Мы - дети глубокого Космоса.
Я зову свою маму, но она не слышит. Она далеко. Но может быть и близко, если откроется Вход.
Сейчас я похожа внешне на Божену Найт. А внутренне - на свалку отходов. Если бы моей матерью была Божена, это было бы не так. Виндрайдеры не покидают своих детей и не учат их злу.
Я берегу себя для Того, Кого Не Существует. Потому что это глупо, немодно и наивно. А значит - круто. Я больше не осуждаю "разврат", "херню" и "отношения", но тот, кто начнёт навязывать это мне, пойдёт ебаться конём.
Любить - это не обязательно хотеть отношений. Если ты любишь красивый закат, ты же не хочешь засунуть его себе во влагалище? И наоборот, если я каждую субботу жестоко насилую кресла Ту-114, это не значит, что я люблю его больше, чем Су-34. Просто это - мой долг перед Спящими. И перед теми, кто девятого мая придёт посмотреть на результат.
Я люблю Димку. Того самого Диму ПЗ, который спас меня из унылого болота. Уважаемые читатели помнят, какой йухнёй я страдала в начале года. Так вот, Димка - тот, кто помог мне выкарабкаться. Он сам об этом не подозревает, и, думаю, сильно удивится, если я ему об этом скажу. Ведь всё, что мы делали вместе, это трахались... с креслом бортинженера Ту-144. Я его уже порядком достала, но, как ни странно, он не жаловался на меня руководству, да и лично мне ничего не говорил. А дело в том, что в его присутствии уныние проходило, и я не могу найти этому объяснения.
У нас работает много пришельцев из Космоса. Я считала себя чуть не единственной, но там таких - половина как минимум. Кто человек, кто Виндрайдер, а кто...
Когда я вспомню, кто я и откуда, я перестану быть гнидой и уёбищем. Главное, чтобы не было слишком поздно.

- Тихо... Осторожней грузи.
- А не задохнётся он там?
- С чего бы? Шишижки ведь дышат чем-то, значит и он должен...
- Затрахался я с этими шишижками, б...! - вздохнул Бипер. - Садитесь, девчонки, так и быть, доброшу до Седлецка.
Зелёный Холокойст почти безшумно тронулся с места и исчез в ночи. Допплер и Маргаритис спали. Маргаритису, правда, снилась всякая хрень - Кириенко, насилуемый по очереди таджиками и черепашками ниндзя, Каганович, висящий на Мировом Древе, и Милле Петроцца, переодетый в женщину. А Допплеру ничего не снилось, он и так задолбался.

- Вы гениальные люди! - возмутилась Церцерис. - Везти в багажнике человека, выпавшего из поезда - это ж додуматься надо. Вы блондинки или сами откуда-то выпали?
- Не ругайся, - сказала Люта. - Всё с ним в порядке. Ничего не сломано. Отлежится и в бой. Кстати, а чегой-то Лаура от него не отходит? Он не басист ли часом?
Из комнаты показалась счастливая Лаура.
- Басист! Братишка. Как увидел мой бас в углу, так у него глаза аццким огнём вспыхнули. Наш человек.
- Как его звать-то? - спросила Церцерис.
- Марсель... Да ты его знаешь.
- Откуда?
- А помнишь такой славный онсампль - Дистракшен? Грели мы их как-то с БВЖ. Ты ещё во время своего соло на "Задержите поезд" кричала в микрофон, чтобы Джордисон и Ящер готовили мыло и верёвку.
- Может, и помню...
- Девочки, - вбежала Астра, - а давайте его в БВЖ и пристроим! Я-то его прекрасно помню, теперь узнала. Он же ж не только на басу... - саксофонистка сделала загадочное лицо и хихикнула.

