На стенах минских зданий висят сотни мемориальных досок — исторических, героических, коммунистических… Всех их объединяет то, что посвящены они людям или событиям, имевшим, по мнению городских властей, важное значение для города. Это тоже «минские истории», которые могли бы рассказать, как заурядных людей (хорошо, если не злодеев!) превращали в героев, а из рядовых событий делали события экстраординарные. Если копнуть историю, то многие из досок придется в срочном порядке снять. Но есть и такие, которые ждут своего времени, чтобы занять пустые места на городских стенах.

Эта история о доске, которой нет. И которая обязательно когда-нибудь появится.


Гостиница «Белорусь» — так писалось название в 1938 году.

Весь этот джаз.

К 7 ноября 1938 года на углу Володарского и Кирова открылась лучшая в довоенном Минске гостиница «Белорусь». Предыдущие месяцы строительство шло, как тогда бы сказали, ударными темпами. Торопились все — и архитектор Воинов, и инженер Златкиш, и сотни рабочих, в три смены трудившихся на объекте. В воздухе чувствовалось приближение войны — пока еще не Великой Отечественной, а II мировой. И война не заставила себя ждать: 1 сентября 1939 года немцы вторглись в Польшу.

В номерах новой гостиницы поселились польские музыканты-евреи, бежавшие от уготованной им фашистами Треблинки. Из беженцев был сформирован Государственный джаз-оркестр БССР. Руководителем его был назначен композитор Ежи Петерсбурский. К моменту появления в Минске он успел прославиться двумя танго — «О донна Клара» и «Утомленное солнце».


Варшавский джаз-бэнд под управлением Артура Гольда и Ежи Петерсбурского.

Апрельским вечером 1940 года в своем гостиничном номере композитор сочинил мелодию, которой предстояло стать самой популярной песней своего времени. Через два месяца Петерсбурский сыграл ее на концерте «Голубого джаза» в московском саду «Эрмитаж», и поэт Яков Галицкий тут же, «на коленке», придумал к ней слова.

Синенький скромный платочек
Падал с опущенных плеч.
Ты говорила, что не забудешь
Ласковых радостных встреч.

Уже через два дня песню исполнил солист ансамбля Станислав Ландау. Он плохо говорил по-русски и пел со смешным и трогательным акцентом. Быть может, именно этот акцент добавлял немудреным словам нежности и глубины. К концу года песню включили в репертуар самые яркие звезды тогдашней эстрады — Лидия Русланова, Михаил Гаркави, Вадим Козин, Изабелла Юрьева. А в 1942 году ее запела «звезда войны» Клавдия Шульженко. Правда, со слегка измененным лейтенантом Михаилом Максимовым «военным» текстом.

Строчит пулеметчик
За синий платочек,
Что был на плечах дорогих!



Клавдия Шульженко и «Синий платочек» - в руках и на пластинке.

«Синему платочку» впору быть занесенным в Книгу рекордов Гинесса! Существует около сотни текстов к вальсу Ежи Петерcбурского — «тыловой», «лагерный», «беспризорный»… Но самый известный написан киевляном Борисом Ковневым в первые дни войны.

Двадцать второго июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили,
Нам объявили,
Что началась война.

«Синий платочек» — первая и, быть может, единственная лирическая песня, своей тихой грустью заглушившая бравурные военные марши. Говорят, что когда она звучала из русских окопов, немцы прекращали стрелять — у них дома тоже оставались невесты и жены.

***

Здесь можно было бы и закончить рассказ о песне, написанной в минской гостинице, и о мемориальной доске, которой на стене этой гостиницы так не хватает. Если бы не история, произошедшая в Москве 29 октября 1975 года. Вечером того дня в концертном зале «Россия» выступала английская поп-группа «Доули Фэмили».

Принимали музыкантов восторженно: никому не известный на родине ансамбль оказался «первой ласточкой», прорвавшей железный занавес. В конце второго отделения на сцену вышел немолодой уже импрессарио Стенли Лауден и объявил: «А сейчас я спою вам песню, которую сочинил 35 лет назад назад и которую наверняка все вы знаете». И запел… «Синий платочек».



Стэнли Лауден был известным авантюристом. В конце 50-х он мог сстать продюссером «Битлз», но посчитал их недостаточно талантливыми. Что, впрочем, не помешало ему в 1964 году приехать в Москву на разведку по поводу организации концерта «ливерпульской четверки». Лауден работал на считавшейся вражеской Би-би-си и при этом был на короткой ноге с дирекцией Госконцерта СССР.

Наконец, в 70-х он познакомился и сдружился с Галиной Брежневой, а в 80-х сделал ее одной из героинь своей нашумевшей книги «Красные бриллианты для Галины». Многие считали, что он сотрудничал с КГБ, и мало кто знал о его прошлом. Зато все знали о его способности придумывать себе жизнь.



Однако в тот октябрьский вечер 1975 года Стенли Лауден был почти правдив. Он и в самом деле участвовал в создании «Синего платочка». Как минимум в качестве первого ее исполнителя! Попав в сталинские лагеря и бежав оттуда, Станислав Ландау записался добровольцем в армию генерала Андерса, прошел через мясорубку Монте-Кассино, попал в Лондон и превратился там в Стенли Лаудена… Ему так и не удалось привезти «Битлз» в Москву. Но именно он стал организатором первых концертов западных поп-звезд в СССР.

Вместо заключения.

Ежи Петерсбурский вернулся в Варшаву лишь в 1967 году. Во времена «Солидарности» его музыку почти не исполняли. Причиной был все тот же «Синий платочек». Польским борцам с Советами не нужен был композитор, сочинивший песню, пользовавшуюся такой любовью у красноармейцев. Именно тогда была придумана «английская» версия происхождения «Синего платочка». Главным действующим лицов в ней и стал Стенли Лауден.


Ежи Петерсбурский и Станислав Ландау.

Сегодня никого из участников тех событий давно нет в живых. Остался лишь один очевидец — минская гостиница «Белорусь», на несколько месяцев давшая приют бежавшим из Польши музыкантам. Только сейчас она называется Crowne Plaza.

http://www.t-s.by/blog/2012/06/staraya-gostinica-i...ialnoj-doske-kotoroj-poka-net/