kel" - горящий, лат. "caleo" - пылать, "calor" - жар. В контексте этого ряда огонь понимается как стихия, связываемая с небом, а также с божественным началом в человеке и в мире в целом.
Теперь, прежде чем дальше продолжить речь о Граале, о том, каково его существование в будущем, обратимся вплотную к Откровению Иоанна Богослова. В нашем восприятии Апокалипсис все еще обращен в будущее, но написан он почти две тысячи лет назад. Многое уже произошло, сбылось, стало историей. Однако историческое зрение ученых-историков не всегда выстроено Откровением и не всегда подмечает сбывшиеся пророчества.
Наверное, многие не возразят против того, что Грааль и Апокалипсис ап. Иоанна взаимосвязаны больше, чем это может показаться на первый взгляд. По нашему же твердому убеждению Святой Грааль является просто центральной темой Откровения, и мы намерены убедительно это показать. Приступая к толкованию Апокалипсиса, мы должны поставить перед собой задачу выявления его главной идеи. Когда эта работа будет проделана, тогда снова приступим (уже в контексте новой информации) к тайне Грааля, которая есть возможность невозможного. Ведь возможности нашего мира на самом деле гораздо более интересны, чем может показаться научному складу ума.
Теперь, чтобы лучше схватывать ниже изложенное, советуем читателю держать перед глазами обе книги: нашу и Библию. Мы будем двигаться по тексту Апокалипсиса почти по порядку, от начала к концу, останавливаясь более на тех местах, которые имеют отношение к чаше Грааль.