Традиционная обкатка турового состава Бояна В Жопе образца 2010 - 2011 годов проходила в этот вечер в хорошо известном кабачке "У ржавого лейтенанта".
Собрались всё знакомые лица. Нейр Стингфлэш пытался развеселить Сирфу, отнимал у неё энергетики и выливал под стол, успевая при этом поглощать нереальное кол-во пива. Седрик Руэ жаловался Хаккинену на низкое качество местного керосина. Зильберман пил компот из новой кружки Кагановича, а сам Каганович вышел в сортир и остался там, попавшись в лапы Френтцену.
- Та-ак... что это у тебя? Опа! Маркеры!
Каганович понял, что намертво влип, аки муха в паутину. Против Неиллюзорного Воплощения Портера Рикса не попрёшь.
В единственной кабинке вместо унитаза оказался холодильник.
- Ну ты понял, - сказал Френтцен.
Свою программу БВЖ начали с исполнения новой песни, посвящённой как раз Кагановичу.
- Во имя отца, и сына, и святого Туха! - провозгласил Самбора. - Our Hatred In Heaven!!!
Песня была подлинным образцом неиллюзорного хоррор-трэшЪа. В ней описывалась неравная борьба с креслами, панелями, желтизной иллюминаторов, приборами и электричеством. Также постоянно мелькало в припеве слово "носок", естественно, в обрамлении жёсткого мата.
Неиллюзорная ярость волнами накатывала на слушателей. Невозможно было передать непередаваемую ненависть Кагановича к Туполеву, но иногда было близко, итогда народ вскакивал из-за столиков, орал и жостко рубился. Апокалиптичности этому всеразрушающему концептуальному полотну добавлял брутальный рояль, за которым сидел не менее брутальный Шмиер.
Не давая передышки ни себе, ни другим, Церцерис и Лаура почти без перехода вжарили "Инфернальный Йоршег"...

- Слышь, - Том Энджелриппер отхлебнул из кружки пиво и взглянул на Милле Петроццу, - как там в Москве?
- Как... - Милле выпутывал из волос шпильки. - всё так же. Разогрев, правда, зачотни был. Местные какие-то, или откуда они там... как же их... Sarcazm штоле...
- Да, Sarcazm это хорошо... Набирает обороты истинный ТрэшЪ. Вон, у Бояна В Жопе скоро новый альбом выйдет, там тоже трэша будет предостаточно, судя по двум новым вещам, которые я слышал. У них теперь, прикинь, Шмиер на клавишах!
- Шмиер?!! - Петроцца запутался в подоле платья и чуть не навернулся со стула. - На клавишах?? Да ты чо?!
- Не говори, я сам охренел! Вот щас сижу и думаю: может, зря мы его тогда из поезда-то выкинули?.. Хрен бы с ним, с Чумаданом и Большой Четвёркой, сами разберутся...
Пашка Решёткин был того же мнения. Но его мнением никто не интересовался. Дрезина продолжала свой путь.

Космос просто зовёт.
Я... давно оторвана от Земли. Оторвалась и лечу. Падаю вверх и в стороны. В Космос.
Голова кружится с непривычки. Но тогда мне просто показывали, как. Повертели этим перед носом, а потом шлёпнули и разбудили. А сейчас я говорю: "Хрен вам!" и ныряю вверх и вперёд. И не сможет меня остановить ни запертая дверь, ни закрытое окно.
Бездна тёплая. Горячая. Обжигает и искрит. Но есть моменты, когда - освещает и греет. Когда бегут разряды, и на кончике антенны пляшет маленький светящийся шарик. А бездонная глубина Космоса манит внутрь, но глубоко не пускает. А я глубоко и не полезу... хотя уже мало, мелко, недостаточно. Но всему своё время. Может, и не удержусь я там, и опять разбудят и уже силой вытолкнут оттуда. Без права возвращения.
Гуляю по краю, по крыше чего-то. Хожу по вертикальной стене. Могу всё и ничего.
Один человек подарил мне всё это, а второй научил пользоваться. Впрочем, первый - не человек. Виндрайдер. И второй не человек - Насекомородный, из Высших. Пошто мне, уёбищу, такая честь?
Позади два с половиной года Служения. Впереди ещё одна зима. Она покажет.
Дима, если ты на это случайно наткнёшься - думаю, ты и так всё понял.

Счастье - это когда никто не мешает работать.

