а то на обратном пути вот такое рисуется

Кто-то зовёт его.
Эта безмозглая Сирфа стоит над душой и не уходит. Он же сказал ей сгонять в ангар за инструментом! Почему она ещё здесь?
Ему кажется, что он злобно орёт на неё. Она продолжает звать его по имени, не двигаясь с места.
Этого ещё не хватало. Разворовали все приборы, готовы просрать кабину от Ил-86, люди-собаки вконец озверели, а теперь ещё и эта озабоченная дырка не хочет работать. Ты почему не слышишь, что тебе говорят? Блять, придётся самому...
Снова звучит его имя.
Он уже тридцать лет как носит его. Чего ей надо? Она как будто не слышит, что он говорит. Он хочет взять её, развернуть и подтолкнуть к выходу. Поднимает на неё взгляд и видит... Люту Бражник.
- Анакин, - произносит Люта, и он мгновенно забывает о Сирфе, об ангаре, о том, чем якобы занимался. Они одни - в пустоте.
Читать далее

Анакин уже не плакал - устал. Просто сидел в углу, закрыв лицо руками. Кимейн пытался его облизать.
- Что случилось? - в комнату вошла Церцерис. Люта взяла Анакина на руки, и он прижался к ней, как к матери.
- Их отцы встретились. Произошёл конфликт. Прислушайся: Анакин не излучает.
Цери замерла, нащупывая волны. Анакин действительно не излучал. Энтомское начало в нём будто бы затихло. Зато в жёлтых глазах Кимейна разгоралось пламя... Нет, он по-прежнему сидел у ног Люты, этот маленький шестиногий гибрид котёнка и сверчка, и смотрел на своего братишку, но что-то необратимо изменилось - и даже не в нём, а где-то вовне, он лишь транслировал это. Цери отвернулась, чтобы не смотреть на него: ей почему-то стало страшно.
Она никогда не проявляла интереса к Кагановичу. Редко отвечала на знаки внимания, которые он оказывал ей. Отключала аську, чтобы не доставал. Да и первая встреча с ним оставила не самый приятный осадок. Но сейчас, глядя на притихшего Анакина, она видела перед собой лицо Кагановича. Серьёзное, озабоченное, как обычно. Люта перехватила её взгляд и молча кивнула.
"Нет... не может быть!.. кто-то говорил, что они живут вечно..."

Читать далее