Три изображения Синей Бутылки

Фотоотчёт

Допплер и Маргаритис любили вечерами пить чай. Но без Тони Биренковена чего-то не хватало. Привыкли они к нему за два с половиною года, сроднились уже. Да и всяко веселее втроём. Стали думать, кого позвать.
Мойшы Ривфадера Маргаритис страшно боялся. Каганович всех задолбал в первый же день, до смерти напугал Бритни Спирс, оскорбил её сиськи полным равнодушием, сломал шприц, просрал клещи, долго бегал вокруг дома и кричал, что всё просрано и он не может жить в этой стране, потом свалился в яму, и сколько ни искали его там, так и не нашли. Вероятно, он был раздавлен колесом от трактора и растворился в земле. И тогда Маргаритис решил прибегнуть к крайнему средству - пойти на поиски самого Древнего Хтонического Саблезубого Ш-махера, но пока он ходил, Допплер решил вспомнить молодость и попасть под электричку. Он лежал на рельсах, пока не замёрз. А когда замёрз, понял, что электричка не придёт, потому что Каганович сломал шприц. "Вот гнида!" - подумал Допплер, спилил шлагбаум мензопилой, принёс домой и вкопал над ямой. Шоб был.

На берегу священного озера Бодом сидели двое старых друхей.
- Старый я совсем стал дурак... Не могу нормальный псевдоним для Хьюго придумать. С нынешними документами его только в Кащенку...
- Ладно тебе, Мойша! Сорок два - не возраст нихрена. Вон на двойника своего, Эрзаца Ройдмана взгляни. Под полтинник, а жжот как!
- Давид Хаимович, шо ви мине тыкаете вашим Ройдманом! У него такой контузии не было и рожа не кривая. Ну да, наркоманил, ну с кем не бывает... Каганович тоже вон...
- Каганович не наркоман, он от природы такой, - откуда-то внезапно появился третий. - Это мне Мэри сказала.
- Здрасте, - робко сказал Давид Хаимович, почувствовав исходящую от новопришедшего силу, аналогичную силе Мойшы Ривфадера.
- И вам здрасте! - пришелец протянул руку. - Михаил.

Втроём стало веселее. Под ногами путался Бикфорд, пытаясь выманить из биперовского кармана шишижку, но она была ещё совсем маленькая и боялась вылезать.
- Хранителя Чумадана не хватает для полной гармонии, - заметил Култхард.
- Просран Чумадан, - вздохнул Хаккинен. - Тёзке твоему просран, Давиду Эфельсону.
- Хвала б-гам, не Шабес-Кальсону! Кстати, как он там?
- А чего ему будет? Небось скорешился с тем поганцем из Колумонта, да и ходят оба по Парайлю, истратовку с гнивом мешают...
- Чего? - удивился Бипер. - Вы это щас ваще о чём, а? На каком языке?
- Сам в шоке, - сказал Култхард голосом Спирта. Он тоже ничего не понял.
Где-то в глуши спал в своей развалюхе ребе Шапир Азухенвейцлер и видел сны. Наверно, Хаккинен нечаянно подключился к одному из них и теперь видел окружающий мир глазами верхомирского зимописца Кразея Лаптёжника.
- Хозяин, ты дурак, - сказал Бикфорд, обращаясь к Биперу. Он тоже ничего не понял, но виду не подал. На его счастье, Бипер не услышал, будучи занят ловлей шишижки, которая таки выпала у него из кармана и куда-то закатилась. Действия свои он сопровождал выразительными комментариями, большинство из которых на печати не приводится.
- Как там Маркета? - спросил Култхард. Это сработало - Хаккинен вернулся в реальность.
- Дитё у нас будет. Уболтала, тварь. Говорит: "Двойню хочу!" Хрен ей. Нехай от Кагановича рожает, хоть двойню, хоть тройню, хоть девятерых... Хьюго у меня молодец, всё понимает, но это пока ему девять, а будет девятнадцать, скорешится с братьями Хиетала, будет гадости писать...
- А-а-а! Вот ты где, б...! - раздался торжествующий возглас Бипера. Шишижка была найдена под кустом, но не одна. Рядом с ней сидел и обнюхивал её небольшой пылесос с мордой Ту-114 и ластами-шпателями.
Хаккинен присвистнул.
- Во вы развели!
- А то! - Бипер погладил мутанта по носу. - Гордость нашей... селекции, б... Пока маленький был - Ту-пылесосиком звали. Сейчас подрос - глянь-ка, видишь, винты на крыльях прорезаются? Туполесосик он теперь. Вырастет - Тупо-Лесосеком станет, будет крушить всё нах..й. Ибо нех..й.
"Алекси не простит стыда!" - подумал Бикфорд, закрывая уши лапками.